Kitobni o'qish: «Ушумгальанна, Владыка Небес»

Часть 1. «Слеза дракона»

Глава 1

В один из летних дней, в маленькой деревушке, что находилась в одной из узких горных долин возле города Экбатаны, царило оживление. Слышны были звуки музыки, гомон людей и веселые голоса ребятишек. Праздник в честь богини Анахиты был в самом разгаре. Жрецы уже принесли жертвы и совершили возлияние владычице небесных вод. Люди, одетые в свои лучшие одежды, с венками на головах, собрались на пустоши близ деревни, чтобы веселым пиром, песнями и плясками отметить этот счастливый день.

Внезапно раздался крик. Из ворот крайнего дома выскользнула маленькая фигурка. Это был мальчуган лет тринадцати, одетый в лохмотья. За ним вывалила целая толпа. Мальчик оглянулся, увидел своих преследователей и со всех ног припустил к лесу. Преследователи почти настигали его, но тут им под ноги попала собака, они повалились друг на друга, а мальчик скрылся в лесу. На опушке его ждал еще один постарше.

– Ну, что же ты так долго, Фраорт? Есть хочется, просто жуть! Достал что-нибудь?

– Сегодня нам повезло, Гаумата! – Фраорт вытащил из-за пазухи большой кусок мяса.

– Ух, ты! – Гаумата схватил мясо и вцепился в него зубами.

– Мне-то оставь!

– Я думал, ты поел в деревне!

– Как же поешь у них! Жадюги страшенные! Снегу зимой не выпросишь! А один и вовсе сказал, что я беглый раб и хотел меня в погреб посадить!

– Мы не рабы! Мы свободные! Наш отец был сотником в войске Кира! – заявил Гаумата, вытирая жирные руки о штанины. – Только нам все равно никто не поверит! Подумают, что мы сбежали от своего хозяина, схватят, и поставят клеймо, как настоящим рабам. Вставай! Нужно уходить отсюда!

– Давай, немного отдохнем! Я устал.

– Если не успеем уйти, в подвале отдыхать будем, на цепи. Я видел, как у них тут рабы живут. Голодные, худющие – кожа да кости! Никто не будет беспокоиться о каком-то рабе? Умрет, так умрет, нового купить можно!

– Ладно, пошли! Мальчишки в деревне сказали, что у реки есть тропа. По ней можно выйти на дорогу, ведущую к Экбатане.

– Поскорее бы дойти туда! В большом городе прокормиться легче. Может, устроимся слугами в какой-нибудь богатый дом.

Фраорт шел по тропе и думал о праздниках. Когда они жили дома, он любил их, за шум, сутолоку, заунывные голоса жрецов, поющих молитвы, запах готовящихся на плите лакомств, веселые лица родителей. Мальчик помрачнел. Когда-то у него тоже была семья. Они с отцом, матерью и старшим братом Гауматой жили в маленькой деревушке в горах. Тихим летним днем на деревню напали скифы. Они перебили всех мужчин, а женщин и детей увели в рабство. Фраорт и Гаумата уцелели лишь потому, что в тот день рыбачили на реке. Мать, успела спрятаться в огороде. Там ее и нашли мальчики, вернувшись с реки. Она была ранена скифской стрелой.

Долгую страшную ночь провели они подле умирающей матери, пытаясь, облегчить ее страдания. Но что могли сделать два маленьких мальчугана? Даже помощи было спросить не у кого, потому что на много стадиев¹ вокруг не было ни одного селения! Утром, похоронив мать, братья покинули разоренное гнездо и с тех пор скитались по стране.

*      *      *

Утром мальчики подошли к городу и сразу же поняли, что перед ними Экбатана, древняя столица Мидии. Отец часто рассказывал им про этот необыкновенный город. Много лет назад его построил Дейок, первый царь мидян. На высоком холме, словно паря над раскинувшейся внизу долиной, сверкали разноцветные башни семи крепостей, расположенных одна в другой. Зубчатые стены каждой были окрашены в разные цвета: белый, чёрный, пурпурный, голубой, красный, серебряный и золотой. Царский дворец находился в седьмой крепости – центральной. Отец рассказывал, будто в нем все стены обшиты досками из кедра и кипариса и покрыты серебряными и золотыми пластинами. Потолок же там из чистого серебра, а колонны, обложены золотом.

