Kitobni o'qish: «Магия предков»

Shrift:

Иллюстрация на обложке Айрата Аслямова

* * *

«Вот зараза, какого хрена тебя несет?!» – пролетело в голове за микросекунды. Мне в лоб шла легковушка – «Опель-Корса» черного цвета. За рулем девица, глаза испуганные – успел разглядеть. Поняла, что летит в меня, а делать ничего даже не пытается.

«Блин, ну куда я от тебя увернусь?!»

Выкручиваю руль, и машину срывает в скольжение. Лед на дороге в январе не новость. Чистить дороги у нас не считают необходимым, сам растает, на фига деньги тратить, лучше их себе в карман положить.

С девицей разминулся в миллиметрах, но выправить машину уже не успеваю, поворот – и кювет совсем близко. А, черт! Вообще закручиваюсь вокруг своей оси, лечу уже багажником вперед и левым боком в кювет. Машина чуть поднимается в воздух и падает. Голова находит стойку кузова, сознание как-то быстро выключается. Темнота.

* * *

В себя я пришел как-то рывком, не понимая вообще ничего. Ощущения – мне тепло. Нет, жарко. Блин, горю, что ли?! Открыв глаза, вижу перед собой траву, только какую-то… слишком яркую, что ли? Откуда трава? Почему так жарко?

Поднимаю голову и щурюсь от ярчайшего солнышка и дикой головной боли. Жарит немилосердно именно солнце над головой. Но откуда оно в январе? Кручу головой и ничего не понимаю. Надо встать и осмотреться.

Уже понятно, что я не в машине, не в январе, да и не в своем городе. Овраг. Я стою в каком-то овраге и ловлю себя на мысли, что мыслей вообще-то и нет, а зря. Вокруг вытоптанная трава и все щедро залито кровью – а чем еще, такого-то цвета?

Выбравшись наверх с пятой попытки – уж больно высоко было, да и свесы крутые, – остановил взгляд на горизонте. Я находился на каком-то поле, но то, что увидел на горизонте, заставило меня открыть рот, да так и остаться. На небе, там, где был горизонт, вырисовывалась… черт, планета какая-то. Сначала подумал было, что Луна, да только размером эта Луна была раз в пять крупнее, и видно ее как на ладони. Это как с Земли смотреть на Луну с очень большим увеличением.

«Вот ни фига себе съездил на работу устроиться», – мелькнула мысль. Мягко опустившись на пятую точку, я хлопнул глазами. В голове нарастала паника, неизвестность пугала и заставляла соображать. Где-то на задворках памяти теплились остатки чего-то далекого – и чужого. Какие-то золотистые свечения, плетения… Воспоминания были именно зрительными; что это и зачем, я не знал.

Отключился я быстро: в голове мелькнула молния, пройдя через все тело, и я просто обмяк. Что это было, сообразить не успел, но понял, что внутри меня что-то происходит.

* * *

– Мама дорогая, где я? – уже вслух произнес я и обвел округу взглядом.

Поле, бесконечное непаханое поле. Теперь, уже стараясь не обращать внимания на «Луну», я стал разглядывать горизонт со всех сторон. Вдалеке виднелись деревья, и, чуток подумав, я снова встал и двинул к ним. Почему именно в ту сторону? Да фиг его знает. В поле как-то неуютно себя ощущаю, открыт со всех сторон. Никакого жилья, никаких следов цивилизации типа телеграфных столбов – ничего, поэтому, наверное, и поплелся к лесу.

Только сейчас переведя взгляд на свои ноги, я опять остановился. Нет, ноги вроде мои, но… какие-то они не такие. Как, черт возьми… Да как у молодого меня, совсем молодого. Лет в пятнадцать у меня такие были. Звали меня тогда Александром, Шуриком то есть, по фамилии – Князев.

