Kitobni o'qish: «Сержант ДиДи»

Пролог

Люблю утренние пробежки. Из всего, что есть в армейской службе, физподготовка, пожалуй, самое приятное занятие. Многие всячески пытаются откосить от нее и остаться в роте мыть полы или идти убирать территорию. Не знаю, как по мне, лучше привести свои мышцы в порядок, нежели метлой махать. Бег, особенно весной, по прохладе, очищает легкие и заодно голову от ненужных мыслей. Как твоя девушка без тебя на гражданке? Не продал ли батя твой байк? И прочая шелуха, лезущая в голову.

– Дэн? Э-эй, Дэн, чего залип?

Черкес, мой приятель, который был стопроцентно русским и ни разу по фамилии не Черкесов и не Черчесов, просто растительность на его лице была уж больно густая и черная. Вот и прилепилось к нему. Леха старательно брился два раза в день, но все равно выглядел, как наемник талибана.

Он сидит напротив меня за столом в солдатской столовке. По распорядку за зарядкой следует завтрак. Выверенный практически по минутно график уже напрочь встроился в биологические часы.

Мы оба по привычке быстро съели весь рацион за пять минут, не разбирая вкуса, хотя нас уже никто не торопит. Как-никак оба сержанты, ходим на боевое дежурство (как торжественно нам объявляют) на плацу по понедельникам – на защиту рубежей Родины.

– А, да ничего, просто дом вспомнил. Вика уже три недели не пишет. Думаю позвонить, да что толку. Все равно ведь не приеду, не обниму, а девки без живой ласки отвыкают от тебя. Может, я ей уже просто приятель?

От собственных слов внутри противно заскребло.

– Понимаю тебя, ну понимаю, честно, – разводит руками приятель. – Но не вижу смысла париться именно сейчас. Как ты сказал? Все равно к ней не сорвешься – возможности-то нет. Так что поднимай жопу и пошли на площадку. Глядишь, денек свободный выдастся и на спарринг время найдется. А уж там я из тебя эти мысли крамольные-то повыбью.

Синхронно поднявшись, скидываем сонному солдату на мойке свои подносы, мы двигаем к выходу.

Дорога на «площадку» – наш пост ПВО, мне нравится почти так же, как и пробежки. Безлюдная бетонка, видавшая и лучшие времена, идет через лес, иногда сменяющийся полями. Дышится здесь легко вдали от городов и выхлопных газов. Единственное, по весне докучают комары. Твари удивительной наглости – отгонять их бесполезно, только прихлопнуть.

Черкес прав. Толку от переживаний никакого, но и выкинуть мысли из головы не получается.

Сам Леха красавцем не был, но то ли его дикая щетина, то ли иные скрытые от посторонних глаз достоинства привлекают девушек, как варенье пчел. И он этим умело пользуется.

«А что тут думать? – как-то выдал он. – Главное, чтобы попка покруглее да не слишком заумная. А остальное дело техники».

По поводу возможных неудач он тоже не парится, ведь девок вокруг полно.

Я же так не могу, привязываюсь к одной и пытаюсь в ней раствориться, стать одним целым. Пока, правда, не получается. До тех пор, пока не встретил ее. Вика. В ней мне кажется идеальным все. И улыбка, и глаза с искоркой, и стройные ножки, и, конечно, ее идеальная попка, будто высеченная талантливым скульптором.

– Стой! Кто идет?! – Строгий командный голос вырывает из воспоминаний.

– Здорова, парни, хорош! – бросаю караульному.

– А, ДиДи, здарово! – отвечает расслабленно парень.

ДиДи – это я. Денис Дрынов. Известный в более узких кругах также как дрын. Но ДиДи нравится больше.

Пацанов из роты охраны мы всех знаем, но они любят в шутку включать робокопов, изображая бравых солдат. Обмениваемся дежурными приколами, мы с Черкесом проходим на территорию. Еще триста метров до модуля, и начнется очередное боевое дежурство.

Смена проходит спокойно. Размеренный гул аппаратуры успокаивает (своего рода рыбки в аквариуме). Скоро приедет старший смены – прапорщик Фисина. Подтянутый и загорелый крепыш сорока пяти лет отроду. Он помешан на чистоте и, как все прапорщики, до дрожи в коленях боится начальства. Любимая его фраза: «Порядок идеальный». И еще он смело может претендовать на звание «лицо бренда одного чистящего порошка» (часто рифмуя его с неприличным словом на букву «х»). Уж очень любит он рекомендовать это чудодейственное средство при уборке абсолютно всего. Не удивлюсь, если и в еду тайком себе подмешивает.

