Kitobni o'qish: «Антиада»
Предисловие
Они искали её повсюду.
Она была так близко.
Земная жизнь бесспорно дар. Но кто его дал? Кто-то свыше? То есть, кто-то создал планету со всем многообразием видов и сделал её такой, какая она есть в глазах человека.
Люди издавна создавали богов, чтобы верить в могущественную силу, управляющую всеми процессами. Отчасти они были правы. Не человек управляет планетой и процессами жизнеобеспечения. Есть что-то таинственное и указывающее на вмешательство великой силы, и проявляется оно в ДНК, определяющим практически все характеристики материального тела.
Но есть что-то внутри тела, ответственное за жизнь. Как будто в нужный момент нажимается кнопка, и тело остается без чего-то обеспечивающего жизнь. Возможно, это душа. Есть ли она? На сегодняшний день некоторые ученые приходят к мысли, что – да. Но, есть противники этого мнения. И каждая сторона конфликта имеет собственные доводы, противоречащие доказательствам оппонента.
В своем романе я не касаюсь вопросов религиозных мировоззрений. Хочется верить в продолжение жизни. Верить в истоки её сотворения. Того, кто за ним стоит.
В романе я привожу реальный пример столкновения человека с клинической смертью и свидетельства того, что наш мир соприкасается с другим миром, возможно тем, куда уходят души.
Черпая информацию по теме романа в сети Интернет, я неоднократно наталкивалась на комментарии пользователей различных сайтов, выдвигающих также теорию об уровнях того мира, куда уходят души.
Представление о том, каким может быть тот мир, строились на основании моей фантазии. Они не отвергают версию рая и ада, просто в романе представлен тот мир многоуровневым. И технологическим. И там не будет легче, чем здесь. Разве что там не может быть насилия и аморальности.
Надеюсь, что роман придется по вкусу любителям философии и отчасти мистики.
Часть 1
Глава 1
Сбой. На табло кричаще смотрелось слово, выделенное ярким цветом.
В комнату с погруженной направился Смотритель. Не спеша. Спокойно. Ситуация вышла из-под контроля не до такой степени, чтобы он терял самообладание.
По коридору в схожем темпе передвигались другие смотрители. На первый взгляд они казались двойниками друг друга. Фигуры и форма одежды и в самом деле были типичными. Разве что черты лица несколько отличались. Не разительно. В достаточном объеме для сохранения индивидуальности и для подавления эгоцентризма.
Он вошел в комнату под номером, присвоенным погруженной. Внутри тихонько пищало оборудование. Изредка мигали лампочки на мониторе контроля за телом. Монитор души не подавал сигналов, свидетельствовавших о нарушениях.
На пульте вошедший нажал комбинации клавиш, и сигналы аппаратуры затихли. Комната наполнилась тишиной, и он расположился поодаль от тела погруженной, чтобы передохнуть.
Глава 2
Крик, раздававшийся из динамика телефона, резал по ушам, и она хотела нажать отбой, но посчитала, что обязана выслушать тираду клиентки.
– Ада, я же договаривалась с вами на два часа. Как же так? Вы совсем не уважаете клиентов. Как вы работаете, не понимаю. Если бы не ваш талант, я бы вычеркнула ваш телефон. Ладно, молчите, значит, понимаете, что виноваты. Завтра я приду в студию. В это же время.
Телефон небрежно отправился на пол. Она проспала всю ночь и утро, как убитая. Вечер в ночном клубе выветрился из памяти. Она и не собиралась вспоминать детали. Они были лишними. Не существенными.
Поднявшись с матраца, лежавшего прямо на покрытом пылью полу, рыжеволосая девушка потянулась. Короткая разминка вытеснила из тела остатки странного сна. Надев любимые дранные джинсы и растянутый свитер, она отправилась в уголок студии, отведенный под зону для приема пищи. Электрочайник своевременно удовлетворил её потребность в растворимом кофе.