Осмотр рук, да и других частей тела только подтвердил мою догадку. Мышц почти нет, но руки крепкие, ноги, скорее всего, тоже, просто еще мало ходил и совсем не бегал, чтобы понять. Рассмотрев свое новое тело, я машинально потянулся, и… Блин, как это приятно, когда ничего не болит! Более того, ничто не стесняет движений. Попробовал провести несколько ударов по воздуху, как будто грушу колочу, – эх, вот это скорость! А так? Встаю в стойку, как когда-то учили, провожу серию, перетекаю из одной стойки в другую – полноценные каты! Блин, да как?! Я ж уже забыл это все. Забыл именно потому, что стало болеть тело и тренировки пришлось оставить. Давали себя знать и старые травмы, и ранения. Жизнь была бурной когда-то… Эх, теперь еще и где-то.

Я ведь понятия не имею, где я, когда я. Если в чужом теле, то почему нет даже остатков памяти донора, лишь эти зрительные образы? Неужели предположения всяких там экстрасенсов и прочих теоретиков о жизни души – правда?

В завершение сел на шпагат, почти спокойно, без особого напряга, ни один мускул не дрогнул, ни одна связка не стрельнула, сообщая о том, что ей больно. Вот же чудо какое, я ж о таком даже не мечтал никогда. Да и кто мечтает? Человек живет, приспосабливается ко всему, что его окружает, к своему стареющему телу, а тут… Эх, как же на душе-то радостно! Жаль, поделиться не с кем.

Раз уж оглядел тело, то заодно и одежку надо. А одежки той было маловато как-то, один кулон на тонкой цепочке висит, причем именно мой кулон, из той жизни. Там, по семейному преданию, герб фамильный. Может, и брехал дед, говоря, что род наш древний, не знаю. Нет, если здесь такая жара всегда, то и так сойдет, только неудобно как-то голому-то.

К лесу подошел примерно через час, может чуть больше. Травка под ногами мягкая, идти весело, только желудок о себе напоминает. Да уж, кушать хочется. Где бы еще раздобыть чего-нибудь?

Еще на подходе, минут так пятнадцать назад, я охренел от вида деревьев, а уж вблизи… Лес был как из фильма «Аватар» (самый наглядный пример), только без всяких там сине-зеленых, неоновых и прочих фантастических растений. Просто гигантского размера деревья, уходящие куда-то в небо, не видно было макушек из-за огромных ветвей и листьев на них.

– Интересно, какие тут звери? – пробубнил я себе под нос.

Эта мысль как-то сразу мелькнула в голове. Признаться, было о чем задуматься. Я одно дерево минуту, наверное, обходил вокруг. Если живность тут есть, то она явно большая – так подумалось. Не смогли бы в таком лесу выжить мелкие зверушки, да и природа, она ведь пропорции любит.

Подтверждение моей догадке появилось довольно быстро, хотя в своих представлениях я все-таки переборщил. Ко мне вышел… Да даже и не знаю кто. Четыре лапы, хвост, голова, а вот на кого похоже? Скорее на рысь. Лапы мощные, торс вытянутый, и видно, что силы тут немерено, да и окрасом похожа.

Кошка (так буду звать пока), мягко ступая, подошла ближе. К моему удивлению, не скалилась и не бросалась, но то, что это хищник, причем серьезный, было понятно и так.

– Ты кто? – спросил почему-то я. Просто вообще не знал, что делать.

Кошка в ответ что-то заурчала, реально как кошка. Подняв одну лапу, она было замахнулась, но вдруг замерла. В этот момент я выставил перед собой руку, и кошка как будто споткнулась. Меня вновь пронзила молния какой-то неизвестной силы, но в этот раз сознание меня не оставило, а в голове опять проносились те самые золотистые свечения.

Думать было некогда – мало ли, что у животного на уме? – но факт ее внезапной остановки заинтересовал. Интересно, это она меня так слушается или я себе льщу? А если попробовать? Чем я рискую?

Опускаю руку, внимательно глядя на животное. Реакция мне нравится – ее нет, реакции в смысле. Кошка все так же смотрит, но ничего не предпринимает. Вновь поднимаю руку, животное делает шаг назад и наклоняет голову, как будто ей стыдно или она…

– Так, это что же, ты чего-то опасаешься? – прошептал я. – А ну-ка…

Я повернул руку ладонью вниз, и кошка тут же растянулась на земле, все так же не сводя с меня своих зеленых глаз.

– А ты понятливая.

