Kitobni o'qish: «Попаданка особого назначения»

Глава 1

Поездка на раскопки в Горный Алтай – мечта!

Тайны древности завораживали меня с раннего детства и в итоге сманили на исторический факультет, на котором я успешно проучилась три курса, а потом познакомилась с Сергеем Орловым, сыном ректора и местным Казановой. Никакой романтики между нами не было и быть не могло. Кто я, а кто он?! А вот дружба завязалась, что само по себе странно, ведь Орлов дружить с девушками не умел. Думаю, для него я была чем-то вроде ручной обезьянки. Ему подходил мой довольно инфантильный характер. У нас сложился такой своеобразный симбиоз: я – вода, он – огонь, я – зима, он – лето, я – звезда, он – … ну, тут понятно, что я увлеклась.

И вот, когда он предложил мне поехать с его группой на раскопки, а туда брали ограниченное количество человек, моему счастью не было предела: я прыгала, хлопала в ладоши, лезла к нему целоваться – он меня, естественно, отталкивал и называл больной на голову. Но это уже мало меня заботило, мысленно я уже сидела в яме и копала культурные слои.

Кто ж знал, чем это всё закончится…

– Ах, Серега, ничего ты не понимаешь! – отмахнулась я тогда.

Добираться до места назначения нам предстояло несколько дней. Сначала на самолете: весь полет, я благополучно спала, Серёга – отмечал начало полёта. Затем на душном автобусе по пыльным дорогам. Весь путь я смотрела в окно на непривычные для меня природные красоты Горного Алтая, Серёга, само собой, отмечал прибытие. И к вечеру мы добрались до нашего места стоянки, находящееся недалеко от кургана, где мы будем трудиться не покладая рук все это время.

Бодро выпрыгнула из автобуса, глубоко вдохнула чистый горный воздух, когда Серёга еле выбрался, оттолкнув меня в сторону, слегка шатаясь пошел осматривать местные достопримечательности. Посмотреть действительно было на что. Красота… Невысокие ели, вдали виднеются серые пики гор, под ногами зеленое разнотравье, местами видны разноцветные лоскутки мелких цветков.

Наш куратор Петр Федорович, в дальнейшем Петфед, уже с красной пеленой в глазах раздавал совершенно не слушающим его студентам задания: где и как будут располагаться палатки, где будет находиться костер, где провизия и прочее.

Я же была полна энтузиазма и взялась за сборку своей старенькой палатки. Ее мне подарил папа. Мы с ним очень любили походы. Я вообще была папина дочка, мамы не стало еще в раннем детстве. Папа ушел, когда мне было шестнадцать лет и доживала дни до своего совершеннолетия в детском доме одна.

Сбор палатки и ее обустройство заняли у меня минут пятнадцать. Поскольку Серёня так и не объявился я собрала и его палатку, что заняло чуть больше времени: ее конструкция была более современной и абсолютно мне не знакомой.

– Привет!

Друг как будто чувствовал, что я закончила с обустройством его жилья, появился откуда-то со стороны подлеска и на автопилоте прошел мимо меня. Причем, автопилот прямой наводкой завел его в мою палатку.

– Серега, ты не прифигел ли? – когда меня отпустило состояние шока от наглости приятеля, и я попыталась его вытащить за ногу из моей же собственности, этот осел пробормотал: «меня нет» и закрылся на молнию.

Лагерь потихоньку готовился ко сну, свет в уже разобранных палатках прекращал гореть. ПетФет сиплым голосом контролировал, видимо, самых ответственных студентов, которые убирали последние припасы в специально отведённое место. Мне здесь делать было нечего. Бросила горестный взгляд на свое спальное место и полезла в разобранную палатку друга.

Было страшно. Впервые без папы на природе, как будто без правой руки. И пусть в спальнике было комфортно и тепло, а в палатке уютно, но разве этого достаточно? Мне не хватало простой отцовской улыбки и его простого: "все будет хорошо, маленькая обезьянка". Всё бы отдала за это, но время неумолимо. И вот: есть я, есть палатка, спальник и даже природа, но нет того, что действительно нужно. С такими воспоминаниями засыпала долго и тяжело.

