Kitobni o'qish: «Скупщица»

Машина перевернулась на дороге так чётко, быстро и ровно, будто кто-то её подкинул и перевернул. Несколько раз. Аня знала, что участок дороги, который она проезжала, опасный. Перед поворотом надо снижать скорость. Но был выходной день, трасса была почти пуста, и скорость она не сбросила. Ну, разве что, совсем чуть-чуть… километров на десять. За поворотом, метрах в сорока перед ней, обнаружился камаз, стоящий почему-то поперёк дороги. Объезжать махину было негде, и Аня резко нажала на тормоз. Тут-то её почти новую хонду и закрутило, а потом перевернуло. И ещё раз. И ещё. И подушка безопасности почему-то не сработала. Чувствуя, как руль ломает рёбра, Аня не зажмурилась. Боли не было, только треск. Она как-то сразу поняла, что это всё. И вместо того, чтобы закрыть глаза, широко распахнула их. Последнее, что девушка увидела, была свободная пустая дорога. Умирая, Аня не успела понять, в какую сторону смотрела. По идее, вперёд, так как в картине, мелькнувшей перед тем, как наступила тьма, не было поворота, который она только что проехала. Значит, Аня видела дорогу в сторону Москвы. Туда, куда она и ехала с дачи Артёма. Но где тогда чёртов камаз?! Тот самый, из-за которого ей пришлось так резко тормозить…

«Я не успею в этом разобраться» – мелькнуло в голове у девушки, и жизнь закончилась. Закончилась абсолютной темнотой и пустотой, как она и ожидала. Правда, не ожидала, что так рано. Она и пожить-то толком не успела…

Аня открыла глаза и поняла, что она существует. Справа и слева от неё были стены из какого-то старинного камня. Чёрного и неровного. А прямо перед лицом была дверь. От этой двери сразу захотелось сбежать куда подальше, но Аня чётко и внятно осознала: тут некуда бежать. Судя по всему, её тело находится в смятой машине на Каширском шоссе. А она теперь имеет какую-то другую форму жизни. И идти ей абсолютно некуда, кроме как в эту самую дверь.

Она никогда не относилась к робкому десятку. Аня толкнула дверь и вошла.

– Уй, б..! – воскликнула она и зажмурилась.

– Ах, да! – ответил ей громовой голос. – Момент. Можешь открывать.

Аня осторожно приоткрыла один глаз и увидела мужчину средних лет с чёрными, как смоль, аккуратно постриженными волосами и в чёрном костюме-паре. Судя по виду костюма, очень дорогом. Он раздражённо поморщился и ослабил галстук на шее:

– Не люблю этот официоз. И чего вы все такие нервные? – голос тоже изменился, стал вполне человеческим.

Действительно, чего это она… ну, подумаешь, вошла в помещение, и увидела нечто с красной огненной головой. И правда, разве это повод нервничать?

– Я в аду? – поинтересовалась Аня.

– Тебя ещё никуда не прикрепляли. Я иногда вовсю эксплуатирую своё коварство, и перехватываю тех, кого хочу завербовать. Но выбор у тебя пока есть! Хотя… должен признаться, я намерен предложить тебе плюшки, от которых ты вряд ли откажешься. Давай с них и начнём!

Аня открыла было рот, чтобы поучаствовать в разговоре, но мужчина не дал ей ничего сказать:

– Ты будешь бывать на земле, и очень часто. Можно сказать, будешь снова жить там. Не в своём теле, конечно. Твоё похоронят. Но мы подберём тебе что-нибудь не менее красивое. Будешь работать на меня, а за это сможешь жить человеческой жизнью. Ну, почти… ещё лучше даже: у тебя будут способности, которых нет у людей…

– Можно я спрошу?! – почти закричала Аня.

– Да. Вот этим ты меня и привлекла. Ну, говори.

– Я в аду, а вы – Дьявол?

– Ну, конечно!

– Неужели, я успела так нагрешить?! Мне же всего двадцать восемь! Было…

Сатана сел за стол, в руках у него откуда ни возьмись вдруг появилась большая книга. Он открыл её на первой странице и ласково сказал Ане, кивнув на стул, появившийся также ниоткуда:

– Присаживайся. Посмотрим вместе.