Я сделал шаг ей навстречу и, вытянув руку, дал себя обнюхать. Кошка спокойно, совсем как домашняя, понюхала и лизнула мне ладонь. Я погладил в ответ ее большую голову, и киса заурчала, даже прикрыв свои огромные глаза.

Изучение животного и знакомство с ним внезапно прервалось. Кошка вдруг вскочила и, полуобернувшись, зашипела, глядя куда-то в кусты. Растительность здесь была очень плотной, лианы свисали повсюду канатами. Я посмотрел в ту же сторону и, хотя не увидел ничего, был уверен, что там кто-то есть. Рысь попятилась и встала прямо передо мной, явно защищая. Реакция кошки мне и понравилась, и насторожила. Почему она так поступает? Защищает? От кого? А если там кто-то, кто не станет меня слушаться, как этот зверь? Блин, одни вопросы.

Я стоял спокойно и ждал того, кто выйдет ко мне. Удивление нахлынуло, но тут же исчезло. Вышел зверь, точнее зверек, что-то типа енота или кого-то похожего. Просто пересек тропу и хотел было скрыться в кустах, но тут кошка рванула за ним. Спустя несколько секунд я услыхал возню, и киса, наконец, выгреблась из леса, держа в зубах зверька.

– Ты голодная? – спросил я, кивнув своим мыслям.

Кошка положила передо мной тушку и подтолкнула ее носом ближе к моим ногам.

– Прости, дружище, но я как-нибудь потерплю чуток, – сглотнув слюну, произнес я. Вид тушки убитого кошкой зверя совсем не радовал. Мало ли, вдруг оно ядовитое? – Хочешь, съешь сама.

Кошке, в отличие от меня, повторять нужды не было. Сделав несколько движений лапами и челюстями, она ловко оприходовала свежее мясо и села умываться. Я присел к ней и погладил ее по мягкой бархатистой шкуре. Кошка довольно заурчала и лизнула меня в нос. Запашок из пасти был тот еще, но я сумел выдержать и не отвернуться. Еще не хватало показать животному слабость.

Посидев на травке несколько минут, мы вновь потопали по тропе, но путь наш бесцеремонно прервали. Как-то уж очень оживленно здесь для леса. Киска вновь что-то услыхала и нырнула в кусты.

«Эх, а я ведь думал, грешным делом, что ты со мной будешь», – мелькнула мысль.

Из кустов подлеска ко мне вышли четыре человека, одетые в доспехи. Лица аж светились от какого-то только им известного удовольствия. Внешний вид их был чудным, но у меня самого не лучше – голый мальчишка в лесу. Кто из нас был более удивлен?

Доспехи не были рыцарскими латами, покрывавшими все тело. Нагрудник, что-то на плечах и локтях, а также щитки на ногах, прикрывающие даже колени. Все причиндалы, думаю, из кожи, лишь на нагруднике какая-то металлическая пластина закреплена.

«Во блин, меня что, в средневековье угораздило попасть? А у нас все говорили, что если и есть где-то еще цивилизация, то обязательно на порядок выше по развитию, чем мы. Три раза ха!»

Один из вышедших людей что-то проговорил на незнакомом языке, показавшемся мне какой-то тарабарщиной. О, вспомнил, на выходцев с нашего Кавказа похожи, причем и внешне, и речью. Блин, они что, и в других мирах есть?

Видя, что я ничего не отвечаю, все тот же, который и начал первым говорить, подошел и ткнул мне в грудь кулаком, несильно так, просто как бы обращаясь ко мне. Что-то опять заговорил, но я лишь помотал головой.

А вот после этого уже последовал удар, да какой! Этот мужик, мать его, со всей дури приложил меня по башке палкой, что держал в левой руке. Опустившись от удара на землю, я очутился на коленях, а этот ушлепок палочкой меня за подбородок так тянет. Я поднял голову и, тряхнув ей (было больно), посмотрел на него. Тот указал на свою обувь, кожаные сандалии, и, высунув язык, недвусмысленным жестом потребовал их вылизать.

Ну ладно, четверо так четверо. Где наша не пропадала! Тело, конечно, незнакомое, но вспомню все по ходу дела. Коряво ли, нет, а унизить себя я не дам, это уж точно. Блин, первый день в новом теле и в новом мире…

– Больше травы – легче косить!

