Kitobni o'qish: «Самая дружная семья»
Посвящается моей семье и всем дружным семьям
Дорогие друзья, для музыкального фона во время чтения рекомендую поджанр электронной музыки IDM (Intelligent Dance Music)
Лето
Самокат
Вот и закончилась длинная зима, а весна растопила последний выпавший снег и иссушила всю талую воду.
«Быстрее, быстрее, успей меня увидеть во всю высь и ширь, ведь я – такое мимолётное», – шепчет тёплым ветром лето каждому. Я, конечно, слышу голос вступившего в права лета. Как же можно упустить лето? Не увидеть его сочных красок, не почувствовать его пьянящих запахов, тёплых дождей, не услышать тревожных громовых раскатов? Что может помешать мне? Кажется, ничего! Даже если бы я заболел простудой, что летом бывает крайне редко, я смог бы поймать его, пусть ухватившись всего за один яркий малый душистый цветок, теплый тонкий луч.
Я достаю свой скучавший всю зиму по асфальту, брусчатке и даже лужам самокат. Перво-наперво надо хорошо подготовить его для бега по городским артериям средь домов, утопающих в зелени и цветах. Самокат – это частица лета, его неотъемлемая частица. Это само лето ускоряет самокат, крутит его быстрые полиуретановые или надувные колеса. Чудный солнечный день как раз подходит для первой поездки! Да и мама просит: «Лев, сгоняй в магазин!» Выхожу на улицу, отталкиваюсь пару раз. Когда самокат послушно переносит меня, я чувствую сопротивление ветра, он словно поглаживает. А потом останавливаюсь, но лето подхватывает и заключает в свои объятия.
Кое-где побитая брусчатка… Высокий поребрик… Солнце на голубом небе приятно слепит глаза… Узкий тротуар… Припаркованные машины разных марок… Самокат огибает старое дерево с могучей кроной… Спуск и снова территория пешеходов… Зебра… Ещё пара поребриков… А теперь можно разогнаться: асфальт как чёрное зеркало… Быстро проносятся благоухающие деревья и кусты… Далеко позади остаются идущие навстречу люди… Поворот… Пора сходить на берег… Доставать и вешать на руль легкую сумку, которую ветер пытается надуть, как парус… Прохладное помещение магазина… Сумка наполняется… Я не ощущаю её веса, самокат всё взял на себя… Касса… Подножка… И в обратный путь слегка гружёными!
Этим летом я буду носиться по разным дорогам на самокате, улетая в городские джунгли, как Маугли. Мы будем там, где раньше не проезжало наше колесо и не ступала нога. Он будет ускоряться, обгонять, объезжать, скатываться, тормозить и снова молнией рассекать лето. Боязливые пешеходы и вежливые водители будут пропускать меня. Мы не раз увидим изумрудный парк, шумящий фонтан, ленивый пляж, тенистые прохладные аллеи, покормим серых уток и более красивых селезней, отдохнём у пахнущей морем, освежающей воды.
А когда лето закончится, и мой друг причалит до следующего смеющегося лета, зимними снежными вечерами будет что вспомнить! И можно будет сказать, что лето не прошло зря! А ближе к весне заводить на кухне разговор.
– Скоро лето, обещают тёплое и солнечное!
– Как и прошлое, Лев? – спросит мама.
– Ещё лучше!
– Самокат тебя заждался.
– Да-а-а… И я жду не дождусь наших летних дней. Так хочется снова помчаться на самокате!
Поле
Сначала слякотный декабрь, потом промозглый январь и вот снежный февраль. Зима подходит к концу. Да и вокруг атмосфера уже весенняя. Много снега, но уже дышится как-то по-весеннему, и небосвод уже не такой безнадёжно-серый, что-то есть апрельское в нём.
Мама, я и брат Павел вспоминаем наш давнишний разговор, состоявшийся в таком же феврале несколько лет назад, и наше первое свидание летом с полем.
– Лев, Павел, хочу, чтобы летом мы вместе погуляли по цветущему полю, – предлагает мама.
– С удовольствием!
– Папа будет за рулём, и мы уедем туда, где не смята ни одна травинка, – мечтает мама.
– Мы согласны!