Из сна меня вырвали ощущение чужого присутствия и гул испуганно бьющегося в груди сердца. Почувствовала когти, которыми хищник прошёлся по моей ноге, слегка ее царапая. Папа говорил, надо действовать сразу. Несколько секунд я терпела, старательно прикидывая в голове, где и что у меня лежит для самозащиты. Первое, что я могла схватить был баллончик со спреем от насекомых.

Впрыск едкой гадостью и сильный удар ему же в морду. Ну. Это я так думала, что в морду…

Этими словами я потом и оправдывалась перед куратором, к которому побежала жаловаться эта белка облезлая, залезшая к Сергею в палатку. По ее словам, выходило, что она пришла к моему другу, так как он ее пригласил раньше, а я на нее напала "истеричка ревнивая".

– Пф… Подумаешь синяк и небольшой отек. А нечего шастать по чужим палаткам, – сказа и пошла спать.

Признаться, что с просони думала совсем не об моральном облике Орлова, а об нападении мне и в голову не пришло.

Шел четвертый день наших исторических изысканий, и мы, наконец, нашли первые окаменелости. Я сидела в двухметровой яме и фанатично работала кисточкой, пытаясь очистить что-то невероятно древнее от векового слоя земли.

– Катюша, прости меня, – жужжал над ухом предатель, как самое надоедливое насекомое в мире. Видите ли, выспаться с похмелья ему захотелось! Молодец, что сказать!

– Катя, я больше так не буду. Честно. Ну, давай, я что-нибудь для тебя сделаю.

– Отстань! – я психовала. Теперь он был героем-любовником из-за которого подрались девушки, а я истеричной, ревнивой дурой. Но надо сказать, что его план удался. Девушки теперь к нему действительно опасались подходить, впрочем, как и ко мне.

– Катя, давай я хоть…, – он взял паузу, – вон ту штучку подмету.

Это уже был другой разговор! Помощь мне как раз пригодиться, и я милостиво кивнула.

– Из обезьяны труд сделал человека. Может, и с тобой, Орлов, такой метод сработает.

Я спиной почувствовала, что он закатил глаза. Но Орлов мужественно, правда, с видом библейского мученика, спустился ко мне и принялся водить кистью по пластине.

– Ты не акварелью рисуешь. Работай нормально! – рявкнула, моя трепетная душа не вынесла такой халтуры.

– Ладно – ладно. Когда ты такая, я тебя бояться начинаю, – нарочито испуганно округлил он глаза.

Что ответишь на такой детский сад – ничего.

– Катюша, смотри. Это же что-то крутое, да? Катя, Катя! Мы прославимся! – минут через пятнадцать буквально начал кричать приятель о своей находке. Думаю, еще немного и он бы начал трясти меня за грудки. С огромным нежеланием оторвалась от черепков какого-то кувшина и перевела ленивый взгляд на этого неадекватика.

То есть он, человек, который из трех дней раскопок два – отмечал удачный приезд и обустройство лагеря, один – болел с похмелья, причем, вместе с куратором, и сегодня в первый день решил поработать… так взял и открыл новую «Алтайскую принцессу».

Я с деланным скепсисом аккуратно переместилась к другу. В груди сердце забилось чаще. Пришлось глубоко вдохнуть, чтобы успокоиться.

– Гос – па – ди… – выдохнула я. – Это невероятно!

Быстрые взмахи уже моей кисти, и я обнародовала нечто золотое. Это точно. Я не могла ошибиться.

– Что там, Катя? – Сергей смотрел, как я аккуратно, но достаточно быстро очищаю поверхность пластин (теперь я это видела точно).

– Серёга, это пластины, – я громко сглотнула, – золотые пластины. Как в Румынии. Помнишь, проходили? Здесь даже надписи есть.

Серегу пробил столбняк, он глядел на нашу находку.

Показалось, что под основными надписями есть еще что-то. Медленно провела пальцами по строчкам, символы перед глазами начали расплываться, а в голове послышался странный шепот. Списала на скачок давления. Возраст – нервы и все такое… Потерла глаза рукавом и попробовала еще раз разглядеть тайное, скрытое от глаз. На этот раз дурнота накрыла словно волной, и я упала на колени вцепившись в пластину руками. Стараясь глубоко дышать, чтобы немного прийти в себя.

