Kitobni o'qish: «Гостья лесного князя. Найти тебя. Том 2»

Глава 1. Находка

Радомир

Мужчина был зол и одновременно весел. Зол, потому что Стелла опять попыталась женить его на себе, а весел, ведь ей это снова не удалось. Она в очередной раз раскинула любовные сети; сегодня сделала все, чтобы её родители застали оборотня в постели дочери, и тем самым заставили жениться. Только сам Радомир к подобному изгибу собственной судьбы был не готов. Он прекрасно знал, что не первый у женщины, как и не единственный. Женщина забыла, что он способен чувствовать запах, даже если кое – кто обмоет себя грубым щелочным мылом, а после воспользуется цветочным. Такое не смоешь, плюс само поведение Стеллы вовсе не походило на влюбленность.

– Остановись, – скомандовал князь, до которого сквозь метель донеслось ржание коня. Он прислушался, а в завывании ветра вновь повторилось что-то подобное, – вперед!

Спустя десять минут Радомир с небольшим отрядом, пробираясь сквозь снежный занос подобрались к коню, чьи поводья были перекинуты через низкий берёзовый сук.

– Да чтоб тебя! – рванул охранник Данко под лапы ели, разгребая снег обеими руками.

Женщина?

– Живая? – Радомир слез с дерева и подошел к скрючившемуся человечку, прижался лицом к губам, не решаясь распахнуть у промерзшей насквозь девицы еще и пальто, чтобы убедиться, вздымается ли грудь или это делать уже бесполезно. – Живая. Скорее домой!

– У кого – нибудь есть настойка?

– Только клюква, – протянул басом Микоша. – Свойская, та, что вчера пили.

– Давай хоть её! – гаркнул князь и, приставив к белым губам девушки бутылку, слегка наклонил. Вначале ничего не происходило, и лишь струйка настойки текла по подбородку незнакомки. Потом он силой попытался раскрыть ей рот, и показалось, что маленький глоток она всё – же сделала. – А то! В моём лесу только таких мерзлянок не хватало!

Если до сих пор они развлекались, не обращая внимания на буйство природы, то теперь у князя была определенная цель, спасти молодую дурёху, что по непонятной причине оказалась в его лесу, одна и замерзшая.

Он скинул с себя меховой полушубок, завернул в него молодую женщину и, прижав её к себе, натянул поводья.

– Коня прихватите! – крикнул Радомир своим и уже не оглядываясь, поскакал в сторону собственного замка, одновременно придерживая женщину и пытаясь разобраться в смутном беспокойстве, что возникло от одного её появления.

***

Я проснулась с полным ощущением жара в груди, попыталась раскрыть глаза и не смогла. Голова гудела, как тот самый колокол на храме в городе, по которому ударяли, извлекая мелодию. Мне было плохо, дышалось с трудом, но это не было тем самым сковывающим холодом, что еще недавно обволакивал меня кругом.

Холод и снег!

Это последнее, что всплывало в моей памяти, а ещё родные лица. Папа, мама и дочка.

– Кажется, она очнулась, – произнёс чей-то голос, принадлежавший явно мужчине.

– Похоже на то, светлый князь, – согласно подтвердил другой.

– Что вы, девки сонной не видели? – ворчанье было явно женским, но не грубым, – шли бы пока, а то мало ли что ей захочется.

– Акулина, – в спокойном голосе я разобрала угрожающие нотки, – не забывайся!

Сопенье, что раздавалось около меня, вероятно, обозначало крайнюю степень недовольства незнакомой женщины, но возразить она не посмела. Прислуга, а не чья – то мать?

– Ну что, красавица лесная, проснулась, – теперь женский голос был обращен ко мне, потому что одновременно с ним я почувствовала прикосновение ко лбу, к щекам.

Ой! Какая приятная прохлада!

– Здравствуйте, – прохрипела я, раздирая свои слипшиеся глаза, к счастью мне это удалось. Горло саднило, как будто ровно вчера я проглотила ежа, а от света потекли слёзы, но стиснув зубы, стерпела, не издав ни звука.