Она присела. Заодно посмотрела на себя: одета Аня была в ту же одежду, в которой попала в аварию. Всё было свеженьким и чистеньким, без повреждений и пятен крови. Аня вытянула перед собой руки – с ними тоже было всё в порядке. Вообще, она чувствовала себя точно так же, как и на земле, до того, как её автомобиль несколько раз перевернулся на трассе Кашира-Москва.

– Ну, что? Налюбовалась? Давай теперь ознакомимся! Я начну с конца, так всё же интереснее. – Дьявол перелистнул страницы книги. – Вот. Прелюбодеяние. Было?

Конечно, это был абсолютно риторический вопрос. Во-первых, понятно, что хозяин кабинета в курсе всего. А во-вторых, Аня вспомнила Артёма. Их последнюю встречу. Точно последнюю. Так ярко и живо вспомнила, и попыталась заплакать, но не смогла почему-то. Тогда, как бы в ответ на вопрос, не требующий ответа, она тяжко и виновато вздохнула.

Точно знать, что встреча была последней может только тот, кто уже умер. Артём узнает после, потом. Узнает, и даже не сможет попрощаться с ней нормально. Официально. Так, чтобы прийти на похороны, поплакать. Подержать её за руку. Поцеловать в холодный лоб. Смог бы, если бы не… прелюбодеяние! Кто вообще на земле вспоминает о том, что это грех?

Аня вдруг подумала: хорошо, что Тёма не сможет прийти на похороны. Она, наверное, превратилась в отбивную в этом ДТП. Точнее, не она, как оказалось, а просто её футляр.

– А можно как-то посмотреть, что там со мной? – перебила девушка Люцифера, зачитывающего ей список её собственных грехов.

Он посмотрел на неё, строго, как, бывало, смотрел на Аню начальник на работе. Взгляд Дьявола она тоже выдержала. Правда, в его глазах, где-то на глубине черноты, то и дело вспыхивали искры огня. И было ощущение, что сейчас из искры разгорится пламя. Полыхнёт на нерадивую слушательницу, и испепелит. Сатана тратит своё время, листает книгу Аниных прегрешений, а она сидит, печалится. Что больше не увидится с Тёмой. Что он не придёт на похороны. Что её тело изуродовано в аварии. Хотя, казалось бы, ну какая уже теперь разница! Ведь тело-то, как выяснилось, было у неё временно. Какое оно теперь имеет отношение к Ане?

Дьявол поискрил очами, потом щёлкнул пальцами, и в воздухе возник небольшой экран. На нём было темно. Он посмотрел на экран, и из темноты проступило изображение. Тщательно загримированное мёртвое лицо девушки, лежащей в гробу. Аня с трудом, но узнала себя.

– Меня что, уже похоронили?

– Да.

– Тут время идёт как-то иначе?! – удивилась она.

– Да нет никакого времени, чёрт вас всех побери! – повысил голос Дьявол. – Время статично, это вы там на земле что-то себе придумали. Просто твоя душа стала полностью автономной только после погребения. Ты избавилась от земного груза, и я пригласил тебя сюда.

Аня не чувствовала, что она избавилась от земного груза. Все её мысли были на земле, в той жизни, которая так нелепо оборвалась на дороге. И потом, он серьёзно говорит, что «пригласил» её? От приглашения можно отказаться, а тут…

– Но… что же происходило со мной всё это время? Где я была? Почему ничего не помню, только как погибла? Не понимаю…

– Слушай, дорогая, я не нанимался проводить для тебя ликбез. С грехами своими ты знакомиться, как я понимаю, не хочешь?

– Чего ж с ними знакомиться… они ведь мои. – Аня знала все свои грехи.

Теперь знала. Может быть, что-то забыла, но в главном Дьявол был прав: она грешна. Была. Всю свою жизнь.

– Хорошо. – сказал он. – Тогда по существу. Согласишься работать на меня – преимущества я тебе обрисовал. Работка несложная и непыльная.

Он вытащил из ящика стола маленький кулон на серебряной цепочке. Встряхнул, и кулон стал пирамидкой размером с яблоко. Пирамидка то и дело вспыхивала красным, и на ней появлялись имена. Вещица была очень интересной, Аня поневоле засмотрелась.

– Понимаешь, что это?

Она вдруг сообразила, что понимает. Имена, которые выскакивали на боках пирамидки, принадлежали отчаявшимся. Тем, кто был готов на сделку. Душа в обмен на желание.

