Kitobni o'qish: «Верю, надеюсь, люблю»

Shrift:

* * *

Нам не дано предугадать,
Как наше слово отзовётся.
Посеять в душах благодать,
Увы, не всякий раз даётся.

Фёдор Тютчев

К читателю

Я родилась в Останкино, москвичка в четвёртом поколении. Родители – выпускники ТСХА, агрономы. В войну с фашистами мой отец-танкист дошёл до Берлина. Мы с мамой эвакуацию пережили в Сибири. В Москве я училась в общеобразовательной и музыкальной школах. С 1954 по 1957 год работала на целине, на Алтае, в совхозе «Урожайный». Окончив десятилетку в селе Советское, вернулась в Москву и поступила во ВГИК (сценарный факультет). Где и вышла замуж за художника Юрия Ракшу (Теребилова) и родила дочь Анечку. Получив диплом, окончила и Литинститут им. А. М. Горького в 1974 году. В течение жизни опубликовано немало книг художественной прозы.

По моим сценариям снят и ряд кинофильмов, как игровых, так и документальных. Исколесила полмира. Будь то Великая Китайская стена и дом Дэн Сяопина или парад в Париже в честь последнего года у власти Шарля де Голля, египетские пирамиды или Иерусалим, мученический путь Христа на Голгофу (храм Гроба Господня), чукотские яранги на берегу Ледовитого океана или Георгиевский зал в Кремле – всё это и многое другое нашло отражение в моём творчестве.

Планета «Иринара». Об авторе

Россия, встань и возвышайся!

А. С. Пушкин

Ирина Евгеньевна Ракша – писатель, кинодраматург, член Союза журналистов СССР и РФ (с 1965 года), член Союза писателей СССР и РФ (с 1969 г.). Вдова художника Юрия Ракши (1937–1980), имеет дочь Анну Юрьевну (член Союза художников РФ). (Уже не имеет. Дочь скончалась 13 мая 2017 года. Инсульт.)

Ирина родилась в Москве, в Останкино, в семье служащих (москвичка в четвёртом поколении). Родители, выпускники ТСХА (Тимирязевской сельхозакадемии), агрономы. Детство её прошло на столичной окраине. Училась в средней (№ 271) и музыкальной школах. В 1955 году развод родителей стал причиной её отъезда с поездом первоцелинников на Алтай, во вновь образующийся зерносовхоз «Урожайный», куда ранее был командирован из Министерства с/х её отец. Там, в предгорьях Алтая, на берегу реки Катуни, рядом с селом Сростки – родиной В. Шукшина, и проходили годы юности будущей писательницы (этому переломному периоду жизни посвящён рассказ И. Ракши «Голубочек мой ясный»). В селе Грязнуха (ныне Советское) она окончила десятилетку, получила «серебряный» аттестат зрелости. Одновременно работала в совхозе почтальоном, учётчиком на лесоскладе, лаборантом на птицеферме и пр. Затем, уже в Красноярском крае, на станциях Солянка, Уяр-Клюквенная, – разнорабочей на железной дороге, корреспондентом газеты «Сталинец». А также в Туве, Хакасии, на станции Бискамжа. В дальнейшем в её творчестве романтические мотивы «железной дороги, товарняков, поездов, дальних странствий» стали особенно любимы.

«По алтайской степи на взмыленном коне пронеслась мимо меня амазонка. Так состоялось моё первое знакомство с семнадцатилетней Ириной Ракшой, – писал в 1963 году поэт-классик, профессор Литинститута им. Горького Михаил Аркадьевич Светлов. – Я приехал к её отцу, директору строящегося целинного совхоза. Я тогда никак не думал, что буду писать вступительное слово к её рассказам. Она тогда была никаким писателем, так же как я никакой наездник. Но я считаю, что недаром вспомнил об этой первой встрече. Потому что свойство Ирины – неутомимость в движении. Потому что – разбуди её глубокой ночью и скажи: „В Ледовитом океане белые медведи соскучились по тебе“, – она, надевая башмаки, спросит: „А туда как лучше добираться, поездом или самолётом?“».