– Здравствуйте, леди. Весьма рад, что вы, наконец, очнулись, – отозвался высокий светловолосый мужчина, чьё лицо мне показалось знакомым. – Вы пришли в себя, значит, всё налаживается, отдыхайте. Я приду позднее, и если вы будете в состоянии, то и поговорим. Пойдём, – последние слова сказал он кому-то, находящимся за моей головой и эти двое, судя по разговору между собой, удалились. Звук прикрываемой двери подтвердил мои предположения.

– Где я нахожусь? – мой вопрос был адресован женщине, которой на вид можно было дать и пятьдесят лет, и шестьдесят. Глубокие носогубные складки и слегка выпяченная нижняя губа придавали какое-то сварливое выражение лица, но мне было всё равно.

– А вы, девушка у князя Радомира. В лесу он вас подобрал, дня три уж прошло.

– Три дня? – прохрипела я с удивлением и ужасом. Ведь меня ждут Радкевичи! Ждут, но вряд ли ищут. – Мне ведь нельзя, у меня в городе работа!

– Какая работа? – рассмеялась женщина резким голосом, а редкие усики над верхней губой задвигались в такт, – да вы, леди, хорошо, если через неделю отойдёте, а то и через две.

– А что же делать? – прошептала я, понимая, что вовсе не могу лишиться работы из-за этого неприятного случая.

– Лежать! И выпить отвар, что на столе! – грозно скомандовала тетка и быстро вышла.

– Лежать, – повторила я за ней, одновременно ощущая сухость во рту и жар во всем теле. Ох, и попала, как же теперь! Ведь не болела, не знаю, сколько и тут на тебе, заблудилась, а ещё очутилась непонятно где!

У какого – то князя, Радомира!

Память услужливо подкинула случай нашего с ним знакомства в таверне в тот самый день, что мы с Марфой прибыли в город.

Оборотни, так сказала Марфуша про эту весёлую компанию.

Мне стало немного не по себе. Я слышала, что эти звери не питаются людьми и даже выглядят как люди(сама убедилась), но всё же знание того, что перед тобой не чистокровный человек пугало и завораживало одновременно.

Жажда и жар взяли своё, и я потянулась к маленькому прикроватному столику, что стоял рядом. Привстала на локте....

Вид чужого белья, а точнее какой-то расшитой рубахи бросился в глаза, и на миг я забыла про всё.

Это получается, меня мало к себе привезли, так еще и переодели?

Мысль о том, что князь или его подручные позволили себе такое, была неприятной и вместе с тем вполне понятной. Больного положено переодевать в чистое и сухое бельё, а если он сам не в силах это сделать, то помочь....

И сколько раз за эти дни я пропотевала насквозь, что приходилось переодевать? Запаха пота не было, а значит, кто-то занимался? Кто ко мне прикасался?

Отвар, до которого всё же дошла очередь, показался незнакомым, с легкой горчинкой в привкусе, но это и не важно, главное что помогло. Пить я больше я точно не хотела.

Осторожно, боясь привлечь к себе лишнее внимание, я села, опустила ноги на пол. Ворсистый ковер, а не шкуры как у многих, лежал на полу. И это было так приятно!

Когда-то папа из очередной заграничной поездки привез что-то похожее для меня, и я специально ходила босиком, и даже лежала, чтобы оценить всё его тепло, мягкость.

Но восторгаться ковром не самое благодарное дело, и я подошла к большим окнам, из которых лился манящий свет.

Подошла и ахнула.

Находилась я на втором или третьем этаже какого – то замка, сложенного из красного и белого кирпича. Башенка, как и положено, была в наличии, а еще огромная заснеженная территория вокруг, и ещё леса и леса..Действительно, лучшее место для оборотней, это лес. И спрятаться хорошо и в зверя превратиться – не привлечешь к себе лишнее внимание.

– Вы уже встали? – раздался знакомый голос за спиной и я обернулась.

Князь, смотрящий мне в глаза и не только…

Я пискнула и интуитивно прижала руки к груди, понимая, что выгляжу глупо. Длинная сорочка была совершенно непрозрачной, как и рукава, доходящие до локтя.

– Простите, – голос мужчины не показался смущенным, но всё же он отвернулся и тут же вышел, прикрыв за собой дверь.

