Kitobni o'qish: «Ловушка для диггера»
Диггер – человек, увлекающийся исследованием искусственных подземных сооружений.
'Если ты там не был, как же ты поверишь в то, что это существует на самом деле?' (из разговора с диггером)
Пролог
– Мы умрем.
Слова прозвучали так буднично, словно девушка пожелала спокойной ночи перед сном.
Высокий мужчина повернулся к ней. Даже лучше, что она сказала утвердительно. Лучше, что в ее словах не прозвучало вопроса. Ему не хотелось говорить ей правды. Но более всего, не хотелось лгать.
Налобный фонарь, прикрепленный к каске мужчины, высветил белое лицо с расширенными от ужаса глазами. На щеках темнела размазанная тушь для ресниц.
Странно. Для мужчины осталось загадкой, когда же девушка успела накраситься. Для заброса они собирались в одно время, и он контролировал каждый ее шаг. По крайней мере, пытался. Но главное – для чего ей понадобилось красить глаза? Кого она рассчитывала встретить здесь, в подземном мире, лежащим на десять метров ниже уровня асфальта?
У мужчины вдруг мелькнула мысль, что, несмотря на строгое предупреждение одеть что похуже, на девушке под костюмом химзащиты вполне могла оказаться кокетливая майка и облегающие черные слаксы.
Час назад, когда они проходили по блестящему металлическими скобами тюбингу, мужчине достаточно было представить ее стройное тело, обтянутое эластичным материалом, чтобы испытать возбуждение. Теперь же он почувствовал острый приступ жалости.
Мужчина повернулся и пошел дальше.
Вода поднималась. Черная поверхность, по которой скользил луч фонаря, казалась плотной как нефть. На близких бетонных стенах блестели капли влаги. Чем выше поднимался уровень воды, тем сильнее становилось ощущение, что туннель постепенно сужается. Мужчина то и дело ловил себя на желании пригнуться, чтобы не задеть каской низкий потолок.
Не было нужды уточнять, откуда пришла беда: сверху или же снизу. Там, наверху, мог пойти сильный ливень, хотя по прогнозам осадков в ближайшие сутки не ожидалось. Или здесь, на том уровне, где они находились, мог начаться аварийный сброс дренажных вод – кто предупреждает об этом диггеров?
Мужчина был далек от мысли обвинять кого-то в том, что случилось. Вина целиком и полностью лежала на нем.
Сегодня, словно какая-то сила подтолкнула его в заброшенную вертикальную шахту. Словом, туда, куда он идти не собирался. Мужчина даже знал, как называлась эта сила. Она называлась нехорошим словом – гордыня. Вдруг захотелось увидеть восхищение в огромных синих глазах в тот момент, когда девушка войдет в недавно открытое – им же самим и открытое – действующее бомбоубежище, в котором никогда не гаснет свет. Хотелось услышать восторженный шепот и порывистое от волненья дыхание. Ведь именно для того, чтобы испытать сильные ощущения, так долго и безуспешно просилась девушка с ним под землю.
Горькая усмешка исказила лицо мужчины. Что же. Теперь у него будет время полюбоваться ее глазами. Пожалуй… еще минут десять, пятнадцать. А потом, через пару суток их трупы всплывут где-то в районе очистных сооружений.
Мужчина продолжал упрямо идти против течения, рассекая воду, доходящую ему до середины бедра.
Он давно осознал бесплодность попытки. При такой скорости подъема воды и силе течения, они попросту не успеют добраться до заградительного шлюза, у которого начинался выход на поверхность.
Мужчина шел. Он слышал, как охала девушка, идущая следом. Он заставлял себя не оборачиваться. Менее всего ему хотелось видеть ее отчаянный взгляд, полный невысказанной мольбы.
Идти становилось все труднее. Вода поднималась. Мужчина знал, что девушка приложит все силы, чтобы не отстать.
Он знал еще кое-что.