Великий поэт Михаил Светлов сердцем почувствовал то яркое, порывистое и сердечное, что сохранилось в Ирине Ракше навсегда и окрасило всё её творчество. Люди Алтая, Сибири, Чукотки, люди сильной и чуткой души стали героями первых её публикаций на страницах алтайских, сибирских, а затем и московских, центральных газет и журналов.

И вот что далее писал в статье о Ракше Светлов: «Она исколесила Сибирь, не устала, а, наоборот, рвётся в новые пространства. И эти её путешествия вовсе не для того, чтобы потом похвастаться: „Я была там-то и там-то“. Нет, вовсе не для этого.

Есть два рода наблюдателей. Есть наблюдатели „ума холодных наблюдений“: „Вот я поеду в Париж, обязательно посмотрю на Эйфелеву башню, сбегаю в Лувр и, конечно, накуплю кой-чего из мелочишек“.

А Ирина, скажем, поедет на Север, она поедет туда вовсе не для того, чтобы увидеть только северное сияние. Она поедет туда для того, чтобы увидеть и узнать чукчей под северным сиянием. Она умеет прекрасно видеть, и именно поэтому у неё так много в рассказах хороших деталей.

Не всегда в произведении нужен образ. Точная деталь часто заменяет образ. Точная деталь становится биноклем, приближающим предметы и делающим их выпуклыми. И тут не нужны никакие романтические слова. Наоборот, бытовая деталь помогает романтике. Если бы я был сказочником, я бы первую сказку начал так: „Студент надел калоши и пошёл в царство фей“. То есть я бы к небесам пристегнул землю…

Я не буду вас утомлять многими её цитатами. Приведу только одну деталь и один совсем краткий диалог. „Но стрелочник отвернулся и, сунув флажки в сапог, пошёл в будку“. Больше нигде в рассказе этот стрелочник не появляется, но это „сунув флажки в сапог“ делает стрелочника видимым и запоминающимся.

А вот диалог-разговор девушки и девчонки:

„– Уехать бы куда подальше. Да вроде незачем. Платят хорошо.

– А я бы задаром по красоте такой ездила, – глядела вдаль девчонка“.

Больше я цитат не привожу, потому что это не разбор творчества Ирины Ракши. Это только моё напутствие ей.

И я так обращаюсь к Ракше: „Ирина!.. Я называю тебя талантливой. Смотри не подведи меня!“ Михаил Светлов. 1963 г.»

Полустанки и поезда, товарняки и работяги-попутчики – всё это тоже предмет острого, сострадательно-любящего взгляда Ирины. А светловское напутствие: «Смотри не подведи меня», сказанное поэтом незадолго до смерти (чьей студенткой, вернувшись в Москву, стала молодая писательница), на всю жизнь для неё стало ответственным.

В 1958–1960 годах И. Ракша училась и на агрофаке в Тимирязевской с.-х. академии. Затем поступила и окончила ВГИК, сценарный факультет (1961–1967), дипломным сценарием были новеллы её первой книги «Встречайте проездом». В 1972–1974-м – Высшие литературные курсы Литинститута им. М. Горького. Для членов Союза писателей. Мастера – прозаик С. Антонов, поэт А. Межиров. «Я всегда много училась. Даже прилежно. И это, конечно, здорово, – напишет она потом в биографии. – Это были тоже „мои университеты“. Но училась я ещё и потому, что в вузах тогда платили стипендии, на которые можно было жить. А я, брошенная родителями, заимевшими иные семьи и иных детей, могла с ранней юности рассчитывать лишь на себя. Ну а потом у нас с Юрочкой и своя дочь появилась. Анютка. Так что поневоле вкалывать приходилось».