Я резко вскинул руки, ухватил конец палки и выхватил ее у не ожидавшего такого действия мужика, а свободным концом ткнул его в горло. Рухнул упырь как подкошенный, скрючился и заскулил, как пес шелудивый. Надо отдать должное его друзьям, они быстро пришли в себя и пошли на меня. А на меня наконец накатило. Палка была чуть длиннее метра и толщиной с рукоятку от молотка, ухватистая такая. Напоминала меч для кендо.

– Потанцуем, черти! – рявкнул я своим, скорее всего, недавно сломавшимся голосом и скользнул приставным в сторону одного из противников.

Первого срубил простым боковым в голову; идя по инерции, развернулся и, присев, выбросил ногу, подсекая еще одного. Удар сверху по грудной клетке заставил его скрючиться и завопить. Последний оказался самым умным, просто выставил перед собой руки. Ну, по ним и получил, так, чтобы отсохли. Убивать я их не собирался, даже и мысли не возникали такие. Просто содрал с одного заплечный мешок (владелец, кстати, совсем не протестовал). Осмотрев мешок и выудив из него что-то наподобие плаща, я укрылся и двинул дальше по лесу. Теперь уже было видно, что тут проходит узкая тропочка.

Как оказалось, позволить мне уйти далеко они не собирались. Сзади раздался вой. Обернувшись и чуть присев, я увидел стандартную картину. Видимо, борзота везде одинаковая. Первый мужик, который заставлял меня вылизать сандалии, несся на меня как каток, держа в поднятой руке нож. Да это целый мачете, самый настоящий, им меня зараз пополам перерубить можно!

Присев еще и уходя в сторону прямо перед противником, когда тот уже опускал мачете на меня, я выставил его же палку так, что тот, налетев на нее, наверное, что-то себе внутри порвал. Как заорал этот униженный воин, надо было слышать. Я ведь палочку-то не в руках держал, а свободным концом в землю упер, и как его вообще насквозь не проткнуло – вот что удивительно.

Мачете уже лежал на земле, я спокойно его поднял и, крутнув в руке, отметил про себя, что для моих молодых ручонок он несколько тяжел. Трое друзей ретивого горца – вот же привязалось, но как же похожи-то! – стояли столбом. А мне уже было весело. Проведя перед своим горлом мачете, я вытянул его в сторону противников. Все-таки здравый смысл возобладал, и те бросились бежать.

Побитый лежал на земле, корчило его неслабо. Отодвинув его руки от живота, я осмотрел тело. Да, фиговое у меня перерождение получилось, парень сейчас копыта отбросит. Да и хрен с ним, в общем-то.

Дальше меня ждало новое удивление. Киска, про которую я как-то уже позабыл, вдруг возникла рядом с живым еще наглецом и, как бы спросив у меня разрешения, спокойно так перекусила тому горло. Горец даже не дернулся, что удивительно, просто затих и обмяк, а меня вырвало. Рвало минут пять, сильно и мучительно. Я махнул кошке, пытаясь отогнать, но та лишь взглянула на меня как-то обиженно, что ли, и одним движением челюстей отделила голову убитого. Меня опять согнуло пополам, хоть рвать уже было совсем нечем.

Спустя час я привел себя в порядок, даже снял сандалики с трупа, все же в обуви удобнее. Больше из одежды не брал ничего, ограничился добытым плащом, сандалиями и небольшим мешочком с какими-то монетами.

Мешочек был небольшим, но достаточно тугим. Высыпав на ладонь часть содержимого, рассмотрел более внимательно. Монеты на вид были преимущественно медными, а часть из чего-то вроде серебра или свинца – хрен его поймешь. Проведя пальцем по одной из монет в попытке разглядеть получше, вновь поразился: денежка засверкала, как надраенный пятак, а ведь я просто пальцем провел. Проделав еще раз ту же процедуру, заметил слабое свечение между моим пальцем и монетой, и ассоциации с тем, что было в памяти, всплыли сами собой. Это удивило еще больше. Интересно, что это такое?