Из всех мыслей, от которых недавно было тесно, в голове осталась только одна, повторяющаяся с упрямством больного шизофренией: мы умрем.
Мы умрем.
Часть 1. Глава 1
– Подними.
Индус вскинул голову, и луч фонаря на его каске ослепил Герца.
– Что ты сказал? – переспросил Индус.
Не нужно иметь семи пядей во лбу, чтобы догадаться – он лжет. Парень отлично понял, о чем идет речь, просто ему нравилось делать вид, что он не расслышал.
Они стояли друг напротив друга в заброшенном коллекторе, предназначенном для отвода сточных вод. Он давно пересох. Много лет назад унесло ливневыми потоками весь мусор. Сухо, чисто, только под ногами скрипит бетонный щебень – не коллектор, а мечта диггера.
Герц окинул взглядом невысокого крепкого парня. Аладдин, он же химза, а иначе костюм химзащиты Л-1 не смотрелся на его фигуре чужеродным, как это часто бывало с новичками. И шахтерская каска с налобным фонарем сидела на нем как влитая. На первый взгляд Индус производил впечатление опытного диггера, однако, это было далеко от истины. Насколько знал Герц, парень забрасывался второй раз. Хорошо сидящий костюм – не доказательство того, что под землей ты можешь чувствовать себя хозяином. Тем, кому все позволено.
Обычно Герц отдавал предпочтение совершенному, с его точки зрения, аладдину. Сегодня же, поскольку заброс намечался несложный, он облачился в сконструированный им же самим костюм: низ от химзы и сверху куртка из прорезиненной ткани с накладными карманами на груди. Выглядел он не так браво как Индус. Зато имел за плечами столько забросов, что их с лихвой хватило бы на десяток таких вот парней.
Бетонные стены туннеля, диаметром до двух метров, хранили историю. Уровень самого значительного подъема воды, словно предостережение «оставь надежду всяк сюда входящий» отмечала темная полоса – метра полтора от основания коллектора. Казалось бы, немного. Но если добавить сюда стремительное течение, бурлящим потоком несущееся по дренажной трубе, то картина получалась страшная.
Словно понимая тщетность предупреждения, возникшего по желанию стихии, подземный мир прибег к предупреждению рукотворному. Вездесущие любители граффити отметились и здесь: на левой стене, у самого низа, чернела надпись «пойдешь прямо – умрешь». Буквы получились ровными, хотя тому, кто их писал, скорее всего пришлось лечь на пол.
Герц молчал, рассматривая надпись.
Индус тоже.
Камень преткновения – золотистая обертка от шоколада лежала на бетонном полу. В свете фонарей она загадочно блестела.
– Подними, – не повышая голоса, повторил Герц.
Индус широко улыбнулся и задушевно сказал:
– Забей, Герц. Мало здесь дерьма под землей валяется?
– Подними, – в третий раз сказал Герц и шагнул к улыбчивому парню.
Тот как будто ожидал нападения – не двинулся с места, только голову пригнул.
Герц застыл в двух шагах от Индуса, буравя его тяжелым взглядом. В тишине слышно было, как где-то вдалеке шумела вода.
Время шло. Первым не выдержал Индус.
– Тебе надо, ты и поднимай, – сквозь зубы произнес он.
Герц пожал плечами: такому бычку бесполезно в сотый раз объяснять, чем отличаются сталкеры от диггеров. Если первые тащат на поверхность все, что плохо лежит, их нисколько не беспокоит мусор, который остается после их пребывания под землей, то последние стараются ничего не трогать и по возможности, следов не оставлять.
В конце концов, если быть откровенным перед собой, дело не в обертке, к которой прицепился Герц.
Дело было в принципе.
Каждый опытный диггер, который берет на себя смелость вести новичков, в определенной степени психолог. Герц с самого начала предполагал, что с «крутым» парнем могут возникнуть проблемы. Все эти многозначительные взгляды, нарочито подобострастные кивки «как скажешь, гражданин начальник», плохо скрываемые усмешки «видали мы и не такое».