Немалое влияние на творческое становление писательницы оказала встреча и с Василием Шукшиным (и его матерью), в чьём доме в Сростках она порою бывала ещё в «алтайский период». Ну а регулярные публикации в московских журналах «Юность», «Молодая гвардия», «Огонёк», «Смена», «Знамя» и первые книги рассказов «А какой сегодня день?», «Почему опоздал маневровый», «Скатилось колечко» (изд-ва «Советская Россия», «Сибирские повести», «Профиздат», «Современник») принесли И. Ракше широкую известность. Сделали её имя любимым и популярным уже в шестидесятые, в период так называемой оттепели. Критики писали: «Её проза красочна, ёмка. Богата образами, деталями и интонациями, глубоко психологична. Её школа – классика русской литературы». Действительно, её кумиры – Н. Гоголь и А. Пушкин, И. Бунин и А. Чехов, В. Набоков и Ю. Казаков, Е. Носов и В. Шукшин.

Её новые, неспешные книги последовательно выходят и в 70-х, и в 80-х годах, и в «лихих» 90-х. От газет и журналов Ирина часто ездит в командировки. Очерки и статьи, будь то БАМ или Прага, Чукотка или Париж, глубоки, остры, порой непримиримы. Будучи по профессии и кинодраматургом, И. Ракша пишет сценарии документальных и игровых фильмов, снятых на киностудиях «Мосфильм», «Беларусьфильм», «ТВ „Экран“».

Как искусствовед – печатает статьи о музыкантах, поэтах, художниках: М. Грекове и А. Пластове, Ю. Ракше и И. Левитане. Её муж, с которым они встретились ещё во ВГИКе студентами (тогда Юрий Теребилов), – известный живописец и художник кино Юрий Ракша (лауреат премии «Оскар» (США) за фильм «Дерсу Узала», премии «Биеннале–72» в Париже за полотна «Моя мама» и «Современники»; в честь него, выдающегося художника ХХ века, Институтом астрономии РАН наименована планета Солнечной системы № 3032 – «Ракша»). Впоследствии он вспомнит об их общей студенческой юности: «…Много и писем было тогда написано будущей писательнице Ирине Ракше, ставшей потом моей женой и верным другом на всю жизнь, и в радости, и в горе, моим единомышленником, первым зрителем, первым критиком. Я знаю, как много факторов должно соединиться в благом сочетании, чтобы художнику стать художником, чтобы художник осуществился, поэтому так важно, кто всю жизнь с тобой рядом… А Ирочка всегда была моей звездой, моей Музой».

Книги прозы И. Ракши переведены на многие языки мира. Статьи о её творчестве, о «свете добра и любви» писали многие мастера русского слова: С. Дангулов и А. Борщаговский, В. Сурганов и В. Куницын, И. Стаднюк и Ю. Нагибин, Д. Ильин и Б. Виленский и др. Её имя вошло в «Российскую книгу рекордов – 2008», во многие литературные энциклопедии. В том числе в выпущенную в США энциклопедию «Женщины-писательницы России». Ирина Евгеньевна – лауреат ряда литературных премий: «Золотое перо России», имени В. Шукшина, С. Есенина, М. Лермонтова, «Золотой витязь – 2012», «Писатель года – 2013», «Писатель года – 2015», «Наследие–2015», «Писатель года – 2016». Премия и медаль им. И. Бунина (2014), медаль им. К. Шульженко. В 1995 году малая планета Солнечной системы (№ 5083) решением Института астрономии РАН и Международного планетарного центра (США, штат Массачусетс) получила имя «Иринара» – «…в честь известной русской писательницы Ирины Евгеньевны Ракши».