Вместе с толпой, с рассветом собравшейся у ворот, братья вошли в город. Тут повсюду кипела жизнь: по узким улочкам между домов, притулившихся к стенам крепости, скакали верховые, слышались крики торговцев, предлагавших свой товар. Мальчики долго бродили по городу, глядя по сторонам и изумляясь всему увиденному: ни разу до сего дня не были они в таком богатом и красивом месте. Полюбовались на царский дворец, на разноцветные фигуры львов с птичьими головами, на крылатых быков и прочих невиданных чудовищ. У ворот дюжие биченосцы в броне, разгоняли народ, толпящийся у выхода в ожидании царя, который вчера вечером приехал в Экбатаны. В праздники царь и его вельможи раздавали богатые подарки, и устраивали для простонародья пиршество.

Кир, владыка Персии редко появлялся в родных краях, проводя большую часть времени в походах. А на отдых ездил в Вавилон, громадный, пышный, шумный, многоязыкий. Провинциальная же Экбатана пришлась ему не по нраву. Впрочем, ни Кир, ни кто-либо другой из его персидского окружения, не имели особых причин любить Экбатану. Ведь город этот был родиной их прежнего врага, царя Астиага. Именно он когда-то повелел утопить своего внука, Кира, который был еще младенцем. И именно оттуда двинулась на персов несметная мидийская рать. Гнить бы сейчас костям Астиагова внука в просмоленном гробу, и не было бы его знаменитых походов в Лидию и Вавилон, и никогда не разнеслась бы по миру весть о великом Кире, царе царей, царе четырех сторон света, если бы не Гарпаг.

Предатели были и будут во все времена. И какие бы славные деяния они не совершали в своей жизни, люди запомнят их по этому единственному поступку. Гарпаг, полководец Астиага, предал своего царя, повернул войско против тех, с кем еще недавно поднимал заздравные чаши. Говорят, сделал он это в отместку за страшное злодейство Астиага (тот будто бы приказал убить и сварить Гарпагова сына, а потом подать к столу, за которым сидел ничего не подозревающий родитель). Правда некоторые уверяли, что все это выдумал сам Гарпаг, которому не нравилось служить Астиагу. А может, он специально распустил эти слухи, чтобы оправдать свое предательство, щедро оплаченное Киром – владыка сделал его одним из первых лиц в своем царстве. Однако точно никто ничего не знал, а если и знал, то помалкивал: у царя повсюду были свои шпионы – его «глаза» и «уши». За нескромные речи в два счета можно было лишиться головы. Но мидяне не забыли ни предательства Гарпага, ни своего унижения – их царем стал какой-то захудалый персидский царевич из захудалого персидского рода, которого они и знать-то до сей поры не знали. Даже те из них, что перешли на службу к персам, и пели царю дифирамбы, на дух не переносили предателя Гарпага. А уж сторонники прежнего царя, у которых Кир отобрал все имущество и раздал своим вельможам, только и мечтали, как бы скинуть персов со своей шеи.

Поэтому вполне понятно, что Кир не баловал старую столицу своим вниманием. И в те редкие моменты, когда он появлялся в Экбатане, у дворца собирались толпы простого народу, чтобы поглазеть на владыку. Им-то делить с персами было нечего. Будь ты персом, мидянином, или иным подданным Персидского царства, если у тебя нет сундуков, набитых серебром и драгоценными каменьями, или влиятельной родни при дворе, тебя ждет один удел – тяжкий труд до скончания века. Люди пользовались любой возможностью, чтобы как-то оживить свое безрадостное существование, получить хоть малую толику от того громадного богатства, которыми владели царь и его приближенные.

Вот и сегодня народу на площади было видимо-невидимо. К этому времени мальчики обошли едва ли не весь город, который был, в общем-то, невелик. Побывали на улицах кузнецов, ковавших короткие железные мечи акинаки² , шорников, готовивших упряжь для лошадей, каменщиков и ювелиров. Посмотрели представление акробатов, послушали, как играют странствующие музыканты. Возле харчевен толпился народ: горожане, приезжие купцы, царская челядь, солдаты. Однако милостыню братьям никто не подавал, наоборот, их отовсюду гнали, мол, своих попрошаек полно, не хватало еще и пришлых кормить!