Я юркнула под одеяло и только после этого осмотрела комнату на предмет моей одежды. Она обнаружилась в дальнем кресле, сложенная самым аккуратным образом. Теплые ватные штаны, вязаный свитер и прочее, включая укороченное зимнее пальто – всё было на месте. Но вот рядом с кроватью явно для меня был припасён махровый халат. Длинный, теплый, бледно – голубого цвета. И я решила раз он тут, значит для меня и немедленно надела на себя. Несколько тяжеловатый, но приятный на ощупь, он придал немного уверенности, и я решила пока его не снимать.

Стук в дверь возвестил о том, что хозяин здешних земель всё-таки находился по близости и желает со мной поговорить. Рукой пригладив распушенные волосы, быстро заплела простенькую косу, сглотнула и проскрипела:

– Заходите, пожалуйста! – першение в горле тут же смягчила все тем же горьким отваром.

– Вы уже встали? Я рад, значит всё не так уж и плохо.

– Да, спасибо. А то заблудилась, похоже, – попыталась оправдаться я, и тут же опомнилась, с тоской и испугом выпалила, – скажите, а где мы находимся? Мне нужно домой, в Осинки. Или на работу, в город. Я учительница.

– Леди Ярослава, – произнёс он четко, но я сразу поняла – этот оборотень привык только приказывать, а на уступки идёт только исключительно ради развлечения или хорошего настроения, – я не собираюсь отпускать вас, дабы не угробить свой труд спасателя. Вы знаете, что практически замерзли в снегу? Понимаете, что еще час и всё, последствия были бы необратимы для вас? Не говоря о диких зверях, что в изобилии водятся на моих владениях. Как вы думаете, они стали бы разбираться, человек вы или молодая олениха? – мужчина в данный момент выглядел таким суровым и строгим, словно привык всегда и всеми повелевать.

Я сглотнула, потому что о подобном, корчась от холода под кустом, вовсе не думалось. Мне снились папа, мама, дочка. И думала я только о них.

– К чему все это, князь?

– Я не считаю, что будет правильным отпустить вас именно сейчас. Застуженные лёгкие, это самое малое, что грозит вам после перенесенного охлаждения и в случае вашего повторного путешествия.

– Но ведь на улице кажется, потеплело? И солнце светит, – я неуверенно махнула рукой в сторону окна, из которого действительно лился яркий солнечный свет.

– Да, – верхний правый уголок губ приподнялся, и мне это показалось очень милым. – Но минус двадцать вряд ли хорошая погода для девушки из сугроба.

– Снегурочки, – прошептала я, понимая, что двадцать, это перебор. У меня и при минус десяти и ниже лицо начинало мерзнуть, а тут даже не рискую предположить.

– Что? – недоуменно переспросил он.

– Снежная девочка из сказки, – пояснила я и с и тоской уставилась в окно. Работа была нужна всем нам. И ведь только стали откладывать деньги на будущий дом для Степана и Олёнки…

Деньги нужны, чтобы дать моей дочери другую жизнь, а не такую, тяжелую деревенскую, наполненную заботами о хлебе насущном.

– Снегурочки, – он произнёс так, словно почувствовал это новое для него слово на вкус. – Вас что-то беспокоит?

– Да. Мне нужно на работу или домой. Пожалуйста. Работа в городе, а дом в Осинках. Скажите, как быстро я смогу добраться до города? Сколько..

– Нет! – снова оборвал меня этот странный мужчина, – мы сделаем по-другому. Я пошлю своего человека в оба места, и он предупредит, что вы пока задержитесь по уважительной причине.

– А это удобно? Далеко?

– Не бойтесь, – князь улыбнулся, словно я сказала настоящую чушь, – сейчас почти полдень, а к вечеру он точно будет тут, уже объехавший оба места, причём не сильно торопясь, а так, для разминки. Идёт?

– Идёт, – улыбка сама появилась на моих губах и я с теплотой взглянула на своего спасителя.

– Ну вот, теперь пойдём обедать или нет, я обедать, а вы завтракать.

– Но не стоит так утруждаться, могу и тут, – прощебетала я, чувствуя себя обязанной. Пусть в другом мире я вполне была вправе сидеть рядом с этим князем, не чувствуя себя униженной, но сейчас, тут, не хотелось. Мой спаситель не был неприятным, скорее мне было просто неудобно за всё, что для меня сделали чужие незнакомые люди.

