Kitobni o'qish: «Редкий экземпляр: собственность империи», sahifa 5
Он не кричал, наоборот, говорил каким-то тихим шипящим тоном. Глаза сузились, превратившись в подозрительные злые щелочки.
Я подняла руки в знак того, что не собираюсь спорить. Не в том положении.
– Знаешь, я тут подумал. Пожалуй, мы неправильно начали, – и снова неожиданная смена тона – опять на ласковый. – Начнем заново?
Вероятно, он ждал ответа, но натолкнувшись на мой слегка обалдевший взгляд, продолжил сам:
– Ведь все может быть по-другому. И мы с тобой можем дружить.
– Дружить?!
Он что, под какими-то таблетками?
– Вы, наверное, шутите, – прошептала я.
– Отнюдь, я весьма серьезно. Ты подумай, я не тороплю. Поверь мне, от нашей дружбы будет гораздо больше удовольствия, нежели от вражды, которая, признаюсь, лично мне уже наскучила. Ты же понимаешь, что быть… партнером такого влиятельного человека, как я, – ухмылка, – это подарок судьбы. Между прочим, второй по счету и не исключено, что последний. Не люблю повторять свои предложения дважды, знаешь ли.
Говоря все это, он поднялся, приближаясь как хищник к потерявшей силы жертве: медленно и неспешно, никуда та не денется. Обошел со спины, наклонился, переходя на, как наверняка ему самому кажется, соблазнительный полушепот. Шеи коснулось дыхание, и помимо воли по коже прошла дрожь. Дикое омерзение, такое, что еле сдержалась, чтобы не подпрыгнуть и передернуть плечами.
Тяжелая ладонь легла на плечо.
– Ты останешься довольна.
«А я – тем более, когда эти возомнившие черт-те что отродья начнут делать все, что я скажу!»
– А, хочешь, я покажу тебе настоящую жизнь? Два твоих недоумка, поди, этого не сделали.
«Только не подведи, малышка, и сильнее меня в этом мире не будет никого!»
Он говорил что-то еще, и я слушала очень внимательно, но не произносимое вслух. Думал он о гораздо более интересных…и страшных вещах.
Сам того не ведая, босс «Ариадны» поведал мне свой план, от которого волосы дыбом встали, причем, в прямом смысле слова. Этот выродок по-настоящему сумасшедший, ему место не на вершине Олимпа, а в дурдоме, связанным и закованным в цепи, не знаю…
По мере того, как он, сам того не подозревая, раскрывал чудовищные секреты, я дышала глубоко и ровно, но руки начинали дрожать, и я спрятала их между коленями. Нервный жест вызвал у Игоря самодовольную улыбку.
– Ладно, не буду на тебя давить. Я же не монстр какой-нибудь, – именно им ты и являешься! – Иди, отдыхай, и подумай над моим заманчивым со всех сторон предложением. Идет?
Боясь, что голос меня выдаст, я только кивнула. Поднявшись на негнущихся ногах, кое-как прошествовала к выходу и чуть не споткнулась, когда в спину донеслось:
– Но слишком долго не раздумывай. До презентации. Пусть это будет началом новой нашей с тобой эпохи!
Глава 14. Мое прошлое
Следующие несколько дней прошли в настоящей гонке, и впервые за долгое время я была просто счастлива, что Марат сделал из меня весьма выносливую особу. Получив первые результаты, Гринер решил их закрепить, и отныне по полю меня гоняли собаки, которых при всей любви к животным милыми не назовешь никак – жажда убийства в диких глазах и капающая слюна красноречиво свидетельствовали о желании Тузиков порвать меня как грелку. Пришлось поднапрячься, чтобы не стать добычей зверушек, которых в любой другой ситуации с радостью бы потискала. Если, конечно, получила бы обещание не остаться без пальцев или даже рук.
После адских псин настал черед не менее кровожадных людей, вооруженных кто ножом, кто пистолетом, а кто и дротиками. Моя задача состояла в том, чтобы вовремя понять, что из оружия будет применено в следующую секунду и, понятное дело, среагировать. Это не так просто даже с моими возможностями. Поэтому было и страшно, и больно.