На улицах действительно было много нищих, особенно калек: слепых, безруких, одноногих. Многие, как и отец братьев, бывшие солдаты Кира, позабытые, как своими командирами, так и родными. Один из них, безрукий нищий, едва не побил Фраорта. Тот подобрал лепешку, выпавшую из корзины носильщика, которую нищий посчитал своей собственностью.

*      *      *

День клонился к вечеру, мальчики были голодны и устали. Где-то в толпе, заполнившей улицы, Фраорт потерял Гаумату и сейчас брел, еле передвигая ноги. У него кружилась голова, темнело в глазах. И тут мальчик увидел прямо перед собой разносчика сладостей. На его подносе горкой возвышались халва, рахат-лукум и прочие вкусные вещи. Фраорт не выдержал: схватил с подноса кусок пахлавы и бросился прочь. Разносчик погнался за ним. У него тотчас нашлись десятки помощников, и вскоре мальчик услышал позади себя крики, свист, топот ног. Преследователи все ближе и ближе… Вот-вот догонят Фраорта! Вдруг навстречу ему вылетел Гаумата. Фраорт бросился к брату:

– Они меня убьют! Спрячь! – Фраорт сунул ему в руку липкий коричневый ком. Тут их окружила толпа. Люди кричали:

– Вор! Украл пахлаву!

– Запороть его!

Фраорта схватили. Кто-то ударил мальчика по спине плетью, да так сильно, что он даже взвыл от боли. Послышался топот копыт, гиканье, толпа расступилась перед всадниками на разномастных поджарых лошадях. Одеты они были в покрытые пылью плащи, в башлыки, скрывающие половину лица, но по золотым браслетам на руках и акинакам в золотых ножнах понятно было, что это кто-то их свиты царя. Первый всадник резко осадил коня, покрытого ярко-красной попоной, и спросил:

– Что случилось?

Разносчик сладостей упал на колени и завопил:

– Прошу милости, господин! Да сохранит Ахурамазда³ твою жизнь, да приумножит твои богатства!

– Моя жизнь и мои богатства тебя не касаются! Говори, в чем дело?

– Разбой среди бела дня! В самом центре Экбатаны! В столице Великого Кира, царя царей, владыки четырех сторон света!

– Кто совершил это преступление? – вельможа откинул с лица башлык. Фраорт увидел загорелое лицо, обрамленное длинной завитой бородой.

– Это он! – указал разносчик на Фраорта. – Этот мальчишка украл мои сладости: пахлаву, рахат-лукум, халву! Он украл все! Даже поднос! Теперь я разорен!

– Вот как? Разбой в самом центре столицы! В то время, когда владыка почтил этот город своим присутствием! Преступник будет сурово наказан!

– Вы все врете! Я взял лишь один маленький кусочек пахлавы! И больше ничего! Я хотел есть!

– Ах ты, лживый попрошайка! Не верьте ему, господин! Разве вы не видите, что этот мальчишка с самого детства научен обманывать! Голову даю на отсечение, что его родители – беглые рабы!

– Неправда! – не выдержал Гаумата. – Наш отец не раб! Он был сотником в войске Кира!

Толпа разразилась хохотом.

– Что вы смеетесь?! Это правда!

Смех стал еще громче. В мальчиков полетели огрызки овощей и кости.

– Не смейте! – крикнул разгневанный мальчик и швырнул куском пахлавы, что был у него в руке, в стоявшего напротив горожанина. Коричневая масса попала тому в нос. Горожанин взвыл и бросился на Гаумату.

– Что я вам говорил?! – торжествующе воскликнул разносчик, прячась за спину соседа. – Сами видите! Он – разбойник!

– Любого грабителя в нашем царстве ждет один приговор – смерть! – вельможа выхватил меч и ударил Гаумату по голове. Тот мешком повалился на землю. Его брат закричал, кинулся вперед и впился зубами в руку всадника. Тот ругнулся и ударил мальчика ногой. Фраорт отлетел на мостовую, ударился головой о камни и потерял сознание.

