Kitobni o'qish: «Nec Pluribus Impar»

Приветствую, дорогие читатели. Сегодня замечательный вечер, не правда ли? Да, конечно, за окном хмуро и пасмурно, но капли дождя так умиротворенно барабанят по окну, что невозможно не наслаждаться даже такой погодой.

Пускай на улице сыро и промозгло, а вот дома… дома чудесно и тепло. Камин вовсю занимается поленьями; любимый супруг уже отправился спать; Одри, заняв мою подушку и свернувшись клубочком, примостилась рядом с ним, а мне вот не спится…

Я долго думала и решила, что хочу рассказать вам историю, скроенную из жизней сразу нескольких людей. История эта длинная, но любопытная. Не знаю, понравится она вам или нет, но надеюсь, без внимания не оставит точно.

Хочу сразу предупредить – рассказ далеко не о любви, романтике и первых поцелуях… Нет, конечно, это присутствует, но все же смысл лежит далеко как глубже. Эта история о приключениях, тайных заговорах, неустанной внутренней борьбе и нелегком выборе, что и определяет саму сущность человека…

Давайте, прежде чем начать, прикроем глаза, чтобы вдоволь насладиться ощущениями. Закрыли? Что вы чувствуете? Потрескивающий огонь, обдающий кожу приятным жаром? Шум дождя, барабанящего по подоконнику? Едва уловимый запах бумажных страниц с осевшей на нем пылью? Или витающий в воздухе аромат корицы, которую я всегда добавляю в любимый латте? Я лично чувствую все разом…

Ну, а вот теперь, думаю, можно и начать. Закутайтесь потеплее в пледы и не забывайте греть руки фруктовым чаем, стоящим на подносе. Ночь будет длинной…

Пролог

Давайте представим: огромная и процветающая во всех формах держава. Население, исчисляемое миллионами. Они живут, работают, влюбляются, создают семьи и умирают в отведенный им срок. Век за веком… Спокойная мирная жизнь, не омраченная страхами и беспрестанными оглядками.

Но наступает переломный момент, когда кто-то свыше решает, что пора проредить землю и избавиться от “лишних”. Спящие многие века вулканы на западных границах дают о себе знать и сносят до основания главный центр жизни, а с ним уносят и человеческие несбывшиеся мечты. Горстка выживших бежит, скрывается и спустя лишь десятилетия, объединенная единым принятым решением, возвращается на родину.

Произошедшая катастрофа призывает задуматься и ставит новую задачу перед человечеством. Долгие годы возведения новой политики, нового государства, новой власти и вот она – постиндустриальная страна, которую воссоздали по крупицам из обломков воспоминаний и уцелевших знаний.

Ребелиум – так они теперь зовутся. Усовершенствованная держава. Держава, силу и мощь которой отныне не сломить ни природной стихии, ни случайному врагу, у которого хватит глупости сопротивляться. Ребелиум – государство с гордо поднятой головой и громогласным девизом: “Мы возродились из пепла”. Хотя, вообще-то, честнее сказать: “Мы ходим по костям наших предков”.

Центр столицы Навель. Главенствующее лицо – бессменный президент. Навель – сердце Ребелиума, его главный внутренний орган, без которого не смогут дышать организмы слабее. Индастрил, Арэй, Бондс, Регулум – четыре колонны, на которых и построена система. В них работает, своего рода, классифицирование по локациям. Во главе каждой губернатор. Они полностью заправляют делами, а ответ держат только перед центральной ветвью – президентом.

Представьте большой круг и четыре отходящих от них луча. Круг и есть столица, во всем своем великолепии. А лучи – подлокации, без которых та не способна продержаться и месяца. Они ее кормят, они ее формируют, они ее… делают.

Бондс – центр торговли и финансовой промышленности. Заводы, мануфактура, горнодобывающая, сельхоз индустрия, рудники и угольная промышленность. Все там, на юго-западе Ребелиума, где когда-то и началось извержение вулканов, которых в этой части было в достатке. Сейчас они уже недействующие и от того добыча подземных ресурсов начиная с обычного угля и заканчивая драгоценными металлами стала первостепенной задачей. Да и доход приносила немалый.

