Kitobni o'qish: «Проучить магистра и призвать Исполина»

ЧАСТЬ 1. Проучить магистра

ГЛАВА 1. Неравноценный обмен

Настроение не задалось самого утра. А как ещё, если в день рожденья вместо выходного, как отмечено в расписании, неожиданно всплывает зачёт у первокурсников?

В восемь была вполне в форме – успела пробежаться по парку, принять контрастный душ, выпить кофе с неизменным бутербродом. Однако срывающийся голосок секретарши в мобильном застал меня врасплох:

– Инна Валерьевна! Вы уж простите, что вчера не предупредила, сама пропустила это изменение.

– Ну?

– Из ректората поступило указание о переносе зачёта в семнадцатой группе на два дня вперёд.

– Из ректората? Им-то что за дело?

– У одного из ребят там «лапа».

Всё понятно. Никакая, даже самая лохматая  «лапа» не заставит меня принять зачёт с первого раза, а вот втиснуть пересдачу в зачётную неделю – запросто. Правда, я и со второго раза не всем поставлю положительную оценку, но подшефный «лапы» – я даже догадываюсь, кто это – рассчитывает проскочить.

Абонентка нудно пересказывала, как отстаивала мои права на выходной, пришлось прервать её излияния:

– А если бы я уехала из города?

– Бросьте! – хихикнула, осмелев, секретарша, – Все знают, что у вас день рождения и вечером вы идёте в театр.

Этот пассаж меня окончательно разозлил. Чтобы не грубить, уточнила, насколько назначен зачёт, и отключилась.

В десять! Мне до университета добираться сорок минут – времени вагон. Сварила ещё одну чашку кофе и соорудила второй бутерброд – пообедать получится нескоро.

Дополнительный перекус привёл мои нервы в состояние устойчивого равновесия. В конце концов, чего я завелась? Двадцать шесть это даже не четвертак и тем более не юбилей, я и отмечать не собиралась. Мой день рождения от остальных дней в году отличался лишь обилием поздравительных сообщений, да походом в театр – мой традиционный подарок самой себе.

К аудитории подрулила без десяти десять. Семнадцатая группа была в сборе – организованные черти! Староста выступил вперёд, загораживаясь нарядным букетом:

– С днём рождения, Инна Валерьевна!

Крупные кремовые розы обдали меня волной приятного, чуть щекотного аромата. Я подавила желание дотронуться до гофрированной бумаги, собранной вокруг стеблей в симпатичную юбочку, спрятала руки за спину и покачала головой:

– Уберите сейчас же! – отвернулась, чтобы не напороться на жалобный или испуганный взгляд, открыла дверь и махнула рукой: – Рассаживайтесь. Гаджеты складывайте в коробку на столе.

***

В университет я поступила в четырнадцать, и дело не только в особом таланте к математике – всегда отличалась усидчивостью, целеустремлённостью и трудолюбием. На оболтусов и лентяев насмотрелась ещё во время учёбы, уже тогда меня жутко раздражали маменькины дитятки, озабоченные лишь тем, как половчее обмануть преподавателя. Даже вылетая из универа, не особо печалились, мол, не вышло и ладно. При этом на меня посматривали свысока не потому, что я младше. Заучка, ботаничка и всё такое. Моим студентам не повезло, я немногим старше и хорошо представляю все возможные уловки нерадивых индивидуумов. Впрочем, радивых и не наблюдалось. Семнадцатая группа – не исключение.

Сидят, пыхтят – бедолаги. Умный вид строят. Получается не очень. Дефилируя вдоль парт, наблюдаю за процессом решения. Две девочки справляются неплохо. Парень с букетом тоже продвинулся до предпоследней задачи. Остальные безнадёжны.

Булькнул таймер, я, заставив студентов вздрогнуть, объявила:

– Время вышло. Пересдача по старому расписанию.

– Инна Валерьевна! – поднялся староста. – Дайте ещё десять минут! Я почти решил.

– Почти не считается. – Подойдя ближе, я вытянула листы из его пальцев. – Встретимся послезавтра, советую лучше готовиться, молодой человек.

Громко стуча каблуками, вернулась к учительскому столу, резко повернулась, с прищуром оглядела опущенные головы и лихорадочно пишущие ручки, выразительно кашлянула. Будто не понимают, что бесполезно! Весь поток в курсе, что с первого раза получить зачёт у Инны Валерьевны никому не удавалось. Со второго-то лишь треть.

Наконец-то потянулись. Выражения лиц на любой вкус: у кого умоляющие, у кого хмурые, у кого злые. Да-да… сердитые тоже не исключены.