*      *      *

…Фраорт открыл глаза: он лежал в повозке на овечьей шкуре. Рядом громко стонал Гаумата. Голова его была замотана какой-то тряпкой, глаза закрыты, все лицо в крови.

– Гаумата! Очнись! Гаумата! – закричал мальчик. Тот не пошевелился. Чьи-то сильные руки оторвали мальчика от брата. Фраорт поднял голову и, сквозь слезы, увидел высокого седобородого старика в белых одеждах. Его темные глаза ласково смотрели на мальчика.

– Он жив! Не бойся. Удар пришелся по касательной. Через пару дней с ним все будет в порядке. А ты как себя чувствуешь?

– Голова болит, – прошептал Фраорт.

Старик легонько похлопал мальчика по плечу:

– Потерпи. Скоро приедем домой, я дам лекарство, и тебе станет лучше. А сейчас ложись и постарайся заснуть.

– Поехали! – приказал старик вознице.

Так мальчики попали в дом к Хашдайе. Был старик одиноким – ни жены, ни детей. На жизнь зарабатывал, леча людей. Лекарь он был отменный, больные к нему валили толпами. Правда, в городе поговаривали, что Хашдайя – колдун, и некоторые горожане обходили их дом стороной. Там, кроме него, жили рабы, главными среди которых были египтянин Хаем и Набу, кушит⁴ с верховьев Нила. Первый помогал Хашдайе лечить людей, а, второй ведал хозяйством.

Фраорт вскоре поправился, и Хашдайя разрешил ему встать. Он стал помогать Набу, выполняя кое-какую мелкую работу по дому. Рана на голове Гауматы оказалась серьезной, он долго провалялся в постели. Пролетело лето, Фраорт уже познакомился со всеми ребятами на их улице, вместе с ними играл, бегал на реку рыбачить, собирал ягоды в лесу, а Гаумата все не вставал. Когда же он вышел на улицу, уже наступила осень.

*      *      *

Ветер гнал по дороге желтую листву, по небу, предвещая дождь, плыли темные тучи. Неподалеку играли ребята, разбивая камнем фигуры, составленные из камней и палок. Гаумата подошел к ним, но какой-то пацан в рваной накидке оттолкнул его.

– Пошел прочь!

– Уходи с нашей улицы!

– Убирайся, иначе поколотим!

– Чего это они? – недоумевал Гаумата. – Чем он их разозлил? Но делать нечего, он один, а их много. Гаумата побрел к воротам. Мальчишки бросили игру и побежали за ним. Кто-то швырнул в Гаумату огрызок морковки, мальчишки засмеялись, засвистели, заулюлюкали. Гаумата нырнул во двор.

Там Набу месил глину, топчась босыми ногами в чане. Высокий, с кожей темной, словно лесной орех, он был одет лишь в одну набедренную повязку. На груди висело не меньше дюжины всяких цепочек с разноцветными фигурками. Набу заметил расстроенное лицо мальчика.

– Что случилось?

– Это мальчишки. Они играют, а меня прогнали, да еще грозились побить, – нехотя объяснил Гаумата.

– Ах, озорники! Ну, я им сейчас покажу!

Мальчишки, тем временем совсем обнаглели и стали швырять камни и палки во двор, крича при этом:

– Колдун!

– Покажи свои когти, дэвовское отродье!

– Где твой хвост?!

– Выходи, покажи, как ты летаешь!

Набу взял тяжелую дубину, обитую медью, и вышел на улицу.

– А ну, негодники! Марш отсюда, иначе все кости вам переломаю!

Мальчишки тотчас разбежались.

Вскоре пришел Фраорт, отправленный Хаемом в город по какому-то поручению. С ним был еще один мальчик, маленький толстый, в белой накидке, подпоясанный шнуром.

– Ты чего такой злой? – спросил Фраорт. Гаумата рассказал о стычке с мальчишками.

– Они с соседней улицы. Наши ребята недавно их поколотили, вот они и злятся! Пусть они только встретятся мне! – Фраорт погрозил кулаком в сторону калитки.

– Это Багину. Он живет в конце улицы, – представил Фраорт своего гостя. Тот поклонился и степенно поздоровался:

– Пусть пречистые Амеша-Спента⁵ даруют вам удачу!

