Kitobni o'qish: «Здравствуй, Люся, Новый год!»

Все персонажи являются вымышленными, любые совпадения с реальными людьми или событиями – случайны.

Здравствуй, Люся, Новый год!

Списки

Декабрь пришел, как всегда, неожиданно. Как снег на голову.

Утром Люся отводила Сашку в детский сад, а на обратном пути ей на голову упал снег. С крыши. Хорошо, что его было совсем чуть-чуть и все, что пострадало – это Люсина старая шапка.

А ведь как раз накануне она проводила с Сашкой воспитательную беседу о том, что нельзя ходить близко возле домов, особенно в теплую снежную погоду. Может придавить.

А муж Митяй из соседней комнаты комментировал, что это все коммунальщики, они снег вовремя с крыш не убирают, а ведь это их работа. И Сашка тут же переключился на изучение очень важного вопроса: кто такие коммунальщики, зачем они, и самое главное – как в них играть.

Митяй подошел к вопросу ответственно, и доходчиво объяснил сыну, что коммунальщики – это люди, к которым зима всегда приходит неожиданно. И поэтому дороги не чищены, снег падает с крыш, все их дергают, а они ругаются на снег, на окружающих и смешно машут руками. Прямо как наша мама перед приходом гостей, когда ничего не успевает.

Люся обиделась и вышла из комнаты. Ну и ладно, покину ваш чат, раз вы злые такие.

Сашка очень быстро въехал в тему про коммунальщиков, потому что утром по дороге в сад во всех подробностях рассказывал, кто какую роль в группе будет исполнять. Ника будет писать жалобы, потому что она ябеда и знает почти все буквы до середины алфавита. Савелий будет махать руками, потому что его легко разозлить. А роль главного коммунальщика будет исполнять Елизавета Викторовна, музыкальный работник. Ведь она никогда ничего не успевает, а у них как раз идет полным ходом подготовка к утреннику.

И тогда до Люси дошло, что декабрь наступил. Зима пришла. Сознаться в том, что это она и есть главный коммунальщик, она не решилась, поэтому, как вернулась домой, так сразу начала думать.

Где-то лежал список дел на этот год, который она составляла в прошлом декабре.

Это ее один очень крутой человек из онлайн-вебинара по тайм менеджменту научил, как именно нужно составлять план, чтобы через год быть прокаченным по всем фронтам. Кажется, они тогда еще рисовали какое-то колесо из жизненных сфер, а Сашка решил, что она нарисовала монстрика из комиксов.

Тогда год назад Люся изо всех сил постаралась, и вместо заявленных ста пунктов накатала сто пятнадцать. Получила зачет, сертификат о том, какой она теперь тайм-молодец и головную боль. Ведь все эти сто пятнадцать пунктов надо было исполнять, воплощать в жизнь. А как? Как это сделать, если рук у нее, Люси, всего две, ноги две, а голова и вовсе одна. И муж тоже один, но зато детей двое, и бонусом два кота под ногами болтаются.

Сначала Люся решила, что зимой в темноту и холод требовать от себя выполнения сверхзадач неправильно и бесперспективно. Поэтому она отложила дела до весны. Весной неожиданно замаячило 8 марта и сразу несколько семейных юбилеев. В мае у дочери была подготовка к выпускному, начальная школа это вам не шутки. Летом все силы были брошены на отпуск и ремонт. Потом 1 сентября. А потом вдруг раз – и снова декабрь.

Люся подошла к окну. За окном дворник железной лопатой колотил по тротуару, пытаясь выдолбить лед.

– Коммунальщик, – посочувствовала Люся дворнику и с тяжелым сердцем достала список.

Похудеть до 58 кг. Йога каждый день. Утренние пробежки. Весенний пост по исключительно вегетарианскому меню. Это все про ЗОЖ, можно смело вычеркивать. Ну какой ЗОЖ с этими вирусами и карантинами. Не до того.

Освоить профессию «интернет-маркетолог», пройти купленный полгода назад курс по таргетированной рекламе, создать аккаунт в инстаграм. Так, это все стоит отнести к разделу «Люся покоряет интернет».

Ну здесь на самом деле есть что ответить вселенной. Люся две недели назад наконец-то смогла зарегистрироваться на портале Госуслуг, а еще перестала терять на смартфоне сохраненные видео с ТикТока. И это ого-го прорыв, это очень даже достижение. Но… не то.