Регулум – главная точка духовенства на северо-западе, эпицентр религиозного направления, подающегося в массы с целью задурить головы населению. Подумать страшно, сколько людей на самом деле искренне посвятили себя вере в бога, отказавшись от повседневной человеческой блажи.

Арэй – военный полигон, территория, где взрастает бесстрашная армия. У мужчин, что родились там, нет другого пути. После совершеннолетия они отдают себя в вечное служение. Это великая честь, разумеется, но и огромная ответственность. Те, кто неплохо устроятся и смогут показать себя, занимают небывалые высоты и имеют все шансы встать вровень с местной элитой. Ни они, ни их семьи в таком случае не будут нуждаться ни в чем до конца жизни.

Хотя бывают случаи, когда в армию уходят и те, кому просто больше нечего терять. Если нет крова, семьи, денег и возможностей, карьерный взлет в армии позволяет нащупать неплохой старт. Как бы то ни было, а такие ресурсы, как человеческие, ценятся в Ребелиуме очень и очень высоко.

Индастрил – последний виток этой замысловатой схемы. Научно-технический центр. Здесь задействовано все: от медицины, сделавшей за последние годы огромный рывок до программного обеспечения, компьютерных кодов и сетей, снабжающих подлокации и сам центр электричеством.

Весь Ребелиум существует по принципу огромной замкнутой сети и если в главной “астрономической” башне технического центра что-то пойдет не так, сбой обесточит и Навель и остальные подлокации, оставив их беззащитными.

Все взаимосвязано. Арэй предоставляет людей, чтобы круглосуточно охранять центр жизнеобеспечения в Индастрил, а Бондс позволяет людям одеваться, жить и существовать в меру своих возможностей и желаний. От одного Регулума, по сути, не ясен прок, но немалая часть населения истинно верующая, так что, вероятно, и они вносят свой вклад в развитие и эволюцию.

Единственная отличительная черта этой системы – она не позволяет перебежек. Если ты рожден в Бондс, то так или иначе твоя жизнь имеет право на существование только там. Бывали случаи, конечно, что кто-то кровью и потом умудрялся добиться своего и заявить права на другую локацию.

Для этого должен проводиться ряд тестов, проводящихся в сердце Навеля под пристальным надзором комиссии, ученых, а частенько и самого президента. Никто не знал в чем они заключались и немногие проходили его с успехом, но те, кому это удавалось, заслуживали отдельного восхищения.

К чему такой подход, и каким образом он вообще был устроен, никто не знал. История построения Ребелиума давно канула в лету и теперь все просто текли по течению реки, принимая как данность устоявшийся образ жизни.

Глава первая. Знакомство с Эрикой

Индастрил, научно-технический центр, северо-восточный округ Ребелиума

– Дамы и господа, с огромным уважением хочу представить… Нет, не так! – Эрика с укором посмотрела на отражение в зеркале. Приветственная речь никак не складывалась. Получалось либо нелепо, либо с излишним пафосом. Все не так, нужно проще. – Дамы и господа, представляю Вашему вниманию усовершенствованную модель по рассредоточению электроэнергии. Индастрил, разумеется, представляет собой отправную точку, но я хочу представить Вам модель запасных генераторов. Данный проект наглядно показывает, что при равномерном использовании ресурсов можно увеличить работоспособность как Навеля, так и всех его отраслей, а заодно сократить расходы и повысить коэффициент…

Ну вот, уже лучше. Но все равно слишком нудно. На месте комиссии она бы начала зевать от скуки. Тут нужно что-то лаконичное. Разглагольствований им хватает. Как же сложно готовить речь. А ведь она непременно должна всех поразить! Она ведь столько лет трудилась над этим проектом. Можно смело считать, что это дело всей ее жизни. И если оно прогорит и будет отвергнуто…

Нет, не должно. Оно же идеально. Проходит по разрешенным параметрам, не выходит за рамки непредвиденных расходов, зато какая польза. Индастрил Индастрилом, но когда вся система висит на одной единственной башне, требующей постоянного внимания…

Ладно, над речью еще нужно поработать. Эрика сдула с глаз непослушную челку. Новая прическа не то чтобы ей нравилась, но почти стала привычной. Зато урок на будущее: во время опытов волосы нужно убирать, а не полоскать над комфорками где бурлят и пенятся кислоты.