Зеленые глаза Ады наткнулись на полотно. Единичные мазки заставили поморщиться. Меньше всего октябрьскими днями хотелось работать на клиента. То ли дело рисовать эскизы города, погружающегося в осеннюю хандру. Если бы не потребность в деньгах, она бы осуществляла мечты. Но она полностью соответствовала образу художника: бездомная и безденежная. Хорошо, что студию удалось арендовать по дешевке, а так бы мыкалась по друзьям, которых успела собой напрячь.
Допив подобие бодрящего напитка, она приблизилась к полотну. Рисовать то, что заказала клиентка, не возникало желания. Вкус особы, готовой платить дикие деньги за несуразицу напрягал. Ни цветовое решение, ни композиция не отвечали тому, что желала изображать художница. А ведь заказчицу впечатлили работы Ады, ставшие визуализацией её видения мира. Повернувшись в сторону картин, украшавших студию, она позволила себе полюбоваться силуэтами утонченных девушек, представленных серыми тонами на грязно белом фоне.
«Ладно. Будем мазать бумагу твоей фантазией»: Ада дала себе установку и врубила на всю катушку громкость плеера с рок-композициями любимой группы Three Days Grace.
Шесть часов неотрывной работы сковали мышцы спины и шеи. Зажмурившись от дискомфорта, она отошла от полотна на пару метров. Сносная абстракция требовала доработки.
«Завтра. А теперь на поиски еды»: чувство удовлетворения от частично выполненной работы успокаивало. Возможно, она получит гонорар. Его хватит как обычно, на пару недель.
Не желая думать о будущем, пускай и краткосрочном, она вышла из студии, закрыла дверь и направилась в ближайшее кафе с приемлемой ценовой политикой.
Глава 3
Эхо в пустом доме звучало зловеще. Владелица элитной недвижимости расхаживала по комнатам, впадая в уныние. Идеально выкрашенные белые стены угнетали. Она чувствовала холод. Тот касался её кожи и оставлял на ней раны. Ей требовалось заретушировать это ощущение. И даже идея имелась, но вот художница не спешила.
«Наркоманка что ли. Неужели нельзя поспешить?»: молодая женщина злилась на любого, кто доставлял ей неудобства.
А это происходило все чаще. Работа адвокатессы не прибавляла спокойствия. Расшатанные клиентами нервы не воспринимали поводов для радости. Жених тоже не умел вносить приятное разнообразие. Богатый и зацикленный на здоровом образе жизни, он казался идеальным кандидатом на роль мужа, но был настолько скучным, что будущая совместная жизнь грозила хронической тоской. И все это она хотела разбавить яркими картинами. И разбавит. Если художница начнет бузить, она знает, как повлиять на неё. Перед силовыми методами, ещё никто не мог устоять. А такие, как эта особа и подавно.
Отвлекаясь от персоны безалаберной исполнительницы, она принялась злиться на риелтора, удружившего ей махину, а не уютный дом. Как превратить двухэтажный гигант в нечто комфортное и теплое, она терялась предположить. И снова на помощь пришел образ художницы.
Глава 4
– Не боишься? – в прищуренных глазах брюнетки сквозила насмешка.
– Чего? – казавшаяся самой себе достигшей всех возможных вершин молодая женщина оскорбилась. Милана смотрела на подругу взглядом, переполненным недоумения.
– Вдруг твоего Артура уведет, – пояснила Настя.
– Ты спятила? От меня? Кто она против меня? – на стол с грохотом была брошена кофейная ложка.
– Не кипятись, я пошутила, – приятельнице доставляло удовольствия сыпать основания для сомнений.
– Ненавижу тупые шутки. В общем, пускай эта художница и наведет мне дизайнерский шик в доме.
– А ты уверенна, что она справится?
– Ты не видела её картин, – Милана быстро вернула себе самообладание и вернулась к теме беседы, из-за которой пригласила подругу на чашку кофе.
– Мне искусство безразлично, – фальшиво потянулась девушка, не испытывавшая аналогичного чувства к своему имиджу.
– Зря. Я тоже раньше так относилась к творчеству, но, когда на выставке увидела работы Ады, поняла, что такое талант.
– И что там ты увидела?
– Тела. Она так красиво их изображает, – Милана произнесла эту фразу с придыханием.
– Обнаженка?
– Силуэты – поправила она собеседницу тоном чуть более резким.
