Kitobdan sitatalar «Рассказ о «последнем Иване»»

Дорóгой я старался расспросить подробно Ивана о том — как, по какому случаю, когда он попал сюда, как прожил он и его товарищи почти четыре десятка лет в Германии, вне России? Старик был несловоохотлив; мне показалось даже, что его затруднял русский язык, хотя выражался он простою русскою речью; да и вообще он не отличался ни живостью, ни толком. Сорок лет пребывания в Немечине не сделали его немцем, но зато стёрли с него русскую краску; не выучили его немецкой науке, не придали ему лоска немецкой цивилизации, но зато лишили его, казалось мне, сметливости и толковитости простого русского человека. Он полинял, отупел, примирился с своею участью колониста и несравненно больше был озабочен урожаем своих овощей и яблонь, нежели воспоминаниями о России. А конечно, он был не таков, когда в первый раз привели его сюда на потеху его королевского величества! Верно, щемило его сердце, долго и долго, тоскою по родине; наконец и тоска заглохла; солдат смотрел на своё изгнание из России, как на службу, на себя не как на русского человека, а как на человека подневольного, как на солдата, одним словом, — «начальство приказало, ничего не поделаешь», постепенно тупел и превратился в то безличное и безнародное существо, которое, смутно припоминая былое, отвечало теперь на мои расспросы.