Но при всей своей дотошности в уборке и наведении порядка прапор хороший, душевный мужик и дает нам в свою смену возможность позаниматься спортом, а сам садится за пульт.

Вот и сегодня старший едет на обед в военный городок в пяти километрах от площадки, и мы договариваемся, что по приезде обратно он возьмется за «охрану рубежей», а мы немного поспаррингуем.

– Ну что? Бинтуем руки, надеваем перчатки? – бросаю Черкесу. – Фисина едет, – добавляю следом.

Его машина появляется на подъездной дорожке. Как всегда до блеска намытая сверкает на солнце. Что-то даже чересчур ярко.

– Да что происходит? – бормочу, стараясь проморгаться.

Окна модуля заливает ослепительный свет, становясь все ярче с каждой секундой. Опустив взгляд на мониторы, я обнаруживаю, что они еле светятся, как будто не хватает напряжения. А потом все гаснет.

Ни щелчков реле, ни писка аварийной системы. Просто погасло. В модуле воцарилась тишина. Какая-то густая, неестественная тишина. Кажется, ее можно потрогать.

Черкес стоит рядом и что-то возбужденно говорит, но, как ни странно, я не слышу его. Не понимая, что происходит, выхожу на улицу и застываю от удивления. Над лесом завис огромный, размером с двадцатиэтажный дом, зеркальный шар. То ли из нержавейки, то ли из чего-то очень похожего. Поверхность его отполирована до блеска и, кажется, поглощает все вокруг. Тишина давит все сильнее, а сердце начинает подтраивать, как долго стоявший без движения двигатель.

Завороженно продолжаю смотреть на шар, по-видимому, раскаленный. Воздух вокруг него плавает. Сердце пропускает удары все чаще, пытаясь затем догнать упущенное. Получается с трудом. Отчаянно не хватает кислорода, ноги подгибаются, и я опускаюсь на колени. Хватая ртом воздух, поднимаю глаза на загадочный объект. Он начинает окутываться паром, как горная вершина облаками. Его все больше. Больше. Вот он уже закрывает горизонт, не видно ничего, кроме пара… белоснежного пара…

Я, как будто, оказываюсь головой в сугробе.

– Чертовы вейперы, – почему-то думаю, проваливаясь в пустоту.

Глава 1

Синее небо. Я вижу синее небо. Бескрайний луг с зеленой сочной травой и густо пахнущими полевыми цветами. Их так много вокруг, яркие, словно в тропиках. Впервые вижу такое. Полное ощущение, что нахожусь в какой-то телевизионной передаче про путешествия.

Шагаю вперед.

Луг идеально ровный, как стол, было бы хорошее поле для гольфа. Ноги приятно проваливаются в мягкую траву. Стоп. Где обувь? Я босой? Тьфу ты, неделю назад берцы новые купил, облегченки. Зараза. Узнаю, кто спер, и у нас с ним будет серьезный разговор, думаю, кровожадно ухмыляясь.

А, собственно, где это я?

– Кто ты? – раздается из-за спины.

Оборачиваюсь.

– Вика?!

Эти глаза я узнаю из миллиона. Пронзительно-голубые, таящие в себе какой-то озорной блеск. Как будто его обладательница задумывает грандиозную шалость и хочет поделиться замыслом с тобой.

Как же я соскучился!

Вдруг осознаю, как все это время меня тянуло к ней. Захотелось зарыться в ее светлые длинные волосы и плакать.

– Вставай! Ну!

Чувствую увесистый пинок под ребра. Кажется, цветочки закончились, и пора просыпаться.

Открываю глаза, пытаясь сфокусироваться.

Лежу на бетонном полу в помещении примерно четыре на четыре метра с бетонными же стенами и тусклым светом откуда-то сверху. Надо мной возвышается девушка в кожаных штанах коньячного цвета, плотно облегающих ее шикарные формы. Гардероб дополняют натовские берцы и кожаная куртка в цвет штанов. Зрение еще немного подводит, да и освещение, мягко говоря, не фонтан. Ощущение, что это именно она не покидает.

– Вика, ты? Откуда?

Приподнимаюсь на руках и немного отползаю к стене, чтобы опереться спиной. За неимением мебели тоже хороший вариант.

– Какая, нахрен, Вика? Я тебя спрашиваю, кто ты и что тебе тут надо? – говорит девушка, пиная мою ногу.