Однако эта жестокость, по мнению ученых, абсолютно оправданная, на самом деле оказала мне услугу. Вместе с каждым смешком, каждой пулей, каждым рывком вера, что я выбрала правильную цель, становилась все крепче. Происходящее здесь, о чем не знает мир, должно прекратиться. Играть судьбами других не имеет права ни один смертный. А Игорь, кем бы он себя не возомнил, всего лишь человек. Богатый и могущественный, да. Но он не Господь Бог.
После тренировок, как теперь стали называть мое времяпрепровождение, я спешила к Марату. Полноценной беседой наше общение назвать сложно, но некоторые фразы, достаточно завуалированные, чтобы не усмотреть в них истинный смысл, себе позволяла. Порой получала ответ, порой не удавалось. Но отчаиваться теперь, когда я на полтора шага ближе к свету в конце тоннеля – надеюсь, в хорошем смысле слова – не собиралась.
Единственное, что я так и не смогла точно понять – закономерность, с которой мне удается улавливать мысли людей. Кажется, контакт лучше достигается при прикосновении, и даже это не всегда. Марат тоже не знал, но обещал подумать. В голове раздался горький смешок.
«А что еще мне остается, девочка моя?».
Каждый раз, выходя от него, приходилось прятать слезы. С одной стороны, ничего особенно, если девушка рыдает по мужчине, находящемся в таком состоянии, с другой – отныне я не хочу показывать слабость! Раз уж судьбе было угодно сыграть со мной настолько идиотскую шутку, то придется соответствовать новому образу. Поною позже, когда все это закончится.
Я попрощалась с ученым, поцеловала ладонь и уже направилась к лифту, когда пол под ногами начал дрожать. Толчки, как при землетрясении, были мелкие, но ощутимые, чтобы сохранить равновесие, пришлось ухватиться за стену. Что, черт возьми, происходит?
Свет мигнул и погас, зато заорала сирена. Чуть не оглохнув, бросилась к капсуле, добралась наощупь, полная темнота дезориентировала.
А вдруг это очередная диверсия недруга, и отсутствие питания навредит Марату?!
– Ты как? Ты меня слышишь?
Ответа не было, только вой тревоги, а еще топот ног в коридоре и взволнованные голоса.
– Марат!
Тишина.
– Марат!
Я кричала, теребя его руку, и чуть не расплакалась, услышав внутри себя тихое:
«Все хорошо, Вероника. Сейчас заработает аварийный генератор.»
– Что это такое?!
«Сбой системы, я думаю. Поторопись, лучшей возможности, чем эта, не будет.»
Я кивнула, забыв, что он не может видеть, сжала прохладные пальцы и выбежала в противоположную от лифта стену.
Если в палате была абсолютная темнота, в коридоре, связывающем два лабораторных корпуса, мигали красные тревожные фонари. Люди бегали туда-сюда, кричали о сбое системы и необходимости перезапуска, пока резервный генератор не подключился. Стараясь не подавать вида, быстрым шагом направилась к боковому выходу на эскалатор. Обычно скользящие ступени замерли. Здесь камер меньше, этим путем редко пользуются, предпочитают нетрудозатратные кабины. Мне это на руку.
Вот где бы пригодилась скорость, но, увы, бежать пришлось самым обычным способом. Еще один проход, освещаемый лишь красным мигающим сигналом, снова лестница – и я в лаборатории, где лежат другие экземпляры.
Оглядевшись и не заметив возможных свидетелей, я подошла к нужному боксу и остановилась перевести дух. Ладони вспотели, а сердце пустилось в такой невероятный бег, что, казалось, его удары раздаются набатом прямо в мозгу. Прямо сейчас я увижу тех, кто, как и я, оказался частью большого заговора…
Тихие шаги за спиной раздались в тот момент, когда я уже была готова открыть стену.
– Ты что тут забыла?
Пока поворачивалась, лихорадочно придумывала сотню отмазок, одна глупее другой, но, увидев строгий взгляд Эрика, слова застряли в горле.
– Я…
– Уверена, что хочешь это сделать? – мужчина чуть наклонил голову, смотря немного осуждающе, но без агрессии или злости.
