Он насмешливо наблюдал, как она рылась в сумочке, вот же, дуреха, шуток не понимает. Кошелек долго не находился. Татьяна Ивановна разволновалась, положила беретик, шарила обеими руками по отделениям, враз поняв анекдоты по женские сумочки. Ручка, помада, расческа, блокнот, перчатки, ключи, да что это такое. Вот кошелек. Облегченно выдохнув, она положила на лавку сто рублей.

Сразу почувствовав себя свободнее, женщина набрала воздуха в легкие, и начала новое стихотворение. Проникновенно, в особых местах голос даже звенел. До конечной успела исполнить почти весь свой репертуар тургеневской девушки. Сосед слушал внимательно, кивал, зажав в кулаке честно добытую сотню. Бутылки в пакете мелодично позвякивали на стыках. Домой Татьяна Ивановна летела как на крыльях, размахивая сумочкой, вспоминая еще и еще стихотворения.

На следующий день на тренинге все оживленно галдели, делясь переживаниями от задания. Татьяне Ивановне выпал жребий первой рассказать о необычном поступке. Быть в центре внимания она не умела, краснела, прятала за спину дрожащие руки.

– Ехала в метро и ничего не могла придумать, – залепетала Татьяна Ивановна, но уже через две минуты вся группа хохотала и аплодировала.

– Во дает!

– Приколистка, бравая тетка!

– Татьяна, жги!

Таких слов Татьяна Ивановна не слышала в свой адрес лет двадцать. Она неловко поклонилась, а после громко хлопала другим смельчакам. И легко превратилась из Татьяны Ивановны в Татьяну.

По воскресеньям традиционно встречались с подружками в кафе. Татьяна пришла пораньше, заняла столик у окна. Ей не терпелось рассказать в красках, как ей было страшно, как потом стало весело, и как ей восхищались. Подружки прибежали довольные, разгоряченные покупками, кинулись хвастаться. Кто блузку развернет, кто босоножки достанет. Татьяна ерзала на стуле, пытаясь вставить словечко.