– Глупости, – обронил мужчина и подал мне свою руку, ладонью кверху. Так делал только папа, Дан же просто брал меня за руку или я держалась за него под руку, но никогда не подобным образом. Сейчас, тут это казалось чем-то личным и достойным только близких знакомых. Жест человека, не имеющего камня за пазухой, открытого человека.

Оборотня.

– Хорошо, – выдохнула я, не отводя от Радомира глаз, но не посмела выполнить предложенное, спрятав руку за спину.

– Что-то не так? – улыбка слегка сошла с красивого лица мужчины, которому на вид можно было дать лет сорок. Высокий, широкоплечий, со светлыми волосами, достающими ему до плеч. Он был интересен и, безусловно, знал об этом факте.

– Извините, но я хотела бы умыться и вообще привести себя в порядок, – я ухватила за кончик беспорядочно заплетенной косы и повернула к князю.

– Конечно, – тут же усмехнулся князь, – вот об этом как – то не подумал. Располагайтесь, всё необходимое там, – он махнул рукой куда-то в угол комнаты, и я с удивлением рассмотрела там дверь, чем тут же и решила воспользоваться. – Ярослава, я зайду за вами через полчаса.

– Хорошо, – тут же согласилась я и повернулась, чтобы отправиться исследовать ту самую прикрытую комнату, но мужчина меня остановил.

– Если вам будут нужны какие-то вещи, то можете воспользоваться теми, что висят в шкафу. Всё на ваше усмотрение.

– Спасибо, – поблагодарила я и теперь уже никуда не спешила, а дождалась, пока мужчина выйдет, а только потом отправилась умываться.

Сказать, что была в восторге от увиденного – ничего не сказать. Ванная комната из белого мрамора, с зеркалом по одной стене в полный рост. А ещё душ, из которого вода льётся прямо сверху, стекая по желобку на полу в решетку с дырочками.

Хотелось завизжать от радости и вместе с тем поскорее воспользоваться этой красотой, удивительно напоминавшей мою прежнюю собственную ванную комнату. Правда, маленький бассейн, что специально для меня устроил папа, тут отсутствовал, но это ерунда. Сама возможность помыться не с тазами, плюс тёплый мраморный туалет, расположенный за соседней стеночкой – тоже верх мечтаний в последние годы. У Радкевичей всё было цивилизованно, но просто, а точнее практично. Я не знаю какая ванная у Марго, но наша с гувернанткой душевая самая обычная, без изысков .

А тут… Я снова осмотрелась и быстро стала раздеваться, попутно отметив, что, к сожалению, дверь не запирается. Надеясь на порядочность и в этом случае, поспешила воспользоваться благами цивилизации.

Какое там затрудненное дыхание, какое там ощущение жара! Я наслаждалась горячей водой, льющейся с потолка из леечки, а ещё ассортиментом шампуней и мыл, кремов, стоящих на полочке…С тоской посмотрела на чужой бритвенный прибор, пусть и сразу понятно было, что он наверное, совсем новый и возможно даже не использованный. Растительность под мышками и даже немного внизу живота предпочитала сбривать, а отсутствие специального прибора вызывало тоску. Хорошо хоть дома в бане навела марафет, иначе чувствовала бы себя не в своей тарелке. Пусть нет никого, ни любовника, ни мужа, но любовь к гигиене и чистоте были не на последнем месте при любом раскладе.

Можно было бы наслаждаться и стоять под струями воды бесконечно, только я хорошо понимала, что не стоит пренебрегать терпением гостеприимных хозяев, а потому потянулась за полотенцем.

По дороге из ванной открыла тот самый шкаф с одеждой, про который говорил Радомир и замерла. Платья, что когда-то носила я сама, были изысканными, эти примерно такого же качества. Я провела рукой по ним раз, два, с удовольствием отмечая хорошо выполненные стежки, да и саму добротность и дороговизну тканей..

И закрыла шкаф.