– Кать, ты что? – встревоженно проговорил Серега, пытаясь оттащить меня от пластины за плечи, а меня будто бы приклеило.

В голове все отчётливее стал звучать незнакомый женский голос, отличающейся сиплой хрипотцой. Он был настолько подавляющим, что я стала путаться в своих мыслях и уже через несколько секунд мои губы бормотали непонятные фразы вслед за женщиной.

– Катя… Катя… – испуганный голос Сергея задевал лишь периферию моего сознания и остановить уже ничего не мог. Не могла и я.

Меня, как в болото, затягивало во тьму чужой сущности, и я сдалась окончательно.

Глава 2

Ладони все еще жгло, словно я приложила их к раскаленному утюгу, но, главное, чужеродный голос пропал из моей головы.

В руках я все еще чувствова пластину, ничего себе меня накрыло. И что это вообще было? Надо срочно все рассказать Петру Федоровичу, но что он подумает, ведь я всегда громче всех высмеивала тех, кто придумывал разные мифические истории. Ситуация.

– Кать, вставай, – донесся тихий голос Сергея, но я не спешила двигаться, чувствуя

непонятное онимение.

Наконец, получилось открыть глаза и полежать так пару секунд. Солнце слишком яркое сегодня.

– Как думаешь, где мы? – вновь подал голос Орлов.

Я резко села и, убрав с лица волосы, с неудовольствием почувствовала песок на зубах, осмотрелась.

– Твою мать, Орлов! – первое, что у меня вырвалось.

– Ага, я такого же мнения, – тихо заметил он. – Ты долго не приходила в себя, сидел тут один… Но пульс был.

– Мы в пустыне! – воскликнула, еще не веря своим глазам. – А ребята тоже здесь? А ПетФед?

– Катя, оглянись, мы здесь одни.

– Но как это?… Что?

Не могла поверить своим глазам, хотелось немедленно взять и почувствовать песок пальцами, но они настолько крепко держали пластину, что самостоятельно их разжаловать не получилось.

Пришлось просить Сергея. Он, к моему удивлению, был нежен и предельно осторожен. У нас все получилось, вот только на ладонях остались вскрывшиеся ожоги.

Мы вновь замолчали. Я впервые увидела друга таким, растерянным. Захотелось как-то его приободрить.

– Скажи ты умеешь играть на скрипке и у тебя есть с собой спички? – выдавила из себя максимально загадочно.

Сергей бросил на меня странный взгляд.

– У тебя солнечный удар?

Усмехнулась и протянула:

– Поня-я-ятно. Проехали.

– Нет, ты скажи. Зачем тебе спички? А скрипка?

Орлов, понятное дело, не оценил мою шутку юмора, и я ему просто сказала с умным видом:

– КУ!

– Точно рехнулась, – сделал он странный вывод.

– Да ну тебя, – отмахнулась, – Советские фильмы надо смотреть, а не ерунду иностранную. ( фильм "Кин-дза-дза" 1986 года).

– Расскажешь, – состроил он умилительную мордашку.

– Ага, разбежалась.

– Злая.