Последний не особо удачный эксперимент оставил ее без роскошной светлой гривы. Волосы, когда-то доходящие до поясницы, теперь мирно покоились в районе плеч. Это получилось случайно, но настолько идеально, как не сделал бы ни один салон красоты.

Повинуясь экспериментаторскому порыву, Эрика одним движением тяжелых ножниц, предназначенных для никельных и титановых проводов, откромсала себе еще и косую челку, которая, к ее огромному раздражению, слишком быстро теперь росла.

Нет, ну а что? Разве получилось плохо? Главное, никому не говорить, что все это дело рук ее халатности. Никто не должен знать, что у нее случаются промахи. Конечно, это не чуждо всем, но Эрика отличалась от других. Ее амбиции шли семимильными шагами, оставляя далеко позади лодырей и лентяев. И уж точно не позволяли пятнышка на репутации и родовом имени.

А своим именем Эрика дорожила. Ведь ее отец, Уильям Браун был великим ученым и технологом, посвятившим жизнь науке. Это оказало ему дурную услугу, спору нет. Неудавшийся эксперимент привел к тому, что лаборатория взлетела на воздух, смешав все, что покоилось в колбах и унося за собой жизни самого Уильяма и трех его лаборантов. “Наука – это оправданный риск”, так всегда говорил отец: “И великое благо ради процветания”.

Он вдалбливал это дочери с детства, что не прошло бесследно. Эрика еще тогда выбрала свой путь и ступила на шаткую дорожку. Школа, академия с отличием, работа аспиранта-лаборанта и теперь, спустя долгих четыре года, ей осталось совсем немного, чтобы занять место отца в техническом центре Индастрила.

Проект, над которым она трудилась последние полтора года, должен был открыть окно в светлое будущее и дать имени ее семьи закрепить свои права в научном сообществе. И, возможно, войти в историю. Но это уже в мечтах.

С ума сойти, как быстро летит время. Эрика все не отрывалась от зеркала, рассматривая себя. Вот она взрослая девушка, почти женщина. Через месяц ей исполнится двадцать один, и она покорит комиссию своими знаниями. Докажет, что девушка имеет не меньше прав, чем мужчина на звание главного ученого.

Двадцать один, а толку? Эрике с уверенностью казалось, что родительские гены наградили ее да, несомненно, самым главным – умом, но лишили всего остального, потому что она себе категорически не нравилась. Вроде не толстая, но все же несколько килограмм лучше бы скинуть. Ноги могли быть и прямее. Бледная кожа. А когда ей загорать, если все время проводить в четырех стенах лаборатории?

Курносый нос, придающий лицу какую-то детскую посредственность. Светло-карие глаза за узкими очками. И да, с рождения пшеничного цвета волосы. Урожденная блондинка. Вот волосы Эрике нравились. Они переливались на свету и блестели. И это с учетом того, что особо много времени она на них не тратила, и уж точно не баловала масками и кремами. Для этого у нее не было времени.

Эрика жила и дышала профессией. Это была ее суть, ее природа, ее порода, ее… все. Абсолютно все. Тут уже ни до чего остального. И уж, конечно, не до личной жизни. Что такое отношения и мальчики Эрика забыла три года назад стоя на кладбище над могилой отца. Тогда же она поклялась, что завершит его дело и станет лучшей.

Но творческий запал не мешал Эрике сохранять непоколебимые границы “я”, так как с самого детства, все благодаря тому же отцу, в ней взращивалась раздражающая пунктуальность, аккуратность и собранность. До мелочей. Если наряд, то классические платья спокойных оттенков. Никакого кричащего декольте. Юбка на ладонь выше колена и исключительно каблуки. Боже упаси спортивную обувь. Все тот же строгий порядок касался, разумеется, и макияжа с прической.