Ладно, надо дальше идти, а то уже какое-то рычание со всех сторон началось, гости на обед пожаловали, а мне как-то не хочется видеть, что это за гости. Да и самому, несмотря на травлю, кушать захотелось еще сильнее. Кошка идет рядом с довольным видом, аж хвост трубой стоит. Вот на фига она это сделала? Может, этому дебилу еще кто-то помог бы, а так мокруха на мне, а ведь я только появился в новом мире…

* * *

Лес оказался густым, высоким, но небольшим по протяженности. Через час я уже вышел по тропке на окраину и увидел что-то вроде деревни или поселка – фиг знает, как правильно. Закутавшись глубже в плащ, несмотря на дикую жару (градусов тридцать пять, наверное), двинул вперед.

Подойдя к крайнему дому, остановился возле плетня. Да, натуральный такой плетень – красота. Увидел на крыльце хозяйку дома, обычную с виду тетку лет пятидесяти, и, слегка поклонившись, показал жестом, что хотел бы поесть. При этом указал на мешок с деньгами и сделал международный жест пальцами, потерев большим по указательному и среднему, давая понять, что у меня есть чем заплатить.

На удивление, женщина меня поняла. Слегка нахмурившись, показала рукой влево, добавив что-то на своем языке. Ее речь также была похожа на какое-то из кавказских наречий.

Повернув голову в том направлении, что указала женщина, увидел примерно в центре деревни большую постройку, напоминающую то ли сельский магазин, то ли американский салун. Тут и коновязь тебе, и широкое открытое крыльцо, разве что дверок маленьких не хватает – были вполне обычные.

Поклонившись женщине в знак благодарности, отметил едва заметный кивок с ее стороны и двинул в том направлении. Кошка за мной, кстати, не пошла, оставшись на опушке, только мяукнула, прощаясь.

Разглядывая по пути дома и то, что было рядом с ними, отмечал про себя, что они несильно отличаются от тех, к которым я привык. Те же узкие окна, черепичные крыши. А вот из чего стены, пока непонятно. Дерево вроде, но какое-то странное на вид, очень светлого оттенка. Или выбелено так?

Таверна, а это походило больше всего именно на нее, была почти пуста. Пройдя к предполагаемой стойке (тут это был просто длинный высокий стол из почти черного дерева), я обратился к человеку, стоящему по другую сторону.

– Милейший, вряд ли вы понимаете мою речь, но я хотел бы перекусить, если можно.

Я дублировал свою речь жестами и почти сразу понял, что говорить было не нужно, и так прекрасно поняли. Бармен, или как его тут называют, указал на ближайший стол и показал два пальца. Лады, подождем.

Как мне кажется, всех смущает моя внешность, ведь я еще юный совсем, но держусь уверенно. Люди вокруг выглядят несколько сурово, хмурятся, а я такой молодой и смелый, смотрю открыто, никому не угрожаю, взгляд не прячу, то есть, скорее всего, веду себя, по их мнению, странно.

Сев за стол, отметил про себя удобство деревянной лавки под пятой точкой, отличная работа. Стол тоже сделан очень аккуратно и такой гладкий, словно пластиковый.

Спустя примерно пять минут передо мной оказалась большая плоская тарелка, видимо из глины, коричневая, но глянцевая, на которой возлежала огромная порция самой настоящей яичницы. Желтка было много, как я люблю, а в центре находился нормальной такой величины кусок мяса. На вид мясо как мясо, не знаю, как будет на вкус, но слюна у меня, наверное, сейчас покинет рот. Бармен спросил жестом, нужно ли что-то из питья. Я утвердительно кивнул, тот на минуту скрылся за стойкой и вернулся с большой кружкой из той же глины, наполненной чем-то, пахнущим весьма недурно.

Я спросил, сколько должен, высыпав часть монет на ладонь. Глаза у бармена были абсолютно спокойны. Не спеша вытерев руки о передник, он выбрал из кучки медяшек одну серебренную монетку, а также штук шесть мелких медных, положил передо мной что-то типа салфетки или маленького полотенца и вернулся к себе за стойку.