Мне было абсолютно неважно, что до меня эти платья принадлежали кому-то другому, пусть и не привыкла носить чужие вещи. Меня стала одолевать тоска по той жизни, где все было просто и понятно. Папа, наш дом, замок и прочее имущество. Удобства, отсутствие мыслей на тему, а чем завтра кормить детей или на что покупать всё это. А еще невозможность вернуть всё это и отдать единственной дочери, что по праву могла бы наследовать и прекрасный загородный замок с землями, и городской особняк в столице, и прочее имущество.

Завязав потуже пояс на длинном махровом халате, я опять подошла к окну, в ожидании, когда за мной придёт Радомир или ещё кто-нибудь из местных жителей и тут мой взгляд упал на паспорт, что аккуратно был положен около стопочки вычищенной или может быть выстиранной одежды. Ну, конечно же, князь называл меня по имени, согласно документа. Хорошо, что кроме даты рождения, фамилии Хадерсона (спасибо полковнику) и места проживания в деревни Осинки (тогда мы конечно там не жили, но ведь планировали, а деньги делают чудеса) в бумаге ничего не было прописано. Но присутствовала печать, яркая и настоящая на все сто процентов.

Хотела сунуть бумагу за пазуху, уже чисто по привычке, от неизвестности и сама едва нервно не рассмеялась. Глупости, мне помогли, а я начинаю бояться всех и вся. Хотя в моём случае осторожность и предусмотрительность не раз спасали жизнь.

Стук раздался как всегда неожиданно, и я посмотрела на дверь, мысленно оценивая, как выгляжу. Не деревенщина, но и не императрица. Кажется, очень напоминаю себя прежнюю, только с огромным опытом и багажом новых знаний.

– Вы, похоже, быстро освоились! – одобрительно сделал заключение князь, пройдясь по мне взглядом, – переодеваться, не захотели?

– Это обязательно? – я нахмурилась, не понимая к чему это всё.

– Нет, ваше право, просто думал, что женщины любят красивые вещи . А, да ладно, – он рассмеялся, обнажая ровные белые зубы, – пойдёмте.

– Любят, – подтвердила я, глядя, как он вновь протянул ко мне руку, приглашая следовать вместе с собой, – только свои платья, сшитые для себя одной.

И я вложила свою ладошку в его, ощущая приятное тепло и дрожь.

С трудом удалось сохранить спокойствие и не выдернуть руку, даже когда князь повернулся, а моя рука оказалась лежащей на его согнутой в локте руке.

И я буду не я, если в этот момент Радоминр не вздрогнул. Да и вообще показалось, что он вдыхал мой запах, а может, таким образом, ощущал все ароматы, что доносились по дому с кухни.

– Скажите, – произнесла я, одновременно разглядывая этот замок изнутри. – Вы обещали отправить гонца, это всерьёз?

Мы шли по длинному коридору, выложенному из серого кирпича, и это было очень красиво. Длинные окна, устремленные ввысь, покрытые легким морозным узором искрились, и я вновь порадовалась своему спасению, ведь в такой момент оказаться на улице – не самый лучший способ сведения счетов с жизнью. А жить я хотела и теперь еще больше, чем когда-то.

Но главное – предупредить своих в Осинках и работодателей в городеться. Пару дней отлежусь и всё, в дом аптекарей, чтобы продолжать трудиться и зарабатывать деньги. Мысль о том, что Ленар может всё испортить, казалась уже не очень основательной, но возможной. Но с этим, если что, буду справляться позднее.

– Конечно, – охотно отозвался он, и мы остановились. Я осторожно выпутала свою руку, делая вид, что с удовольствием рассматриваю замок изнутри, – тогда пообедаем, а потом поговорите и скажете, куда и что надо отвезти.

– А может быть вначале, сказать? – не унималась я, – ведь меня могут уже искать, беспокоиться. Извините, пожалуйста, за мою настойчивость.

– Хорошо, сейчас, – согласился князь, и мне показалось, что не так – то и охотно. Хотя кто я такая, чтобы судить о человеке с первого дня настоящего знакомства?

Князь оставил меня в небольшой гостиной сам на минуту вышел, но уже спустя назначенное время появился вместе со светловолосым довольно высоким молодым мужчиной, на вид которому можно было дать лет тридцать – тридцать два.