Мне-таки удается поймать фокус, и да – эта фея действительно не Вика. Волосы также доходят до лопаток, но не белые, а огненно-рыжие, как расплавленная медь. Цвет хороший, а вот девочка-то грубовата.

– Я сержант Денис Дрынов, – отвечаю незнакомке, – а тебя как зовут, если не секрет?

Рыжая скашивает на меня хитрые глаза – миндалевидной формы, большие и… КРАСНЫЕ?

Что за косплей дурацкий?

Продолжаю разглядывать барышню и выпадаю окончательно – из под горящих рыжим огнем волос, выбиваются тонкие кончики длинных ушек.

– Эльф! – вырывается у меня.

Ушастая не выдерживает, глядя на мое гиперудивленное лицо, и заливается мелодичным заразительным хохотом.

Отсмеявшись и стерев тонким длинным пальчиком выступившие слезинки, она произносит:

– Фу-ух, давно так не смеялась! Серьезно, до слез, – загадочно подмигивает и добавляет: – Нет, я не эльф, а валькирия. Внешнее сходство, конечно, есть, но магией мы не владеем, да и ушки, – щелкает себя по вышеуказанной части тела, – такие только у женского пола, мужики обычными довольствуются, – притворно надувает губки. – Наглец ты, Денис – допрашивают тебя, а рассказ о себе почему-то начала я.

Девушка садится на пол напротив меня и протягивает изящную руку с белой-белой кожей, чем-то напоминающую рисовую бумагу.

– Крисандра. Впрочем, друзья называют меня Крис или Сандра. И что-то мне подсказывает, что мы с тобой поладим, – потягивается, словно кошка, – Да, если не выбрал между Сандрой и Крис, то не ищи монетку – первое мне больше нравится.

Пожимаю протянутую руку. Вопреки непонятному страху, что она окажется холодной, ощущаю вполне себе приятную и теплую кожу. Едва сдерживая рвущуюся на свободу панику, пытаюсь поддержать разговор.

– Слушай, без обид, но мне мысли в порядок привести надо, а то половина меня хочет понять, где я и что произошло, а вторая одновременно с ней кричит: «ЧТО ДЕЛАТЬ?» Так сказать, не сочти за дерзость, но, может, дадите перекусить? Кофейку там с пироженкой, а?

«Отличная позиция, Дэн! В любой непонятной ситуации нужно есть!» – ехидно добавляет внутренний голос.

Неэльфийка отрицательно качает головой, обнажая при этом кончики ушей, на которые я беззастенчиво пялюсь.

– Извини, приятель, сначала тебя допросит начальник службы безопасности, а потом посмотрим. Вдруг ты все-таки шпион, еще еду на тебя тратить.

Она поднимается с пола, легко и грациозно, как кошка.

– Через десять минут придет безопасник, собери свои могучие мысли, – подмигивает, постукивая указательным пальцем по виску, – а то ему ты зубы заговорить не сможешь.

После чего направляется к двери, покачивая упругими бедрами, затянутыми в кожу. На пороге Крисандра оборачивается.

– Задурил голову беззащитной девушке. Ай-ай.

И, погрозив мне изящным пальчиком, захлопывает железную дверь.

Насчет беззащитной она, конечно, погорячилась.

Прикрываю глаза, упираясь затылком в стену. Мысли скачут, как блохи на бродячей собаке. И ни одной толковой.

Я заметил на ее сексуальном бедре кобуру с пистолетом. Надеюсь, меня из него не пристрелят. Усмехаюсь собственным размышлениям.

Так, что мы имеем? Сексуальная баба с пистолетом и ушами. Здорово. Паника отступает, но понять, что происходит, упорно не получается. Инопланетяне? Ха-ха! Американцы? Три раза ха-ха. Или кто-то заказал очень дорогостоящий розыгрыш?

Улыбаюсь сам себе.

Если бы меня похитили пришельцы (неважно зачем, потом разберемся), они же не стали бы спрашивать кто я, и что мне нужно. Да, определенно не стали бы.

Кстати, где Черкес? А прапор? Надо спросить.

Елы-палы, не одно так другое – место успокоившейся было паники занимает голод. Резко захотелось жрать. Где там уже этот безопасник?

Дверь, тихо скрипнув, открывается и являет нового персонажа этого театра абсурда. Здоровенный бугай, ростом за два метра и шириной плеч, не уступающей предыдущему параметру. Одет в камуфляж, но без оружия – видимо, оно не требуется, поскольку шпионов он рвет пополам голыми руками. А выражение грубого, словно топором отесанного, лица с не единожды сломанным носом и шрамом над левой бровью намекает, что такие случаи – обычное дело.