А теперь, чтобы еще лучше понять характер Эрики, стоит хотя бы на секунду представить, насколько ее отторгало общение с людьми, если она находила в них изъяны! Грязные ногти и неухоженные волосы – начальная стадия, чтобы сделать мысленную пометку и придержать человека на расстоянии. И не дай боже, если он еще и вышел в свет в замызганной рубашке! Доверие и уважение мгновенно падало. Коллеги часто подшучивали, что у Эрики ранняя стадия обсессивно-компульсивного расстройства и что такими темпами недалеко и до осложнений.

Да, многим могло показаться, что это слишком. С такими претензиями просто не прожить, но Эрика прекрасно справлялась. По крайней мере, по одной простой причине – место, где она работала было стерильно безупречным. От помещений, коридоров, лабораторий и личных кабинетов до рабочей формы сотрудников.

С другой стороны, разве это плохо, если человек опрятен? Если уж на то пошло, ходить с грязными ногтями и в поношенной майке дурной тон сам по себе. Понятное дело, ситуации разные бывают, но Индастрил одна из самых процветающих подлокаций. НЕ ТЕХ ЛЮДЕЙ здесь просто быть не может. Другое дело Бондс. Там, на фермах, заводах и фабриках точно не до строгого стиля и маникюра.

Эрика еще немного покрутилась перед зеркалом, недовольная тем, что ее любимое платье складывается на талии. Это может означать только одно – она снова поправилась. Только с чего бы? И так питается как цыпленок. Два раза в день и такими маленькими порциями, что спасибо, если удается утолить голод.

Настенные часы громко цокнули. Ух ты, уже девять. Наверное, в лаборатории давно все разошлись. Кроме, конечно, тех, кто остался на ночное дежурство. Ну и охраны, прибывшей из Арэя. Она дотошная до ужаса, если начнет проверять, одним пропуском не отделаешься. Начнется снятие отпечатков, проверка сетчатки и поиск по базам на разрешение доступа к “астрономической башне”.

Нет, это, разумеется, правильно. Здесь хранилось столько ценной информации и разработок, что попади она не в те руки, Ребелиуму несдобровать. Но и до такой дотошности тоже доводить просто бесчеловечно. Проверка на выход из здания порой длилась от десяти до сорока минут. Очень долгих сорока минут.

А если система начнет подвисать? Тогда вообще беда! Порой из-за такой ошибки несчастного хватали под руки и без церемоний тащили к участковому. Только там уже разбирались, сбой ли это или он засланный шпион.

Нужно поторапливаться. К десяти охранники Арэя становятся особенно подозрительными. И верно, нечего урабатываться допоздна. Какой нормальный человек не хочет домой после долгого рабочего дня?

Эрика сложила очки в очечник, повыключала многочисленные мониторы и, пробежав глазами по кабинету, проверила, все ли приборы убраны и все ли аппараты выключены. Не дай бог что! Схватила со стола любимый саквояж, вышла из отошедшей в сторону двери и ввела на стенной панели пароль на блокировку кабинета.

Какая никакая, а защита. Те, что имеют доступ “А” могут защищать свое детище не только цифровыми кодами, но и голосовым паролем с тем же датчиком сканирования сетчатки. Он не обманывает и его невозможно провести. Но у тех, кто имеет такой доступ не только уровень выше, но и секретные данные и аппаратура, которыми они располагают. Это не скромный Эрикин уровень “C”. До “А” ей еще расти и расти.

Длинный стеклянный коридор. Высокие светлые потолки, белоснежные двери лабораторий, металлические лестницы со стеклянными перилами и минимализм в мебели. Ничего лишнего. Вся “астрономическая башня” была построена по принципу стеклянного купола. Если смотреть с улицы на эту огромную конструкцию, то, кажется, словно она сделана из жидкого переливающегося потока серебра.

Эрика хотела сначала задержаться и налить напоследок кофе из автомата, но передумала. Ничего, дома побалует себя. К тому же зеленая кнопка уже призывно загорелась. Отдельная прелесть лифта – стеклянная задняя стена. Пока едешь, можно полюбоваться на город с высоты почти что птичьего полета.