– Леди, рассказывайте, что и куда Росляр должен отнести, – скомандовал Радомир, не повышая голоса, не меняя тона и, тем не менее, было сразу понятно, он привык повелевать и твёрдо знает, что хочет и когда.

– Я могу написать записки? – спросила я, ведь так действительно будет проще.

– Конечно, – он открыл ящик у небольшого столика и подал мне карандаш и бумагу.

– Спасибо, – кивнула я, быстро присела на низкий диванчик, а бумагу тут же расположила на этом самом круглом столике.

– Только учтите, – подал голос тут же присутствующий Радомир, – неделю точно вы не сможете покинуть мои владения. Минимум, а дальше по состоянию.

– Неделю? – охнула я, представляя, что не увижу Ксюшу.

Мне и это расставание далось с трудом, впрочем, как и все остальные, когда я вынуждена покидать их с Марфой и ехать в город. А посмотрев на князя – поняла. Этот что сказал, то и сделал.

Первую записку написала своим родным, в Осинки. Была мысль придумать(исключительно для успокоения Марфы),что я просто приболела, значит приеду только через выходной, но я не стала так делать. Во-первых, бумагу привезёт оборотень, а все Лисовы в них разбираются, значит, дам только лишний повод для переживаний от неизвестности. Во-вторых, просто не вижу смысл этого словоблудства, потому как не заслужила Марфуша подобное.

"Марфа, я приболела в дороге, поэтому оказалась во владении князя Радомира. Не переживайте, как мне будет легче, вернусь домой. В город аптекарям сообщу сама.

Еще раз, не переживай и скажи всем нашим. Целую, ваша Ярослава"!

Второе письмо, естественно, было направлено Радкевичам, а конкретно госпоже Марго. Оно было сухим, но распространять нежности тут было некому.

"Госпожа Марго, к сожалению, я простыла и заболела, а потому не могу в настоящее время выполнять свои должностные обязанности в качестве учительницы Максимилиана. Надеюсь, после выздоровления моя кандидатура вам всё еще будет подходить в прежнем качестве. Ярослава Хадерсон"

– С кого начать? – спросил меня оборотень Росляр, убирая сложенные листочки в нагрудный карман.

– Вначале в Осинки, а только потом в город, – давала я указания широкоплечему незнакомцу. – Вы знаете где Осинки, а где дом аптекарей Радкевичей?

– Обижаете, леди, – усмехнулся мужчина, но под острым взглядом князя исправился, – знаю, не впервой там бывать.

– Вот и спасибо, огромное, – произнесла я, понимая, что еще немного и урчание в животе затмит любую музыку. Значит, еда – моё спасение.

– Ну, теперь обедать? – подытожил князь, глядя как Рос быстро и почти бесшумно вышел.

– Да, пожалуй, – согласилась и чтобы не касаться мужчины ( вдруг опять предложит руку, как – то это слишком лично для меня), сказала то, что уже давно хотела сделать. – Князь, я…

– Радомир, если вам будет угодно, – прервал он меня с усмешкой, – можете звать так. Не ошибусь, если скажу, что вы не простолюдинка, даже не мещанка, да и память меня пока не подвела, мы ведь встречались?

– Встречались, – кивнула, соглашаясь с ним, – не простолюдинка, вы правы. Но я не об этом хотела вам сказать, выслушайте, пожалуйста.

– Хорошо, – согласился он и потянул руку к моим распушившимся высохшим волосам, выбивающимся из обычной прически – хвостик. Но тут же то ли понял, что это непозволительно, то ли увидел мои расширившиеся от его неожиданного жеста глаза, а потому отдернул руку, – продолжайте.

– Князь, я хотела сказать вам спасибо и всем, кто помог в тот день. Честное слово, сама не думала, что всё так обернется. Я должна была ехать в город, но метель всё испортила. Как – то заблудилась и сбилась с дороги, оказалась сама не знаю где.

– Понимаю, – совершенно серьезно отозвался он. – А вы вообще в лесу ориентируетесь?

– В каком?

– Где дорога от Осинок до города.

– Да, я с самого начала осени езжу по ней, раз в неделю туда и обратно. И до этого от случая к случаю. Никогда не плутала. Да и дорога набита, видна хорошо. Но то была не зима.