– Пошли.– Ну, Ка-а-ать, давай проведен эксперимент.– Отстань!Спустя тридцать минут мы, я с ужасом, а Серега с восторгом, смотрели как из-под небольшой капли моей крови, которую я уронила на песок, пробивается новое растение.– Ладно расскажу… Все это время я с удивлением рассматривала кровоточащие ладони. – Что будем делать? – проговорила, и запищала от неприятных ощущений – в царапины попал песок и теперь они несчадно зудели. Промыть бы, да обработать. – Надо идти, – протянул Сергей, задумчиво осматривая меня. – На месте сидеть никакого смысла нет. Мы попали черти куда. Я был в Сахаре, но здесь как-то не так. Словно воздух другой. – Ага, и гида с джипами нет, – добавила, вдруг он забыл, но он просто не обратил внимания. – Только вот сделаем кое-что. Он быстро подошел ко мне, пока я не успела опомниться, снял верхнюю рубашку. – Орлов, я не посмотрю на твое холеное лицо, – проговорила, при этом продолжая спокойно наблюдать за творившимся безобразием, – и разобью нос. – Хотела разбить – давно бы разбила. Спокойно проговорил, не прекращая мастерить на моей голове что-то вроде арафатки. Через несколько секунд полы рубашки надежно укрывали мою голову и плечи. – Спасибо. – Теперь, думаю, можно и в путь. Я с иронией наблюдала, как друг снимает верхнюю футболку, а под ней находится майка с анимационным Патриком из Спанч Боба. – Орлов, ты меня поражаешь! – присвистнула ему в спину. – Ты такой мужЭственный, такой сЕксуальный в этой маячке. – Иди в лес, Катька. Что утром под руку попалось, то и надел. Я знаешь ли был не в состоянии выбирать. – Уж лучше действительно в лес, – прошептала под нос, хмуро осматривая безнадежный горизонт. И мы двинулись в путь. Идем всего ничего, а ноги еле передвигаются. Да еще и эта чертова пластина – тяжелая. И зачем Серега мне ее отдал? Нес бы сам. Вот во истину золото в пустыне не имеет никакой ценности, а вот вода… Глоточек бы. Сделав несколько шагов, плюхнулась на пятую точку, песок обжигал, но идти я уже не могла. Царапины на ладонях воспалились и начали вновь кровоточить. Не знаю зачем, но я, предварительно зажав пластину подмышкой, приложила их к раскаленному песку, чуть-чуть бы облегчить зуд. И на самом деле стало легче. Я даже закрыла глаза, наслаждаясь ощущением. – Катя, надо идти. – Куда? – устало протянула. – Здесь только песок и далекий горизонт, где тоже песок. Послышались шаги, по моему лицу пробежала тень, я поняла, что друг присел рядом со мной, сразу принялся поправлять мою самодельную арафатку. Хотела съязвить, но промолчала.Неожиданно что-то толкнулось мне в ладонь и я в ужасе отшатнулась, быстро осматривая ладони. Неужели скорпионы, но новых повреждений на руках нет, и то хорошо.Сергей тоже вскочил и теперь смотрел на мой трясущий палец, которым я пыталась ему указать на шевелящийся песок в месте, где только что держала ладони, там еще были видны небольшие коричневые точки от крови.Серега нагнулся ниже пытаясь рассмотреть, что там. – Отойди, – выдавила из себя. Что дальше проихошло, не поддавалось никаким рациональным размышлениям. Неуверенно извиваясь, спиралью из земли показался желтый росток. Он за считанные секунды выбросил пару округлых листочков, а затем и зацвел. – Кать, смотри. Смотри, – прошептал Серега, присаживаясь на колени рядом с этим чудом. Я же не могла выдавить из себя ни слова, ведь небольшие цветочки превратились в такие же маленькие красные ягодки. – О! Спасибо! – Серега быстрее меня взял себя в руки и одним движением забросил в рот пару спелых ягод. – Вкусно. – Ты что? – ужаснулась. – А если они ядовиты? – Моя бабушка говорила, если гриб вкусно пахнет – он съедобен! – довольно завил друг и забросил в рот еще несколько мелких ягод. – Ты просто… генерал логики! – съязвила я, и у меня в голове плотно поселись такая мысль, что если меня не доконает эта пустыня, с этим вполне успешно справится мой друг. Серега довольно зажмурился, наглядно демонстрируя, что я зря сверлю его взглядом. – Учти, если я здесь окочурюсь, виноват будешь ты, – я взяла оставшиеся две ягодки и, словно это лучшая из сладостей, прокатала их на языке раздавливая, наслаждаясь легкой горчинкой. – Даже сил как будто прибавилось, – наконец, выдала. – Кать, – Сергей опять замер, внимательно всматриваясь в песок. У меня замерло сердце, ведь в тех местах, где остались отпечатки моих ладоней с небольшими темными каплями, так же начали подниматься росточки, но теперь уже другие: черные небольшими острыми шипами. – Уходим, – быстро поднялась, схватив друга за ладонь, и потянула за собой. Вновь перехватила золотую ерунду по-надежней. Она меня начала раздражать. Ношусь с ней как дурень со ступой, а чем она мне может помочь.Мы тем временем все отдалялись от напугавших меня растений.– Катя! Куда ты летишь?Мы немного притормозили. – Здесь твориться какая-то чертовщина. Это все ненормально с самого начала. Вот где мы? – Ты же археолог, Катя. И должна верить в мистику и сверхъестественное. – Я что похожа на дуру? – продолжала ворчать. Откровенно говоря, у меня довольно дурной характер, особенно, если меня что-то раздражает. А здесь меня раздражает – все! Я продолжала тянуть Серегу за собой, правда чуть снизив скорость. – Почему, где стоял я, не выросли растения? Серега что-то бормотал себе под нос. Я не хотела слушать. Просто не хотела ничего говорить. – Постой, – Орлов остановился, выдрал пластину у меня из рук – я уперлась и не отдавала – но он все-таки забрал и, приложив усилия, расцарапал себе палец. Во мне кипело негодование, и я почти не следила за его действиями. Зачем он настойчиво тычет пальцем в песок и всматривается туда. – Эх, – через несколько минут протянул он, отрывая взгляд от дырочки, что так настойчиво проделывал в песке. – Не то. – Что? – наконец меня немного отпустило и получилось сосредоточиться на действиях друга. – Ты только не психуй! – Пф…, – гордо отвернулась от него.– Ростки выросли только в том месте, куда упала твоя кровь. – Пф…, – я зашагала прочь. – Кать! – протянул он.