Основные книги: «Встречайте проездом» (М., изд-во «Советская Россия», 1965), «Скатилось колечко» (М., «Советская Россия», 1971), «Весь белый свет» (М., «Современник», 1977), «Далеко ли до Чукотки» (М., «Московский рабочий», 1979), «А какой сегодня день?» (М., «Правда», 1981), «Роман-газета», «Весь белый свет» (М., «Художественная литература», 1981, тираж – 3 млн экз.), «Сибирские повести» (М., «Профиздат», 1988), «А какой сегодня день?» (изд-во «Огонёк»), «Охота на волков» (М., «Библиотека русской прозы», 1998), роман «Белый свет» (М., Союз писателей России), «Художник и Муза. Юрий Ракша» (Союз писателей РФ, 2005) и др. А также сборник мемуаров «Возвращение в Россию» (М., «ИРА», 1993) и др., в том числе книги для детей: «Ужин тракториста» (М., изд-во «Малыш»), «Певец первой конной» (М., изд-во «Малыш»), «Необыкновенное путешествие» (изд-во «Детская литература»), «Шкатулка с секретом» (2013) – о знаменитой певице начала века, собирательнице и несравненной исполнительнице русских народных песен, основоположнице этого эстрадного жанра, именем которой РАН наименовало планету Солнечной системы № 4229 – «Плевицкая», – Надежде Васильевне Плевицкой, бабушке писательницы; «Избранное» (РСП, 2016), автобиографический роман «Письма чужой жене» (ИСП, 2022), «Звезда на ладони» (ИСП, 2023), «Только свети, свети» (ИСП, 2024).

С 1994 по 2004 год И. Е. Ракша – председатель приходского совета храма Рождества Пресвятой Богородицы, который она безвозмездно восстанавливала в Москве, в Бутырской слободе, в самое трудное для страны время. В эти же годы работала редактором – завотделом литературы и искусства в журнале «Работница».

Имеет государственные награды «За освоение целинных земель» (1956) и др. Последняя госнаграда за заслуги в области литературы и искусства – орден «Дружба» (2008) за подписью Президента России В. В. Путина.

Является академиком Академии российской словесности. На 7-й Пушкинской ассамблее (2015) принята в действительные члены Академии, учреждённой императрицей Екатериной II в XVIII веке.

Весной 2018 года И. Ракша удостоена высокого звания «Народный писатель России». 2020 год – медаль имени Пушкина, орден Святых Кирилла и Мефодия, орден Святой Анны, орден «Наследие».

Дни советской литературы в г. Николаеве. На фото писатели: Иван Стаднюк, Александр Проханов, Валерий Ганичев, Альберт Лиханов, Ирина Ракша

I. Солнечно. Без осадков

…Не говори с тоской: ИХ НЕТ;
Но с благодарностию: БЫЛИ.

В. А. Жуковский

Подарок для Музы

Однажды мне по почте прислали бандероль – книгу из Харькова. Я очень удивилась, ведь у меня в этом городе знакомых нет. Книга была красивой, подарочной. На твёрдой цветной обложке, на голубом фоне, картина фантастического художника XX века Сальвадора Дали. Великолепная обнажённая натура, его жена Гала в полный рост. А сверху над её головкой название «Сто знаменитых муз». Листаю страницы, очень интересная задумка. Здесь не просто имена гениев нескольких предыдущих веков (поэты, художники, музыканты…), но главное – биографии их великолепных женщин. Их жён, возлюбленных, которые стали в их жизни героинями, моделями, музами. Благодаря которым они стали гениями. И в этой книге дан портрет каждой из них, маленький, чуть больше почтовой марки. Возле имени каждой – даты рождения и смерти. А между этими датами на двух страницах составители книги уместили биографию каждой знаменитой музы. Вот век тринадцатый, гениальный итальянский поэт Данте Алигьери и текст о его возлюбленной Беатриче. А вот четырнадцатый век – поэт итальянец Петрарка – Лаура. И век пятнадцатый – итальянский живописец Боттичелли – Симонетта. Леонардо да Винчи, флорентиец, – Джоконда. И у каждой из них роскошные причёски и туалеты того давнего времени.