Странный вопрос, но я лишь молча кивнула, не понимая до конца, что происходит.
Мужчина подмигнул и бросил:
– Тогда резче, у тебя не больше пары минут.
Когда-то я ругала себя за то, что бросаюсь в авантюры, не успев разобраться в деталях. Вроде бы сначала следует все хорошенько обдумать, найти необходимые аргументы за или против, и только потом действовать. Жизнь в будущем научила меня обратному.
Времени на удивление не осталось. Я буквально забежала в просторную палату, краем глаза заметив, как материализуется стена за плечами, и застыла, погрузившись в полный мрак.
Первое, что услышала – писк приборов, значит, резерв уже подключили. После зажегся свет, настолько яркий, что от неожиданности зажмурилась. Глаза начали слезиться, и сквозь слезы я увидела их.
Капсул оказалось не четырнадцать, а семь. Ровно половина от того, что ожидала увидеть. Продолговатые прозрачные коконы, обмотанные разноцветными проводками, парили посреди комнаты. Над каждой висел экран с мигающими значками и изображением, напоминающим витрувианского человека.
Колени стали ватными и чуть не подогнулись, дыхание сперло и не сразу восстановилось. Я нашла их! Вот они, те, про кого бессовестно забыла! Лежат здесь все это время и не ведают, что на самом деле творится. Мои современники. Мое прошлое.
Медленно подошла к ближайшей капсуле, заглянула внутрь. Худой обнаженный мужчина, достаточно молодой, не больше тридцати, с родинкой над губой и светлыми вьющимися волосами. Безмятежное лицо, правильные черты. Он, как и Марат, будто всего лишь спал, но грудь не двигалась. И все же он жив, кому, как не мне, знать это!
Несколько шагов – и стою возле удивительно красивой девушки. Утонченные скулы, идеальная фигура, белая кожа. Она будто высечена из мрамора невероятно талантливым скульптором. И тоже здесь!
А в следующей капсуле – женщина уже за сорок.
А в следующей…
– Поторопись!
Приказ был отдан за стеной, там, где остался загадочный охранник, решивший ни с того ни с сего помочь мне. К черту, разберусь позже. Он прав, если появился свет, камеры наверняка заработали. Я смогу объяснить, как здесь оказалась, но что будет с внезапным подельником?
– Я приду за вами, – прошептала, коснувшись купола.
Окинув взглядом палату, я постаралась запомнить мельчащие детали. Что куда ведет, какие обозначения на экранах, что говорят приборы. Не понимаю ни знака, но это и не нужно. Последний раз посмотрев на мужчину с родинкой, вернулась в коридор. Я слышала: там меня уже ждут.
Глава 15. Сила и слабость
Руслан был не просто недоволен или зол. Взбешен по-настоящему! Навис надо мной как голодный удав над аппетитным толстеньким кролем, разве что не облизнулся. Похоже, на его взгляд, в своей самостоятельности я-таки перегнула.
Мы зависли напротив друг друга. Я ожидала взрыва, он – неизвестно чего. Долгий выдох, от которого почти колышутся волосы, – и мужчина поворачивается к Эрику, замершему рядом с таким видом, будто его все это вообще не касается. Осталось только засвистеть и уставиться в потолок, копируя персонажа почти любого комедийного фильма.
– С тобой потом разберусь, – после паузы процедил Руслан в его сторону, и, клянусь, тот слегка побледнел.
– Отстань от него! – решила вступиться за доброго охранника, но получила тычок в бок и охнула. – С ума сошел?!
– Я – нет, а вот ты точно тронулась!
А я-то наивно полагала, что перестала бояться его гнева! Но все равно трусит слегка. И дело не в том, что он может как-то покарать глупую подопечную. Видит Бог, его лекции на тему моей тупости кажутся чуть ли не традиционными, разве они могут напугать? В конце концов, человек – та еще скотина и, как известно, привыкает ко всему. Однако… Если он разозлился – значит, я облажалась или была на грани. Последний раз это случилось не так давно – когда на всю лабораторию орала про Марата.