Я аккуратно складывала работы в стопку и наблюдала как девичьи и ребячьи руки выхватывают мобильники из коробки. Та, наконец, опустела. С недоброй улыбкой проводив последнего студента, я окинула взглядом аудиторию и вскрикнула:

– Цветы!

Забыл негодник! Встала, прикидывая: догнать старосту, или отнести букет на кафедру. Жалко оставлять здесь, завянут… Дверь со стуком распахнулась. Я успела подумать, что парень вернулся, гневно прошептала, указывая на парту:

– Сейчас же забери их, Олег! И не смей…

На пороге застыла незнакомая девочка. Одета необычно. Шароварчики мышиного цвета сидели на ладной фигуре мешковато, под распахнутым коротким пиджачком – тоже серым – полыхала яркая блузка пролетарского цвета. Щёки пылали, то ли смущённо, то ли из-за алого отсвета от разложенного по плечам воротничка-пелерины. Вопрос застрял у меня в горле: испугалась, что девчушка грохнется в обморок прямо на пороге. Она тянула ко мне обе руки, словно ища спасения. Опоздала на зачёт? Вряд ли. Эту щуплую брюнетку я раньше не встречала. Подбежав, попыталась поддержать девчушку. Та залилась слезами:

– Спасите! Не могу! Не могу туда!

Цепкие холодные пальцы обхватили мои запястья. Я чуть равновесие не потеряла.

– Да что случилось?

Девочка зажмурилась и начала бормотать какую-то галиматью. Сумасшедшая?

Бессвязные фразы завораживали. В глазах потемнело. В таком состоянии недолго проставить «хорошо» и «отлично» всей группе. Что за фокусы?

С усилием разлепила веки и увидела своё отражение. То есть, не так… я держала собственного двойника за руки. Разжала пальцы и отпрянула. Что такое? Девушка напротив меня была вылитой Инной Удаловой – тот же модный костюм, купленный в крутом бутике, серьги в виде змейки, изогнувшейся знаком вопроса, и кулон в комплект к ним. В горле у меня пересохло, язык не ворочался, хотелось кричать, но я лишь тупо шевелила губами. Удивило меня и то, что близняшка стояла в кабинете, а я на пороге. Она вздохнула с облегчением, шагнула ко мне и толкнула в грудь:

– Иди! Уходи!

Я попятилась и вздрогнула от звука захлопнувшейся перед носом двери. Какого… У меня сумка на столе осталась, студенческие работы и ведомость! Да как она смеет! Откуда только взялась вертихвостка на мою голову?

Я толкнула дверь, та не поддалась. Налегла всем весом. Из едва заметной щели потянуло сыростью. Что за дела? Поднапряглась, увеличила просвет, можно протиснуться, пожалуй. Я просунула ногу в щель, продолжая руками удерживать полотно двери. Подумать только! Девица на вид такая хрупкая, а сильная как не знаю кто!

Теперь действовала бедром. Довольно успешно. Смущало лишь то, что пол не нащупывался, будто за порогом ничего не было. Какое невероятное предположение! Однако ощущения меня не обманывали: обутая в блёклый ботинок ступня шарила пустоту, не получая опоры. Что?! Где мои бирюзовые туфли на шпильке? Привалившись спиной к притолоке, я исступлённо надавила на дверь. Нужно увидеть своё «отражение». Увы, кроме клубящегося тумана в аудитории ничего не было. Собственно и самой аудитории не было. Ни-че-го. Пустота! Какого…

Силы меня оставили. Едва успела убрать ногу из щели, нечеловеческой силы импульс воздействовал на дверь. Она мягко вошла в проём и встала намертво. Я тупо пялилась на состаренное дерево и вяло размышляла о том, что ещё утром здесь была бежевая краска с неопрятными царапинами и силуминовая, а не серебряная ручка.

Прежде всего, нужно было привести мысли в порядок. Итак, что дано? Дверь, определённо другая. Вместо привычной таблички с номером прилеплена прямоугольная пластина с орнаментом из пересекающихся плавных извилин. Я успела заметить, что чуть раньше некоторые светились, теперь же выглядели бледно. Коридор не похож на уже лет десять как родной, одежда на мне тоже не моя. Смешные шаровары, красная блузка, тесный пиджак – клоунский какой-то. Получается, меня вытолкали из аудитории в незнакомое место, да к тому же переодели.