Глава 3

Мы шли уже долгое время. Сергей то и дело бросал на меня загадочные взгляды, я старательно игнорировала и его, и его «загадочные» взгляды. Ага, дай ему волю, он меня на опыты пустит. Тут, когда сама боишься до дрожи и кое-как держишь себя в руках, хочется залезть в свой толстый черепаший панцирь и высунуть нос, когда все более-менее все устаканиться.

Я знала лишь одно – еще сутки мы здесь не продержимся, с моими супер способностями или без них.

Я даже сразу не сообразила, что под ногами вместо привычного песка стал мелькать серый камень, пока не споткнулась об один из них.

– Кать, привал.

Орлов с глухим стоном свалился рядом и положил свою тяжелую руку на мои колени, носом же уперся куда-то в район поясницы. Пришлось отталкивать его подальше. Слишком много Орлова стало в моей жизни, слишком личные вещи пришлось с ним сегодня делить. Один поход в туалет, которого нет, чего стоил.

Ладонь вновь начала зудеть, а ранки воспаляться, и я с какой-то затаенной обреченностью аккуратно почесала ей, ладонью, об камень. Меня терзало смутное сомнение, что этот зуд неспроста. Быть может лечение кровопусканием образовалось не на пустом месте. Кровь, как говориться, не водица. В моем же случае – я, конечно, в этой версии полна скепсиса – наружу просится волшебство. Ну это так, из области фантастики.

С затаенным дыханием наблюдала, как небольшие разводы быстро испарись с камня. Слава Богу, ничего не происходило, никаких чудес. Можно вновь спускаться из розовых облаков обратно на землю. Пришлось аккуратно присоседиться к другу, который был так же измотан и уже дремал.

Когда мои пятки обдало холодом, я даже не сразу сообразила что, где, как и почему. Вокруг все та же пустыня, несколько камней и тихо посапывающий Орлов. Только вот по моим избитым кроссам, огибая небольшие серые камни и размывая залежи песка, бежал прозрачный ручеек.

Я посмотрела на свои почти затянувшие ранки, на лицо безмятежно спящего друга, его сухие губы и усмехнулась.

Первая капля упала другу на щеку и он смешно, словно рыба на суше, начал причмокивать губами.

«Чавк – чавк!»

Это бы довольно мило. Я-то уже напилась от души. Вода была прохладной и отлично утоляла жажду.

Идея обрызгать друга мне стала казаться не серьезной, и я просто легким пинком толкнула его тушу в сам ручей.

