«Мамочка и смысл жизни. Психотерапевтические истории» kitobidan iqtiboslar

Раввин беседовал с Богом об аде и рае. «Я покажу тебе ад,» – сказал Бог и повел раввина в комнату, где стоял большой круглый стол. Вокруг стола сидели голодные, отчаявшиеся люди. На столе стоял огромный горшок с едой, которая пахла так аппетитно, что у раввина слюнки потекли. У всех собравшихся были ложки с очень длинными ручками. Длинные ложки как раз доставали до горшка, но их ручки были длинней рук едоков, и те не могли поднести еду к губам, а значит, не могли есть. Раввин увидел, что их страдания поистине ужасны.

«А теперь я покажу тебе рай,» – сказал Господь. Они вошли в другую комнату, точно такую же, как первая. В ней стоял такой же круглый стол, а на нем такой же горшок с едой. У людей были такие же ложки с длинными ручками. Но здесь все были упитанные и довольные, беседовали и смеялись. Раввин ничего не понимал. «Это очень просто, но требует некоторой сноровки,» – сказал Господь. «Видишь ли, в этой комнате люди научились кормить друг друга.»

жизнь нельзя откладывать на потом; ее надо прожить сейчас, не оставлять до выходных, до отпуска, до того времени, когда дети пойдут в университет, до стремительно тающих лет на пенсии.

Докторам тоже нужны мамы, как и мамам нужны мамы.

Я знаю, папа, наверное, меня любил – он об этом всем говорил, тете Эйлин, тете Марии, дяде Джо – только мне так и не сказал. Жаль, что я этого так и не услышала.

Тот, кто знает, "зачем" жить, может вынести любое "как".

Больше, чем смерти, люди боятся одиночества, неиз¬менного

спутника болезни. Мы стараемся пройти по жизни рука об руку с

кем-либо, но умирать нам прихо¬дится поодиночке.

В конце концов, главная задача хорошего родителя - помочь ребёнку уйти из дома, ведь верно?

Мне хотелось встряхнуть их так, чтобы у них загремели кости. Мне хотелось заорать: «Хватит пить диетическую колу! Держитесь подальше от этих проклятых тренажеров! Это не шутки – вас обеих отделяют от смерти только пять шесть фунтов веса, и когда вы наконец закончите умирать, всю вашу жизнь можно будет уложить в эпитафию из трех слов: Я умерла худой .»

Я так плохо умираю оттого, что так плохо жил

Если между двумя людьми есть что-то важное и они об этом не говорят, то они не будут говорить ни о чем другом значимом тоже.