Еще один крест на и так порядком покоцанной душе, который ни разу не легче предыдущих. Он просил не переживать за тех людей. Но в лаборатории я их больше не видела.
Возможно, меня заметили или чуть не заметили? Бросив виноватый взгляд на блондина, отступила, давая понять, что буду молчать, как и приказано. Мужчина ободряюще улыбнулся и вроде даже подмигнул. А я почувствовала, как внутри разливается приятное тепло. Своим поведением лысый показал, что парень – свой. Понимание, что буквально целый мир против тебя порой способно убить, и появление крошечной его части, вставшей на твою сторону, стоит очень дорого, а свет в конце бесконечно мрачного тоннеля становится чуть ярче.
До комнаты добирались молча, уже лифтом, возобновившим работу после сбоя – или что там опять произошло? Громкое пыхтение за спиной и ощущение красноречивого взгляда между лопатками раздражали и пугали одновременно. Что же все-таки так его вывело? Неужели засекли? Но ведь Марат был уверен, что я успею проникнуть к капсулам до наладки питания. Да и Эрик дал несколько минут, оставшись караулить в коридоре. Значит, опасность имела место, в этих стенах она – неотъемлемый атрибут существования, но не настолько, чтобы остановить меня.
Оказавшись в комнате, я повернулась к Руслану, готовая к любым эпитетам в свой адрес и собираясь держать оборону. Вряд ли смогу объяснить в прямом смысле слова на пальцах, что посещение бокса – не только моя идея, но и его младшего брата. Вернее, он принял то, о чем попросила, почти умоляла, и придумал план. Рискованный до безумия, вот только иначе поступить я просто не могу!
Каково же было мое удивление, когда вместо понуканий услышала тихое:
– Ника, мы не сможем всех спасти.
Уже открыв рот, загодя накидав, как буду защищаться, застыла, не сразу сообразив, о чем он. В смысле – не сможем? Мы обязаны! Хорошо, не мы, я, суть не меняется! Не хочу остаток жизни, сколько бы он не продлился, думать, что упустила даже призрачную возможность вытащить их.
Но слова застряли в горле. Впервые за долгое время он смотрел мне в глаза, не скрывая эмоций. Смертельный коктейль из усталости, беспокойства и боли был настолько сильным, что я растерялась. Ему тяжело не меньше, скорее всего, гораздо, гораздо больше. Но он не желает показывать свою слабость. Только, как уже когда-то рассуждала, предел есть у всех.
Поддавшись порыву, сократила расстояние между нами и обняла мужчину. Каждому нужно знать, что он не один, что за него переживают и боятся. Каждому, даже Несгибаемому.
Твердые плечи дрогнули, но отстраняться он не стал. Правда, и отвечать на объятия тоже. Так и стояли посреди комнаты неизвестно сколько, пока в голове не промелькнуло грозное: «Только не брякни что-нибудь про жалость! Убью!».
Мама учила меня: мужчине важно знать, что женщина рядом с ним, неважно, жена, сестра или подруга, не сомневается в его способности защитить ее от чего бы то ни было. Якобы именно из этой веры сильная половина человечества свои, простите, силы и черпает. Подростковая наивность никак не могла уложить на нужную полочку эту простую истину. И лишь спустя, смешно сказать, почти четыре века правдивость ее слов встала передо мной настолько ясно. Чему еще ты не успела меня научить, мамочка? Как бы мне пригодились твои мудрые советы!
Я вздохнула и крепче прижалась к широкой груди.
– Мы справимся, – прошептала едва слышно. – Я в тебя верю!
«Кому тебе еще верить-то?»
Даже мысленно усмешка звучала горько. Сердце защемило от ненавидимой им жалости. Если бы могла, многое отдала, чтобы успокоить, придать уверенность! Грозный и суровый, сейчас он меньше всего напоминал мужика, который когда-то пообещал расправиться со мной при любом удобном случае. Рычит, ругается, но все это – из-за беспокойства и заботы. Да, ее проявление сильно отличается от того, к чему привык нормальный человек. Но он такой, какой есть, мне ли жаловаться? И прямо сейчас ему нужна передышка.