Эрика любила свой город, невероятный и величественный. Здания построены идеальными квадратами. Дома стоят впритык друг к другу, создавая аллею, прерываемую лишь сквозными арками. Улицы чистые, дорожки ровные, газоны подстрижены.

Мародерство и вандализм в Индастрил карались жестоко. За малевание стен личными ненормативными соображениями наказывали едва ли слабее, чем за убийство, что тоже, конечно, случалось, но редко. Другое дело, Бондс. Говорят, райончики там не очень. Улочки злачные, народ недоброжелательный. Люди там недовольны жизнью, от того и себе на уме.

Эрике безмерно повезло родиться здесь. Так она считала. Она не видела ни Арэя, ни Бондса, ни Регулума, но по слухам и рассказам Индастрил превосходил любой из них. Этого хватало. Не видя ничего другого, то что имела Браун, было ее величайшей ценностью.

Только подумайте! Индастрил – это ведь оазис роскоши и благодати. Величественнее его только Навель, столица державы. Ее она тоже никогда не видела, но на уроках истории подолгу рассматривала фотографии в учебниках. И от увиденного захватывало дух.

Ничего! Еще месяц, всего месяц… Если она покорит комиссию, то следующим шагом к исполнению мечты будет публичное выступление во дворце президента перед величайшими умами современности. И, конечно же, президентом.

Лишь Рейнольд Олдан решает, кто достоин, а кто нет. Не понравишься ему, и очень вероятно твоя жизнь полетит к черту. Такие примеры тоже были. Из технологов, фармацевтов и ученых люди в один день скатывались до уборщиков и помощников помощников ассистентов. Если подумать, в руках президента безграничная, непоколебимая власть. Над всем живым и неживым. Это и пугало… и восхищало.

Двери лифта приветственно распахнулись в холле первого этажа. Днем он кипит бурной деятельностью, но сейчас кроме трех охранников на выходе и дежурного никого. Хорошо, что процесс идентификации не занял много времени. Эрику благосклонно приняли за добропорядочного человека и разрешили выпустить. Даже не обыскивали. Порой и такое бывает. Наверное, у нее слишком честное лицо. В плане подобных манипуляций и проверок ей всегда везло.

Вечер уже занимался, и по периметру включили искусственное освещение. Если прислушаться, можно услышать, как потрескивают генераторные щиты, проводящие электрические импульсы по проводам. Только подумать, лет двести назад у них и электричества-то не было. Жили с масляными лампами и свечами. А заслуга-то чья? Чьи разработки? Разумеется, Индастрила! Все его рук творение.

Эрика жила недалеко от работы. Пешком, чуть больше получаса, на транспорте и того меньше. Обычно Эрика всегда возвращалась пешком со стаканчиком любимого латте, но ноги слишком болели от неудобных новых туфель, так что сегодня она направилась в сторону остановки.

Издалека здание “астрономической башни” казалось еще громадней. Там ведь было далеко не одно высотное стеклянное здание, а три, соединенные галереями, пристройками и подземной парковкой. И почему привязалось именно единичное название? “Башня”… тут скорее целый “астрономический замок”.

Автобус прибыл по расписанию. В усовершенствованном стиле, изящно обтекаемый, стальной и с большими полукруглыми окнами. Последняя модель, сошедшая с конвейера Бондса. Но разработки по тяге, конечно же, опять-таки Индастрила.

Народу немного, человек семь. В основном старше нее, но есть и несколько подростков – влюбленная парочка. Жались друг к другу нахохлившимися воробьями. Так получилось, что они сидели через ряд левее Эрики, и она всю дорогу слушала их щебетание.

– Мой пупсик.

– Моя радость.

– Мур-мур-мур, я люблю тебя.

– Нет, я тебя больше.

– А вот и нет! Я!

– Я! Я! Я!

– А вот и не переубедишь…

Эрике так хотелось культурно осадить их, но она сдержалась. Люди счастливы и наслаждаются жизнью, чего мешать? Пускай и дальше любят друг друга. Конечно, от их сладости сводило зубы, но не ей же строить семью с этим “пупсиком” и этой “радостью”.