Время летит незаметно для всех нас. Весенние дни утекают ручьями, напоследок радуя набухшими почками и первой салатной листвой, – это и есть новая юная жизнь. И наступает яркое лето. Земля прогревается, пропитывается дождевой водой, и к окончанию июля наконец-то зацветает поле.
Всей семьёй садимся в машину и едем куда глаза глядят, а может, на край света. И когда сбегаем с нашего корабля, оказываемся посреди бескрайнего цветного поля. Мы с братиком ворвались в него. Какое изобилие белых, жёлтых, соломенных, фиолетовых, серебряных цветов и трав! Затихаем. Теперь нас не услышишь. Вдыхаем аромат раскрывшихся полевых цветов. Он сразу начинает кружить головы. Знакомимся с полевыми жителями. Ин-те-ре-сно! Слушаем, как стрекочут кузнечики, впечатляемся неспешным полётом мохнатого шмеля от цветка к цветку. А затем не спеша идём и ласково гладим высокую траву, ощущая ладонями каждый лепесток и стебель. Так мама всегда гладит нас. Кажется, поле благодарит за общение с ним. Оно разговаривает, веселится и смеётся. А потом, по маминому примеру расставив руки, прижимая телом душистые травы, ложимся на прогретую жарким солнцем землю. И какое-то время лежим, не шевелясь, и просто дышим полной грудью. Наблюдаем… Одинокая мелкая туча плывёт по голубому небу, она улыбается нам и круглое солнце – тоже… Мы опять бегаем друг за другом, родители видят только наши макушки. Наши глаза светятся от счастья. Вот это раздолье! Вот это свобода! Кажется, здесь нас уже не остановить, но мы вновь останавливаемся и осматриваемся. Слова сами слетают с губ: «Какое же ты красивое, цветущее полюшко». А может ли быть иначе, ведь само солнце и тёплые дожди взрастили его.
Но вот мрачные грозовые тучи появляются на горизонте и быстро-быстро подползают к нам, кривые молнии видны рядом, и слышен раскатистый гром.
– Пора ехать, – говорит мама нашему папе. – Лев! Павел!
Как бы ни хотелось остаться, но родители зовут меня и братишку.
Мы весело забегаем в душную машину, и первые капли падают на её стекла. Мы пристально вглядываемся в разноцветное разнотравное поле и говорим ему: «До свидания». Поле тоже грустит. Оно живое. После нашего ухода что-то изменилось в нём – это точно. Мы хотим ободрить его и, опустив стекло автомобиля, кричим: «Мы обязательно вернёмся! Обязательно! Жди нас!»
– Мама, хорошо, что сегодня мы вспомнили все это, – говорю я.
– Давайте этим летом снова встретимся с полем, – предлагает Павел.
– Конечно, Павлуша и Лёва, я не против. Ведь мы обещали! Пусть и не каждый год, но обещание надо держать, – поддерживает мама, подходит к окну и смотрит на заснеженный белый город.
Пещера
Касса-каморка с нависающей над нами треугольной крышей стоит, прижатая к каменистому холму, усеянному тонкими зелёными деревьями. «Он – лишь частица Главного Кавказского хребта, протянувшегося вдоль Чёрного моря и не только», – думал я, покупая маме, папе и себе билеты.
– Лев, теперь ты – хранитель волшебных пропусков в таинственный мир! – предупреждает папа.
До начала экскурсии подтянулись и другие люди, так собралась небольшая группа искателей новых впечатлений.
В назначенное время экскурсовод и по совместительству спелеолог – учёный, изучающий пещеры, – ведёт нас вниз по ступеням в обработанной горной породе, которые начинаются прямо под большой крышей кассы-каморки, далее – через вход-горлышко и продолжаются внутри пещеры. Мы останавливаемся в полутьме узкого, низкого, холодного коридора. Страшно! Каменные влажные языки тянутся к нам со всех сторон, они блестят при свете ламп и специальной точечной подсветки. Спелеолог, ещё раз поприветствовав всех, делится интересной информацией.
– Наша экскурсия пройдёт по верхнему ярусу пещеры. Её средний ярус – это пустые пространства под вашими ногами. А нижний ярус, как и следует из названия, – самые нижние пустоты, кстати, заполненные водой. То есть пещеру можно сравнить с пирогом, в этом случае ярусы – воздушные прослойки между горной породой. По ходу экскурсии мы с вами будем внимательно рассматривать неровные стены и своды пещеры, полости, образовавшиеся вымыванием более мягкой породы. И увидим множество пещерных жителей, скованных камнем! Не терпится начать, правда? Тогда не стесняйтесь, по одному прерывайте меня, показывайте и говорите, кого вы узнали.