Вероятно, следующий мой порыв был самым глупым за долгие месяцы. Из тех, что творишь, не задумываясь о последствиях.
Встав на цыпочки, дотянулась до заросшей черной щетиной щеки. Он чуть дернул головой, наверное, собираясь отодвинуться, и поцелуй пришелся в губы. Даже не поцелуй, так, касание. Очень похожее на то, что произошло в ванной гостиничного номера. И тогда, кстати, я сделала это по непонятной для себя причине. По-моему, заткнуть хотела. Или что-то доказать, уже плохо помню. Ощущение, что это было в предыдущей жизни, хотя прошло всего несколько месяцев. Я вообще являюсь собой, а не безвольной спящей куклой, всего несколько месяцев. А событий столько, что голова кружится, а из ушей пар идет.
Все эти мысли промелькнули калейдоскопом, пока отстранялась от, держу пари, крайне ошарашенного лысого. Вдруг он решит, что я использую такой метод, когда заканчиваются аргументы? Что ж, есть доля правды.
– В общем, все будет хорошо, – пробормотала, отведя взгляд и неловко переминаясь с ноги на ногу.
Дыхание почему-то сбилось, будто это был не мимолетный чмок, а настоящий страстный поцелуй, любовно восхваляемый писательницами моего времени. Еще и на пару шагов отошла, а потом вообще отвернулась. Веду себя как стеснительная школьница, сама понимаю, но поделать ничего не могу.
К тому же нервы уже настолько расшатались, что впору просить смирительную рубашку в личное пользование. Вот Руслан первый с радостью ее на меня и наденет, и еще проверит, все ли завязочки-замочки на месте. Особенно после того, что только что отчебучила.
– Ты что-то хотела мне сказать? – раздалось за спиной хриплое.
– Когда в лаборатории вырубилось электричество, я была у Марата, – проговорила максимально равнодушно.
– Что…
– С ним все хорошо. Если можно так выразиться, конечно. Почти сразу заработал резервный генератор, вроде бы. Или как он называется? Я ж в этом не разбираюсь.
Естественно, в подобных вещах я профан, но точно знаю, что этот запасной генератор не распространяется на камеры и прослушку. Не сама умная, ученый подсказал. И ты тоже должен это знать! Услышь меня хоть как-нибудь, черт!
– Ника, постарайся вести себя… аккуратнее.
– В каком смысле?
– Во всех!
– Тогда ты опоздал, я делаю это постоянно.
– Поэтому лезешь черт-те куда!
– Прости, я хотела как лучше.
– Засунь свои «хотелки» поглубже.
Грубость была напускной, мы оба это понимали. В принципе, так даже лучше. Привычнее.
– Обещаю впредь быть максимально осторожной и никуда не лезть, – пробормотала под нос, незаметно скрестив пальцы, и офигела, когда эту руку обхватила жесткая чуть шершавая ладонь.
Не заметила, что он подошел!
– Врешь ведь, – это было произнесено без угрозы или упрека, всего лишь как констатация факта.
«Твою мать, женщина! Хоть ты не создавай проблем! Гребаный взрыв ни хрена не дал! Еще и экземпляры твои… Спасибо, рядом оказался Эрик…»
– Я не хочу, чтобы ты переживал, – вспомнила, что надо что-то ответить, произносила слова, практически не задумываясь об их смысле.
Взрыв не дал? То есть… это его рук дело?! А я гадала, кто таинственный врагодруг!
– Какое спокойствие с тобой может быть? – бросил он и вслух, и мысленно, поглаживая все еще скрещенные пальцы.
– Я не специально, – пожала плечами, все еще делая вид, что мне абсолютно безразлично, насколько близко он сейчас стоит.
«К черту все, просто вырву сердце ублюдку и увезу тебя как можно дальше! Умники обещали помочь. Они мне должны… Времени может не хватить…»
Спиной я чувствовала его тепло, слышала частые удары сердца и неровное дыхание. Это длилось всего несколько секунд, потом он отстранился и покинул комнату, не прощаясь.
Значит, все же он? И, судя по всему, не один. Как минимум Эрик – на нашей стороне. И еще какие-то умники, которые должны? О ком речь?