Логичнее всего было предположить, что это сон. Студенты наняли гипнотизёра, тот ввёл меня в недееспособное состояние, внушил нереальные видения, а молодёжь тем временем проставляет в ведомости нужные отметки. Бред. Что я сновидение от бодрствования не отличу? Чувствительность обычная, запахи яркие. Кстати, чем тянет? Сырость, пахнувшая на меня из туманной пустоты, исчезла. Её сменил запах увядшей листвы, что странно в помещении.

Ещё разок попыталась открыть дверь. Бесполезно. Она держалась намертво, хотя ни замка, ни даже петель видно не было. Я свихнулась?

От этого печального вывода меня отвлёк звук быстрых шагов. Обернувшись, я увидела бегущего по коридору молодого человека. Он будто бы собрался на вручение научной премии: строгий костюм, идеально уложенные густые волосы… однако лицо совсем не торжественное. Парень смотрел так, точно я провинилась и теперь прячусь.

– Малявка! – крикнул он, перейдя на шаг, – сколько можно тебя искать? Думаешь, шастая по задворкам, отделаться от визита к магистру?

Давно со мной так не разговаривали. Собственно, никогда со мной не говорили таким тоном. Возникло желание оглядеться, нет ли рядом ещё кого-нибудь. Парень схватил меня за руку и поволок по коридору, отметая это предположение.

– Послушайте, – я пыталась выдернуть кисть из крепкой хватки, – послушайте… куда…

Мои возражения остались без внимания. Незнакомец шагал так быстро, что я вынуждена была чуть не вприпрыжку за ним бежать.

– Стоило пройти все испытания, чтобы спасовать перед последней проверкой! Мила! Ты же мечтала учиться здесь?

– Я не… Послушайте!

– Хорошо. Не мечтала. Но для твоей семьи это большой прорыв, надеюсь, ты это осознаёшь, – парень определённо принимал меня за кого-то другого. Попытки что-либо сказать, вязли в его монологе.

Стены узкого коридора неожиданным образом расступились, впереди возник просторный холл со стоящими вдоль стен обитыми зелёным бархатом банкетками. На одной сидели, обнявшись две девушки, одетые, как и я теперь. Рядом с ними была тёмная двустворчатая дверь, а чуть правее арка.

Незнакомки резко встали, одна из них шагнула навстречу:

– Мила! Где ты ходишь? Сейчас твоя очередь! – Эта девушка была высокой и довольно приятной. Вторая – обладательница круглого личика и пышных форм – затараторила:

– Мы так испугались… так испугались… ты исчезла, а ведь без разрешения магистра…

Она запнулась под взглядом притащившего меня парня, тот велел строгим голосом:

– Присмотрите за ней, я тороплюсь. – Прежде чем отпустить меня, наклонился и дохнул прямо в ухо: – Магистр имеет странные наклонности. Но он не сделает ничего больше, чем ты позволишь.

По плечам и рукам побежали предательские мурашки.

Подарив мне ободряющую улыбку, незнакомец отстранился и всё так же стремительно скрылся в арке. Мы все проводили его полными сожаления взглядами. Я потому как не успела ни о чём расспросить, а девочки… им, похоже было спокойнее в его присутствии, теперь же они опустились на банкетку с видом приговорённых. Я попыталась сосредоточиться. Слово «магистр» меня приободрило вопреки загадочной характеристике. Надеясь увидеть взрослого адекватного человека, я собиралась выяснить у него, что за место здесь, как я сюда попала, и что делать, чтобы вернуться в родной университет.

Ждать не пришлось. Створка двери с табличкой «Магистр Олеандр» медленно отворилась, в холл выплыла ещё одна студентка. Лоб её блестел от пота, глаза смотрели в пол, а пальцы лихорадочно застёгивали блузку.

– Что? Как? – с банкетки проворно вскочили обе девушки.

Незнакомка дёрнула головой и двинулась в арку, бросив на ходу:

– Пятый этаж.

– Повезло, – простонала толстушка.

Дылда же кивнула мне, указывая на раскрытую дверь:

– Тебе сейчас. Удачи!

– Спасибо, – улыбнулась я и смело шагнула в кабинет.

Впрочем, это был не кабинет. А с чего я решила, что оказалась в учебном заведении? Провожатый говорил про учёбу, но судя по всему, речь не шла о науках. Я замерла у входа, озираясь.

Три окна, завешанные тяжёлыми малиновыми гардинами, ковёр с длинным ворсом, белая оттоманка с обивкой под цвет штор, на стенах множество картин, преимущественно эротического содержания. Это публичный дом?

– Милаина Вэллар, если не ошибаюсь? – ко мне кошачьей походкой приближался мужчина лет тридцати с небольшим. Его можно было бы назвать симпатичным, если б не тяжёлый, слегка выдвинутый вперёд подбородок и масляные глаза.