– Здарова! – басит он. – Крис сказала, что ты тут какие-то мысли собирал. Успешно?

– Более или менее, – криво усмехаюсь.

Не особо удобно разговаривать с задранной головой, в случае с незнакомкой можно было и не смотреть наверх, наблюдая ее прелестные ножки, но вот таращиться на гениталии этого типа, маячившие напротив моего лица, не было никакого желания.

– А стулья у вас закончились? Все на концерт Илджея утащили?

– Какого джея? – переспрашивает раздраженно. – Слушай, клоун, если ты жопу отсидел, то встань, разомни ножки. Может, помочь?

Парень явно не дружит с чувством юмора. И с поп-культурой незнаком. Опасный человек.

Поднимаюсь на ноги, чтобы быть с ним на одном уровне. Ну с поправкой на то, что он на голову выше.

– В общем, ситуация такая…

Я рассказываю все без утайки, потому как это единственный выход. Я ведь не разведчик и не шпион, начну врать – мигом раскусят.

Здоровяк слушает меня, периодически шмыгая носом.

– Здорово, конечно, ты придумал, – произносит, харкнув на пол, – Только в какой армии ты служил, если ее лет сто как нет?

Ничего себе поворот событий.

– В смысле, как это нет? – ошарашено таращусь на мужика. – Какие сто лет? Была при царе армия, я точно помню.

– При царе, говоришь. У-у-у, – скребет огромной лапищей подбородок. – Как все грустно. Ты траву куришь или чем посерьезнее убиваешься? Сейчас 2150 год.

Приехали. Зеленые человечки не только похитили, а еще и в будущее зашвырнули.

Пара таких новостей, и у меня окончательно сломается удивлялка.

– Я в 2018 служил. Так что, если не сплю и ты не шутишь, то перемахнул через сто тридцать лет, – пальцы рук нервно дрожат, – жесть.

Надеюсь, все это последствия солнечного удара. Не может же человек просто так попасть в будущее! Хочется засунуть голову в ведро с ледяной водой.

– Можешь думать что хочешь, – отмахивается безопасник, – но я-то знаю – это реальность. Допустим, ты не врешь, – резко меняет интонацию. – Не шпионишь на другие кланы и не чокнулся от грибов. Тогда что планируешь делать? Мы ведь даже тебя отпустить можем, да только удосрочат сразу.

Удосрочат? Судя по этому словечку и сломанному носу, мужик занимался единоборствами. М-м-м, ага. А зачем мне эта информация? Зачем тебе вообще информация, Денис, ты крышей поехал? Все, кукуха улетела. Поезд дальше не идет, конечная.

Поток мыслей набирает обороты, начиная взрывать голову. Обхватив ее руками, сажусь на пол, обняв колени.

– Что делать, что делать, что делать, – повторяю, как мантру.

Вытащите меня уже из этого небытия, галлюцинации или что это нахрен есть. Точно! Надо проснуться. Изо всех сил кусаю себя за предплечье. Дико больно, в следах от зубов на коже проступают капельки крови.

– Мля! – вырывается у меня.

Качок понимающее сверлит взглядом.

– Ну как, помогло?

Приходится капитулировать – галлюцинация не исчезает, а нагло издевается.

– Значит так, толку от тебя пока не будет, – широко зевает безопасник. – Покормить придется, потом передохнешь чутка, и утром психолога к тебе пришлем. Может, починит. Хе-хе.

От смешка этого типа по тесной комнате пробегает небольшая ударная волна.

Хлопает дверь, и я остаюсь наедине со своими мыслями. Они, словно рой диких пчел, носятся в голове от затылка ко лбу и обратно.

Глава 2

Сидя в кресле Крисандра смотрит в окно. Вид вполне сносный – величественный подвесной мост через залив на фоне розово-красного заката. Зеркальная гладь воды отражает огни вечернего города. Очень напоминает Сан-Франциско или что-то подобное. Такое далекое и непривычно живое. Жаль, это лишь иллюзия. Невидимый глазу монитор превращает обычную стену в панорамное окно. Обман. Но лучше так, чем пялиться в серый бетон.

– Крис, – тихий мужской голос раздается из-за спины, – мне кажется, он говорит правду.

Второй человек в комнате – начальник службы безопасности Сергей Дрим. Мощный, с проработанными мышцами, внушающий первобытный страх одним своим видом.