– Понятно. Не местная.

– Нет, – разговор опять начинал принимать не самые приятные для меня обороты и я не нашла ничего придумать, как только попытаться выкрутиться и "заговорить зубы". – А вы как оказались на этом пути? В такую метель?

Радомир моргнул, уставившись на меня, а потом продолжил нашу беседу.

– Может, пообедаем?

***

Росляр неспешно подъехал к дому, на который указал один из юных жителей, что в нём живут Лисовы после пожара. Оказывается, леди приютила у себя целое погорелое семейство, о чем охотно поведал мальчишка, сказавшийся Жировым. Как бы то ни было, но следы пожарища были видно повсюду, пусть они произошли не вчера.

Обгорелые дома, прокопченные дворы. Казалось, Осинки попалило от души, а точнее со злости. Но такое уж было лето, раз горела не только эта деревня, горело всё вокруг. Лес страдал, луга страдали, не обошлось подобное несчастье и простых людей. Хорошо, что во владениях пресветлого князя, в деревнях больших и малых, по его указу готовились заранее к подобному исходу. По распоряжению Радомира каждая деревня окапывалась вокруг, вспахивала землю, и тем самым закрывала себя от огня, пришедшего с полой или с леса. В каждой деревне на период засухи старосты выбирали караульного, следившего за порядком ночью. Ведь беда могла прийти не только от злоумышленников, а от обычной ошалелой искры, что иногда выбиваются из банных или домовых труб.

Росляр спрыгнул с коня, шепнул ему, чтобы стоял и не смел уходить, а сам слегка прогнулся, разминая затёкшую спину и беззвучно открыл калитку. Картина, представшая перед его глазами, была очень доброй, можно даже сказать душевной. Оборотень улыбнулся, настолько это было приятно, наблюдать подобное. Он и сам мечтал о большой семье, детях (чтобы не один, точно) и о жене, непременно красавице с открытой улыбкой и мягким сердцем.

Высокая круглолицая девушка, как-нибудь цветного платка которой выбивалась толстая русая коса, чистила около дома снег, а перед ней трое детей играли. Мальчишки впряглись в саночки вместо коней, а сзади них, заливаясь смехом, сидела девочка.

Калитка за спиной мужчины скрипнула и тут же незнакомка, и дети обратили на него внимание.

– Мама, к нам кто-то пришел! – закричал один мальчишка, а второй подхватил его крик, слово в слово повторяя за братом (дети одинаковые на лицо, так что о родстве можно и не задумываться).

– Ой, мамочки, чужой, – пискнула девочка, вторя мальчишкам, и побежала к девушке, одной рукой опиравшейся на лопату, а другой прижавшей к себе ребёнка.

– Тут живёт Лисова Марфа? – крикнул Росляр, не двигаясь с места, потому как видел, что красавица в платке напряженно вглядывалась в него. Он догадался, что молодая женщина понимает, что перед ней не человек, хотя оборотни тут наверняка тоже не редкость. Опасные – да, но больше оттого, что сильнее людей, плюс вторая сущность вызывает у прочих трепет и страх.

– Здесь, а что вы хотели? – отозвалась она мелодичным голосом.

– Письмо для неё, от леди Ярославы.

– Мамочка, – прошептала маленькая девочка и прижала ручонки в варежках к своему рту, одновременно вытаращив смешно глазёнки, – письмо!

– Беги за ними, милая. Беги к Олёне, наверное, уже замёрзла, – девушка подтолкнула малышку, которая тут же отправилась по направлению к дому.

– Вы Марфа?

– Я, давайте письмо, – отозвалась красавица, не сдвигаясь с места и Рос сделал по направлению к ней несколько шагов. Как ни хорошо было его зрение, но всё же осознал, что вблизи девушка или молодая женщина (как там правильно, ведь ей уже не шестнадцать, это видно) оказалась ещё краше. Возможно , причиной тому легкий румянец, что алел на щеках или непослушная чёлка, которую она привычным жестом заправила под платок.

Но по мере прочтения девица нахмурилась, кажется, даже расстроилась, а потом ещё раз пробежалась глазами тексту.