Знал. Однако надеялся до последнего, что здравый смысл восторжествует.
Зря надеялся.
Устраивать разборки с последующим мордобоем, Герц не собирался. В одном парень прав: хватает здесь дерьма. К тому же следовало беречь время.
Время и аккумуляторы к фонарям.
Герц нагнулся, с удовлетворением отметив, как дрогнул Индус, поднял обертку от шоколада и положил в нагрудный карман.
– Теперь так, Индус, – по-прежнему не повышая голоса, заговорил диггер. – Дорогу назад, надеюсь, помнишь. Ничего сложного там нет, сам видел. Если что, жди меня здесь.
– Герц, чего воду зря мутить, – начал, было, парень, но Герц его перебил.
– За мной не ходи. Пойду быстро. Я ловушки знаю, а ты нет.
Потом он повернулся, шевельнул плечом, поправляя рюкзак, и пошел по коллектору. Уже на ходу вынул из кармана фонарь – встроенный в каску следовало беречь. Если интуиция Герца не обманывала, то, возможно, предстоял спуск. Вот тогда без налобного фонаря не обойтись.
Индус что-то кричал ему вслед, но эхо не донесло до диггера смысла.
Пойти следом парень так и не решился. Видно, всерьез его задели слова о ловушках. Ничего, выйдет парень, никуда не денется. Тут и заблудиться негде – дорога одна. Зато польза будет – слетит с него спесь, как скорлупа с вареного яйца. А если так и не решится возвращаться в одиночку, то на обратном пути Герц его подберет.
Только уже тихого и спокойного.
Болезнь новичков, особенно тех, кто не служил в армии, а в тренажерном зале мускулы качал: как не внушай перед забросом «мои приказы не обсуждаются», все без толку. Всякое внушение для них – лишь слова.
Каждый человек, впервые спускающийся под землю, начинает считать себя заправским диггером. Причем, через час блужданий по сухому туннелю. Почему? К тому времени проходит первый мандраж. Сначала новичок, наслушавшийся баек о крысах-мутантах, призраках, энергетических полях, высасывающих энергию, об истлевших костях и не упокоенных мертвецах, вздрагивает от каждого шороха.
Вот проходит час, другой, и до новичка начинает доходить, что самое необычное – это темнота, которую тревожит луч фонаря, и тишина, которую нарушает лишь звук шагов. Постепенно адреналин приходит в норму. От монотонности восприятия новичок начинает размышлять. Нетрудно догадаться, к какому выводу его приводит умственный процесс: весь этот мир, скрытый ниже уровня асфальта – туфта. И диггеры, строящие из себя крутых парней, не более чем сказочники. Прогуляются по туннелям в темноте, выйдут на поверхность и ну травить байки.
Сухой коллектор давно остался позади. Теперь Герц шел по ливневке, держась левой стены. Вдоль правой тек ручей. Бурлящая масса воды скользила по дну, перекатываясь через торосы, оставленные последним наводнением. Луч фонаря цеплялся за бетонные стены, пол, разнообразный мусор.
Имелось ли под землей что-либо, не поддающееся объяснению? Сколько угодно. Герцу самому не раз доводилось быть свидетелем того, что объяснить нельзя. Он предпочитал об этом не распространяться. И вовсе не потому, что сочтут психом – диггеры, в своем большинстве народ не совсем нормальный. Кого еще понесет ночью от теплых постелей в подземный мир, пропитанный запахами, к которым трудно привыкнуть, наводненный страхами и населенный призраками? В мир, где смерть подстерегает тебя на каждом шагу – и это не слова.
Герц предпочитал держать свои страхи при себе по другой причине. Скорее, из суеверия. Все знают: стоит только помянуть черта, как он тут как тут.