Люся вздохнула, совесть внутри нервно поерзала и пришлось вычеркнуть и эти пункты тоже.

Семья. Так, что у нас с семьей? Проводить вместе больше времени, каждое воскресенье выходить на прогулку или экскурсию, настольные игры.

Люся вспомнила, как вчера Митяй с Сашкой резались в какую-то игрушку на приставке, и поставила себе виртуальную галочку. Но совесть опять неодобрительно пошуршала, и эти пункты тоже пришлось вычеркнуть.

Через час в списке почти ничего не осталось. Все зачеркнуто, потому что уже ничего не успеть в этом году. Абсолютно некуда вместить курс по инстаграму в декабре, ведь и утренник, и полугодовая контрольная у Насти.

Дворник за окном старательно долбил свой тротуар уже не под их окнами, а под окнами Наташки из второго подъезда. Это значит, что он уже неплохо продвинулся за час.

– Ну вот, молодец, – довольно кивнула Люся. – Все вас ругают, а вы вон какие трудяги. Ну и я тоже, – она снова посмотрела на список.

Ну список, а что список. Это же просто неправильный список.

Как неправильный мед, который делали неправильные пчелы. Как раз вчера перед сном они Сашкой перечитывали Винни Пуха. Да, все верно. Список неправильный, ведь его писала неправильная Люся. В прошлом году она послушала какого-то, безусловно, очень умного человека, но человека, отодвинутого от ее, Люсиных, жизненных реалий, а потому никак не сможет он ее понять со своими целями «годовой доход триста миллионов».

Нет, в этом году она напишет список по-своему. Отталкиваясь от души и возможностей.

– Не будем гнаться за количеством, главное качество, – сказала Люся дворнику из окна. К нему как раз подошла самая активная соседка из тринадцатой Римма Павловна и тыкала пальцем куда-то в сторону детской площадки. Видимо, намекая, что там тоже неплохо бы почистить.

А пока целый месяц впереди, стоит написать список хотя бы на этот предстоящий месяц.

Люся поставила цифру один. Подумала, поставила точку. Еще подумала, и написала «Купить елку».

Вздохнула, улыбнулась в оконное отражение. Дворник ушел, наверное, обедать. Коты строго сидели по линеечке, вытянув морды и вдыхая аромат из кастрюли, в которой доваривался свежий супчик к обеду.

Жить стало легче.

Как под елкой настоящей

К новому году Люся, как порядочная хозяйка, начинала готовиться с лета. С лета на полке в шкафу выстраивалась батарея бутылок. Ну может не совсем бутылок, а бутыльков. С валерианкой.

Потому что квестов-испытаний предстояло пройти всегда много. Создай ребенку новогодний костюм так, чтобы он был уверен, что он Дарт Вейдер, а воспитатель в детском саду ни на секунду не усомнилась, что именно так и должен выглядеть волк в спектакле про теремок. Или уговори Настю не красить хотя бы в этом году волосы в зеленый, и не повестись на ее байку о том, что на школьном вечере она исполняет роль кикиморы. Даню Солохина они уже вовсю исполняют в пятом, а не кикимор.

Или – как подарить свекрови сувенир и не упасть в грязь лицом, превзойти, наконец, ее бывшую коллегу из дома культуры по оригинальности и практичности.

Но самый сложный квест – украсить дом к новому году.

– Зачеееем, – каждый раз взвывал нечеловеческим голосом Митяй, когда она выходила из супермаркета с пятью мешками мишуры и походил в этот момент на волка больше, чем Сашка-Дарт Вейдер.

– Это все для детей, у детей должен быть праздник, – парировала Люся, и мантра-заклинание заставляла поверить в это даже ее саму.

А потом начиналось самое интересное.

Настя училась в художественной школе и имела непревзойденный дизайнерский вкус. Только слегка эмм… креативный, поэтому через час споров она хлопала дверями своей комнаты, надевала наушники, врубала музыку на полную, и это означало, что она в домике. В новогоднем даже, возможно.

Сашкин вкус был наглухо испорчен безвкусием детсадовской заведующей, поэтому изображения звездных войн перемешивались с пошловатыми зайчиками на окне.

Митяй, который был как-никак мужиком в семье, вынужден был лазить под потолком и примерять немыслимые звезды и мишуру под бравые Люсины команды «левее» и «правее». Это все отягощалось тем, что Люся страдала дислексией – путала, где право, а где лево. Ругаться матом при Сашке было запрещено, поэтому Митяй демонстрировал из-под потолка крутящимися глазами, что он обо всем этом думает и где он все эти украшательства видел.