– Простите… – я хотела сразу сообщить о произошедшей ошибке, но звук неизвестного мне прежде имени всколыхнул в памяти вполне конкретные образы.

Милаина Вэллар старшая дочь представителей среднего класса в мире Испол – так он обозначен в реестре. Девушку приняли на бюджет благодаря ярко выраженному таланту к магии, ей недавно исполнилось семнадцать, и она до дрожи боится магистра, о котором по академии распространяются весьма нелицеприятные слухи. Да! Это королевская академия центра миров – начальная точка координат, говоря по-нашему. Вот, куда довелось угодить.

Пока я справлялась с нахлынувшей информацией, мужчина успел, обхватив меня за талию, подвести к оттоманке, устроился сам, усадил меня к себе на колени. Его тонкие пальцы проворно расстегнули пуговки на блузке, ладонь нырнула за пазуху и теперь ощупывала грудь.

Что? Какого…

Резко вывернувшись из объятий, я вскочила и плюнула незнакомцу в лицо. Отступила на шаг, стискивая кулаки:

– Вы педофил? Как вас держат в академии с такими наклонностями?

Магистр медленно поднялся, плавным движением смахнул со скулы брызги, шагнул ко мне, окидывая плотоядным взглядом:

– Какая темпераментная кошечка… Одно слово: рысь! Мне такие нравятся. – Он тронул кончиками пальцев мой подбородок, слегка приподнял: – Можешь говорить мне «ты», Милаина.

– Произошло недоразумение… – начала я, но договорить не успела, мужчина приблизил ко мне лицо и потянулся губами. Я ощутила запах дорогого табака. Страх, снова возрождённый в теле произнесённым именем, на долю секунды сковал мышцы, но я справилась и успела отскочить, едва чужие губы коснулись моих. Пощёчина прозвучала как хлопок петарды. А ещё я крикнула: – Не смей прикасаться ко мне, подонок!

Сам же разрешил называть его «на ты».

Побагровевшее лицо мужчины теперь видела не резко, но мне и не хотелось его разглядывать. Впрочем, брезгливое выражение не заметить было невозможно. Покачнувшись с носка на пятку, магистр зло прошептал:

– Пошла вон! Десятый этаж, вот что тебе светит, кошка!

– Да хоть одиннадцатый! – крикнула я и, резко развернувшись, побежала к выходу. Кстати, на одиннадцатом и живу. Дома. Как я хочу домой!

Меня встретили лавиной вопросов. Поддерживаемая подругами по несчастью я опустилась на банкетку и, не отвечая, мотала головой.

– Паула Сорри! – донесся из-за двери хриплый голос Олеандра.

Высокая девушка испуганно покосилась на проём, но не двинулась с места, обращаясь ко мне:

– Какой этаж?

– Десятый.

– Ох… – простонала толстушка, – что ты сделала?

– Пощёчину отвесила.

– Ох, – снова вздохнула толстушка.

Дылда же передёрнула плечами и решительно пошла к магистру. Дверь закрылась автоматически.

– Как же ты, Милаина? – сочувственно качала головой Жалея, имя толстухи нашлось в памяти тела. – Нужно было как-нибудь перетерпеть. Все так делают. А потом, когда устроятся, стараются избегать магистра.

Я не слушала. Вихрь чужих эмоций полностью захватил меня. Даже испугалась: раздвоение личности? Зажмурилась, внимая. Нет, я по-прежнему осознаю себя Инной – жительницей Земли, преподавателем высшей математики, малообщительной особой, ставшей самым молодым в истории университета доктором наук. При этом чужое тело подбрасывало мне всё новые сведения. Это несколько утешало. Быть может, я вспомню, как Милаина провернула афёру с обменом? Тогда и сумею вырваться из этой ловушки.

Довольно скоро Жалею сменила Паула. Она была необычайно взбудоражена. Схватила мою руку, заставляя встать, и потянула к арке. По пути то и дело повторяла:

– Если б не ты, не решилась. Страшно всё-таки. Если б не ты, ни за что не решилась!

Мы миновали коридор, следующая арка вывела нас к площадке с лифтами. Это были трубы с прозрачными стенками, выныривающие из пола и пронзавшие потолок. Внутри труб плыли светящиеся перемычки, на некоторых стояли люди, не обращавшие на нас ни малейшего внимания. Паула, продолжая тискать мою руку, шагнула на пустую площадку, оказавшуюся на нашем уровне. Я успела шмыгнуть следом.