– И что красивого в силуэтах? – Настя продолжала демонстрировать тотальное непонимание темы разговора.
– Линии.
– Ух ты, раньше ты так не мыслила. Это когда к тебе пришло понимание искусства? – Настя засмеялась, представляя мысленно, как практичная Милана застыла напротив картин и пытается увидеть в них скрытый смысл.
– Это она пояснила.
– Подруга, ты смотри не поддайся соблазну. Тебе выходить замуж нужно.
– Это в прошлом, – вздохнув, Милана отвела взгляд, будто стало стыдно.
– Вдруг она сможет вернуть тебя к прошлым страстям.
– Не вернет. Я не могу утверждать, что она из таких.
– Похвастаешься, когда она выполнит работу.
– Так будет же по случаю нашего новоселья вечеринка, и ты в числе приглашенных. Все увидишь.
Милана устремила взгляд в чашку, вспоминая бурную молодость, когда бодрость наступала не от кофеина.
Глава 5
Пицца оказалась куда вкуснее, чем она ожидала. Непрезентабельное внешне заведение могло похвастаться кухней, но что-то не позволяло владельцу кафе заниматься рекламой. Деньги. Они волновали всех. Заставляли подгонять под них жизнь, форматировать мечты и строить планы, выгодные бумажкам с символической властью.
– Ваш счет, – голос официантки вывел сидевшую за столиком одинокую посетительницу, из прострации.
Взглянув на кусок бумаги, лежавший на маленьком блюдце, Ада приятно удивилась – сумма за обед оказалась смехотворной.
Не сказав ни слова, но твердо уверенная, что будет снова сюда возвращаться, Ада рассчиталась и вышла на улицу. Погода вторила настроению. Формат мыслей под осенним градусом провоцировал на творчество. И только. В жизни наступало затишье и захлестывало оно практически все. А по сути, она ничем кроме работы и не располагала. Тотальная свобода идентичная одиночеству уничтожила в ней мечты. Только кисть позволяла растолкать внутри себя воображение.
Наступив на краешек желтого листа, освободившегося от ветки дерева, она подумала о том, как её топчет жизнь. Не то чтобы сильно. Также само, как и она лист – по краю. Оставляя остальное целым, чтобы ещё трепыхалась на ветру. И ради чего? Просто потому, что так положено всем рожденным и живущим. Биться в личных конвульсиях от каждого дуновения ветра. Может даже чужого ветра.
Съежившись от мыслей, она запахнула куртку из искусственного замша, создавая впечатление замерзающей. Так оно и было. Она мерзла от всего, что вокруг происходило. Ускорив шаг, Ада дошла до здания, в котором располагалась её маленькая студия.
Возле двери нервно расхаживала клиентка.
– Ну наконец-то.
– Вы по телефону что сказали?
– Не поняла, – Милана смотрела на художницу, как на горничную, на которой она отрепетировала доскональным образом уничижительную манеру поведения.
– Завтра. Вы собирались прийти завтра.
– Я заказчица.
– И что?
– Ада, вы меня пугаете.
– Чем? – Ада подняла бровь и пристально посмотрела на девушку, не утомившуюся от высокомерия.
– Это фигуральное высказывание.
– Эм… Ну заходите, глянете, то ли я рисую.
– Благодарю, – Милана пропустила вперед владелицу студии, испытывая недовольство от такого жеста.
– Там, – Ада махнула рукой в сторону, где высилось гигантское полотно будущего панно.
Всматриваясь в буйство красок, Милана молчала. Не нарушала тишину и художница. Усевшись на крутящееся кресло, Ада смотрела на заказчицу, прикидывая причины, по которым терпела особу, с явно зашкаливающим гонором.
– Круто, – Милана повернулась к Аде с наигранной улыбкой.
– Продолжать?
– В смысле?
– В прямом – рисовать дальше?
– Ну да. Ада, я все время хотела спросить, а вы что живете здесь? – на лице с довольно приятными чертами заиграло пренебрежение.
– Да.
– А почему?
– Так хочу, – художница не собиралась потакать женской тяге заглянуть в закрытую комнату.