Я ломала голову остаток дня, медитируя и придумывая варианты развития событий. Если честно, почти все фантазии клонились не к тому, чему следует, поэтому плюнула, приняв главное решение, в котором уверена на сто процентов. Будем действовать по ходу пьесы, как говорил… Понятия не имею, кто, это не столь важно.
Посиделки в палате Марата не были пустыми. Когда я убедилась, что моих современников держат здесь же, когда ученый признался, что с ним происходит, когда Игорь, сам не подозревая, сдал мне свой чудовищный план, последняя малодушная трусливая мыслишка «пусть все идет, как идет, рано или поздно Руслан что-нибудь придумает!» разбилась на сотни тысяч молекул. А его сегодняшнее заявление укрепило мое мнение еще больше! Можно вечно сидеть и ждать у моря погоды, это не значит, что штиль вообще когда-нибудь наступит.
Мы с Маратом продумали план практически до деталей. В теории он должен если не вызволить нас из текущего дерьма, то окунуть туда эту мразь – уж точно. Правда, судя по всему, Руслан со своей стороны тоже действует, притом весьма удачно, раз оба взрыва – его рук дело, которые устроили и жилому блоку и лаборатории перебои с питанием. Скорее всего, пока он лишь пристреливается, прощупывает почву и так далее. Ему удобнее, он знает, как тут все устроено, практически досконально. Вместе с тем ему стоит быть в стократ осторожнее: наверняка за ним следят активнее, чем за мной, например.
Нужно срочно передать старшему Кольцевому то, о чем договорились с младшим. Но каким образом? Под круглосуточным наблюдением это невозможно! Намекнуть, что необходимо организовать еще один взрыв? Смешно, сейчас, поди, вся служба безопасности компании на ушах стоит!
Думай, Ника, самое время включить все ресурсы и найти выход!
Глава 16. Дело одной ночи
Я покинула комнату, когда в коридорах остались лишь охранники. Пройти мимо особого труда не составило. Последние несколько дней были посвящены тому, чтобы научиться управлять ускорением. Времени до презентации все меньше.
Из-за слишком старательной концентрации даже пошла кровь из носа, но результат был достигнут. Правда, тут же пришла Елена, подтвердив догадки о том, что наблюдают за мной постоянно. Женщина потащила меня к медикам, перепугавшись так, словно я – ее любимая племянница. Те провели кучу тестов, которые успокоили: в целом, все в порядке. Может сказываться банальное переутомление. Посоветовали оставить в покое ближайшие недели. Кураторша покачала головой:
– Сомневаюсь, что это возможно. Но хорошо, Вероника, сегодня отдыхай!
Понимая, что пригляд за начавшим сбоить экземпляром установят еще более пристальный, если такой в принципе существует, тот вечер я и правда провела в ничегонеделании, валялась на кровати и показывала всем своим видом, что мне безумно скучно. Послонявшись из угла в угол, от безысходности села за книги. Сначала читала, потом начала делать заметки. Вооружилась обычным карандашом, выпрошенным у той же Елены. На вопрос, для чего, наплела, что хочу выделить цитаты из старой классики. Вроде как для общего познания. Подозрений это не вызвало. Видимо, дамочка рассудила по принципу «чем бы дитя ни тешилось».
Для зашифрованного послания я выбрала третий том «Войны и мира». Описываемые там события как нельзя кстати пришлись к нашей бытности: друзья, противники, стратегии. Правда, пришлось покорпеть, зачеркивая или обводя отдельные слова, а порой целые фразы. К счастью, сон для меня стал не более чем ниточкой, связывающей меня с обычными людьми, так что обошлась без отдыха. Надеюсь, у Руслана хватит ума разгадать, откровенно говоря, не такое уж и сложное послание.
Чтобы запутать соглядатаев по ту сторону экрана, которые вдруг заинтересуются необычными времяпрепровождением, то же самое проделала с практически всеми книгами, мысленно прося прощения у гениев отечественной литературы за вандализм.
Перед тем как отправиться в настоящую вылазку, иначе не назовешь, заглянула к лысому. Тот по обыкновению не поздоровался, равнодушно уточнив, какого хрена приперлась, да еще на ночь глядя.