Я для интереса провел ладонью над тарелкой – еда была горячей. Ковырнув трезубой вилкой яичницу, отправил кусок в рот, решив пробовать сразу и не принюхиваться, а то вдруг не понравится.

Пища была просто прекрасной. Не знаю, то ли голод сыграл со мной такую штуку, то ли еда действительно была очень вкусной, но сожрал я (в буквальном смысле) все, что было на тарелке. Наелся отлично и попробовал на вкус питье. Больше всего это было похоже на морс из брусники.

Наевшись и напившись, я просто сидел, отдыхая, когда за спиной громко стукнула входная дверь. Чуть повернув голову, увидел давешнюю тройку удальцов, что убежали из леса, бросив умирать своего дружбана-наглеца. Один из парней что-то говорил двум здоровенным мужикам в доспехах и при саблях.

Биться вновь совсем не хотелось, хотя я уже почуял неладное со своими руками, да и с телом вообще. Я про то, что каким-то чудом остановил рысь, медяшки заставляю блестеть, а главное, каким-то невероятным образом вспоминаю все, чему когда-то учился, даже в детстве. Любой прием, что мне когда-то показывали, заставляя учить и оттачивать, тело воспроизводило само по себе, и мне чертовски это нравилось. Или о материале стен для домов. Ведь я осматриваю все вокруг целенаправленно, изучая, из чего сделан тот или иной предмет. Странно это. Так что я решил пока не проявлять поспешно свои умения и выждать.

Два амбала встали по разные стороны от меня и, грубо схватив мои руки, прижали их к столу. Передо мной появился еще один, что-то причитающий на своем суржике. Сделав головой жест, что ни фига не понимаю, я опустил взгляд, и, как оказалось, зря. Мой нос, встретившись со столешницей, разве что не хрустнул. Боль была резкая и сильная, аж слезы брызнули. Кровь тут же залила все под моим лицом, и на губах я почувствовал ее соленый привкус. «Да, был неправ, надо было сразу вставать», – пролетела в голове мысль, и я вырубился.

Очнулся я в полутьме. Судя по сырости, я где-то ниже уровня земли. Осмотревшись, понял, что сижу в какой-то яме. Зиндан, что ли? Поглядев наверх, увидел метрах в четырех над собой решетчатую крышку. Точно зиндан. У народов Кавказа и похожих на них местных жителей все больше общего.

Руки были закованы в кандалы с цепью, ноги свободны. Так, ладно хоть плащ оставили да поесть успел, денежки-то тю-тю. Осмотрев руки, потер в задумчивости ладонями места рядом с кандалами. «Эх, снять бы их как-нибудь, а то руки уже болят…» – пролетела мысль.

Почуяв какую-то вибрацию, я погладил и сами железки, а те, на удивление, взяли и открылись. Вот, я же говорил, что начинаю понимать. Похоже, это не только планета другая, а еще и мир. Мир магии! Вот же занесло! Но способности-то радуют, как ни крути.

Освободившимися руками я вновь растер запястья, и боль мгновенно ушла. Приложил руки к лицу. Как спала опухоль, даже ощутил, кожу словно покалывало что-то, едва заметно, но было не больно, скорее просто удивляло. Попробовал допрыгнуть до решетки. Ага, а прыжки-то тут при чем? Естественно, не допрыгнул. Небо, кстати, заметно потемнело, в яме стало ощутимо прохладней, но я не мерз.

Лечение ран, воздействие на замки, на старые монеты… Как мне кажется, я воздействую на предметы и раны одной только мыслью. Но как? Да, когда я что-то делаю, я об этом думаю, но я ж не колдую вроде, ничего такого. Да и откуда мне знать, как нужно колдовать?

– Итак, Саня, как жить-то дальше будем? – вслух произнес я и задумался.

Яма была диаметром около двух метров. Упершись в стенки ногами и руками, забраться наверх я, пожалуй, смогу, но там мне понадобится хотя бы одна свободная рука. Смогу ли я удержать тело на одной? А вот сейчас и попробуем.