Гаумата в ответ пробурчал что-то невнятное. Тут мальчик стал развязывать пояс, при этом шепча какие-то слова, потом вновь завязал пояс.

– Это он так молится, – объяснил Фраорт.

– Пояс надо оборачивать вокруг талии трижды. Три круга пояса – это добрые мысли, добрые слова и добрые дела. Пояс защищает человека от всего плохого.

– И от меча тоже? – с любопытством спросил Гаумата.

– Нет, – подумав, ответил Багину, – только от колдовства или чародейства.

– Багину учится на мага. Каждый день к жрецу домой ходит, – объяснил Фраорт.

– Зачем? – удивился Гаумата.

– Отец хочет, чтобы я жрецом стал. Мобед⁶ учит меня всему, что знает сам.

–Он ему столько всего интересного рассказывает! – с оттенком зависти в голосе сказал Фраорт.

– А знает он ого-го, сколько! Он – помощник самого главного жреца в городе. Когда сюда приезжает царь, его всегда во дворец зовут. Он царю будущее предсказывает. Я тоже хочу предсказателем стать. У них, знаете, какая жизнь? Вам и не снилось! Погадал на песке или там, на воске, и говоришь царю, какая его судьба ждет. Если предсказание сбудется, царь тебе за это овцу подарит, или мешок зерна, а, может, одежду со своего плеча! Предсказателей всюду приглашают. Одному надо погадать, хороша ли будет сделка, другому – все ли в порядке с его родственниками в другом городе ну и там всякое такое. И всюду подарки дарят: еду, одежду, серебро.

– А если предсказание не сбудется?

– У-у! Это для предсказателя, как нож острый! Вон, в прошлом году у царя пропал браслет золотой с каменьями самоцветными. Вызвал он главного мага и приказал ему, разыщи, мол, мой браслет. Тот погадал-погадал и указал: ищите браслет в погребе, где масло хранится. Царь послал туда слуг, они все сверху донизу перерыли, все масло из бочек вылили, только ничего не нашли. Царь, так разозлится, что велел предсказателю голову отрубить.

– Отрубить голову?!

– Такое редко бывает, – махнул рукой Багину, глядя на испуганные лица мальчиков. – Предсказатели, они хитрые! Если предсказание не сбылось, они говорят, мол, вы, что-то там неправильно сделали, богов прогневали. Люди сидят и гадают, чего они такого натворили. А предсказатели говорят: нужно задобрить богов, принести им в жертву корову или козу. Люди, конечно, тут же лучшую овцу закалывают – каждому охота с богами в мире жить. А после молитвы самые большие куски мяса предсказателям отдают, чтобы в следующий раз предсказание сбылось.

– Здорово! – сказал Гаумата. – У нас в деревне тоже был предсказатель, но ему обычно дарили кто лепешку, кто миску молока. Вот, значит, какая жизнь здесь в городе. Не то, что у нас.

– И скоро ты станешь предсказателем? – поинтересовался Фраорт.

– Не знаю, сначала мне надо выучить имена всех богов и дэвов, молитвы, гимны. А еще научиться гадать по- всякому: и на печени, и на песке, и на шкуре у козы. А это знаешь, как трудно! Одних только пятен на печени ягненка, все равно, что листьев на дереве! И нужно наизусть знать, что какое пятно означает. А еще, читать на всяких древних языках, и знать старинные сказания. Но зато потом, когда я стану предсказателем, разбогатею и буду ездить в золотой карете, есть на золотой посуде и спать на пуховых перинах!

Гаумата с завистью посмотрел на своего нового приятеля. Ему тоже захотелось стать предсказателем.

*      *      *

К Хашдайе приходило и приезжало много всякого народу. Бывали у него и богатые, и бедные, и, даже вельможи из царского дворца, причем, не только больные. Фраорт любил наблюдать за ними.

– Что, интересно? – спросил его как-то Набу, подметая двор.

– Конечно. А зачем им всем нужен Хашдайя? Он ведь лекарь, а эти люди здоровы.

– Не знаю. Спроси у Хаема. Он в этих делах лучше меня разбирается.

Египтянин сидел под навесом со списком в руках. В его обязанности входило пополнение запасов лекарств. Каждую неделю Хаем составлял список того, что истрачено и того, что им может понадобиться. Услышав вопрос Фраорта, он отложил в сторону папирус и с наслаждением потянулся.