Изъеденная водой стена удивляет меня раньше всех. Камни, разойдясь, обрамляют чёрный квадрат – проход в средний ярус пещеры. Рядом – серая порода, её поверхность – морщинистая кожа старика.
– Порода напоминает голову ворона, его выпяченную грудь и прижатое к телу крыло. Ворон молча смотрит в чёрную бездну. Подальше серо-голубая свинья развалилась: круглые глаза-ямки, пятак и отъевшееся пузо ни с чем не перепутаешь.
Лучи светильников выхватывают из тьмы белый призрак – так рыжий известняк размылся в нише, словно наскальный рисунок.
– Голова у призрака, как у птицы колибри, длинный хоботок имеется. Тело – балахон. А беспалая рука тянется к чему-то, – завершаю я такими словами.
Молодой человек следующий:
– Коричневые щупальца – это пугливые осьминоги попрятали головы. Каменный рыцарь, темный на светлом фоне: плоский шлем из стали врос в него, глаза треугольные, длинные зубы стали железными. И горожанин вон там: сплющенная короткополая шляпа – всего лишь падающая тень; лицо освещено, но глазницы и кривая улыбка – смоляные. Наверное, он заблудился и остался во тьме…
Полная женщина, словно сошедшая с больших полотен художников девятнадцатого века, продолжает:
– Сутулый гном, тот, у лестничных перил, устал добывать золото и алмазы, отдыхает: вязаная шапка сползла на глаза до носа-картошки, руки – на высоком камне. А слева, да, слева – инопланетяне. Головы у них вытянутые, не меньше метра, чёрные миндалевидные глаза и свисающие носы.
По пути нам попадаются и светлые окна, их каменные рамы плывут, словно рисовал Сальвадор Дали, – это если смотреть из неосвещённых участков туда, где включена подсветка. А одна ниша, подсвеченная красным, – точно ворота в мир нечисти! Могут быть и другие варианты, но этот, мне думается, самый удачный.
Теперь черёд моего папы. Он говорит:
– Впереди силуэт, сотканный из света. Согласитесь, прекрасно обозначен каменный человек, широкоплечий, уходящий в монолитную стену. А сверху человекобык наблюдает за ним, будто сошедший со страниц древнегреческого мифа: чернильная морда с печальными глазами увенчана белыми рогами. Повернитесь, за вашими спинами длинная рыбина застыла: глаза-пуговицы, огромная пасть забита лентовидными зубами, хвост – колпак звездочёта. Интересная работа воды, да? – Папа тоже наблюдателен.
А пожилая женщина, схватившись за сердце, охает:
– Плосколобые, безносые, вижу только носовые отверстия, тонкогубые философы-созерцатели в профиль. Колпакообразный толстяк: его заострённая голова и расширяющееся тело – одно целое. А прямо передо мной лицо старухи с глубокими морщинами, обвисшими щеками, шаровидным подбородком. Надо же, как камни сложились! Беззубая открыла рот – вот даёт! Ведь и я стану такой. Не ожидала увидеть.
Экскурсовод-спелеолог привёл нас в подземный зал, размаху которого позавидует любой собор. Крупные бежевые сталактиты-сосульки свисают с разноуровневого потолка, а навстречу им тянутся сталагмиты-столбы словно перевёрнутые моркови, прячущие ботву в полу пещеры. Самый крупный, застывший слоями, похож на зачарованную ель: её ветви из камня прижались к стволу, образовав с ним единое целое. А потерявшие шляпки грибы – каменные наросты – вскочили на плоских поверхностях. Мои родители, я и другие члены нашей группы продолжаем смотреть по сторонам и видеть не просто обезображенную породу, а обитателей мрачного, холодного, водяного царства.
Моя мама не остаётся в стороне и узнает чучело, сложившееся из длинных (палка и голова) и коротких (руки) вертикальных складок известняка. Следом – детей мал мала меньше, угомонившихся на высоком камне. Их круглые головки, соединённые плечи и спины – белые от падающих лучей светильников. Скитальца, облачённого в плащ. Одна деталь этого плаща – капюшон, в тени которого прячется лицо. Да, камень так и замер!