Какая потрясающая задумка, какая необычная композиция! Листаю страницы книги всё дальше и дальше. Вот Пётр Первый. Интересно, кто же его возлюбленная муза? Ну конечно, Екатерина Первая. О ней мы знаем очень много. А вот и век девятнадцатый. Ну конечно же, Пушкин! Великий дамский угодник и сердцеед. Здесь представлены целых четыре великолепных его музы. Гончарова. Оленина. Ушакова. Керн. Но это лишь ничтожная доля по сравнению с тем, которых он перечислил сам. Я по очереди, один за другим рассматриваю портреты прекрасных муз, словно нажимаю клавиши на клавиатуре. Читаю – и слышу прелесть каждой ноты, каждого звука. Словно перехожу из гаммы в гамму, из века в век. И вот портреты мелькают передо мной. Вот портрет Полины Виардо – возлюбленной Тургенева. И конечно же, Эвелина Ганская и великий француз Бальзак. Вот русский поэт, бесценный Александр Блок и его муза Любовь Менделеева. «О доблестях, о подвигах, о славе / Я забывал на горестной земле, / Когда твоё лицо в простой оправе / Передо мной сияло на столе». А вот и век двадцатый. Айседора Дункан, Зинаида Райх, и за их портретами сияет бессмертное лицо повесы и хулигана Есенина. А вот и Лиля Брик, Вероника Полонская и глазастое лицо горлана-главаря Маяковского. А вот и знакомое нам по военным фильмам очаровательное личико актрисы Валентины Серовой и посвящённые ей строки поэта Константина Симонова: «Жди меня, и я вернусь. Только очень жди…».

Перелистываю последние страницы этой необычной, нарядной книги. Вот и добралась почти к «содержанию». И остались последние две страницы. Перед глазами последний портрет. Как же знаком! Читаю: художник Юрий Ракша и имя его музы – Ирина Ракша, в скобках только одно число – год рождения, 1938. Я просто оторопела. Смотрю на фрагмент картины моего мужа «Продолжение». Не верю собственным глазам. А года смерти, как у всех предыдущих, нет. Пока ещё нет. И моей персоне тоже уделены две самые последние страницы текста этой книги «Сто знаменитых муз». Так, значит, я в этом списке невероятных знаменитостей сотая и, слава Богу, ещё живая. Интересно, кто же всё это организовал? И издал? Читаю последнюю страницу, выходные данные: г. Харьков, издательство «Фолио», 2004 г. Бумага офсетная. Тираж 5000 экз. О. Татькова, Е. Обоймина. Для меня эти фамилии, кажется, совсем незнакомые. Но напрягаю память. Ещё и ещё… Ах вот оно что! Ну конечно! Две эти девушки когда-то учились в Литературном институте им. Горького, а я там училась в аспирантуре (ВЛК). И вот что напечатано обо мне в этой книге.

* * *

Наш современник художник Юрий Ракша прожил до обидного мало. Но зато, как всякий талантливый человек, он успел многое сказать и сделать за свои неполных сорок три года. И всюду – в трудностях, в волнениях – рядом находилась его жена писательница Ирина Ракша.

Они жили делами друг друга: он иллюстрировал её книги, был художником фильма «Веришь – не веришь», поставленного по её сценарию. Ирина являлась не только другом и помощником мастера, но и его Музой.

Вот как описывал художник в своём дневнике встречу с будущей женой: «Встретил я в общежитии нашем вгиковском красавицу – общительную и простую, даже наивную в своей открытой и простодушной реакции на всё. Кокетство же её делало меня мужчиной, проходило легко, на грани шутки. А чуть заметная её заинтересованность, выделение тебя льстили. У неё были голубущие глаза, нежно-розовые щёки, сахарные зубки один к одному…

Сколько же писем было тогда написано ей, будущей писательнице Ирине Ракше, ставшей потом моей женой и верным другом на всю жизнь, и в радости, и в горе, моим единомышленником, первым зрителем, первым критиком. Я знаю, как много факторов должно соединиться в благом сочетании, чтобы художнику стать художником, чтобы художнику осуществиться. Потому так важно, кто всю жизнь с тобою рядом».