И потом, в любом случае, ему не превзойти такого прирожденного рассказчика как Каспер.
Прошло еще минут пятнадцать, прежде чем луч фонаря высветил ответвление от ливневки. Слева, за полуразвалившейся кирпичной кладкой начиналось русло заброшенной дренажной трубы. Сверху торчали железные штыри арматуры, на которых местами еще сохранились куски бетона. Ржавые, с острыми краями, они преграждали вход.
Герц подошел ближе. Под ногами хрустел битый кирпич – оглушительно, в хранящем тишину подземелье.
Диггер нагнулся и направил луч фонаря в темную глубину трубы.
Прежде, чем куда-то влезть, думай о том, как будешь выбираться. В отличие от некоторых других правил неписаного кодекса, это правило Герц соблюдал безоговорочно.
Глубокие трещины рассекали поверхность стен. Повторяя их изгибы, по бетонной поверхности сочилась вода.
Несколько минут Герц вглядывался, высвечивая фонарем металлические скобы, вбитые в стены туннеля. Потом осторожно, чтобы не зацепиться курткой за острые штыри, перешагнул через развалившуюся кладку и забрался в трубу.
Он долго стоял у входа, привыкая к смене обстановки. Диаметр трубы здесь был меньше. Настолько, что приходилось пригибаться.
На полу чернели лужи. Все вокруг выглядело ветхим, заброшенным. От такого места можно было ожидать чего угодно.
Соблюдая максимум осторожности, Герц двинулся дальше. И тут же остановился как вкопанный.
В непосредственной близости, прямо за треснувшей в нескольких местах стеной, раздался шорох. Словно что-то большое толкнулось в бетон, с трудом проползло по нему, раздвигая плотные слои грунта. Поскреблось многочисленными когтями, проверяя бетон на прочность. Потом замерло у щели, выбирая мгновенье, когда можно будет выбраться наружу.
Герц стоял, напряженно прислушиваясь к тому, что происходило за стеной.
Сердце билось ровно, но адреналин, впрыснутый в кровь, уже начал победное шествие по венам.
Царило безмолвие. Тишина – совершенная и мертвая, давила. До такой степени, что зазвенело в ушах.
Шум за стеной не повторялся.
Ждать дальше не имело смысла. Там, за стеной. могли прятаться только крысы.
А если… Если что-то и случится, уж он-то узнает об этом в последнюю очередь.
Герц шагнул и снова замер.
Звук повторился. Теперь он стал более отчетливым и через мгновенье стих.
Эхо сыграло с ним злую шутку – ловило звук его шагов и повторяло с опозданием. Отчего казалось, что рядом, за испещренной трещинами стеной, движется кто-то еще. Или что-то – зарекайся под землей утверждать наверняка.
Герц постоял, дожидаясь, пока дыхание придет в норму, и снова установится тишина. Когда она наступила, он успокоился.
Не отвлекаясь на мелочи, диггер пошел вглубь трубы. Для того чтобы подтвердить свою догадку, далеко идти не требовалось.
Боковой ход был обозначен на всех картах. И везде он заканчивался тупиком. Бетонная стена намертво перекрывала трубу. Если и имелось дальше что-либо интересное, добраться туда не представлялось возможным. Против бетонной стены с ломиком в руках или с каким-нибудь подъемным механизмом, идеально подходящим для того, чтобы раздвинуть прутья решеток или поднять крышку люка, не попрешь.
Герцу не часто доводилось бывать в заброшенном туннеле. В один из совместных забросов Каспер обратил его внимание на боковое ответвление от коллектора. Последний раз Герц наведался сюда неделю назад. Именно тогда, словно вознагражденный подземным миром за свою настойчивость, он и заметил нечто странное.
Многие трещины рассекали бетонную поверхность стены. В одном месте, не так далеко от входа, на полу… Или Герцу только показалось? Словом, глубокую трещину пересекала линия, как будто упиралась в крышку люка, скрытого в луже воды, смешанной с грязью.