– Что такого страшного в десятом этаже? – поинтересовалась, смутно припоминая то, что было известно об этом Милаине. Речь о комнате в общежитии, если я правильно расшифровала всплывающие образы.

– Дело не только в комфорте, – рассуждала Паула, – мне лично не привыкать к тесным каморкам, дома тоже были не хоромы. Десятый этаж – это последняя смена в столовой, когда там всё самое вкусное разобрали, это хвост очереди в библиотеку, галёрка в аудиториях, запрет на посещение оранжереи, театра и концертов.

– Дискриминация какая-то, – возмутилась я. – Почему решение зависит от Олеандра? Неужели начальство не знает, каким образом он распределяет комнаты?

Паула пожала плечами:

– Авторитет. Магистр принадлежит семье основателя. С этим трудно тягаться.

Десятый этаж встретил нас запахом плесени, облупленной краской на стенах, тусклым освещением. Рассматривать открывшееся убожество совершенно не хотелось. Встретила нас похожая на мышку женщина, она сдержанно поздоровалась и проводила к ближайшей двери, где уже висела табличка с именами. Оперативно.

– Если что понадобится, – хмуро сказала кастелянша, – мои покои в торце коридора.

Слово «покои» она произнесла со смешком, пошутила, вероятно.

– Спасибо! – поблагодарила Паула и отработанным жестом коснулась таблички, раздался щелчок, дверь отворилась с визгливым скрипом.

Кастелянша исчезла в сумраке коридора, мы остались вдвоём.

Похожее на пенал жилище имело единственное окно, за которым клубился пресловутый туман. Две лежанки, два обшарпанных стола и узкие шкафчики теснились вдоль стен. Под столы были задвинуты старые стулья. Сесть на такой нужно ещё отважиться. Из-под лежанок выглядывали чемоданы – красный и зелёный. Эти яркие пятна выбивались из общей унылой картины. К зелёному ринулась Паула. Водрузила чемодан на лежанку, раскрыла его и принялась раскладывать вещи на полках шкафа. Я не торопилась последовать её примеру, выглянула в окно. Неужели так ничего и не разгляжу?

– Ну ты, малявка, и выкинула фортель! – раздался за спиной знакомый голос. – Не ожидал от тебя. – Давешний провожатый шагнул через порог и с укором указал на дверь: – Почему не запираетесь? Тут не безопасно.

– В смысле? – я округлила глаза. – В здании академии не безопасно?

Алуст – имя парня как нельзя кстати всплыло в мозгу – криво улыбнулся и покачал головой с видом объясняющего прописные истины взрослого человека.

– На девятом и десятом преимущественно недисциплинированные, проще сказать, отвязные студенты. Постарайся не заводить знакомств, потом трудно будет доказать, что ты ничего такого не хотела.

По выразительной интонации я вполне поняла намёк, и нервно передёрнула плечами. Жаль, что газовый баллончик остался в сумке, да и шокер не мешало бы прихватить сюда для защиты чести и достоинства.

– Не беспокойтесь, – мило улыбнулась Паула, – мы будем осторожны.

Только теперь обратив свой взор на соседку, Алустон попросил тоном, не предполагавшим возражений:

– Нам с Милой нужно поговорить, выйди, пожалуйста.

– Да-да, – Паула поспешно закрыла чемодан и отправила его под кровать, хотя ещё не все вещи успела разложить.

– Стой! – я встала на пути к дверям. – Куда пойдёшь? – повернулась к парню, сузив глаза: – Что это ты раскомандовался? Это и её комната, единственное жильё, между прочим. На другие этажи проход закрыт, посещать библиотеку и столовую можно после всех, в оранжерею вообще запрещено ходить… По коридорам девушке шататься? Среди неадекватных персонажей?

Надо отдать должное парню, он сразу принял мою аргументацию.

– Прости, не подумал.– Кивнул Пауле: – Она права, оставайся, а мы прогуляемся. – После чего дал очередную команду мне: – Смени наряд, я подожду за дверью.

С чувством маленького триумфа я проводила Алуста и повернулась к подруге:

– Переодеваться-то зачем?

Паула засуетилась, вытаскивая на свет чемодан Милаины:

– Как это зачем? Не идти же на люди в форме!

Так это красно-серое недоразумение – форма! Ну ладно, посмотрим, что за гардеробчик мне предложен. Надо сказать, ничего сногсшибательного в чемодане не обнаружилось. Выбрав с помощью подруги скромное платье василькового цвета – приталенное, с круглым вырезом и прикрывавшим колени подолом-колоколом, я переоделась, причесалась и отправилась на свидание.