– Да? – Девушка удивленно вскидывает брови, оборачиваясь назад.

– Ну то есть не совсем так, – немного смутившись, поясняет он. – Я хочу сказать – он верит в то, что говорит. Для него это правда. То ли обсаженный, то ли псих. Не пойму, – задумчиво почесывает массивный подбородок, – ведь ни на того, ни на другого не похож.

– Может, под аномалию попал? – предполагает девушка, перекатывая кубики льда в высоком стакане.

Напитка там совсем чуть-чуть, но Крис методично перемешивает его.

– Не-ет, уверен, что нет, – отрицательно качает головой, – этих по глазам определяю. Безошибочно. Они какие-то непонятные, знаешь, оторванные от реальности. Несут свою околесицу и ничего вокруг не замечают. Да и у них суицидальные наклонности у всех проявляются. Здесь что-то другое.

Дрим тоже задумчиво смотрит в иллюзорное окно, слушая, как гремят льдинки о стекло стакана.

– Да, кстати, он жрать требует.

– Точно, сейчас сообщу на кухню, пусть сообразят что-нибудь.

Достав сигарету, безопасник начинает сосредоточенно ее обнюхивать, проводя между верхней губой и носом. Привычка вынужденная – курить на базе запрещено.

– Да, – задумчиво протягивает Дрим – Если он и вправду из прошлого, – на лице появляется кривая усмешка, – то после нашей биожратвы и у него проявятся суицидальные наклонности.

Сунув сигарету обратно в пачку, мужчина широкими шагами направляется к выходу.

***

Так и не найдя никакого выхода, решаю просто плыть по течению. Если буду вести себя нормально, не создавая проблем, может, на что сгожусь. По крайней мере, убивать пока не собираются. Это радует.

Нужно постараться выяснить, что это за неприветливое место.

Дверь со скрипом открывается, запуская немного более свежего воздуха, чем здесь, и молодого паренька в форме с подносом.

Наконец-то принесли еду! От нервов хочется съесть слона, желательно пожирнее и с соусом.

Но мечтам не суждено сбыться. Перевожу взгляд вниз, разглядывая изыски местной кухни. На потрепанном пластиковом подносе стоит тарелка чуть теплого супа (на вид и запах – харчо), такая же видавшая виды плошка с рисом без соуса, пять кусочков хлеба, два яйца, маленькая баночка зеленого горошка и бутылка воды (обычной, без газа). Очень хочется колы или кофе, ну да ладно, как говорится, дареному коню…

Правда, не покидает ощущение, что вместо скакового жеребца мне пытаются втюхать дохлого мерина.

Делаю глубокий вдох, в нос ударяет пряный аромат специй. В любом случае, это должно быть вкуснее той пресной баланды из армейской столовой.

Жадно набрасываюсь на суп. Одна ложка, вторая, третья. Так-так-так. Запах уверяет, что это острое, вкусное блюдо содержит в себе перчик, зелень и ароматные приправы. Только все это оказывается бутафорией. Вся предложенная еда имеет совершенно одинаковый вкус.

Да, суп – жидкий и в точности не может повторить хлеб, но общее ощущение, что все это какой-то протеиновый кисель. Яйца, оставленные напоследок, действительно отличаются по вкусу, больше напоминая пластилин, липнущий намертво к зубам.

Пара дней на такой пище, и я буду вспоминать баланду из столовой, как блюдо из ресторана высокой кухни.

Однако пластиковая диета довольно сытна. В животе разливается приятное тепло, а остатки яиц на зубах можно использовать, как стратегический запас. Боюсь, их придется отдирать вместе с зубами.

Меня тянет в сон, хотя, возможно, организм просто пытается восстановить силы после перегрузки.

А сколько времени?

Шарю взглядом по комнате, пытаясь разыскать какое-то подобие часов, но не обнаруживаю.

– Так, – проговариваю вслух, – этот говорил, мол, покормим, а утром психолога пришлем. Значит, дело к ночи. Логично? – спрашиваю сам себя, чтобы не оставаться в этой гнетущей тишине камеры. – Ну так и славно.

Условий, конечно, никаких, но ничего. Снимаю китель, сворачиваю его аккуратной трубочкой. Кладу под голову импровизированную подушку и спустя буквально минуту проваливаюсь в мир сновидений.

Просыпаюсь вполне отдохнувшим, хотя и слегка затекшим. Шею ломит от неудобного положения, а в спину как будто забили кол. Причем, судя по ощущениям, сия деревянная конструкция до сих пор там.