Казалось бы, еще один лаз, один из сотен, что тут странного? А странным тут было все. Все ходы из дренажной системы, как правило, вели на поверхность – так называемые стояки, предназначенные для отвода сточных вод. Этот же лаз, если он существовал в действительности, вел не на поверхность, а вглубь подземного мира.
В тот раз на детальное расследование не хватило времени – Герца ждал у входа в трубу Каспер. Тот самый Каспер, о котором ходили легенды.
Сорокалетний «копатель» начал забрасываться под землю еще в девяностых. Вот уж к кому не требовалось приставать с просьбой «расскажи что-нибудь». Стоило Касперу открыть рот, как благодарных слушателей – и не обязательно новичков – было за уши не оторвать от загадочных историй о внеземном разуме, давно уже живущем под землей и питающемуся человеческими эмоциями, о Черном Копателе, и после смерти продолжавшем выводить на поверхность заблудившихся диггеров. О крысах-мутантах, куда же без них? Об энергетических вампирах, чья вотчина – подземелье. Да мало ли подобных историй у Каспера? И в последнюю очередь слушателей интересовал вопрос: где кончалась правда и начиналась ложь.
Герц вернулся к прерванным мыслям. Так вот. Тогда, неделю назад, он не успел проверить свою догадку: Каспер окликнул его, и следовало тотчас отозваться. В противном случае, сердобольный диггер устремился бы на помощь.
Радость первооткрывателя на то и радость, чтобы на первых порах ею ни с кем не делиться. Если догадка подтвердится, Герц обдумает, как действовать дальше.
На свое счастье или на беду, он был диггером-одиночкой. Иными словами, одно из основных правил «никогда не ходить под землю в одиночку» Герц игнорировал. Ему было просто и легко одному. Не на кого рассчитывать, кроме самого себя – одна только мысль об этом обостряла чувства. Ощущение того, что он постоянно подвергался опасности, а никто даже и не знал, где он находится, заставляла кровь быстрее бежать по жилам. Выброс адреналина, как жизненно необходимое лекарство, целиком зависел от экстрима.
Одиночество и мир, лежащий ниже уровня асфальта – вот то, что Герц называл жизнью. Там, на поверхности, тоже присутствовала жизнь. Вернее, пародия на нее. В скучную повседневность вносили разнообразие встречи с женщинами. Да и то – лишь те, кто не отваживался претендовать на его свободу.
Герц узнал искомое место с первого взгляда. Трещина, идущая с потолка, совершала у самого пола крутой зигзаг перед тем, как утонуть в черной жиже.
Диггер присел на корточки и направил луч фонаря на пол.
С тех пор, как он был здесь в последний раз, лужа подсохла. Ему даже не пришлось разгребать грязь руками.
Интуиция не обманула Герца.
На полу, в бетонном основании дренажной трубы, отчетливо выделялся край железной крышки люка.
Глава 2
«Здравствуйте, пожалуйста, добавьте меня в список контактов».
Это кто же у нас такой будет? София потянулась к мышке и щелкнула курсором на окошко с надписью «Анкета». Там, где должны были стоять имя, возраст и город проживания, светилась девственная пустота. Значился только ник-нейм – Зубастик.
Несколько секунд София смотрела на светящийся экран монитора, потом дала добро на авторизацию.
«Здравствуйте» – по крайней мере, предпочтительней прямой просьбы «покажи грудь» или «хочу быть твоим рабом-шлюшкой». Таких вот, озабоченных, София недрогнувшей рукой посылала в игнор, куда они и отправлялись без возражений.
Ожидая, пока придет сообщение, девушка подумала: интересно, кто это в час ночи заглянул к ней на зеленый огонек? Еще один впечатлительный мальчик, охочий до виртуального секса или нудный интеллигент, обидчивый настолько, что его присутствие мог терпеливо сносить только мир виртуальный. В отличие от реального.