– Это верно, Хашдайя – не просто лекарь. Он еще и будущее умеет предсказывать. Каждому хочется узнать, что ждет его впереди. Говорят, наш царь собирается воевать то ли против египтян, то ли против скифов. Люди хотят узнать останутся ли в живых, или погибнут от вражьего меча.

– Скифы? Это те, что напали на нашу деревню?

– Может быть, – сказал египтянин, уже наслышанный о трагической участи семьи Фраорта. – Хотя, их ведь тьма-тьмущая этих кочевников! Расселились по всему белу свету, точно муравьи. Я ведь тоже от них пострадал. Когда-то и у меня была семья, свой дом, хозяйство. Я служил писцом у купца, который торговал тканями. Возил с караванами шелк из Китая.

– Я слышал про этот Китай, – вмешался Набу, подойдя к ним. – Говорят, эта страна очень далеко отсюда. Купеческому каравану нужен чуть ли не целый год, чтобы туда добраться.

– Это так. А люди там все, как один, маленького роста, узкоглазые и желтые, как лимон. И очень умные. Столько всего знают, что нам и не снилось! А пишут они не на коже или папирусе, а на бумаге.

– Что такое бумага? – заинтересованно спросил Фраорт.

– Это такой тонкий материал, очень похожий на шелк. Пишут на ней кисточкой. Мальчик, ты задаешь так много вопросов, что я позабыл с чего и начал, – недовольно нахмурился Хаем.

– Ты сказал, что возил шелк из Китая.

– Да. Однажды на наш караван напали скифы, отобрали все товары, лошадей, верблюдов, а нас продали в рабство. С тех пор я сменил нескольких хозяев, работал на строительстве храма в Лидии, пас коров в степях Фракии, был гребцом на лодке, что возила товары по Нилу в моем родном Египте, возделывал сады в Вавилоне. Видишь, эти шрамы на спине? Это от плети надсмотрщика в Вавилоне, а рубцы на руках – от палки кормчего. А волосы у меня поседели после того, как я провел ночь в подземной тюрьме в Индии. Наутро меня должны были бросить на съедение тиграм.

– Что ты такого натворил?

– Ничего. В тех краях несколько месяцев не было дождя, и люди хотели принести меня в жертву своим богам. Но мне удалось выбраться из ямы. Потом я долго скитался, пока, в конце концов, не попал сюда, к Хашдайе. Ему был нужен человек, умеющий писать и читать на китайском языке.

– А сам Хашдайя, разве не знает языка этих китайцев? Он же ученый.

– Даже самый ученый человек не может знать все на свете, а тем более, все языки. Для этого существуют специальные люди.

Набу отставил метлу в сторону и присел возле них.

– Не знаю, как там насчет языков, но в снах наш хозяин разбирается здорово. Даже во дворец царский его гадать зовут.

– Но ведь у царя есть свои жрецы-маги.

– Ну, да. Они действительно растолковывают ему сны, только, каждый по- своему. Скажем, Кир увидел во сне быка. Один толкователь говорит, что это к счастью. Мол, боги даруют ему удачу, царство его станет процветать, нивы будут тучными, как этот бык, ну, и тому подобное. А другой толкователь, напротив, уверяет, что на царство нападет враг, и будет он силен, как бык. Третий еще что-нибудь наплетет.

– Кто же из них говорит правду?

– Да никто! – ухмыльнулся Набу. – Врут, они, толкователи эти! На все готовы, лишь бы милости царской добиться!

– И Хашдайя тоже обманывает?

– Нет, что ты! – возмутился Хаем. – Все его предсказания сбываются! Он действительно может определить, что ждет человека в будущем. Ведь ему помогает зеркало.

– Какое зеркало?

– Хаем!

На пороге стоял Хашдайя. Фраорт еще не видел его таким сердитым: рот – в ниточку, лицо – чернее тучи.

– Как ты посмел?

Хаем покраснел, побледнел. Вид у него был такой, будто он готов провалиться сквозь землю.

– Я… Хозяин! Я не хотел! Я глупец! Простите меня!