Дочь агронома, офицера-танкиста в войну, Ирина, услышав по радио призыв к молодёжи ехать на освоение целины, отправилась в Сибирь, на Алтай. «О, как шестнадцатилетней душе хочется вырваться на простор, на свободу, к ветру, к собственному полёту!..» – объясняла она впоследствии свой порыв.

На обложке журнала «Советский Союз» в марте 1956 года было помещено фото голубоглазой и румяной девчонки-целинницы в полушубке, ударницы зерносовхоза «Урожайный», награждённой медалью «За освоение целинных земель». Это – Ирина. «Вспоминаю, как приехавший к нам той зимой из Москвы легендарный старик Яков Халип, военный фотокорреспондент, который чуть ли не Рейхстаг снимал в мае 1945-го, буквально замучил меня. „Щёлкал“ в разных позах, – вспоминала она. – Ради этого меня бригадир даже на целый день снял с работы.

Халип фотографировал меня и так и этак. И возле тракторов, и в конюшне. С весёлой дворовой собакой и без. В подшитых валенках и стёганых брюках я и красовалась на траках гусеничного С–80, и обнимала у пилорамы белоствольную берёзу. Наконец, уставшие, мы вернулись в тепло, в вагончик, где топилась и потрескивала чугунная раскалённая буржуйка. И тут, уже буквально последним кадром, Яков Николаевич Халип решил „щёлкнуть“ меня у окна, велев приподнять белую занавеску. Вот этот кадр и оказался лучшим».

После публикации фотопортрета в журнале «Советский Союз» и в редакцию, и на почту свх. «Урожайный» полетели сотни солдатских писем, адресованных юной целиннице, – писали пехотинцы, лётчики и моряки со всей страны, присылали свои фотографии. Обещали вечную дружбу, любовь и верность до гроба, предлагали руку и сердце. Но никого из них целинница не выбрала. Уступив слёзным просьбам бабушки, она вернулась в Москву, поступила во ВГИК и встретила там свою судьбу – Юрия Ракшу…

О той счастливой поре рассказывают её стихи:

Ночь, середина сентября.
В саду, средь яблок переспелых,
Моё распластанное тело
Несёт огромная земля…
И падают, шурша, во тьму
С ветвей янтарные планеты.
Я на краю Вселенной где-то
Осенним воздухом дышу…

Молодые обитали и в общежитии ВГИКа, и в Сокольниках, где у Юрия имелась мастерская в полуподвале старинного кирпичного дома. Частенько, проснувшись после ночного дождя, «дети подземелья», как их метко окрестил один из друзей – режиссёр Василий Шукшин, опускали ноги… прямо в воду. По комнате плавали тапочки и другие предметы, а вдоль плинтусов сновали очумевшие мыши… Целый день за окнами в решётках мелькали ноги пешеходов. Юра с Ириной придумали игру: по проходящим ногам отгадывать облик людей, их характеры. Мечтали даже снять документальную притчу по сценарию Ирины, с режиссурой Шукшина и Ракшой в роли художника. Но такой фильм, к сожалению, не состоялся.

«Юра, рождённый на окраине Уфы, в нищете барака, терпеть не мог у коллег-художников грязных, прокуренных, заплёванных мастерских, – рассказывает писательница. – Любил чистоту. Часто сам мыл полы, наводил порядок. Во всём помогал мне по хозяйству. На грязь у него был протест, аллергия. Он всегда жадно тянулся ко всему красивому, прекрасному, чистому. Именно в той мастерской он работал особенно легко и вдохновенно. Порою неистово. Там написал многие программные свои картины (которые теперь в Третьяковке): „Моя мама“, „Настроение“, „Домой“, „Разговор о будущем“, „Добрый зверь и добрый человек“. Несмотря на нехватку света – это его самые солнечные, ясные, янтарные полотна.

Чаще всего позировала ему я (не раз говорил: „Самая дешёвая чудо-натурщица – собственная жена… А главное – платить не надо“). Но и когда рисовал модели, знакомых или малознакомых женщин, он каждую словно „венчал на царство“».