– Да уж. А удобно?
– Мне да.
– Я бы так не смогла.
– Я и не предлагаю. Если работа устраивает, думаю, вы не станете возражать, если я продолжу?
– Да, – намек покинуть студию Милана не поняла и решила выяснять дальше обстоятельства жизни художницы. – А как же вы здесь живете?
– Также, как вы в своем доме, – Ада поняла, что пока не удовлетворит любопытство клиентки, та не покинет её жилья.
– У меня в доме есть и комнаты, и ванная, и кухня.
– Студия предполагает наличие коммуникаций, это на счет душевой и туалета. Дальше, по поводу спального места, вот оно, – Ада указала пальцем в сторону матраца, застеленного вязанным покрывалом. – А вот за той деревянной перегородкой, выполняющей функции фотозоны, так сказать кухня.
– Это жилье схоже на берлогу, не обижайтесь только, наркомана.
– Ясно.
Милана смотрела на художницу, не понимая, согласна ли та или нет с её предположением.
– Я понимаю, что творчество заставляет искать музу.
– Не понимаете, – Ада продолжала поддерживать неприятный разговор все также равнодушно спокойно.
– Я?
– Вы. Не понимаете. Допинг нужен. Только это не обязательно марихуана или метамфетамин. Все проще и дешевле.
– И что это? – интерес адвокатессы не был поверхностным. Она ощутила внутри себя ощущение, много лет назад задавленное против её желания.
– Жизнь. Милана, я попрошу вас оставить меня, мне нужно работать. По поводу сроков сдачи – неделя и ваше панно будет завершено.
– Вы позвоните? – сбитая с толку, она уже не понимала, что делать и как себя вести дальше.
– Нет. Приезжайте через неделю.
Глава 6
Датчики не указывали на отклонения от программного плана. Все происходило так, как должно. Мониторы демонстрировали ровные линии, отвечавшие за показатели тела и души. Разрозненность двух составляющих ранее одного целого не пугала. Сейчас был другой случай. Он и сам не мог понять причины своего беспокойства.
Решив, что он не имеет прав вести себя подобным образом, он отошел от мониторов и направился к выходу. Последний взгляд. Он должен был его избежать. Не удержался. Повернулся. Ровное дыхание, едва заметное, удержало его внимание. Поддерживаемое системой жизнеобеспечения тело казалось ещё более беззащитным. Её земное тело было очень схожим на то, что она покинула. Но образ, который она получила на земле, несколько отличался от того, который ей был дан здесь. Сдержанный здесь. Яркий там. Только сейчас он задумался над имеющимися отличиями. Он никогда не собирал вопросы в таком количестве. До определенного момента ему была ясна его роль и полагавшиеся обязанности.
Отгоняя от себя мысли, на которые он имел право, он вышел из комнаты.
Глава 7
Устроившись на полу, она внимательно рассматривала два полотна. Смешение красного, желтого и синего цветов ей казалось несуразным. К счастью, не ей придется лицезреть перед собой эту мазню. Примитивно. Посредственно. Сама бы она такие работы даже не стала бы и оценивать. Но за них полагалась отменная оплата. За безвкусицу. А может она сама перестала понимать, что красиво, а что нет. Может даже она утратила художественное чутье.
Прикрыв глаза, она откинула назад голову и попыталась унестись прочь. Куда-нибудь туда, где нет этой суеты и такой мелочности. В место, где нет ежедневной работы, потребности в деньгах и даже чертовой еде. Так жадно захотелось свободы. Как будто она собрана в воде. Обычной. Питьевой. Без всяких вкусовых дополнений. До жути простой. Не такой, как эта странная жизнь. Вроде бы тоже простая, незамысловатая. По сути, обывателю не приходилось сталкиваться с поисками ответов на какие-то крайне сложные вопросы человечества. Не имелось здесь и тени сказки. Здесь все было чрезмерно просто. Все-таки простота должна иметь границы.
Ада снова посмотрела на картины. Определенно в них не было ни намека на содержание. Странно, что заказчица, особа, избалованная деньгами, усмотрела что-то особенное в хаотично нанесенных мазках.