Аня кивнула. И тут же сказала:

– Я не хочу работать на вас. Вы сказали, что у меня есть выбор. Правда, есть?

Дьявол сардонически усмехнулся и сказал:

– Правда. Выбор у тебя есть. Ты можешь отправиться на небеса. Ты, конечно, грешила, но кто нет? Если всех хватать за чревоугодие и прелюбодеяние, и помещать в ад, он просто лопнет! Даром, что безразмерный.

– Безразмерный? – удивилась Аня.

– Это ведь тоже придумали вы, люди. Границы… рамки… замкнутые пространства. Ваш убогий мозг нагородил. А пространство бесконечно. Любое. Но даже в безразмерном аду не нужны мелкие грешники. А вот хорошие менеджеры мне нужны! Ты, Анечка, отличный менеджер! И по продажам, и по закупкам. Твои договоры, составленные на земле, могут служить примером для демонов. Поэтому, я ещё раз призываю тебя подумать.

Она вздохнула, зажмурилась, и помотала головой. Аня не была готова скупать души для ада. Заключать такие кровавые сделки.

– Хорошо! Тогда козырной туз.

– Что? – не поняла она.

– Я тебе говорил, что ты будешь жить на земле, как человек. Хорошо выглядеть, иметь легенду, документы. Ну, и делать всё, что только захочешь. Но это были фоски.

– Что? – потрясённо переспросила Аня. – Какие фоски?

– Да, это жаргон. Люблю, понимаешь, иногда, грешным делом, в картишки перекинуться. В общем, теперь козырь… сама-то не догадалась ещё?

– Догадалась. – вздохнула Аня.

Её сын. Ромка. Она сможет видеть, как растёт сын. Пусть издалека, пусть нечасто, но сможет… видеть. И защитить, в случае чего.

– Смогу? – спросила она, посмотрев дьяволу прямо в глаза.

Он кивнул. Мысли Люцифер читал хорошо.

– Я согласна.

Он встал, хлопнул в ладоши, и в кабинете тут же появился мужчина с внешностью модели. Блондин с вьющимися волосами и синими глазами бездонной глубины.

– Это твой непосредственный начальник, Велиал. Дальше с ним. – небрежно бросил Люцифер.

И испарился из помещения. Книга Аниных грехов тоже исчезла. На столе одиноко осталась лежать пирамидка, мерцая буквами. Буквы складывались в имена несчастных, которые были готовы продать душу Дьяволу.

Пятилетний мальчик играл на детской площадке. В двух шагах от него сидела женщина пятидесяти лет, и не сводила с ребёнка печальных глаз. Аня присела на заборчик, ограждающий площадку, и тоже не отводила взгляда от мальчишки. У неё была масса вопросов к собственной матери, Гале. Почему, например, Ромка не в саду? Почему он не со своим отцом? Что ему сказали по поводу внезапного исчезновения матери?

Аня, само собой, никаких таких вопросов никому задать не могла. Во-первых, Галя знала, что её дочка погибла в аварии. А во-вторых, Аня теперь не была собой. Когда она вела переговоры с Дьяволом, чувствовала себя совершенно как живой человек. Это было странно, но факт. А оказалось, что никакой она не человек. Так, дымок. Выяснилось, когда Велиал привёл её в реанимацию больницы. Ну, как привёл… просто взял за руку, и они оказались в больничной палате. Вот тут-то Аня ощутила себя лёгкой и бесплотной. И точно знала, что их с начальником никто не видит.

Но друг друга они видели. Велиал закрыл глаза, постоял молча пару мгновений, потом сказал:

– Нам туда.

И снова перенёс её за руку. В другую палату. Там, подключённая к аппарату, лежала молодая красивая брюнетка.

– Страшная история, скажу я тебе. – сказал Велиал. – Её уже какое-то время держат в таком состоянии. Тоже после аварии, кстати. Кома. Глубокая кома. Папа всё оплачивал. Надеялся. Но вчера он умер, а больше у девчонки не осталось ни одной живой души. Умер её отец внезапно, и никаких распоряжений не оставил. Смотри… просто спящая красавица, правда?

– Да уж. Похоже. Гроба хрустального не хватает.

– Теперь этой красавицей будешь ты.

– Но… как? – не поняла Аня. – Она же повреждена?

– На нас как на собаках. – усмехнулся Велиал. – Полезай.

– А как я выйду отсюда? – прошипела Аня.