Опираясь руками на мокрую от влаги земляную стенку зиндана, я чуть подпрыгиваю и ногами упираюсь в противоположную. Пока нормально, держусь. Попробовал двигаться вверх, попеременно переставляя руки и ноги. Получается, хоть и медленно, рост маловат, однако, чуток бы повыше быть. Отпускаю одну руку и… Падаю, конечно. Ну вот, опять заживлять пришлось: грохнулся на цепи ногами и подвернул ступню. Ничего, залечил тут же. Да я счастлив уже от одной только этой способности, прям народный целитель, хоть и молодой. Правда, после этой процедуры почувствовал легкую усталость.

Пригляделся к цепи – нет, короткая совсем, до верха не достанет. Что ж, будем пробовать опять залезать. Тренироваться решил на маленькой высоте, чтобы падать было невысоко, и правильно сделал. Упал еще трижды, но на четвертый раз наконец удалось научиться держаться и одной рукой. Так, ползем вверх, а там будем смотреть.

Через пять минут я уже был под самой решеткой и, освободив руку, высунул кисть наружу, нащупывая замок или то, чем заперли. Оказалось, там вообще ничего не было, решетка просто лежала на яме, но она была немаленького размера, и поднять ее мне не удалось. Спрыгнув вниз, я вновь почувствовал, как накатило чувство усталости, на этот раз сильное.

Когда утром я увидел, как решетку поднимают сразу два бугая (наверное, те же, что держали меня в таверне), я покачал головой – однако. Мне спустили лестницу и жестом приказали вылезать. Полез. Кандалы, кстати, накинул, снять-то недолго, пусть не нервничают раньше времени, но если снова захотят избить, то обрадую своих мучителей.

Едва моя голова оказалась выше земли, меня схватили за руки и рывком выдернули из ямы, как пробку из бутылки с вином. Оба-на, так вот что тут все утро делали. Метрах в сорока стоял небольшой, грубо сколоченный помост, на котором сидел на табурете мужик с охрененным мечом в руках.

– Э, вы чего, валить меня, что ли, вздумали? – спросил я, прекрасно понимая, что не поймут.

Вокруг меня были люди, что-то говорившие друг другу, но меня гипнотизировал меч, да и сам палач – этакий Конан-варвар. Ну уж нет, ребятишки, я вам такого удовольствия не доставлю.

Картинно поведя плечами, я скинул кандалы. Все, кто это видел, просто ахнули и отпрянули. Эти три уродца, что сдали меня, казалось, сейчас снова дадут деру, причем так, что пятки засверкают. Бугаи, до этого державшие меня, попытались было снова схватить, но, вывернувшись из их клешней, я просто сделал пару шагов к одному из, видимо, стражников. Мужик, закованный в доспехи, стоял как часовой, а на поясе у него висел меч, хороший такой, формой удивительно напоминающий японскую катану.

Ну, потанцуем, ребятки!

Схватившись резко за меч стражника, я оттолкнул его самого и, обведя глазами всех, кто был рядом, ловко крутанул в руке катану. Черт, шикарная вещь! Вот только я наверняка завалю сейчас всю эту деревню, а оно мне надо? Скрываться, что ли, потом всю жизнь?

И тут я увидел его.

Спустя несколько секунд после того, как я захватил меч и занял позицию, из ближайшего дома показалась фигура человека. Фигура была плотно скрыта балахоном чистейшего белого цвета. Из-под капюшона раздалась речь, в которой я, как и прежде, не понял ровно ничего. Разведя руки в стороны, как бы показывая, что не понимаю, я ждал продолжения.

Фигура начала приближаться, я чуть занервничал, но не проявлял агрессии. Незнакомец, а я уже был уверен, что это именно мужчина, начал приближаться. Оказавшись на расстоянии полуметра, он остановился и вытянул ко мне руку. По спине у меня пробежал холодок, воздух стал каким-то наэлектризованным, что ли, казалось, я даже слышу треск разрядов. В голове словно щелкнуло, и я, не осознавая, подставил голову под его ладонь.

То, что произошло дальше, иначе как ударом током и не назовешь. Я опустился на колени и через силу поднял голову. На меня смотрели чистые голубые глаза из-под густых седых бровей.

– Сиди смирно, – проговорил человек и добавил уже в сторону моих врагов: – Берите его!