Имелся, конечно, и третий вариант – приятный собеседник с отличным чувством юмора. Этакий виртуальный мастер на все руки. В том смысле, что быстро печатает.
Быстро и без ошибок.
«Привет», – первое сообщение от Зубастика не отличалось оригинальностью.
Привет, так привет. София отправила сообщение, от душевной щедрости добавив «как дела?» Кроме того, она преследовала определенную цель: после ответа незримого собеседника можно было сразу расставить точки над «и». Вот тут-то и всплывет правда-матка. Если она, конечно, плавать умеет.
«Нормально», – ответил Зубастик.
Что и требовалось доказать. София вздохнула. В принципе, после такого ответа диалог можно прекращать без объяснений причины. Некоторое время придется мириться с тем, что в сомнительных сообщениях будут светиться душераздирающие послания «почему молчишь?» Но, как показывала долгая практика, в конце концов, бывшему собеседнику надоедало посылать сообщения без ответа.
– Что же ты, Зубастик? Это все, на что ты оказался способен? Стоило ли ради двух фраз напрягаться?
София произнесла слова вслух. Хотя, могла бы, и промолчать – в темной комнате, освещенной лишь экраном монитора, никого кроме нее не было. Ей нравилось разговаривать с неодушевленными предметами. Например, бывший бой-френд, Вадим, считал такой монолог паранойей. И в то же время никак не мог объяснить – разумеется, с физической точки зрения – почему после долгих уговоров, начинал вдруг работать сломанный фен, уже получивший от Вадима диагноз «безнадежен».
«Как ты?»
Пока девушка раздумывала, Зубастик разразился очередным посланием.
– Начинается, – с досадой сказала София. – Какого черта нужно было добиваться контакта, когда сказать нечего?
«В порядке», – откликнулась она.
Не стоило сразу ругаться. Мужчины – крайне обидчивые существа. Особенно в сети. Один такой обидчивый посылал ей сообщения, в которых самыми приличными словами были местоимения. Никто не спорит, послания удалить легко. Однако хочешь не хочешь, а все равно зацепишься взглядом за многочисленные «я тебя», да «ты у меня».
«Я знаю, чем ты сейчас занимаешься», – прочла София.
– Да ты умник, Зубастик, – она рассмеялась и потянулась за бутылкой пива, которая стояла здесь же, на столике. Сделала несколько глотков и только потом ответила.
«Прикол. Я тоже знаю, чем ты сейчас занимаешься».
И для верности в конце послания добавила смайлик. Пусть знает, Зубастик, что с чувством юмора у нее все в порядке.
«Ты пьешь пиво», – пришло следующее сообщение.
– Тоже мне, телепат нашелся, – пробурчала София. Но руку, уже потянувшуюся к бутылке, одернула. – Называется, угадай с двух раз, что можно делать за ноутбуком, периодически отрываясь от клавиатуры.
«Да ты ясновидящий!!! – напечатала она и прицепила смайлик, радостно разевающий рот в победном крике 'ура'. – Я тоже, например, могу сказать, что ты сейчас сидишь у монитора полуголый».
Пусть знает наших. Тоже, своего рода игра в угадайку. Большинство мужчин ходят по дому голышом. К такому выводу пришла София давно. В то время, года два назад, ее роман с виртуальным миром только начинался, и поэтому вэб-камера вносила волнующее разнообразие в простой обмен сообщениями.
«Это предложение?»
На экране высветилось новое послание, и София улыбнулась.
– Да ты не так прост, дружок, как мне показалось вначале. С чувством юмора. Приятный подарок в час ночи.
«Нет, это утверждение, – отозвалась она. – Так я угадала?»
«Нет, не угадала. Я в смокинге. И на мне галстук-бабочка».
«Не жмет?»
«Что не жмет?»
«Галстук-бабочка, конечно!! Не жмет?»