Как он орал и прыгал. Я в какой-то момент даже испугалась, а не случится у него шок от разности температур. Шок все таки не случился, а вот восторг от моих новых способностей – да.

С несказанным удовольствием утолили жажду и сели в задумчивости друг напротив друга.

– Что делать дальше будем? – задала на данный момент самый сакраментальный вопрос.

Небо уже заметно потемнело, стали видны пока еще совсем бледные звезды.

Серега на мой вопрос только пожал плечами.

– Надо идти дальше. И лучше сейчас. Нет такой жары.

Он говорил отрывисто при этом шуря глаза, словно пытался что-то рассмотреть за моей спиной.

Не сдержалась и тоже оглянулась.

На самом краю горизонта загорались огоньки, но более того, они двигались, словно кто-то ходил с фонарем, туда – сюда.

– Это нас ищут? – наивно уточнила.

– Я бы не был настолько уверен. Мы перенеслись сюда прямо из гор, – Сергей уже поднялся и отвечал мне с таким видом, словно разрабатывает операцию «Барбаросса» местного масштаба. – Представляешь расстояние, если взять в расчет, что мы в любой из возможных земных пустынь.

– Земных? – почему-то мне стало смешно. – Ты же не хочешь сказать, что это может быть не Земля.

Я посмотрела с превосходством на Сергея. Откровенно говоря, я всегда на него смотрела с превосходством, да потому что я умнее и реалист.

На мой выпад он ничего не ответил, лишь присел перед ручейком, смочил рукав рубашки и принялся протирать лицо, шею от пота и налипшего песка.

– А может, нас похитили зеленые человечки, – «зеленые» я взяла в кавычки пальцами, – и забросили сюда.

Сергей отвлекся от своего занятия и посмотрел внимательно на меня.

– Кать, а как же твоя кровь и… все происходящее.

– Совпадение. Могу сказать только одно, мы где-то на Зем…, – закончить фразу не получилось и мой спич повис в воздухе, так как над нами теперь проявились целых два светила, и ни одно из них не было Луной. Более того, среди них не было Солнца.

– А-а-а!

Я развернулась к Сереге с широко открытым ртом, но тот смотрел на небо, словно все, что там произошло было в порядке вещей. Кажется, друг чаще меня отрывает голову от земли. Хм…

– Катя, – как-то устало протянул он, – я сейчас пойду к тем огонькам, а ты посидишь здесь.

Он поднялся, накинул на плечи влажную рубашку, и обхватил меня за плечи.

– Катя, ты все поняла? – он настойчиво пытался поймать в моих глазах осмысленное выражение, и я кивнула сначала отрицательно, а затем положительно, для надежности два раза. Орлов вновь устало выдохнул и отпустил плечи.

Он отошел от нашей стоянки уже на несколько шагов, когда до меня дошло: он хочет меня оставить здесь. Одну!

– Не-е-е. Я иду с тобой, – и припустила следом.

– А если там женщин в рабство берут? – многозначительно заявил друг и поиграл бровями, его задор был напускным.

– Сдамся в рабство. Эти идиоты будут сами в этом виноваты, – упрямо выдала, поджав губы.

– Катя, – усмехнулся друг, – я тебя прошу. Когда я тебя вообще просил в последний раз?

Я открыла рот, чтобы припомнить, но Серега перебил.

– Сейчас темно, мне одному легче будет пробраться и просто посмотреть со стороны, а затем вернуться.

Как бы это не хотелось признавать, но друг в кое том веке прав.

– Иди! – сквозь зубы выдала, и Серега, видимо, боясь, что я передумаю, припустил рысцой в сторону огней.

Его темный силуэт уже слился с окружающей темнотой, а я все еще стояла, заламывая руки, и всматривалась в огоньки на горизонте. Временами они тухли и зажигались вновь, мне казалось, что это Орлов их заслонял своей широкой спиной, на которой странно смотрелась майка для пятилеток.

Становилось неуютно одной, но, в конце концов, другого выхода нет.

От нервов не знала куда деть руки, сначала развязывала – завязывала полы рубашки, навертела там несколько совершенно ненужных узлов, когда взгляд напоролся на золотую пластину.