– А что ты делаешь? – спросила осторожно, наблюдая, как мужчина, обвешанный гантелями, прыгает из угла в угол то на одной, то на другой ноге.
– Догадайся!
– Ты и так здоровый вон какой! Лучше бы книги почитал, – попеняла, присаживаясь на кровать и провожая взглядом лоснящуюся от пота спину.
– Обязательно.
– Видел мою библиотеку? Интересные вещи!
– Рад за тебя.
– Я серьезно. Толстого читал? «Войну и мир»? Бессмертное произведение. Мне больше всего нравится третий том.
Он, наконец, оторвался от тренировки и в упор посмотрел на меня. Наверняка решил, что я окончательно свихнулась.
– Ты что несешь?
– Ничего, – обиделась я, демонстративно закатив глаза. – Не хочешь – не надо, я ж не заставляю. Ладно, я пошла. Сказали, надо больше отдыхать. Тем более, послезавтра презентация. Кстати, ты там будешь?
– Меня не пригласили, – буркнул он.
Я искренне расстроилась, но все же предложила. Так, на всякий случай:
– Может, придешь без приглашения?
Моя улыбка вышла кривой. Посидев еще минут пятнадцать, вздохнула и ушла к себе.
В третьем часу ночи я добралась до ученого. Лифтом не пользовалась, прыгая по эскалатору сразу через четыре ступеньки, зашла вообще с другой стороны, подсмотренной на карте Эрика. Сегодня дежурил не он, но это не помешало: дождалась, пока слоняющийся охранник завернет за угол, и пронеслась к боксу, мелькнув смазанной тенью, очень хочется верить, даже для камер. Это после, замедлив картинку, они смогут разглядеть человека. Но сейчас я – всего лишь едва заметная простому глазу помеха.
А вот исчезнувшая стена, ведущая в палату Марата, могла легко выдать. Проникать сквозь материи я еще не умею – я сказала «еще»?! – и попасть внутрь иначе возможным не представлялось, как ни ломала голову. Остается молиться, чтобы данное движение, занявшее несколько секунд, осталось незамеченным.
Гематолог уверил, что отсутствие санобработки ему не навредит, это перестраховка врачей или даже показуха, а не необходимость. Подпрыгнув к капсуле, я юркнула под нее, вцепившись пальцами и коленями в дно кушетки, и повисла над полом, почти распластавшись вдоль твердого прямоугольника. В таком положении меня не сразу заметят. Кое-как дотянулась до ладони Марата, покоящейся на подставке, прикоснулась к пальцам.
«Ты пришла, моя девочка! Я так переживал! Я понимаю, что у нас мало времени, и все же хочу сказать: ты большая молодец! Я горжусь тобой, Вероника, помни это всегда! Мне повезло, что когда-то я встретил тебя. Возможно, с моей стороны не слишком честно сейчас говорить это, но я должен. Впрочем, ты и так это знаешь. Я люблю тебя, девочка моя, и буду любить, сколько мне отмерено!»
Боль, на протяжении многих месяцев живущая в груди, начала расти и ворочаться. Он будто прощается, боится, что другой возможности сказать эти слова у него не будет… Глаза стали влажными, пришлось зажмуриться и поморгать часто-часто. Конечно, мужчина это почувствовал.
«Только умоляю, не плачь! Не сейчас… Зря я, наверное, с этого начал. Просто хочу, чтобы ты знала. Главное – дело! Будь осторожна, выполняй все, как мы задумали…»
Душа выворачивалась наизнанку, но вместе с тем я осознавала: он прав, не время для душевных терзаний. К тому же, пророню хоть звук – и нас засекут, а что будет после, одному Богу известно! Нужно собраться и вспомнить, какие обозначения были на экранах моих современников. Цифры, буквы, знаки.
На самом деле, автор нашего плана – не я, а он. Я бы ни за что до подобного не додумалась. Чтобы передать данные, которые видела в палате с экземплярами, он перечислял по очереди цифры и буквы, а я чуть сильнее сжимала пальцы при попадании. Еще мне повезло: информация всех семерых была примерно одинаковой. В противном случае висеть мне тут до утра. Что, конечно, невозможно.