«Я не чувствую боли».
«Вообще, или только сейчас?»
«Нельзя чувствовать боль, когда ты мертвый».
Вот черт, София поморщилась. Опять шизофреника на огонек занесло. Сейчас начнет развлекаться на тему «все самое интересное ждет нас после смерти».
«Слухай сюда, Зубастик. Мой тебе совет: сними смокинг, разденься до трусов… Нет, трусы тоже сними. Галстук-бабочку можешь оставить. Сходи в душ и тебе полегчает. По крайней мере, снова почувствуешь себя живым».
«София, ты живешь так, словно тебе осталось еще как минимум лет сто. Но самое интересное, ты продолжала бы сидеть в сети, даже если бы тебе оставалось жить всего месяц. Грустно, когда уходят из жизни молодые. Скучно – когда старые. Тебе не нужно скучать. Тебе придется грустить».
– Придурок, – София в сердцах отодвинула ноут.
Ее ник-нейм в виртуале был Кити-Кити. Однако тайное знание собеседником ее настоящего имени, не говорило ни о чем. Ни о чем плохом. Девушка далека была от мысли, что некто, называемый загадочным словом хакер, вскрыл ее почтовый ящик с тем, чтобы получить ни с чем не сравнимое удовольствие, копаясь в ее ноуте. А вот кто-нибудь из бывших друзей, зарегистрировавшись под новым ник-неймом, вполне мог позволить себе подобную выходку.
София бросила задумчивый взгляд на монитор. Стоило ли ради нескольких сомнительных угроз, от которых за версту разит каким-нибудь низкопробным фильмом ужасов, затевать все это?
Прежде чем навести курсор на заветное слово «игнорировать», она напечатала последнее сообщение.
«Бла-бла-бла. Самому-то не смешно все это строчить? Мне читать, например, смешно. И смени ник. Зубастик – звучит по-детски. В свои семнадцать, мальчик, продолжай заниматься онанизмом, под красивым названием «виртуальный секс» и не мешай взрослым людям нормально общаться в сети».
И совсем немного времени ей не хватило на то, чтобы выполнить задуманное. На черном поле краснели буквы, набранные готическим шрифтом.
«Если бы мне оставалось жить всего месяц, я бы оставил в покое сеть и постарался бы прожить это время в реале. Прощай. И до встречи. Оглянись – я стою у тебя за спиной».
Она действительно оглянулась, успев испугаться за долю секунды. Дыхание перехватило, сердце гулко толкнулось в ребра.
Разумеется, за спиной никого не было. За окном, в темноте, хозяйничала ночь. Ветром ворвалась в открытую форточку, рванула занавеску. Тонкая ткань надулась пузырем и опала. Это движение побудило безотчетный страх. Как будто в действительности кто-то незримый присутствовал за спиной и теперь исчез.
Чтобы успокоиться, София долго разглядывала темно-желтые шторы с зеленым узором, комнатные цветы на подоконнике, ковер на полу.
Собственная доверчивость разозлила ее настолько, что она выключила ноутбук, как будто он был во всем виноват. Потом решительно поднялась, закрыла окно и пошла в ванную комнату.
Каждый развлекается в Интернете как хочет. Половина пользователей заняты поиском партнеров для виртуального или реального секса. Процентов двадцать пять – желают просто поболтать, с тайной надеждой на то, что общение, в конце концов, закончится тем же самым.
И только оставшиеся – прекрасные собеседники, с чувством юмора и грамотностью, те, кто за словом в карман не лезет. Те, с кем хочется продолжить общение в реале. Те, о которых постоянно рассказывают подружки. Они есть. Их не может не быть…
Или это только Софии так не везет, и постоянно попадаются одни придурки?
