«Дворянское гнездо» kitobidan iqtiboslar

И я сжег все, чему поклонялся; Поклонился всему, что сжигал… –

Рядом с нею сидела сморщенная и желтая женщина лет сорока пяти,

Федор Иваныч обзавелся всем нужным и начал жить – не то помещиком, не то отшельником

Паншин скоро понял тайну светской науки; он умел проникнуться действительным уважением к ее уставам, умел с полунасмешливой важностью заниматься вздором и показать вид, что почитает все важное за вздор;

он заискивал в молодом блестящем чиновнике из Петербурга, губернаторском любимце.

Весенний, светлый день клонился к вечеру, небольшие розовые тучки стояли высоко в ясном

Владимиром Николаичем Паншиным. Он служил

Марья Дмитриевна вышла за него по любви: он был недурен собою, умен и, когда хотел, очень любезен. Марья Дмитриевна (в девицах Пестова) еще в детстве лишилась родителей, провела несколько лет в Москве, в институте, и, вернувшись оттуда, жила в пятидесяти верстах от О…, в родовом своем селе Покровском, с теткой да с старшим братом. Брат этот скоро переселился в Петербург на службу и держал и сестру и тетку в черном теле, пока внезапная смерть не положила предела его поприщу. Марья Дмитриевна наследовала Покровское

высоко в ясном небе и, казалось, не плыли мимо, а уходили в самую глубь лазури. Перед раскрытым окном красивого дома, в одной из крайних улиц губернского города О… (дело происходило в 1842 году), сидели две женщины: одна лет пятидесяти, другая уже старушка, семидесяти лет. Первую из них звали Марьей Дмитриевной Калитиной. Ее муж, бывший губернский прокурор, известный в свое время делец, – человек бойкий и решительный, желчный и упрямый,  – умер лет десять тому назад. Он получил изрядное воспитание, учился в университете, но, рожденный в сословии бедном, рано

ведущая чепуха. – Да с чего ты взял, что я лежу? – твердил Лаврецкий, – почему ты предполагаешь во мне такие мысли? – А сверх того, вы все, вся ваша братияжаловались