Kitobni o'qish: «Альбом моей души»

Глава I

Снова утро, снова нужно вставать на работу…

Навязчивая мелодия будильника, которую ежесекундно проигрывал телефон, лежащий под подушкой, заставила меня открыть глаза. Сделал я это нехотя. В квартире царил мрак и холод, что было не удивительно, так как за окном было ранее февральское утро.

Выключив телефон, я встал с кровати и, укутавшись в халат, побрел в сторону ванной. Яркий свет лампочки, горевшей в коридоре, причинил мне резкую боль и я, зажмурившись, прикрыл глаза ладонью. Спустя несколько секунд я снова смог нормально видеть. Подойдя к зеркалу, я всмотрелся в глубокие синяки, вздохнул и открыл кран с горячей водой. Умылся, вытерся полотенцем и чуть более свежий отправился на кухню. Поставив чайник, я встал около окна.

Темнота. Лишь тусклый фонарь легонько освещал тротуар, усыпанный снегом. Пока я глядел на эту картину, чайник раздражающе засвистел, призывая отключить его. Я достал с полки кружку, залил в нее кипяток и бросил пакетик. После, взяв эту кружку, я сел за стол и стал отхлёбывать напиток, что изо дня в день заменял мне завтрак. Я достал телефон, открыл новости и начал читать все то, что упустил за одну ночь. Просидел я так добрый десяток минут, а после направился одеваться. Теплые носки, джинсы и колючий, теплый свитер. На левую руку я надел железный браслет, а на правую часы. Вышел в коридор, как вдруг из-за стены, недовольно бурча что-то на своем, выбежал мой кот.

– Точно, тебя то я как забыть мог, – Подумал я и быстрым шагом снова направился на кухню, чтоб покормить несчастное жирное животное.

Положив в кошачью миску корм, я подошёл ко входной двери, нацепил сапоги, замотал шарфом лицо и надел тяжёлый пуховик, что сковал все мои движения.

– Что ж, вроде готов.

Крикнув коту «пока», я захлопнул дверь и быстрым шагом устремился вниз по лестнице, попутно доставая с кармана наушники.

– Пускай сегодня Башлачёв играет, – Произнёс я в своей голове и включил плейлист из песен родного "СашБаша" и под "Осень" вышел из подъезда.

– Лето прошло, черт с ним, – Шёпотом, еле слышно, я подпевал одну из любимых песен, стоя уже в маршрутке и стараясь изо всех сил удержаться за поручень.

За окном то и дело сменялась картинка: то речка, пронизывающая лес, то одноэтажные домики, то густая современная застройка. Я все ехал и ехал, до самой конечной остановки. Наконец дверь отворилась и меня окатило холодным воздухом. Я вышел и огляделся вокруг. Все тот же до боли знакомый пейзаж. Старый университет, в котором не так давно я учился, а теперь преподаю, хмурое небо, с которого падали крупные хлопья снега, красавицы березы, что возвышались по всему склону, расположившемуся над рекой.

– Тишь какая… Невероятно, – Выдохнул я.

Я закрыл на пару секунд глаза.

– Как же я устал, – Мельком пронеслось в моей голове, – Так хочу отвлечься от этого всего, просто отдохнуть…

Казалось, что я где-то в небытие, внутри собственной головы. Однако, неожиданно, я был возвращен в реальность резким толчком в спину.

– Здорово! – Раскидистым басом воскликнул Санька – мой дорогой коллега и хороший товарищ.

– Привет-привет, – Улыбнулся я ему в ответ и пожал протянутую мне руку.

– Ты чего кислый то такой опять? – Поинтересовался у меня достаточно высокий, коренастый парень.

– Настроения нет, бывает…

– У тебя последнее время настроения вообще нет. Зайди-ка к Палычу после пар, попроси дать отгулы хотя бы, тебе развеяться надо, отдохнуть. Не дело это.

Я лишь робко усмехнулся в ответ. «Стал бы я ещё от отсутствия настроения идти к начальству, дабы попросить дать выходной… Конечно-конечно, бегу уже. Позориться ещё буду там, ага.» – Произнес я в собственных мыслях, но внезапно возникло ощущение, будто сказал это вслух. Мой собеседник нахмурился, взглянул мне прямо в глаза и внушительно произнес:

– Иди давай, хватит геройствовать. Если у тебя в башке всякая ересь, так надо разобраться с этим, с собой наедине побыть! Понял меня?

– Ладно, ладно, зайду, уговорил! – Уже смеясь в голос проговорил я.

– Ну вот и славно! – Саша тоже расплылся в улыбке и, развернувшись, направился в корпус учебного заведения.

Не став медлить, я тоже направился в здание.

– И вправду, имею ж я право отдохнуть, с собой побыть. Черт с ним, пойду и поговорю, – Произнёс я, поднимаясь по старой, измученной временем лестнице центрального корпуса.

Со скрипом предо мной отворилась старая, массивная дверь. Я поздоровался на входе с охранником, прошел внутрь и направился вглубь темного, освещённого лишь одной жёлтой лампочкой, коридора. Остановился около двери, вверху которой красовалась старая табличка «Аудитория 8».