– Проще обои по всей квартире переклеить, – вздыхала Люся, но потом вспоминала волшебную мантру «это все ради детей» и с новыми силами принималась путать пространственные направления.

Поэтому, когда в пятницу на родительском собрании было озвучено, что необходимо украсить группу для детей, Люся моментально взбодрилась и уставилась глазами в пол. Очень выразительно и правдоподобно.

Воспитательница Анна Алексеевна долго и пристально пыталась поймать Люсины глаза, но Люсю так просто не возьмешь. Нет уж, спасибо, никаких запасов валерианки тогда не хватит. Не забывайте, у меня же еще коты, думала Люся, у них тоже стресс. Столько мишуры, а сожрать не дают.

Тогда воспитательница Анна Алексеевна включила все свое дошкольновоспитательное коварство, на которое только была способна, и заявила:

– Те, кто не сможет в субботу украшать группу, будут помогать писать сценарий.

На последнем слове было сделано убедительная интонация, такая, что никакие глаза в пол не могли спасти положение. Придется, Люся, придется.

С собрания Люся возвращалась с бумажкой. На бумажке было напечатано «Как под елкой нас». А далее из этого многообещающего начала необходимо было написать стихи, которые детишки будут потом исполнять для Деда Мороза, и которые, конечно, и станут решающим аргументом, если он вдруг передумает дарить им подарки.

– Но Дед Мороз же свой будет, какой-нибудь родитель или завхоз, – смеялся Митяй вечером. – Отдаст подарки, куда денется, ну кому охота по голове родительским комитетом получить.

– Ты не понимаешь, Дедом Морозом, возможно, как раз будет Анна Алексеевна, – вздохнула Люся, – а это совсем другой уровень.

Полвечера она думала, подключать ли к стихотворству мужа или не стоит. Какие-то глубокие внутренние сомнения терзали ее. И не зря.

Прочитав «Как под елкой нас», Митяй радостно и с хохотом выдал первую, самую близкую по духу и содержанию рифмующуюся ассоциацию.

Благо Сашка торчал в комнате у Насти и не слышал. Люся посмотрела на Митяя с самым нецензурным выражением лица, он сразу узнал в ней Анну Алексеевну и проникся ответственностью.

– Как под елкой нас, как под елкой нас, – вздыхала Люся и прикидывала, не прогадала ли она с валерианкой. Возможно она не учла, что поэтам требуется больше запасов.

– Собирали в первый класс! – не выдержала Настя из своей комнаты. Люся порадовалась, какая у нее талантливая дочь и записала строчку.

– Облекли в противогаз! – сориентировался Митяй.

– Ожидал с салатом таз! – включилась в игру Люся.

– Дед ударил в левый глаз!

– Президент читал указ!

– Для плохих народных масс!

– Новогодний унитаз! – снова высунулась Настя, и Люся подумала, что пора завязывать, а то одного ребенка, кажется, плохому они уже научили.

– Ожидал билет в Миасс!

– Лучше денег, да КАМАЗ!

– Мама, а стишки уже готовы? – материализовался Сашка и Люсе стало стыдно. Оценив КАМАЗы и унитазы, она вынуждена была констатировать, что нет, поэтический кружок пока лажает. И тут позвонила Анна Алексеевна.

– Я дала вам неправильную бумажку, – сказала она, – не тот текст. Там слова обрезали не в правильном месте. Дело в том, что нас – это не местоимение. Это начало слова.

– Начало слова? – безрадостно произнесла Люся, прихлебывая из бутылька с валерианкой.

– Ну да. Нас – троение, нас – тупил, – пояснила Анна Алексеевна.

Люся положила трубку и поняла, что да, он наступил. Тот самый, ОН, тот что рифмуется со словом венец или конец.

Через три часа боли и страданий родилось стихотворение:

Как под елкой настоящей

Мы сюрприз для Деда спрячем:

Новогодние игрушки,

Разноцветные хлопушки!

Сашка прыгал вокруг и радовался. Он был счастлив, что в половину двенадцатого его все еще не уложили спать. Радовались коты, которые под шумок сгрызли полпакета мишуры. Радовалась Настя, которую никто не трогал и можно было весь вечер с одноклассницей обсуждать новый клип Дани Солохина. Больше всех радовался Митя, что все от него отстали.