– Да вот же наказание! Не надо тебе отсюда выходить! Я тебя перенесу. И всё тебе объясню. Погнали, пока никто не зашёл…

Аня заняла чужое тело. Почему-то было невероятно страшно запрыгивать в него. Страшно, но… легко. Только подумала об этом, и её тут же затянуло в коматозную. Она открыла глаза и глубоко вдохнула. А дальше было непросто… внутри началось сращивание и восстановление в ускоренном темпе.

– А-а-а. – простонала Аня, сжав зубы.

Велиал быстро отключил её от аппаратов, и за секунду они перенеслись в другое место. Аня упала на пол и тяжело дышала. Готовилась к боли. Пока готовилась, выяснилось, что уже ничего не болит. Она легко вскочила на ноги и почувствовала себя заново рождённой.

– Ого! Всё, что ли?

– Всё. Ну, как?

Аня не стала притворяться:

– Потрясающе! И что? Я живая теперь?

– Ну, конечно. Живая. Совершенно здоровая. Готовая к работе.

– Погоди… а она? Её-то душа где?

– Да болтается где-то между мирами. Сейчас, наверное, уже распределят. Домика-то она лишилась. Его заняла ты.

Он просто и обыденно говорил о страшных вещах. «Болтается где-то между мирами». Для Ани это звучало жутко. А Велиал был спокоен и безмятежен. Аня заглянула в его глаза и увидела то, чего не разглядела сразу: холод. Арктический лёд. Не было ни капли света в этом… существе! Даже в Сатане он был.

Аня осмотрелась. Они находились в какой-то квартире. Большой, судя по всему. Богато обставленной.

– А мы где?

– Мы у тебя дома.

– В смысле, это квартира той девушки? Ну, коматозной. Как её звали?

– Надя её звали. Это не её квартира, а твоя. Забудь уже про коматозную, нам не до этого. У нас план есть, вообще-то. Смотри!

Велиал подошёл к белому буфету в современном стиле и открыл дверцу с непрозрачным стеклом. Аня заглянула и обалдела. Там ровными стопками, лежали деньги. Купюры номиналом пять тысяч. Целая полка денег. Она была хорошо знакома с деньгами в своей прошлой, человеческой жизни. По самому скромному предположению, в буфете лежало миллионов тридцать.

– Это бабки на жизнь. Шкаф со шмотом в спальне, но ты можешь купить себе всё новое.

Тут Аня посмотрела на коротенькую больничную рубашку на ней, и смутилась. И без трусов к тому же. Велиал хмыкнул, и продолжил.

– Живи, как знаешь. План небольшой: в день – один контракт. Сканер я тебе оставлю.

– Ты сказал: спальня. А я вообще буду спать? Ну, в смысле, потребность такая имеется у меня?

– Да нет… ты можешь и не спать. Но вдруг захочется поваляться на шикарной кровати.

– Велиал, кто я?! – взмолилась Аня. – Человек, или демон?

– Да какой ты демон! Демоном родиться нужно. – фыркнул начальник. – Ты – скупщица душ. Наёмный работник. В общем, надоело мне с тобой возиться. Я тебе всё объяснил, дальше сама.

И он исчез, оставив пирамидку на столе. Аня встряхнула её, и та снова стала маленькой подвеской.

Ключи от квартиры нашлись в коридоре. Аня приняла душ, выбрала в шкафу джинсы и свободное худи с карманами. Взяла с полки буфета тёмные очки, прихватила двадцать тысяч из чудо-стопки, и отправилась на улицу. Выйдя из подъезда, оказалась на Якиманке.

– Нормально так. – оценила ситуацию Аня.

На чём передвигаться-то? Машины нет. Или есть? Этого ей не сказали. Дьявол говорил о каких-то способностях. Но ничего не уточнил. Какие у неё способности, у наёмного работника ада?

Аня подумала, что, прежде чем начнёт работать, хочет увидеть Ромку. Она обязательно начнёт! Просто… посмотреть на сына, хоть одни глазком.

Стоило подумать о сыне, и Аня очутилась под аркой, с детства знакомой. Почти родной. Это же двор, где она выросла! Где живёт её мать!