В 1965-м у супругов родилась дочь Анюта. Окончив Институт кинематографии, Юрий Ракша работал на «Мосфильме», участвовал в создании многих бессмертных фильмов. Ирина часто ездила в командировки от Союза писателей, от газет и журналов, Юрий летал на съёмки. Более полугода пришлось провести художнику на полюбившемся ему Дальнем Востоке, в Приморье, где снимали киноленту «Дерсу Узала». Книга Арсеньева была любимой с детства, а теперь привлекала ещё и работа со знаменитым режиссёром Акирой Куросавой. За эту работу Ю. Ракша удостоен премии «Оскар» как главный художник-постановщик. Вот что сказал о художнике прославленный японец, режиссёр Акира Куросава: «Залог успеха фильма – это достойная компания единомышленников во время работы над ним! Судьба всегда дарила мне лучших людей… Юрий Ракша, с которым мне посчастливилось работать, – самый опытный, талантливый профессионал и знаток своего дела. Поэтому, когда я начал работу над фильмом и искал художника-постановщика, мой выбор пал именно на него. Я и раньше видел в Японии на выставке его превосходные полотна… Кроме того, я уверен, что Юрий Ракша на сегодня – один из лучших русских художников…»

Но были ещё и другие полотна – не кинематографические. Ирина, его голубоглазая Муза, часто появлялась на холстах его картин и в лирических, и в строгих женских образах: «Женский портрет», «Моя Ирина», «Настроение», «Писатель Ирина Ракша», «Над Истрой», «Продолжение», «Дома». И всюду она узнаваема, красива, женственна, его гордость и опора. Но главное – она предстала в образе княгини Евдокии, супруги Дмитрия Донского…

Весной 1979 года Ракша загорелся идеей создать полотно на историческую тему, посвящённое Куликовской битве (собственно, это даже была его давняя сокровенная мечта). На «Мосфильме» из реквизита были получены костюмы воинов, образцы оружия. Осенью уже смертельно больной художник (у него обнаружили рак крови – лейкоз) поехал на своей «копейке» к Дону, к берегам Непрядвы, на место великого боя. «Пока изучал материал, я так вжился в него, что стал чувствовать себя участником тех событий, а родись я в те годы, я бы защищал князя со спины», – признавался живописец. И вновь, в который раз, на помощь пришла его спутница жизни. В дневнике он записал: «Вчера нашёл Евдокию, жену Дмитрия. И совсем рядом (а уж сколько я её образ искал!). Милая моя жена надела, как мне было нужно, платок… И вижу – она. Вскинутые брови, большие полуопущенные глаза, чистый, непорочный лоб… Евдокия есть!» Образы остальных святых – участников тех великих событий, воссозданных мастером в триптихе: Сергия Радонежского, Пересвета и Осляби, Андрея Рублёва… – он писал и с друзей, и с незнакомых людей.

Образ же Дмитрия Бренка – воина, брата и друга князя Донского, погибшего за него в бою, – Ракша написал с Василия Шукшина, пользуясь прежними своими рисунками и портретами режиссёра. «Это их прощанье перед боем с Мамаем. Их последний рассвет на берегу Непрядвы и Дона, – пишет Ирина. – Рассвет перед смертью и перед бессмертием… Дописывая этот триптих, за неделю до собственной кончины Юра скажет мне: „У каждого в жизни, Ирок, должно быть своё поле Куликово“».

В день открытия выставки, на которой экспонировался этот знаменитый триптих, художника не стало…

…В последние годы Ирина Ракша время от времени заезжает в Сокольники, навещая старый дом из красного кирпича. Молча стоит напротив на улочке под старыми клёнами. За пыльными окнами бывшей мастерской художника давно расположен какой-то склад. «Но я легко, свободно блуждала мыслью там, внутри, по сырым тёмным комнатам, хранившим память о наших образах и голосах. По комнатам, где нам, молодым, жилось так радостно и светло…»

Харьков. Издательство «Фолио», 2004 г. (О. Татькова, Е. Обоймина)