А завтра порадуется еще и Анна Алексеевна, какие мы молодцы, подумала Люся и прикинула: претендовать ли с этим стишком на премию «поэт года» или еще потренироваться годик.

А в кармане у Люси лежал еще один стишок, который они решили все же не отдавать завтра Анне Алексеевне:

Как под елкой настоящей

Припасен бутылок ящик,

Нет, не будет мегапьянки,

Это – ящик с валерианкой.

Еще один дома

– Вот как-то не чувствуется совсем, что Новый Год скоро, – сказала Люся Митяю субботним вечером.

Он завис в своём телефоне, а она в своём, но ему почему-то там было весело, и он даже периодически весёлые комментарии вслух выдавал, а ей, Люсе, скучно.

– А что ты там читаешь? – заглянула она к мужу через плечо в надежде увидеть голых женщин, как повод для скандала. Но у Митяя в ленте были внедорожники, а этого Люся точно не любила.

– А, что? – откликнулся наконец Митяй.

– Настроения новогоднего, говорю, нет, – повторила Люся.

– Так, может, потому что до нового года ещё целых четыре недели? Зачем его так заранее? Выветрится раньше времени.

Но Люся точно знала, что муж неправ. Потому что её, Люсина, новостная лента пестрила предновогодними новостями. Тут советы, что готовить, а тут в чём праздник встречать. И это значит, что у всех, ну просто у всех, праздник, кроме неё – Люси.

Не дожидаясь момента, когда ей станет совсем уж жалко себя, Люся решила, что надо опять брать всё в свои руки. Буквально полчаса назад она читала «Десять советов, как зарядиться предновогодним настроением». И что же там было?

«Украсьте дом». Этот пункт Люся с ужасом промотала, потому что для такого приключения необходимо настраиваться неделю.

Дальше что? «Займитесь предновогодним шоппингом, купите подарки друзьям и родственникам». Но уговорить Митяя выходить из дома этим субботним вечером было сложно, да и на улице метель.

Следующий пункт: «Пересмотрите свои любимые новогодние фильмы!»

Нельзя сказать, чтобы Люся очень любила новогодние фильмы. Но если люди говорят – значит, надо.

– Я придумала! Давай смотреть «Иронию судьбы»!

Митяй оторвался от смартфона и смерил Люсю внимательным взглядом, будто проверяя – шутит или, может, больна.

– Зачем? Она тебе не надоела за столько лет? Я наизусть могу пересказать.

– У меня нет новогоднего настроения, – сдвинула Люся брови. – Ну или тогда пойдем совершать новогодний шоппинг.

Это был удар под дых, потому что Митяй ненавидел шоппинг, так что счёт оказался 1:0 в пользу Люси.

«Иронию судьбы» включили, но Митяй надулся и принялся лихорадочно соображать, как бы ему взять реванш.

На моменте, где Надя объясняла Ипполиту, откуда в доме посторонний мужик, Митяй приободрился:

– А вот помнишь, на втором курсе я как-то прихожу в общагу, а у тебя Витька в комнате?

– Ну что ты вспомнил-то?! Что ты вспомнил?! – занервничала Люся. – Нашёл, с чем сравнить. Он за конспектами заходил.

Митяй замолчал, но Люся заволновалась. Кажется, уже понятно, что за стратегию выбрал муж.

На моменте, где Ипполит ругался на заливную рыбу, Митяй снова завёл:

– А вот помнишь, к нам друзья приходили, а ты утку приготовила…

– Ладно, ладно, всё! – сдалась Люся. – А что ты предлагаешь смотреть? Или всё-таки шоппинг?

– Не надо шоппинг. Давай «Один дома». Фильм семейный, можно и детей позвать.

Дети приняли идею на ура, и всё бы хорошо, но вот Люся совершенно не могла спокойно наблюдать за действием. Сердце надрывалось то от жалости к ребёнку, то от жалости к бандитам.

Через час она заявила:

– Фильм жестокий и совершенно антипедагогичный! Вот ты помнишь, как ты с Сашкой «Том и Джерри» смотрел, когда он в младшую группу ходил? А потом Анна Алексеевна…

– Ладно, ладно, – сдался Митяй.

Он, конечно, помнил Анну Алексеевну с синяком под глазом, когда Сашка расставил ловушек в группе из мелких машинок на колесиках, и свои походы к заведующей тоже помнил.