Она прошла к площадке во дворе и присела на заборчик неподалёку, накинув на голову капюшон, на всякий случай. Никто не мог узнать в стройной эффектной брюнетке Аню – она была другим человеком. Но девушка ещё не привыкла к тому, что она – это не она, поэтому – капюшон. Человеком ли вообще была Аня? Чем-то странным она стала теперь. Человеком с возможностями. Такими, как телепортация, например. Аня сообразила, зачем ей эта способность. Увидеть на пирамидке имя кандидата и гоняться за ним по миру – это даже не квест, это просто идиотизм. А так, она просто окажется рядом с тем, кто хочет заключить сделку с дьяволом. Исключительно удобно. А пока…

Пока Аня могла смотреть на Ромку. Интересно, она же, наверное, и невидимой может становиться? Если способна телепортироваться.

Женщина, следившая за мальчиком, вскрикнула и подскочила. На её глазах девушка, сидевшая на ограждении, растворилась в воздухе. Галя схватила Рому за руку и потащила домой… скорее домой. Аня обругала себя: ну что она за дура! Но зато теперь ей точно известно: она может быть невидимой. Стоит просто подумать об этом.

Невидима была Аня. Невидима была и её магическая пирамидка. Сенсор, как назвал её Велиал. Новоиспечённая скупщица душ усилием воли заставила себя не думать о Роме. Чтобы не дай Бог снова не очутиться рядом с ним. Потом. Она ещё успеет.

Стоп! Аня поняла, что кое-что забыла уточнить. Как только Дьявол упомянул о сыне, у неё абсолютно всё вылетело их головы! На какой срок её наняли? Сколько лет, десятилетий, или веков ей предстоит болтаться по земле в чужом теле, собирая души? И как вообще это всё происходит? Получается, Аня просто исполняет желание человека в обмен на его душу? Именно она исполняет? Это входит в список её возможностей? Или это уже не в её компетенции?

Есть ли срок, через который душа несчастного окажется в аду? Или, он доживёт до глубокой старости, а уже потом расплатится с Дьяволом? И вообще, зачем Сатане души?

Вот как при жизни Аня ничем таким не интересовалась, так и сейчас сидела невидимая на невысоком металлическом ограждении, и не очень представляла себе дальнейшие действия. Одни вопросы, и ни единого ответа. «Дальше сама» – сказал Велиал, её непосредственный начальник. А что сама-то?

Она смотрела на мигающие грани пирамидки. На всплывающие и исчезающие имена и фамилии. Просто имена… и ничего больше. Никаких подробностей. Какие жизненные обстоятельства заставили человека молиться силам зла? Логически – а логика у Ани была всегда – ей просто следует выбрать имя, и встретиться с тем, кто хочет продать свою душу Дьяволу. Ну, хорошо… и с кого бы ей начать? Нет, ну хотя бы возраст и место нахождения писали, что ли! Хотя… какая ей разница? Ну, предположим, вот. Матвей Сливцов.

Матвей Сливцов сидел в обнимку с бутылкой и изредка капал на пустой стол скупой мужской слезой. Как же он так опарафинился-то? Только недавно у него было всё. Бизнес, квартира, жена, сын. Женился Матвей поздно, почти в сорок лет. Через год у них с Любой родился первенец. Вадик. До сорока мужчина не женился, потому что пытался встать на ноги. Ну, хотя бы на одну. Ему удалось организовать небольшой бизнес по производству мебели. Начинали вдвоём с братом, с Колькой. Тот рисовал эскизы в программе, а Матвей отвечал за производство. За десять лет они собрали небольшой коллектив сотрудников и обросли благодарными клиентами. В основном делали кухни. Коля всё время изучал новые дизайны, старался привнести в готовые шкафы и тумбы что-нибудь поновее, поинтереснее. Фантазировал, комбинировал. Люди были готовы ждать несколько недель, чтобы их мебель была не ширпотребом, а индпошивом.

А потом брат Коля не пережил проклятого ковида. Умер в сорок четыре года. Матвей, убитый горем, похоронил брата, и лишь спустя время вдруг понял, что родственника-то он оплачет – не он первый, не он последний. Но кто будет разрабатывать уникальные гарнитуры? Матвей не обладал таким художественным вкусом, как Коля. Не сёк фишку в дизайне. Он мог производить только то, что уже было спроектировано. Или тот самый ширпотреб, который хотят далеко не все. Бизнес покачнулся, но пока устоял. Однако, клиентов стало меньше, денег тоже. Сотрудники искали себе работу получше. Потом начались проблемы с поставками материалов. Матвей сел и крепко задумался. Осмотрелся. Получалось, что без брата Коли он не вывозит.