«Галлюцинации»: заключила художница, удерживая себя от нанесения в уголке полотна авторской подписи с названием изображения.
На часах наметились десять часов вечера. Одиноко стало невыносимо. Скрасить часы ничегонеделанья ни с кем не удалось бы. Она могла позвонить родителям, чтобы услышать тоже, что и обычно. Её семья жила в своем измерении. В том, из которого она не без угрызений совести вырвалась. Она оставила их в ситуации, в которой радость и веселье или даже просто безделье, становились запретными. Но, продолжать угнетать себя означало перечеркнуть жизнь, которую кто-то невидимый и может даже существующий или напротив, нет, дал персонально ей. К жизни она все ещё относилась как к дару. В свои тридцать два года она не разочаровалась в уникальном путешествии по реальности, начинавшей казаться какой-то наигранной, будто неестественной. И эти мысли страшили. Она не имела права сходить с ума.
Теперь приходилось бежать от мыслей. Собственных и страшных. Точнее странных. Раньше она не пыталась рассмотреть жизнь через философскую призму.
Устроившись с ноутбуком на печальном матраце, лишенном тандема с кроватными ламелями, она стала ждать, когда сон сморит её упрямое сознание.
Глава 8
Стук в дверь, отчаянно наглый, заставил её покинуть область сновидений раньше привычного времени. Восемь часов утра. Такого раннего пробуждения она себе не позволяла. Прислушавшись к шуму возле двери студии, она убедилась, что посетитель не намерен отступать от цели.
– Там кто-то есть? – обладатель мужского голоса тарабанил ещё сильнее.
«Нелогичный кретин. Если у тебя сомнения в присутствии человека за закрытой дверью, чего тарабанить?»
Ада продолжала лежать, прикидывая, что лучше сделать: ничего или послать навязчивого незнакомца.
– Ада, открой дверь. Ты же здесь живешь.
Такой поворот заставил подойти к двери.
– Кто?
– Открой дверь. Это же не культурно, – мужчина, стоявший по ту сторону, явно не был склонен к гордости, а потому не ушел бы, не получив хоть какой-то ответ.
– Шумное создание, ты хоть представься.
– Я друг твоей сестры, – в его голосе сквозила убежденность, что он имеет некое преимущество в сложившейся ситуации.
– И чего пришел? – меньше всего Аде хотелось слышать хоть слово о человеке, ставшем причиной её скитаний.
– Я же сказал, что я от твоей сестры.
– Пускай сама приходит. Хотя нет, ей здесь нечего делать, – вспомнив последнюю встречу с сестрой, Ада почувствовала, что на очередную беседу у неё просто не хватит сил.
– Ей нужны деньги, – мужчина был уверен в правомерности своих требований и не собирался отступать.
– Передай ей, пускай не лезет со своими проблемами, – такой поворот разговора она и ожидала, но не имела готовности продолжать оправдываться за то, в чем не была виновной.
– Это не по-человечески, – взывающий к совести продолжал проявлять настойчивость.
– Содержи её.
– Я не могу, – в голосе незнакомца не промелькнуло ни намека на стыд за демонстрируемое поведение.
– Я тем более.
Ада прикрыла уши ладонями. Внутри неё заворочалось возмущение. Дыхание стало прерывистым, предваряя удушающий спазм, возникавший в моменты сильного волнения. Решив не дожидаться начала оного, она принялась искать успокоительное. Редко приходилось прибегать к его помощи с тех пор, как она съехала с родительской квартиры.
Подойдя к окну, Ада долго смотрела в небо. Серое и безграничное оно не пугало и не грозило упасть на неё, как раньше, когда она жила вместе с близкими людьми. С семьей. С каким же облегчением она вышла из дома пять лет назад с рюкзаком и больше никогда не возвращалась обратно.
Глава 9
Улица покрывалась листьями и грустью. Уверенно приближалась пора затишья. Забвения. Времени, когда следует переждать и питать иллюзии. Он давно уже не верил в чудеса. И даже Новый год не воспринимался точкой, с которой прокладывается новый маршрут в лучшее будущее. Для него этой точки не существовало. Она была стерта и не им лично.