– Хорошо, я сдаюсь. Просто скажи, чего ты хочешь и чем твоя душа успокоится. В торговый центр хочешь?

– И я, и я! – обрадовалась Настя. – У меня маркеры с неоновыми стержнями закончились.

– Значит, все поедем, – сказала Люся, радуясь про себя такой лёгкой победе.

– Но я не хочу, – заныл Сашка. – Я хочу кино досмотреть.

– Пусть остаётся, – сказал Митяй. – Большой уже, через год в школу.

– Да ты что, – ахнула Люся, – ну какой он большой?! Нет, нет, даже речи быть не может.

Но Сашка снова заныл. Люся представила, как он будет ныть возле каждого магазина и как они всей семьей будут его эвакуировать из отдела детских игрушек.

– Мы же быстро, туда и обратно? – переспросила она мужа.

– Ну так это от вас зависит, – хмыкнул Митяй.

– Саша, ничего не трогай, никому не открывай, смотри своё кино!

Инструкции были выданы тщательные и подробные, и на всякий случай повторены пятнадцать раз. Сашка всё понимал, кивал и клялся, что ничего и никого в квартире не будет трогать. Но у Люси на душе было неспокойно.

В магазине она сразу пожалела, что согласилась оставить сына дома, так как вместо радости от покупок в голове было только одно – лишь бы ничего не случилось.

– Давай скорее, – дёргала она дочь, пока та обсуждала с консультантом свойства маркеров для скетчинга. – Вот чувствую, что-то не то.

На обратном пути, считывая Люсины нервные вибрации, странно дёргался лифт в подъезде. На лестничной площадке не было света.

– Что такое, – проворчал Митяй, щёлкая выключателем. – Уходили – всё работало.

Люся постучала в дверь. По выданному ЦУ ребёнок должен был подойти к двери и спросить: «Кто там?». Но никто не подходил. Люся заволновалась.

– Слышите, тишина какая? – приложилась она ухом к двери. – Точно что-то случилось.

– Саша! Это мы! Мы вернулись!

Сашка не открывал. Теперь заволновался даже Митяй. Он долго пытался попасть в замочную скважину ключом, Люся подсвечивала телефоном.

Наконец дверь открылась, взволнованные взрослые перешагнули за порог.

А дальше всё было как в кино. Да, да, в том самом, про одного дома.

Сначала что-то полилось сверху, потом Митяй с грохотом полетел на пол, а Люся полетела на Митяя, потом оглушительно визжала Настя. И всё это в кромешной темноте.

– Свет! Где свеет? – кричал Митяй.

Настя на четвереньках доползла до выключателя, и стало светло.

Втроём они сидели на полу, обмазанные чем-то липким. С почти новой прошлогодней Люсиной шубы стекала вода. На полу лежал какой-то белый мусор, похожий на снег. Рядом стоял довольный Сашка, на лице его сияли торжество и гордость.

– Где ты это взял? – морщилась Люся, снимая с себя липкие белые шарики.

– Мой пенопласт для поделок! – причитала Настя. – Мой клей с «Али экспресс»! Кто тебе разрешил ходить в мою комнату?

– Что всё это значит? – орал Митяй, безуспешно пытаясь встать, поскальзываясь на разлитой луже чего-то белого и мутного.

– Я думал, вы грабители! – спокойно ответил Сашка.

– Но почему ты не спросил: «Кто там»? И разве ты не узнал наши голоса?

– Ха, сейчас такие технологии, – заявил ребёнок. – Любой голос подделать можно.

Люся не успела удивиться его глубоким познаниям, она оглядывалась по сторонам, пытаясь оценить масштабы предстоящей уборки. Под потолком болтался ковшик, с которого что-то капало прямо в центр её макушки.

– Но ты же заранее готовился, ты же это всё спланировал, – возмущался Митяй, – значит, ты нарочно!

– Конечно, – отвечал Сашка. – А как же не готовиться, ведь потом поздно будет, когда грабители придут.

Люся с трагическим лицом осматривала то, что раньше было её шубой, и вдруг почувствовала странный запах – то ли какой-то химии, то ли клея, то ли естественных природных последствий перепуганных котов.

– Фу, чем это пахнет? – наморщила она нос и посмотрела на Митяя.

– Новогодним настроением, – хмыкнул Митяй, помогая ей встать. – Новогодним настроением…