Попытки нанять дизайнера не увенчались успехом. Во-первых, он не тянул их зарплату по рынку. А во-вторых, за бешенные деньги, они все почему-то были хуже Николая. Ситуация для Матвея осложнялась тем, что его жена, Люба, была бесполезной. Она была… женой. Всё, что супруга умела – привести себя в порядок, проследить за сыном, вести хозяйство. И то, хозяйство, это так… с серединки на половинку. Раз в неделю Люба вызывала клининг для генеральной уборки. Еду предпочитала заказывать, а не готовить. Для обеспеченного бизнесмена жена была подходящей. Для теряющего позиции в бизнесе Матвея Сливцова такая жена была уже обузой.

Он, дурак, попытался с ней поговорить начистоту. Мол, так и так, дорогая. Прошли прежние беззаботные времена. Нужно пересмотреть наш жизненный распорядок. А мне нужна поддержка от тебя, как от самого близкого человека.

Жена повела себя странно, по мнению Матвея. Она развелась с ним, забрала сына, и оттяпала всё, что получилось оттяпать. Наняла адвокатов, и отсудила. Бизнес пришлось продать, чтобы не захлебнуться в долгах и убытках. Жена после развода осталась довольна, а Матвей – морально раздавлен, и ни с чем.

Он стал пить, ел через раз. Вспомнит о том, что надо бы пообедать – съест бутерброд какой-нибудь. А то просто кушал беленькую, оплакивая своё прошлое. Брата Колю и их замечательный тандем. Тихие семейные вечера с Любой и Вадиком. Поездки к морю. Свою трезвость и ясность ума тоже оплакивал.

Однажды ему стало нехорошо, и он вызвал скорую посреди ночи. Строгий пожилой доктор взял у Матвея кровь на сахар и снял ЭКГ. Похмурился, пожевал губами и сказал:

– Вам не пить надо, а сердце лечить. Идите с утра прямиков в поликлинику, и пусть вас направят в стационар. Если продолжите, инфаркт вам обеспечен.

– Хорошо. – равнодушно сказал Матвей.

Доктор поставил ему укол, и стало полегче. И врач, и Матвей знали, что в поликлинику он не пойдёт. Но так было положено: доктор предупредил, Матвей согласился.

На следующий день он сидел у себя в кухне, пил, и опять оплакивал свою нелепую судьбу. Матвей был готов продать душу Дьяволу, чтобы вернуть хотя бы часть своей прежней жизни из обломков. В тот момент, когда очередная рюмка была опрокинута, а редкая слеза тяжёлой каплей упала на столешницу, за столом напротив Матвея вдруг возникла девушка. В каком-то балахоне с капюшоном и тёмных очках. Он помахал рукой перед глазами, желая отогнать видение. Поморгал. Девица никуда не делась.

– Что у тебя случилось? – спросила она. – Почему ты хочешь продать свою душу?

Матвей всхлипнул и рухнул на пол.

Аня выругалась и проверила, жив ли мужик. Вызвала скорую помощь и открыла дверь, чтобы врачи попали в квартиру. Когда скорая приехала, Аня сделалась невидимой, и наблюдала за тем, что происходило. Слышала, как прозвучало слово «инфаркт». Видела, как Матвея Сливцова погрузили на носилки и начали выносить из квартиры.

В этот момент, когда бригада, матерясь, примерялась, как пройти с носилками в дверь, рядом с Аней появился Велиал. Тоже невидимый, судя по всему. Он с усмешкой смотрел на неё своими невозможно-голубыми глазами, из которых лился холод.

– Чего? – огрызнулась Аня.

– Да ничего. Думаю, что с тобой не так…

– Вот, представь себе, что ты – обыкновенный человек. Не служащий ада, побывавший на том свете, а именно простой и обыкновенный. Не готовый к сверхъестественному. Представила?

Велиал сидел на подоконнике и смотрел в окно. Аня, как провинившаяся школьница, стояла в углу кухонного гарнитура, опустив глаза долу. В этой кухне, в квартире Матвея Сливцова, было пусто и сиро. Словно из жилища вырвали жизнь. С корнями вырвали, с мясом. Это чувствовалось очень хорошо. Аня не была уверена, что почувствовала бы такое раньше, а вот теперь…

И только кухонный гарнитур, около которого она стояла, был живым и красивым. Словно инородное тело в организме квартиры. Оригинальный дизайн, необычное сочетание цветов… как будто эти шкафы и тумбы позабыли тут прошлые хозяева квартиры. Которые были благополучнее Матвея Сливцова.