Смотрю по сторонам, пытаясь самостоятельно размять мышцы, и обнаруживаю, что рядом лежат небольшая подушка с одеялом.

Любопытно, у меня появился доброжелатель? Какой заботливый, однако, с подушкой поздновато, но не буду придираться. Щупаю одеяло – какая-то синтетика, впрочем, дареному коню, как говорится.

Из мыслей выдергивает стук в дверь.

Каково, а? На лице появляется дурацкая улыбка. К пленнику стучат. Нарочно не отвечаю, будучи уверенным, что стук чисто формальный и сейчас кто-нибудь вломится. Но стук повторяется.

– Входите, – говорю, ощущая себя полным идиотом.

Дверь издает мерзкий скрип раненого в задницу индюка, впуская гостя. Им оказывается поднос с едой.

Неожиданно. Возникает желание похлопать себя по щекам, видимо, не проснулся до конца.

Вслед за едой, заходит маленький человечек в костюме и галстуке. Мелкие, тонкие черты лица добавляют сходства с крысой.

– Здравствуйте, Денис, – начинает без подготовки. – Меня зовут Алекс Шнайдер, психолог. Надеюсь смогу вам помочь. – Дежурная речь сопровождается излишне живой мимикой. – Ситуация ваша, э-э-э… скажем так, не совсем типичная.

Закончив вступительную фразу, мужчина ставит передо мной поднос с едой, жестом предлагая приступать.

– Вы же не против, если мы с вами совместим завтрак и беседу? – Маленькие глазки зорко следят за каждым движением. – Если против, я могу выйти и вернуться позже, но к чему эти траты времени? – Улыбка настолько широкая, что даже у меня скулы сводит. – Да и, сказать по правде, лично мне по душе хорошая компания за едой. А вам?

Разминаю шею руками, стараясь отвлечься от столь пристального внимания.

– Честно? Не очень.

Предпочитаю принимать пищу в спокойной обстановке и один, тем более ТАКАЯ внимательная компания сильно напрягает. Шнайдер демонстративно поднимается, разводя руками в стороны, мол, желание клиента – закон.

– Нет-нет, останьтесь, – поднимаю ладони в примирительном жесте.

– Не возражаете? – взглядом указывает на одеяло.

– Нет, конечно, – пожимаю плечами, начиная раздражаться от его излишней вежливости.

Он берет одеяло, свернутое вчетверо, и очень аккуратно, будто на хрусталь, садится.

– Послушайте, а почему такие проблемы с мебелью? – задаю давно волнующий вопрос.

Алекс приподнимает уголок рта, учитывая не сходящую с лица улыбку, это можно считать акробатическим трюком .

– Никаких проблем нет, просто командующий считает, что так, – обводит рукой комнату, – безопаснее.

Киваю в ответ и начинаю есть. Набор тот же, что и вчера, за исключением добавившегося яблока. Подозревая, что оно, как и все остальное, похоже на кисель, оставляю нетронутым. Хотя выглядит фрукт отлично.

Завтрак подходит к концу, уже допиваю воду из бутылки. Радует, что хотя бы она имеет привычный вкус. Воду со вкусом киселя я не переживу.

Смериваю взглядом своего компаньона.

Ох уж этот Алекс, чтоб его, Шнайдер, – какой-то неправильный психолог. Минут двадцать со мной работал, а ни одного толкового вопроса.

То ли дело у нас в части. В памяти сразу всплывают красочные картины подобных бесед. Тамошний мозгоправ рубил под корень первым же вопросом: «Вам дадут автомат, не захотите ли вы совершить самоубийство? А как относитесь к сослуживцам, к старшим по званию – не хотите им отомстить и расстрелять?»

Сразу видно – профи!

А этот щуплый вежливый человечек говорит о чем угодно: о погоде, о природе, спрашивает про рыбалку и походы. На что лучше клюет окунь и какая обувь натирает ноги меньше всего.

Хотя, может, оно и к лучшему, ежели он профан в своем деле, то скажет руководству, что я не представляю опасности.

– Ну что ж, – напоминает о своем присутствии психолог. – Думаю, мы с вами закончили. Приятно было познакомиться, надеюсь, еще увидимся.

Он поднимается, поправляет брюки, добавляя:

– А яблочко напрасно оставили, оно земляное, как у нас говорят, то есть выращено на дереве. Попробуйте, непременно попробуйте.

И выходит, мягко закрывая за собой дверь.