Я вставил ключ в замочную скважину, дважды провернул его, распахнул дверь и зашёл в просторное помещение. Тут же меня обдало ледяным воздухом. Взгляд мой мгновенно упал на открытое окно. Видимо, забыл закрыть вчера, когда уходил. Не став медлить, я сразу устранил причину жутких мурашек, что даже под слоями одежды носились будто муравьи по лесной тропе. Раздеваться не хотелось вовсе. Собственно, куртку я решился снять только минут через пятнадцать, когда дыхание наконец прекратило сопровождаться паром. После я заварил себе горячий чай, дабы хоть как-то согреться и уселся за стол, рассматривая бумаги, разложенные на столе. Это были многочисленные расшифровки лекции, что я готовил к сегодняшнему дню. Речь шла о вооруженном конфликте на востоке – операция «Иракская свобода», которая была проведена американцами в марте 2003 года. Очередная кровавая бойня, устроенная ненасытным гегемоном. Из раза в раз их гарнизоны наносили ракетно-бомбовые удары по мирным кварталам городов, убивали ни в чем неповинных женщин, стариков, детей… И всё это ради получения собственных благ, ради поддержания своего авторитета. Жуть берёт от этих мыслей. Пентагон никогда не считался с человеческими жертвами, и именно это пугает в первую очередь.

Пока я плутал в собственных мыслях, в дверь постучали.

– Открыто!

– Здравствуйте, можно войти? – Робко выговорил невысокой парень, в запотевших на морозе очках.

– Калачев, ты ж каждое утро это спрашиваешь и ещё ни разу я тебе не отказал. Конечно! Проходи, садись!

Я улыбнулся, глядя ему в глаза, которые искрили робостью и стеснением. Студент улыбнулся в ответ и быстрыми шагами направился к своему рабочему месту.

И так каждый день. Я готовлюсь к лекции, а он приходит самым первым, садится напротив меня и вдумчиво зачитывается собственными конспектами. Хороший парень, только мало общается с кем-то. Но, во всяком случае, позже оно все равно будет.

Прошло около получаса, аудитория наполнилась шумом несмолкаемых бесед ребят. В помещении стало гораздо теплее. Глядя на них, счастливых и улыбчивых, внутри и у меня самого разливалось приятное тепло.

– А ведь не так давно и я был на их месте…

Звонок вернул меня на землю. Я поднялся с кресла, дабы поприветствовать собравшихся, после чего начал лекцию, что пролетела совсем незаметно для меня, да и студентам, вроде как, было интересно. Во всяком случае, я на это надеюсь. И вот, я снова один средь замкнутых стен. Сегодня была лишь одна пара, поэтому я с лёгкостью на душе стал собираться. Погасил свет, закрыл дверь.

Несколько секунд я стоял в проходе, думая, стоит ли все-таки идти «на ковёр». И всё же, моральное здоровье мне важно. Я уверенно повернулся и поспешил вверх по лестнице в кабинет декана. Подойдя к нему, я постучал в дверь и моментально почувствовал себя на месте Калачева.

– Да-да, войдите! – Раздался голос изнутри.

Внутри все сжалось, я немного напрягся, но всё-таки вошёл.

– Александр Павлович, день добрый.

– Добрый, ты по какому вопросу?

– Я не хочу ходить вокруг, да около, скажу прямо – разрешите взять на завтра отгул.

Мужчина передо мной хмыкнул.

– Ты присядь, я надолго не задержу.

Надо признаться, что в этот момент сердце стало биться куда чаще обычного. Хоть мы и были в отличных отношениях с Палычем, опасаться его следовало. Иной раз и вечерников накинет.

– Очень рад, что ты сам пришел ко мне. Долго откладывал этот разговор, но, благо, время пришло. Уж месяц, наверное, я думал, что необходимо дать тебе время для разгрузки. С каждым днём убеждался в этом всё сильнее. Ты морально вымотан, со стороны это очень хорошо видно. Моё предложение, а вернее сказать – моё непосредственное решение, принятое на правах начальства, заключается в том, что с понедельника ты уходишь в отпуск, пока он бессрочен, ибо я не знаю, сколько времени у тебя уйдет на восстановление. Но, надеюсь, к апрелю ты будешь в строю с новыми силами.

– Александр Павлович, может не стоит? В принципе, всё хорошо, я готов продолжать работу.

– Слушай, я вижу твою работу, вижу твою старательность. Именно поэтому я без зазрения совести могу позволить себе отпустить тебя на время, дать тебе возможность стать лучшей версией себя и вернуться на рабочее место с колоссальной бодростью и мотивацией. Это всё в моих интересах. Уж не знаю, почему ты говоришь, что все хорошо. Либо не ощущаешь, либо стараешься скрыть. В любом случае, я был в такой ситуации, мне не помогли. Это привело к тяжёлым последствиям, которые я мог и не преодолеть…

Мужчина глубоко вздохнул и замер, опустив голову вниз.

– Так, ладно, – Встрепенулся он и, улыбнувшись, повернулся на меня, – Никаких возражений я не принимаю. Пар у тебя сегодня больше нет, к тому же сегодня пятница, ты свободен. Если что, пиши всегда. Сам тоже по возможности буду держать с тобой связь.

– Александр Павлович…

– Что ещё тебе не ясно в моих словах?

– А заменять меня кто будет?

– На сей счёт не переживай, у нас хватает молодых практикантов, опыта им все равно набираться придется, вот пусть и набираются.