Велиал заметил, что Аня гладит рукой блестящую поверхность столешницы. Он прервал свою лекцию и сказал:

– Это память о его брате. Брат был дизайнером мебели. И конструктором по совместительству. А мог бы стать художником. И не стал, и не прожил, что полагалось.

– Почему?

– Не знаю. – пожал плечами шеф. – У людей свои погремушки.

– Да о чём ты?

– Он умер от вируса. Модного тут, на земле.

– Ничего себе, погремушки! От него многие умерли.

– А могло бы быть всё по-другому! – отрезал Велиал. – Ты обдумала то, что я тебе сказал?

– Да. Я бы очень испугалась, если бы передо мной кто-то вот так появился из воздуха.

– Надо же. Так почему ты решила, что клиент не испугается?

– А что я должна была сделать-то?

– Чёрт! Ты правда такая тупая? И почему только тебя наняли!

Аня вздохнула и подумала ещё раз.

– Сообразила. Наконец-то. – усмехнулся Велиал.

Она и правда сообразила. Ей нужно было появиться тут невидимой, чтобы узнать клиента в лицо. А потом уже действовать по ситуации: встретиться с ним случайно, или зайти под каким-то предлогом. И издалека подойти к нужной теме. А потом, когда он согласится…

– У меня же вопросы есть! – завопила вдруг Аня.

Велиал, казалось, на секунду утратил своё высокомерие и невозмутимость. Даже вечные льды в его взгляде претерпели на миг изменения. Покрылись трещинами и пошатнулись. Но всего на мгновение, а после он просто спросил:

– Чего ты орёшь? Есть вопросы – спрашивай. Я уже понял, что ты – головная боль. Но не я тебя нанимал, не мне и увольнять.

– А ты не мог бы спросить у Люцифера, зачем он меня нанял?

– Не мог бы! – отрезал Велиал. – Нанял, значит надо так. Это ты у нас беспредельно наглая, начальству вопросы задавать. Говори быстро, я уже устал от тебя.

На самом деле, он развлекался по полной. Она его забавляла. Такого цирка он даже в самых смелых предположениях не мог ожидать. В аду всё всегда стабильно: предельно мучительно, кроваво и скучно. А тут такая звезда! Возникла из ниоткуда перед человеком. А потом ещё скорую ему вызвала. Такого даже в анекдот никто бы не додумался вписать, а она вот она. Прямо у него перед глазами. Прямо у него в подчинении.

– Ну, согласился он на контракт. С учётом какого-то своего масштабного желания. А дальше?

– Дальше ты думаешь о бумаге и ручке, и они появляются у тебя. Клиент подписывает контракт. И всё.

– А желание?!

– Желание исполняется, как только он ставит свою подпись. Договор оказывается там, где нужно. А ты весело и бодро топаешь отдыхать.

Велиал не стал говорить Ане, что желания людей не всегда масштабные. Иногда какой-нибудь парень готов продать душу за лишних пять сантиметров в штанах, а девушка – за ночь любви с кумиром. Сама всё узнает.

– Велиал… – сказала Аня. – А какой срок у контракта? Ну… через сколько заберут душу?

– Фильмов насмотрелась? Нет никакого срока. Душа попадает в ад после смерти. Хоть через сто лет – это не принципиально.

– Я всё поняла. Спасибо!

– Ну, поняла, тогда не стой тут! Работа не окончена. До конца дня контракт должен быть у меня на столе. – и исчез.

Всё, как у людей, прямо. «Контракт на столе до конца дня!» Будто и не умирала.

Ана вздохнула, подумала о Матвее Сливцове, и оказалась в больнице. Пока невидимой, чтобы никого не напугать. Он лежал в общей палате. Ну, и как ей говорить с ним в такой обстановке?

Она прикинулась дальней родственницей пациента и оплатила ему отдельную палату. Потом нашла халат медсестры и отправилась к больному. Около него стояло целых два каких-то аппарата, мерно попискивающих. Капала капельница. Сливцов был в сознании, рассматривал потолок. На вошедшую девушку едва взглянул. Аня была без капюшона, без очков, и в белом халате.