«Я понял! Они стремились сделать с ними то же самое, что я – с тобой. Босс никогда не бывает доволен, ему всегда нужно больше… Но кое-где они все-таки совершили ошибку. Глупую, надо признать. Девочка моя, запомни…»
Господи, только бы Руслан не посчитал меня совсем сбрендившей и нашел книгу! Иначе все может оказаться бессмысленно! Вторая часть грандиозной задумки должна состояться с его непосредственным участием, иначе – конец!
У меня была возможность подумать над его словами и мыслями. Когда он прошептал «Не беспокойся за ученых» и просил доверять, тогда это показалось обычным успокоением мечущейся души. А странное «умники мне должны» и последующее исчезновение… Конечно, я могу ошибаться или что-то себе напредставлять, но сейчас почти уверена: он их вытащил, хотя, вероятно, должен был избавиться. Физически, как здесь принято. Может быть, спрятал где-то. Вспомнить хотя бы место возле стены, где мы провели несколько часов, или дом их отца, который разбомбили бойцы «Ариадны». Нашел же он единомышленника в лице Эрика? Хотя мне казалось, под вечным присмотром это фактически невозможно! Но правы те, кто говорит: каждый способен на все, было бы, ради чего или кого. В нашем случае в наличии обе переменные.
Выслушав и запомнив указания Марата, аккуратно вылезла из-под капсулы, метнулась к двери, исчезнувшей очень вовремя, и столкнулась нос к носу с высоким незнакомцем.
– Что вы здесь делаете? Охрана!
Мужик в деловом костюме, кем бы он ни был, заорал так, что могли услышать и обитатели жилого блока. Растерявшись, бросилась к эскалатору обычным бегом, забыв об ускорении. Топот ног раздался спереди, пришлось тормозить, и нестись обратно, туда, где замолчавший дядька растопырил руки, наивно полагая, что решила сдаться. Тяжелое дыхание сзади – черт, неужели все кончено?!
– Где вас носит?! Вы видите, что тут происходит?!
– Да-да, конечно.
Охранник обогнул меня в два прыжка, оттолкнул так, что чуть не врезалась в стулья, стоящие ровным рядом возле соседней палаты, и набросился на мужчину. Я не успела понять, что происходит, когда высокая глыба повалилась на пол, хочется надеяться, без сознания, а не замертво.
– Бегом к себе! – пропыхтел, клянусь, впервые виденный мной сотрудник, поворачиваясь к одной из камер.
Я проследила за взглядом и только сейчас заметила: синий огонек не мигает. Она не работает?!
– А этот? – спросила тупо.
– Не твоя забота.
– А…
– Десять секунд.
– Но…
– Девять.
– Спасибо!
– Да вали ты уже!
Благодарно улыбнувшись, рванула с места, поймав, наконец, ускорение. Я недооценила Руслана, черт возьми!
Глава 17. Личный визит
Я недооценила Игоря, мать его! Он ждал меня в комнате, сидя на стуле и закинув ногу на ногу. Элегантный традиционно белый костюм, злые глаза, хмурый заспанный вид. Его что, подняли среди ночи по тревоге? Хм, даже лестно как-то, сам явился. Не припомню, чтобы такое бывало.
Вокруг – несколько человек охраны. Даже мразь эта, Игнат, здесь стоит, улыбается во все тридцать два гаденько так, сразу плюнуть в рожу захотелось!
– Где была? – тон не предвещал ничего хорошего.
Впрочем, неудивительно. Я перевела дыхание, стараясь, чтобы он не заметил смятения, и сообщила спокойно:
– Гуляла.
– Гуляла?!
– А что, нельзя?
– Вероника-Вероника, какая же ты наивная, мышка, – яд так и сочился с языка большого босса. – Правда думала, что сможешь меня обмануть?
Была такая мысль, но, разумеется, признаваться не собиралась. До последнего буду делать вид, что ничего не понимаю. Если я все же оплошалась настолько, что он раскусил нашу схему, вообще нет смысла что-либо говорить и тем более оправдываться. Черт!