– Твой длинный язык когда-нибудь накличет на нас беду! Ступай в дом! В библиотеке полным-полно работы, а ты баклуши бьешь! А вы двое! Хватит вам болтаться без дела! Марш, в кладовую! Там привезли новые травы. Разберите их и повесьте сушиться!

– Наверно, Хаем выдал какую-то тайну, – прошептал Фраорт кушиту, сидя на скамейке в кладовой. – Я никогда не видел Хашдайю таким злым! О каком зеркале он говорил?

Набу выглянул за дверь, увидел, что поблизости никого нет, и сказал:

– Это не простое зеркало! Поклянись, что никому не расскажешь!

– Клянусь!

– Мой дед рассказывал, что, в стародавние времена нашей планетой правили драконы.

– Драконы? Не может быть! Откуда они здесь взялись?

– Не знаю. Людей тогда и в помине не было. У драконов были и цари, и армии, словом, все, как у нас. А еще у них были волшебные зеркала, которые могли показывать будущее. Если поставить такое зеркало перед собой и сказать: «Хочу посмотреть, что будет со мной через столько-то лет!», оно тотчас покажет тебе все, что нужно. Наверно, одно из этих зеркал теперь у Хашдайи. Оно сделано не из бронзы или серебра, а из стекла.

– Как у египтян?

– Нет, египетские зеркала – мутные, стекло у них зеленое. А драконье зеркало было настолько прозрачным и чистым, что люди в старину называли его «Слеза дракона».

– А как это зеркало попало к Хашдайе?

– Не знаю. Но ты же слышал, что сказал Хаем? Предсказания Хашдайи всегда сбываются! Тут явно не обошлось без этого зеркала!

– А где Хашдайя его хранит?

– В подвале, в его лаборатории есть тайник. Только Хашдайя в туда никому, кроме Хаема входить не разрешает. А когда уходит, всегда запирает дверь. Ключей от той двери всего два: у него самого и у Хаема. Да, видно, маги про эту его тайну все равно как-то разузнали и решили заполучить это волшебное зеркало. Несколько раз сюда приходили, груду золота сулили старику, но он их прогнал.

– Здорово! Вот бы взглянуть на это зеркало!

– Что ты! Что ты! – замахал на него руками Набу. – Даже не вздумай! Старик рассердится!

Глава 2

Вскоре, Хашдайя решил, что мальчики достаточно окрепли, чтобы заняться делом, и велел Хаему научить их читать и писать. Однажды утром Хаем привел братьев на задний двор и показал, как месить глину и делать из нее таблички. Мальчики быстро навострились лепить ровные прямоугольники, чертить на них прямые линии при помощи тростниковой палочки и веревки, сушить таблички на солнце и обжигать в специальной печи. Самое трудное началось потом, когда египтянин стал учить их читать и писать клинописью. Значков, которыми пишут на глине, было тьма-тьмущая, но это еще полбеды. Самое неприятное заключалось в том, что один и тот же значок мог обозначать и слог, и слово, и даже целое предложение. У Фраорта из-за этого в голове образовалась невероятная путаница, а Хаем был очень строг и заставлял учить все наизусть.

В тот день они, как обычно, сидели на заднем дворе под большим карагачем. Перед мальчиками стояло несколько корзин, из которых они доставали глиняные конверты. В них лежали клинописные таблички. Многие таблички были настолько старыми, что глина их потемнела и потрескалась.

– Не знаю, кем надо быть, чтобы понять все это? – ворчал Фраорт, пытаясь прочесть старинную табличку из библиотеки царя Ашшурбанипала, покрытую мелкой затейливой вязью буковок. – Интересно, сами-то ассирийцы разбирались в них или нет?

– Конечно, однако, не все эти таблички написаны ассирийцами. Многие были вывезены ими из тех стран, которые они завоевали.

– Наверно, они их даже не читали, просто сложили стопками и забыли про них, – вздохнул Гаумата, доставая из корзины очередной конверт.

– Напрасно ты так думаешь. Ассирийцы пользовались табличками, чуть ли не каждый день. В них записано, чему люди научились за свою жизнь – рецепты, заклинания, описание обрядов.

– А зачем Ашшурбанипалу все это? Ведь он – царь!