Молодой человек опять не может удержаться и восторгается былинным богатырём со шлемом-маковкой, дополненным наносником – пластиной, защищающей нос, и на переднем плане убегающими от силача змеями с длинными хвостатыми телами, тянущимися вверх по стене.
Спелеолог, остановившись у другой стены, усеянной портретами диковинных существ – этакой групповой фотографией, продолжает рассказывать нам интересные факты:
– Пещеры обладают неповторимой звуковой палитрой. Неспроста первобытные люди рисовали на их стенах.
Мы довольно шумные, поэтому летучие мыши не показывают своих свинячьих носов из щелей. От верхнего яруса там и тут отходят темные проходы всевозможных форм, будто прорытые пещерным кротом, неизученным учёными. Да, кромешный мрак покрывает все неосвещённые сантиметры лестниц и площадок тоже.
Экскурсия подходит к концу, и я, слегка дёрнув маму за рукав, возвращаюсь в игру под названием «Узнай их всех!»
– Видите, носовой брус, горизонтальная мачта корабля, или бушприт, под ней есть украшение – резное лицо старого морского волка. Скорее всего она принадлежит кораблю-призраку, бороздившему невидимые моря и бросившему якорь внутри горы. А тут высоченный человек в ночной рубашке. Люди такого роста – ходулисты – часто встречаются нам во время масленичных гуляний. Складки его рубашки слеплены из породы, а в правой руке он держит колокольчик – треугольный камень. Ближе к своду, поднимите головы, плоская стена и на ней две ямы, два глаза. Это сама многоярусная пещера наблюдает сверху за нами, и я почему-то уверен, она знает о себе больше, чем мы о ней.
– Молодчина, Лев! – Мама взъерошивает мои волосы.
Мы, шокированные, покидаем пещеру. День продолжается. Увлечённый спелеолог проводит ещё несколько экскурсий, а вечером касса-каморка и тяжелая входная дверь в холодную пещеру закрываются на все замки. И никто из учёных, никто из туристов, когда-либо побывавших внутри горы, точно не знает, что творится каждой ночью в пещерном мраке. На этот счёт ходят разные истории. Самая невероятная из них о том, что все увиденные и не увиденные людьми каменные существа, оставшись одни, оживают.
Ворон, каркая, кружит; свинья, визжа, переворачивается с боку на бок; призрак беспалой рукой пытается открыть дверь, но эфирная рука проходит сквозь дверную ручку. Осьминоги, освободив головы, плавают в водах нижнего яруса; каменный рыцарь, размахивая мечом, гоняет летучих мышей; горожанин-шляпник, ощупывая влажные стены, пытается найти выход. Сутулый гном лишь вздыхает; инопланетяне даже не вздрагивают, так как они – всего-навсего статуи, произведения древних людей каменного века, которые, видимо, контактировали с братьями по разуму. Из красной ниши слышатся голоса чертей: они варят суп с перцем для непослушных ребят. И так далее и тому подобное… А пещера смотрит добрыми глазами на всех, ей нравится наблюдать за своими воскресшими детьми.
И, когда восходящее солнце подкрадывается к горизонту, чтобы разбудить всё живое, высоченный человек звонит в колокольчик. Пещерные существа разбегаются по своим местам. И сонный спелеолог, прохладным утром медленно открывающий входную дверь, включающий подсветку и заглядывающий в пещеру, никаких признаков жизни не обнаруживает!
Самое лучшее место
Всю неделю мы так хотели встретиться с дачей. И вот – суббота! Папа, мама, я и мой младший брат отправляемся в небольшое путешествие. Добираемся до станции на автобусе, а горожане-попутчики выйдут у метро, для них скоро откроются магазины и кинотеатры, парки и кафешки. Потом пересаживаемся на пригородную электричку и теряемся в зелёном вагоне среди таких же дачников. Прижимаемые к груди набитые рюкзаки совсем не обременяют. Вот и знакомый, обласканный зеленью длинный перрон. Пройдя по тенистой тропе и дороге через необъятное поле, окружённое изумрудным лесом, наконец доходим до дачного дома.