– Ага, про тебя-то я совсем и забыла.

Взяв ее в руки, повертела и с неудовольствием заметила, что пластина-то не настоящая. С одной стороны золотое покрытие начало отходить, словно фольга.

Ну все дорвалась до антистресса, называется. С каким-то потаенным удовольствием снимала один слой золота за другим и наконец в моей руке оказалась небольшая тонкая книжка. Страницы которой были плотно сшиты странными нитками, совсем отдаленно напоминающими шпагат. Страницы были плотные со странными рисунками, возможно, это были петрографы, в свете ночных светил книжка, как и пластина до этого, казалась золотой и словно слегка светилась.

Постепенно излучаемое свечение становилось сильнее и насыщенней, но отбросить или убрать в сторону мою находку не хотелось. Она словно меня загипнотизировала.

Золотое свечение медленно переползало с самой книги на мои руки, сначала засветились ногти, затем пальцы, кисти… плечи. Наконец, свечение добралось до шеи, и, если до этого я чувствовала приятную щекотку, то как только свет добрался до моей дурной головы, мозг пронзила адская боль. Я смотрела по сторонам и мои глаза освещали все вокруг как два чертовых прожектора. Иногда сквозь болевые разряды в голове я выхватывала странные картинки происходящего. Видела горы, зеленые леса с вековыми деревьями, море, оно было розового цвета. Слышала птичий смех, карканье.

А затем пришли эмоции…

Лютая злость пронеслась опаляющей волной по всему телу, заставляя скрюченными пальцами хватать пригоршни песка и ползать на коленях, затем пришла волна странной, словно уже не моей радости и сразу счастья. Вздох… «Вернулась…»

И я, наконец, окончательно потеряла сознание.–

Приоткрыв глаза, увидела восход. Ярко-оранжевый круг только начал показываться из-за горизонта, отправляя свои еще маленькие, но такие целеустремленные лучи покорять мир песка.

Я лежала в ручье, вода со всех сторон обтекала тело, промочив меня до нитки. Ощущала себя так, словно этой ночью провела свой второй школьный выпускной, пропустив и торжественную и цивилизованную часть. В общем, состояние было такое же только хард-версия. Пусть мое бренное тело лежало в воде, во рту же был настоящий иссохший колодец, а язык – пустое ведро царапавшее сухие каменные стенки.

Благо, до кулера идти не далеко – я просто, кряхтя, перевернулась на живот, и, утолив жажду, вернулась в исходное положение.

Голова постепенно чуть прояснилась, с досадой поняла, что в таком состоянии не из-за разнузданной вечеринки, а по причине попадания в Богом забытую пустыню, хорошо, что вместе с Серегой.

– Сережа, – продребезжал мой утренний голосок, – Орлов!

И тишина.

С трудом подняла свое измученное тело, осмотрелась. Все было на месте: бескрайняя пустыня, голубое небо, прекрасный ручей, а Орлова все где-то черти носят!

Вот всегда он так!

Все сама, Катенька, сама!

Превозмогая боль, села и осмотрела себя. На удивление я выглядела более-менее целой, хотя мне казалось, что после той ночной центрифуги, я буду выглядеть как отбивная. На мысли об отбивной пришлось сглотнуть слюну.

Быстро промыла исцарапанные конечности, руки, шею. Боженьки, что я творила этой ночью?! Может и хорошо, что Орлов этого не видел. Не для детской психики все это.

На несколько секунд ручей окрасился в розовый цвет, пока я промывала ранки и стирала вещи, но вода быстро сменилась.

Еще штаны и рубашка не успели подсохнуть, как я с неудовольствием заметила уже, наверное, привычное шевеление песка, а затем и возникновение новой микрозелени в этой пустыне. Она лезла щетиной и грозилась в скором будущем стать новым оазисом.

Пришлось в темпе натягивать на себя влажные вещи, накручивать рубаху на голову и топать в сторону, где давеча ночью исчез мой друг.

Настроение было отвратительное, но довольно боевое.

Катюха – Рокки Бальбоа!