Открыв дверь черного входа в бар, он прошел в густую темноту помещения, пахнувшую вчерашним сигаретным дымом. Барная стойка осветилась многочисленными лампочками. Он любил эту атмосферу. Если бы не работа бармена он спятил бы. В этом месте проблемы оставались за порогом. И не алкоголь их тормозил, позволяя отдохнуть тому, за кем они увязались. Что именно на время пребывания в баре разгружало головы посетителей, он пока не понял, но успел прочувствовать. И покидать эту зону расслабления не планировал. Впрочем, и некуда было уходить. Прошлое осталось далеко позади. Оно споткнулось на его следах. Он уверенно ушел вперед. И не пожалел.
В зал вошла первая посетительница. На лице худощавой девушки он заметил знакомое состояние. Она была такой же, как и он – отсеченной от прежней жизни. Свободной. Ничейной.
Глава 10
Истерика рассеялась среди разбросанных вещей. Раскачиваясь из стороны в сторону, девушка входила в состояние, указывавшее на приближение успокоения. Стараясь не шуметь, пожилая женщина прикрыла дверь в комнату. На цыпочках она отправилась на кухню, где за столом сидел муж. Его потухший взгляд остановился на чайнике, давно переставшем свистеть.
– Ну что ты, не расстраивайся, ей уже полегчало, – женский голос не оказал на него должного эффекта.
– Я устал.
– И я.
– За что нам это? – наконец-то он поднял глаза, ища ответ у жены, измученной так же, как и он, приступами дочери.
– Не за что.
– Я её понимаю. Сейчас стал понимать.
– Кого? – женщина не поняла, как можно одобрять истерики дочери.
– Аду.
– Я не знаю. Она решила строить свою жизнь, и может она права, но, когда страдает семья, она не должна позволять себе развлекаться.
– Ты думаешь, она развлекается?
– Наверное же, не страдает, как мы.
– Но она и не должна испытывать то, что мы терпим.
– А кто должен? Ты? Я? Нет. Так вышло. Ада бросила сестру и нас в сложной ситуации, – мать не могла смириться с бегством старшей дочери.
– Мы родители, и в какой-то мере вынуждены это терпеть, а она имеет право на свою жизнь. Не суди дочь. Постарайся понять её.
– А если с нами что-то случится, кто будет возиться с Агатой?
– Нам нужно положить Агату в диспансер, – подавляя внутри себя жалость к дочери, отец выдавил из себя фразу, которую тщательно комкал последние дни, ставшие нестерпимыми из-за участившихся истерик.
– Как ты можешь? Она же наш ребенок.
– А что мы можем сделать? Она не может жить без психотропных препаратов. Сколько мы продержимся в такой атмосфере?
– Нужно найти Аду.
– А она не обязана заботиться о сестре. Завязывай ты со своим странным материнством. Тридцать лет Агате. Она ни дня не работала. Учебу бросила. Она и не пыталась бороться со своей болезнью.
– Она не могла, – женщина укоризненно смотрела на мужа, решившего покончить с ужасом, не заканчивающимся в их доме уже десять лет.
– Ну да. Ей же нужно было употреблять какую-то непонятную химию, – осуждать дочь он уже не боялся. Никакой иной реакции на поведение Агаты у него больше не имелось.
– Ты жесток к ней, – тяжело вздохнула женщина, стараясь не стать на сторону мужа.
– А ты к Аде. Только потому, что она позволила себе жить.
– Не хочешь помогать Агате?
– Как? Я не врач. И ты не специалист. Мы оба просто зрители её представлений. Она жаждет сорваться и снова ощутить, как она это называет, нирвану. Мы нужны как финансовая поддержка.
– Ты что предлагаешь? Бросить её? – вопросы преодолели комок в горле. Ответ измученная женщина знала.
– Положить в психоневрологический диспансер. Я устал. Ты кстати, тоже. Посмотри на себя в зеркало. Тебе пятьдесят восемь лет. Я бы дал семьдесят. Она нас убивает.
Сгорбившийся мужчина, едва несший на себя солидный возраст, отправился в комнату, чтобы урвать для себя пару часов сна.