Я мгновенно рыпнулся и понял, что не могу пошевелить даже пальцем. Паралич какой-то: все вижу, а сделать ничего не могу. Но раз я понимаю речь, значит, этот мерзкий старикашка чему-то меня обучил, ну или внедрил мне в голову знание местного языка.

Тем временем палачи подошли ко мне, вновь схватили меня, предварительно выбив из руки меч, и зафиксировали в своих клешнях.

– Держите ровно, сейчас надену ошейник, – вновь проговорил человек в балахоне и протянул ко мне руки.

Что-то щелкнуло и обтянуло мою шею. Сила, моя сила тут же куда-то исчезла! Паралич спал, и я рухнул на землю.

– Что нам с ним делать, уважаемый жрец? – услыхал я речь кого-то стоявшего рядом.

– Вы хотели его казнить? Советую оставить живым. Пусть работает, хороший молодой раб принесет пользу.

– Я отдам его своим ребяткам, – воскликнул кто-то весьма властным голосом.

– Как хотите, господин наместник, я лишь предложил вариант.

– Ты будешь жить долго, но каждую минуту станешь проклинать тот день, когда не дал себя казнить, – выдохнул мне в лицо человек с властным голосом.

Он был хорошо, богато одет, руки его украшали браслеты из блестящего металла, а на пальцах сверкали перстни. Жажда мести и расправы так и клокотала в нем, он просто упивался своей победой надо мной. А я… Я просто потух. Следовало бы подумать, что не все так просто с моей силой, ведь ее так легко отняли.

* * *

– Он еще жив, Олаф? – спросил один мужчина у другого.

Прошло много дней, даже месяцев. Спрашивающий был именно тем властным человеком, что взял меня в рабы. Нет, они взяли меня не просто в рабство. Да, я чистил для них выгребные ямы, несколько раз чуть не умер, задохнувшись в них, но это не главное. Все это время меня били. Били жестоко, порой забивали, но с помощью каких-то амулетов возвращали к жизни и вновь били. Дошло до того, что на мне учились и тренировались малолетние сыны и внуки из этого семейства, к которому я имел «честь» попасть.

– Да, ваша светлость, мы следим за этим.

Так и было. Сам наместник быстро пресытился местью, избив меня в первый же день до полусмерти. Позже он куда-то уехал, а вот все остальные развлекались. Но и им это надоедало. Все когда-то начинает казаться пресным. Я потерял счет времени: и так-то в нем ничего не понимал, а тут совсем все перемешалось. Гребаный ошейник не давал мне даже руки к нему поднять, не то что попытаться снять. Тянешь кисти к шее, а руки падают. Такая непруха, что хоть тресни.

В последнее время я заметил, что пара ушлепков из этой общины стали на меня странно смотреть, вот я и начал понемногу соображать, как освободиться. Конечно, это не значит, что я столько времени об этом не думал. Просто тот старик, видимо маг, все время находился где-то поблизости, он был личным помощником местного наместника. Так вот, при нем я даже думать о побеге или о чем-то подобном не мог, мыслей не было.

Но неделю назад он внезапно уехал, и наступило какое-то облегчение, что ли… Скорее всего, он наложил какое-то заклинание, или при нем был какой-то амулет, что блокировал мои возможности. Сейчас, в его отсутствие, они не проявились, но вот думать-то я начал. А как сообразил, что могу размышлять, стал, естественно, думать о побеге. Вспомнил о кошке и даже мысленно позвал ее.

Спустя полдня, когда наступило темное время суток (а ночью меня подвешивали к столбу во дворе), появилась моя подруга. Ее мысли, словно образы, всплывали у меня в голове, а я посылал ей свои. Какую же радость я испытал, когда понял, что кошка понимает меня, а я – ее. Хоть это я мог делать.

«Я задену твою плоть», – отвечала мне киса на просьбу порвать ошейник. «У меня нет выбора. Можешь сделать это так, чтобы хотя бы не откусить мне голову?» – «Я постараюсь».

Это был наш первый мысленный диалог. Он возобновился только следующей ночью. Кошка передала мне образы о том, где она была, пока я не выходил на связь. Это я так назвал. Оказывается, она также из-за блока мага не могла меня найти, жила рядом в лесу.