Или все дело в другом? Как в старом анекдоте, когда дед приходит к сексопатологу и жалуется, что больше трех раз в неделю у него с женой не получается. Тот спрашивает, сколько деду лет. «Восемьдесят», – с гордостью отвечает тот. «Превосходно», – радуется доктор. «Чего ж хорошего? – хмурится дед. – А вот мой сосед говорит, что спит с женой ежедневно. А ведь ему девяносто!» «Так и вы говорите», – пожимает плечами доктор.
Может, и ей стоит выдумать сногсшибательный роман, чтобы подружки задохнулись от зависти? Если в жизни реальной похвастаться нечем.
Вот и сегодняшний вечер пятницы прошел бездарно. А на него возлагались такие надежды…
Нет, недостатка в мужском внимании София не испытывала. Стройная, с хорошей фигурой, с длинными черными волосами, локонами спускавшимися по плечам – ей ли жаловаться?
Утром позвонил Андрей, школьный приятель, с которым они время от времени встречались, но так и не смогли придти к выводу: как же им лучше – вместе или врозь? Другом, несмотря ни на что, он был отменным.
Если сравнивать с тем, каким он был любовником.
София согласилась бы только на дружеские отношения. Однако душа Андрея такой расклад не принимала. Поэтому приходилось иногда допускать его до собственного тела, чтобы совсем от рук не отбился. Нельзя сказать, чтобы процесс доставлял Софии неудовольствие. Тихо, по-семейному – ни тебе страстей, ни тебе сильных ощущений. И потом, эти бесконечные вопросы «как ты любишь – сверху или внизу», или «как тебе больше нравится»…
Как будто за восемь лет знакомства он так и не сделал для себя ни одного вывода: как она любит и как ей больше нравится.
Ближе к обеду позвонил Валерий Павлович. Спонсор? София не взялась утверждать бы так категорично. Ведь была же любовь, была! Тогда, три года назад вспыхнула, как огонь в ночи. И если бы в то время, Валерий Павлович быстренько развелся бы с женой и молниеносно женился бы на Софии – вполне возможно была бы она верной подругой бизнесмену, и ни о какой романтике на стороне и не помышляла.
Так не случилось. Валерию Павловичу не хватило то ли решимости, то ли желания, а Софии – однозначно стервозной настойчивости. Так или иначе, любовь сошла на нет, остались… отношения.
Остались – и бог с ними.
Позвонил… Да мало ли кто позвонил? Проще ответить на вопрос, кто так и не позвонил.
Человеческая натура так устроена, что больше всего хочется получить именно то, что получить в данный момент невозможно. Или кого.
Сергей так и не позвонил. Хотя обещал. Скорее всего, очередной заброс прошел далеко не так успешно, как планировался, и теперь утомленный приключениями диггер спит без задних ног.
София бросила печальный взгляд на кровать, на которой ромашковым великолепием лежало свежее постельное белье.
Вот ведь, сумасшедший диггер! Какой еще нормальный мужик предпочтет грязные подвалы, заполненные всяким дерьмом, бурной ночи с девушкой? К тому же, не лишенной всяческих достоинств.
«Не нужно бояться быть смешной, оставаясь наедине с собой».
Так говорил Сергей. И наперекор ему – так и не позвонившему – София вдруг показалась себе смешной. Нелепой, волосами, рассыпавшимися по плечам, в купленном специально к новому белью прозрачном пеньюаре, сквозь который просвечивало стройное, загорелое тело. Она стояла перед зеркалом и рассматривала свое отражение. Одинокая, и совершенно не нужная в ночь с пятницы на субботу никому, кроме… Сети.
Не нужно бояться быть смешной, оставаясь наедине с собой.
Ключевое слово здесь «наедине». Когда ты совершенно одна, бояться можно только одного – собственного одиночества. Ее спасенье – виртуальный мир. Так же, как Сергея спасает мир, лежащий ниже уровня асфальта.
София легла на кровать, укрылась до подбородка одеялом, вдохнула свежий запах белья и заснула прежде, чем успела додумать мысль до конца.