Автобус двигался бесшумно и плавно. Дороги в Индастриле под стать городу – идеальны. И свободны. Транспортными благами тут пользовались, но по мере необходимости. Хотя порой можно и встать в пробку. А вот и ее остановка. Эрика покинула салон, навсегда распрощавшись с любвеобильными “воробушками”. Автобус на прощание моргнул и исчез за поворотом.

Вереница однотипных домов со стальной облицовкой: светло-серой и темной. Ее квартира в угловом. Как ее, квартира родителей. Мама, проработавшая пятнадцать лет в центральной больнице, умерла, когда Эрике еще не исполнилось пяти. Дальше воспитанием занялся отец, но и его теперь нет в живых. Братьев и сестер тоже нет. Остались только дальние родственники, но с ними Браун не общалась. Если честно вряд ли бы вспомнила, как и кто выглядит, не говоря уж об именах.

Квартира просторная и светлая. Двухкомнатная, совмещенный санузел, уютная кухня. Почти все осталось таким же, как при отце. Эрика была совершенно равнодушна к ремонту, перестановкам и нововведениям. Меняла что-то только когда это “что-то” ломалось. Единственная маниакальность – идеальный порядок, тут спора нет.

Уставшие за день ноги с наслаждением утонули в тапочках. Теперь дело за душем. Душ и туалет – это вообще что-то волшебное. Браун готова была кланяться герою, которому пришли в голову подобные совершенства. Без них она лично жизни своей не видела.

Свет в ванной включился автоматически, все по тому же датчику. Эрика быстро скинула с себя одежду и нырнула в кабинку, невольно скользнув взглядом по татуировке слева чуть ниже ключицы. Изящная буква “И” с закругляющимся вниз хвостиком. И крошечный нолик слева от буквы. Отличительный знак ее подлокации. У каждого жителя Индастрил такой. Их делают всем новорожденным.

Ах, душ! Шесть уровней напора воды, ее любимый – массажный. Кожу приятно закололо иголочками. Браун простояла так не меньше четверти часа, после чего наскоро помылась и вылезла, закутавшись в халат. Отлично. Вот теперь можно сделать кофе, лечь в постель… ну и немного почитать перед сном.

Кофе-машина знала вкусы хозяйки и через пару минут в руках дымилось латте. Эрика не удержалась и посыпала на пенку молотой корицы. Ее маленькая слабость. На работе корицы, разумеется, нет. Приходится обходиться обычным кофе, но дома…

С дымящейся кружкой Браун зашла в спальню, уже было потянулась к книге на хромированной тумбочке, когда удивленно вскрикнула и едва не выронила чашку. На письменном столе лежал изумрудный конверт. Запечатанный. Ни адреса, ничего.

– О, нет. Опять?

Такие конверты были хорошо ей известны. Уже не раз они появлялись, то на работе, то дома. Один раз Эрика нашла его в саквояже. Началось все примерно пару лет назад, когда из лаборанта ее повысили до “подмастерья” и дали первое стоящее задание. Тогда-то она впервые и увидела его на столе в новом кабинете. У нее даже не возникало вопросов: от кого они, как и каким образом появляются в опечатанных помещениях. Лишь уяснила, что их появление чревато последствиями.

Эрика отставила дрожащими руками чашку. Вскрыла конверт. Как и всегда. Внутри белая карточка с текстом. Обычно не больше двух-трех предложений. Обычно. А сегодня целых пять. Такого большого сообщения она еще не получала. Буквы тяжелые и решительные, каждая словно забивала сваю:

ЗАВТРА ТЕБЕ ДАДУТ ЗАДАНИЕ, ОТКАЗАТЬСЯ НЕ СМОЖЕШЬ.

ТЫ ВЫПОЛНИШЬ ЕГО, НО НА ИНЫХ УСЛОВИЯХ.

ПОМОГИ ЕМУ, ОБМАНИ ПОКАЗАНИЯ ПРИБОРА.

ОТ ЭТОГО ЗАВИСИТ ТВОЯ ЖИЗНЬ.

ПЕРЕМЕНЫ НАЧАЛИСЬ.