Как же мы любим дачу! На свежем воздухе, по чистоте сравнимым лишь с горным, мы проводим ясные и дождливые выходные, и долгожданные бесконечные каникулы тоже. Стройные яблони, сливы, вишни, черешни цветут вокруг нас, а затем щедро одаривают своими плодами. Бегая между ними, словно связывая их между собой, братик Павлик играет с четвероногим другом семьи – пуделем Хоббитом. Правда, его имя говорит о том, насколько он мал? Или пропадает со своими чумазыми друзьями. Они пылят на старых велосипедах по высохшим дорогам, обросшим по обочинам лечебным подорожником и одуванчиками цвета солнца. Играют в войну или прятки. А когда он возвращается домой обедать, мы обязательно набираем полные ладони душистой красной и чёрной смородины, полосатого крыжовника. И после вкусного обеда, приготовленного мамой, улыбаясь, съедаем все ягоды: кислые и лопающиеся прямо во рту! Мама также заботится о цветах. Даже ароматная розовая роза распускается у нас прямо как из «Маленького принца»! А ещё к концу июня созревает настоящая сладость и восторг – клубника!
Трудно найти подходящие слова, чтобы описать нашу летнюю веранду. Это вообще целый мир, где дачная жизнь всегда кипит! Папа, отдыхая от мастеровых дел, не сходит с неё, читает в своём плетёном кресле. А мама, облокотившись на перила, рассматривает редких перелётных птиц. Эти пернатые восстанавливают потраченные силы, склёвывая хлебный мякиш в кормушке, смастерённой отцом и его подмастерьями – мной и братом. Вечером, конечно, вся семья собирается на веранде за большим столом. Чёрный чай с сорванными душистыми травами: мятой и чабрецом, – заварен. Сладких конфет, нежных вафель, рассыпчатого печенья – предостаточно. И после ужина, ведя разговоры, мы долго, до самого алого заката, не расходимся. Папа интересно расскажет, как рыбачил со мной на озере и какого огромного карася мы отпустили. Заведёт беседу про наших предков, про героические сражения и морские походы.
– Лев, Павел, поведайте, как великий воин Александр Невский в свои двадцать лет, встав во главе отважного войска, победил полчище шведов? – спросит папа. Выслушав и поправив, продолжит: – Беллинсгаузен – вот кто действительно бесстрашный мореплаватель! Паруса его шлюпа «Восток» поднялись в северном Кронштадте и уже через четыре месяца плавания южные ветры Рио-де-Жанейро наполняли их, а ещё немного спустя – ветры Антарктиды и Австралии.
Мама поделится впечатлениями о собранных грибах, травах и увиденной рыжей белке, которая иногда наведывается к нам в гости так же, как и безобидный уж, и колючий ёж. Мама даст всем смешные и подходящие имена.
– Дятел-то какой внимательный, любопытный и сообразительный, – скажет мама. – Всё, всё знает: что где лежит, что где прибито. Повесили скворечник, он сразу к нему, «обнюхал» со всех сторон и даже засунул внутрь голову с красным беретом. Какой же деловой и забавный!
Павлик эмоционально, подпрыгивая на стуле и размахивая руками, подробно перескажет свои дневные приключения.
– Серёга толкнул меня. И получил хороших тумаков. Я защищал Маринку! – расхрабрится младший братишка.
А я в один из приездов на дачу прочитаю родным вот эти строки – это моё выполненное домашнее задание, самое домашнее из домашних, которое задал учитель по русскому языку и литературе. Если быть точным, на классной доске было написано так: «Расскажите про своё самое любимое место. Сдать на следующей неделе. В понедельник. P. S. От Льва жду новых успехов, так как его прошлое сочинение понравилось всему классу!»
Скейтборд
Лёгкое отталкивание, ещё одно, и ещё. Финишная черта совсем рядом – там, где бетонный фонарный столб пронзает абсолютно чистое небо и заканчивается растянувшаяся на несколько подъездов новая двадцатиэтажка. Точно не прийти первым. Будет отлично, если вообще стану призёром. Знаю, колёса моего скейтборда горят и мечтают о прохладной дождевой луже, ведь эта невероятная гонка началась полчаса назад в одном полном детворы дворе нашего Восточного района, а сейчас заканчивается у метро, где яблоку негде упасть из-за автобусов, маршруток, такси и вечно неуспевающих по своим делам взрослых. Опытные скейтбордисты из местных участвуют в этой гонке. Ну и что с того, что нам всего по девять-десять лет, но мы – неплохи. И пусть ребята постарше сколько хотят чешут языками, что они в наши годы катались намного круче!