– Как у вас дела? – улыбнулась она.

Матвей покосился на неё и сказал:

– Я тебя помню. Это ты мне скорую вызвала?

Видно было, что он не боится. Странный тип. То с инфарктом свалился при виде неё, а то разговаривает, как ни в чём не бывало.

– Я? – удивилась Аня. – Я – медсестра. Пришла узнать, как ваше самочувствие.

– Не. Такое невозможно забыть. Именно ты появилась на моей кухне, как джинн из бутылки. Я думал, ты глюк. Думал, белочка меня посетила. А ты, оказывается, реальная…

– Ладно. Допустим, это я. – перешла на деловой тон Аня. – Ты второй инфаркт не схватишь от ужаса?

– А что? Ты такая ужасная? Ты же мне скорую вызвала, да?

– Да я, я! – вот примотался.

– Что ты там спрашивала у меня? Говори. А то я что-то так обалдел, что не расслышал. Ты ведь что-то спрашивала, да?

– Ты душу продать хотел. Готов? Что хочешь взамен?

Аня подумала о бумаге и ручке, и у неё в руках оказался бланк, заполненный от руки. Она решила не вникать ни во что. У неё имеется работа: скупать души. Хотите продать свою? Извольте, распишитесь, получите заветное желание.

Матвей посмотрел на неё. Пришла мысль, не перекреститься ли, но в вене, в локтевом сгибе правой руки, была игла. Ну, и ладно. Не очень-то и хотелось. Девица была красивой, и сейчас ничуть не пугала.

– Я передумал. Заглянул туда, за границу жизни, и передумал. Если выкарабкаюсь – попробую как-то сам.

Ну вот вам, здрассте. Передумал он. К такому её не готовили. Да ни к чему её не готовили! Аня сильно разозлилась и бланк договора исчез вместе с ручкой. Она повернулась к Сливцову спиной, чтобы выйти из палаты. От злости даже забыла, что способна телепортироваться.

– Дочка! – позвал он.

– Чего тебе ещё надо?

– Ты держись! Тяжело тебе, наверное, на твоей службе. Скорую вызвала… надо же. – Сливцов слабо засмеялся.

Чувствуя себя облажавшейся целиком и полностью, – ещё и Матвей догадался, кто она, – Аня вышла из палаты под хихиканье клиента, так подло сорвавшего её первую сделку.

Она разозлилась. И неслабо. Выйдя из палаты Сливцова в коридор, Аня выхватила пирамидку из кармана, исчезая на ходу из вида, наплевав на то, что это может кто-то заметить. Первое имя, которое высветилось на пирамидке, было женским. Алёна Фрагина. Сойдёт. Алёна так Алёна.

Восемнадцатилетняя девушка сидела и думала о страшном. О предстоящей сессии. Казалось бы, ну что такого страшного в сессии? Просто с самого первого дня учёбы у неё что-то не заладилось с преподавательницей по антикризисному управлению. Да, Мария Сергеевна была требовательна ко всем, и это бы полбеды. Но Алёну, с её синими глазами и идеальными локонами, спадающими на плечи, она вообще не воспринимала всерьёз. Хотя девушка сама, своими силами, поступила на бюджет.

Ей очень хотелось жить иначе, чем жила её мама. Что это вообще за жизнь такая? Муж-алкаш, низкооплачиваемая работа. Нестарая ещё женщина, а выглядит вечно как измыленная мочалка. Алёне хотелось, принципиально, остро, до одури хотелось другой жизни. Вариант с удачным замужеством она откладывала на самый последний случай. Ей хотелось выучиться, стать кем-то, и самой себе всё заработать. Она пока не очень могла охватить своим воображением это заработанное «всё», но знала, как называется то, что ей нужно, в двух словах. Достойная жизнь, вот что требовалось Алёне. И с первого класса она, сжав зубы, топала к своей цели. Была отличницей, активисткой, примерно ведущей себя ученицей. Свои мотивы, которые вовсе не были добрыми, а состояли из злости на свою жизнь и зависти к чужим, девочка успешно скрывала. Все вокруг – учителя и одноклассники – любили Алёну, и старались поддерживать её на каждом шагу. Подруги отдавали ей хорошие вещи, которые родители никогда бы не смогли купить Алёне. Учителя продвигали её на олимпиады. И всё получалось, но почему она, наивная, решила, что и дальше будет так же?