– Ашшурбанипал должен был стать жрецом. Его специально готовили для этого, но боги рассудили иначе. Ему пришлось возглавить огромное царство. Со всех сторон его окружали враги. Вот царь и приказал собрать все книги, чтобы мудрость и знания древних помогли ему выстоять под ударами врагов.

– Сколько их тут! – расстроено сказал Фраорт, посмотрев на груды глиняных табличек, разложенные перед ним стопками. – И все это нам нужно прочесть?

– Не только прочесть. Предсказатель должен выучить все, что нам известно о звездах и планетах, жрец – запомнить имена богов, а так же, как, по какому случаю и в каком порядке нужно совершать жертвоприношения.

– А я не хочу быть жрецом, я хочу стать лекарем! – сказал Фраорт.

– Тогда тебе предстоит изучить гораздо больше. Лекарь должен знать все о травах, камнях, животных и людях, – перечислял египтянин. – А также владеть языками, чтобы прочесть, написанное другими лекарями.

– Ой-ей-ей! – застонал Фраорт.

– Перво-наперво, ты должен выучить язык Египта, откуда я родом, – продолжал, улыбаясь, Хаем. – Там живут искусные лекари. Уже в древности они умели делать сложные операции. У нас в библиотеке есть папирусы, в которых описаны лекарства, способы их приготовления, инструменты и многое другое. Есть свитки шелка и бумаги из Китая, стопки пальмовых листьев из Индии, пергаменты с греческими…

Тут Фраорт вскочил, швырнул на землю табличку и заявил:

– Не хочу все это учить! Надоело! Мне все равно, что там написано в табличках, на пальмовых листьях или на как ее… би… бумаге! Все равно на чем! От всей этой премудрости скоро голова треснет! Лучше уж я стану кузнецом! Или плотником! Горшки буду лепить! Тогда мне не придется зубрить проклятые значки, которые, как пауки расползлись по глине!

Гаумата попытался остановить брата, но тот оттолкнул его и пошел прочь.

– Я не сержусь на тебя, потому что знаю, это говоришь не ты, а твоя лень, – египтянин спокойно подобрал табличку с земли и положил ее в корзину. – И потом, ты еще маловат, для того чтобы понять всю важность знаний. Конечно, работать с металлом или деревом, объезжать лошадей, строить дома – все это дело нужное. Но разве кузнец сумел бы сделать то, что удалось жрецу Чача-эм-анху?

– А что он такого сделал? – спросил Гаумата. Фраорт остановился и принялся чертить палкой на песке, делая вид, что его вовсе не интересуют слова Хаема. Тот, словно не замечая этого, продолжал:

– Однажды великий царь Египта Сенеферу отправился кататься по озеру в лодке. Гребцами на ней были девушки. Одна из них уронила в воду брошку из бирюзы. Царь велел позвать Чача-эм-анха, жреца и составителя книг, и приказал достать брошку. Озеро было очень большое и глубокое, и отыскать в нем брошку, это все равно, что найти иголку в стоге сена. Думаете чародей испугался? Как бы, не так! Чача-эм-анх знал особые заклинания – «слова власти». Когда он прошептал их, вода поднялась в воздух, дно обнажилось, и все увидели брошку, лежавшую на песке. Чача-эм-анх достал брошку и отдал ее девушке. Затем вновь вернул воду в озеро.

– Неужели это и в самом деле, правда?! – восхищенно спросил Фраорт.

– В старину на нашей планете жило немало мудрецов, и некоторые из них умели повелевать силами, неподвластными простым смертным.

– Расскажи про них, Хаем!

– Некогда. Нужно приготовить лекарства для больных. Впрочем, ты можешь прочесть все эти истории в папирусах. Вот, смотри! В этом рассказывается о хитроумном полководце Джухти, взявшем укрепленный город всего с пятьюстами воинами, тут – о путешествии в загробное царство, а здесь – о царевиче, сумевшем разрушить заклятье колдуна.

– И я сам смогу все это прочесть?

– Конечно. Только сначала тебе нужно запомнить, что обозначает каждый значок.

– Тогда объясни мне! Прямо сейчас!

– Ну что ж, – и Хаем, словно позабыв, что совсем недавно спешил по делам, принялся объяснять мальчику значения иероглифов. – Все очень просто. Вот этот знак обозначает имя царя, этот – воду, озеро…