А всё закрутилось одним тёплым майским днём. Я увидел, как пацан моего возраста пронёсся мимо меня на скейтборде, словно гиперзвуковая ракета. Я был поражён: скорость такая немыслимая, а он так уверенно держится на доске. Целый день у меня перед глазами стояла эта удивительная картина. Да, да, картина, по-другому и не назовёшь: в том моменте всё было идеально, и он был по-настоящему красив. Близился мой день рождения, самый главный день.
– Пожалуйста, осчастливьте меня скейтбордом! – попросил я родителей.
– Лев, обещай, что будешь аккуратен. Мы знаем, что скейтбординг очень травмоопасен.
Я дал слово, и родители согласились. Как сейчас помню, мы с мамой пришли выбирать доску, мою доску, в прохладный и огромный – футбольное поле отдыхает – спортивный магазин. Когда продавец принёс новый скейтборд, который захотела душа, ярко-красный с изображением раскалённой кометы, я уточнил его характеристики: материал, число слоёв и размер деки, тип подшипников и их материал, а также материал трака и амортизаторов, размер и жёсткость колеса.
– Лев, да ты неплохо в них разбираешься! – была удивлена мама.
А потом случилось волшебство, другим словом и не опишешь! Я, конечно, спросив продавца, первый раз встал на доску, прямо в магазине, среди вешалок со спортивной одеждой разных размеров и полками со спортинвентарём. Не испугался. Ещё до этого первого шага на доску, который сродни первому шагу астронавта на далёкую планету, я почувствовал, что не упаду, что у меня сразу получится. И не ошибся. Поехал так, будто с рождения стоял на ней. А затем, после того как доска стала моей, было первое катание по городу. Я без напряга преодолел расстояние от необъятного торгового центра до нашей старой двенадцатиэтажки. У меня опять всё получилось, твёрдый дух остался при мне, а корпус и ноги сами знали, что делать. Я не растекался по доске как новорождённый котёнок.
Этим летом я всегда был на доске, и доска была при мне. Скатывался с горок, ускоряемый попутным ветром; объезжал препятствия, иногда довольно рискованно, того и гляди мог «разлететься» по асфальту, в лучшем случае разодрать колени и локти. Признаюсь, и с гордостью: «У меня уже были падения!» Без падений нет скейтбординга, и я доволен, что испытал на себе, каково это – после свободного полёта быть притянутым силой тяжести к жёсткому, не терпящему слёз асфальту. Папа говорит: «Лев, машину надо чувствовать». Вот и я чувствую свой скейтборд. Я и он – неразделимое целое! Я слышу, как его колёса трутся о дорогу. Вижу, как они крутятся. И как он быстро несёт меня меж серых домов, которые купаются в жгучих солнечных лучах. За лето я достиг большого мастерства и катаюсь неплохо, но до того парня, поразившего меня, нужно дорасти. Я знал это ещё до старта нашей увлекательной гонки.
В итоге я взял бронзу, пришёл третьим. Пацан, который домчался первым, – тот самый, что летел гиперзвуковой ракетой мимо меня, а серебро получил его дружок. Во дворе они выполняли трюки на доске. Например, «олли» – это когда скейтбордист вместе с доской поднимается в воздух без помощи рук, словно лёгкая птица. Согласитесь, так проще преодолевать поребрики, можно вообще не останавливаться, не терять ни секунды. Но, разговорившись с ними после финиша, я понял: этим ребятам покорились далеко не все флипы, грайнды, слайды, грэбы, стэйлы. А мне покорится каждый трюк – так я решил. Скейт из канадского клёна, профессиональный, скоро появится у меня. Я уже внимательно изучил, как ухаживать за своей доской: промывать, смазывать и, если потребуется, менять подшипники. Поэтому мой новый друг будет всегда в форме. Уверен, следующий год станет победоносным! Я сделаю всех сверстников! И даже взрослые доскеры начнут со мной считаться!