– Скажите, она пишет, что с ней всё в порядке, просто лёгкая простуда, это правда? – пытливые глаза неотрывно смотрели в глаза самого Росляра, несмотря на то, что он был на полторы головы выше этой незнакомки.

– Правда, теперь с ней всё в порядке, – отозвался оборотень.

– Она пишет, что заблудилась, но вы её нашли, это так?

– Если пишет, значит так, – усмехнулся Рос, с уважением отмечая, что леди не хотела пугать своих родных, написав что только заблудилась .Хотя какие родные, если она леди, а это простые люди, сразу видно. Правда, Марфа прочитала письмо довольно быстро, значит, обучена грамоте. Подобное в этих местах не редкость, но простой народ всё чаще читает совсем уж неторопливо, а эта видит письменный текст не впервой, сразу видно. Может, приставленная к леди служанка? Отчего бы и нет. Но сразу понятно, отношения между людьми хорошие, ведь пустила же леди Ярослава их в свой дом, как говорил тот подросток по фамилии Жиров.

– Вы подождёте, я ответ ей напишу? – попросила девица и, получив кивок от оборотня, бросилась в дом.

Росляр осмотрелся, отмечая, что дом добротный и порядок вокруг, а значит, люди тут живут не ленивые. Спустя пять минут Марфа вышла, складывая по пути бумажный листок. Оборотень заметил стриженые головы мальчишек, прижавшихся к окнам и наблюдавших за ними и ещё одну головку с яркой красной ленточкой на макушке, что-то выводящую пальчиком на запотевшем местами стекле. Он напряг зрение исключительно для интереса и усмехнулся, ну, конечно же, цветочки, что еще рисуют маленькие девочки?

– Возьмите, пожалуйста, – Марфуша протянула руку и Рос принял письмо, нечаянно коснувшись горячих пальцев девицы.

Ощущение было приятным, просто обжигающим, и он с удивлением отметил, что вдобавок от девушки вблизи вкусно пахнет. Запах свежевыпеченного хлеба принесла она сейчас из дома, и от этого на душе оборотня стало светлее.

– Скажите, – позвала девица его после того, как он молча повернулся и сделал пару шагов по направлению к калитке, – а она долго ещё проболеет? Как считаете? Вы ведь видели, в каком леди состоянии?

– Думаю, недели две, – важно констатировал Росляр, – князь не позволит ей при морозе выскакивать и по дороге скакать.

– Не позволит, – нараспев фыркнула Марфа и озорно улыбнулась. – Леди подобное не остановит, раз что задумала. И мороз ей будет не мороз.

И если до сих пор Рос видел, как девушки улыбались ему, то тут сразу понял. Они не улыбались, а скалились. Кто-то в силу своей звериной сущности, кто-то по какой-то другой причине, возможно, не умели выразить радость душевно.

А от этой защемило в сердце, и он сглотнул, понимая, что порыв поцеловать красавицу вызван не только исключительно звериной натурой брать самое лучшее, но и чисто мужским желанием обладать этой женщиной.

– Вы замужем? – спросил Росляр, позабыв про то, что еще недавно хотел сказать ей в ответ.

– Нет, а что? – красавица гордо перекинула волосы через плечо, а у оборотня руки просто зачесались притянуть девицу за косищу к себе и поцеловать, впиться в эти сочные губы.

А вместо этого когти впились в кожу, и он спрятал руку в карман, потому что обращаться сейчас в присутствии Марфы был не намерен.

Росляр вовсе не был девственником, кто в тридцать пять лет им остается? Да и не далее, чем вчера наведывался к одной весёлой молодой вдовице, привечающей его у себя и обхаживающей понравившегося оборотня. Но только с ней у него изначально был уговор, что о свадьбе речи быть не может, а так, побаловаться, почему бы и нет. На большее рассчитывать женщина просто не могла, да и не хотела, откровенно говоря. После смерти мужа та ценила свободу, а Рос и не претендовал на неё. У них была честная договоренность по просьбе вдовицы – если захочет с кем еще встречаться, значит, тому и быть. Пару раз он чуял чужой запах на её теле, но, видать, ей были эти люди не по нраву, так как подобное больше не повторялось.