Kitobni o'qish: «Russian Magic и другие рассказы»

Russian Magic

Глава первая

В кафе за самым дальним столиком у окна, сидела молодая женщина. Она была миниатюрна как японка, но с большими и печальными глазами, белой кожей и короткой стрижкой темных волос. Одета она была в элегантный темно-голубой костюм, эффектно его дополняли экзотические золотые серьги в ушах.

Первое время она постоянно поглядывала на часы словно кого-то, ожидая, но время шло, и к ней никто не приходил. В полной безнадёжности, она теперь созерцала дождевые ручейки на оконном стекле, погрузившись в свои глубокие, невеселые мысли. Чашка ароматного кофе так и осталась не тронутой.

Все звали её Нэрин, но где-то глубоко в душе ей казалось, что это совсем не её имя. Кто она и откуда, как её настоящее имя – на эти вопросы она не могла ответить даже самой себе. Кроме последних пяти лет своей жизни, когда она встретила своего будущего мужа, вышла замуж, и родила ребёнка, больше о себе вспомнить она ничего не могла, как не пыталась.

Иногда по ночам её преследовали кошмары, раздражало собственное имя, к которому никак не хотелось привыкать, семейная жизнь совсем не радовала. Будто что-то невидимое вмешивалось в её жизнь и не давало быть счастливой.

Посещение психоаналитиков, увы, не приносило никаких результатов. И только голос мужа мог иногда вывести её из депрессивного состояния, когда он называл её «моя Рашен Мэджик». Почему он так говорил, она тоже не знала, но это ей нравилось куда больше, чем «Нэрин». Эти странные слова действовали столь магическим образом, что рассеивали любые мрачные мысли в её голове, приводя снова в умиротворение.

Несколько лет назад, во времена очередного научно-технического прыжка в будущее, лидирующие места на мировом рынке заняли несколько солидных, медицинских компаний из ведущих стран.

Они предлагали обычным людям свои новейшие разработки, начиная от простых пилюль с фантастически – исцеляющим воздействием на любую болезнь всего за пару дней. Правда, побочных эффектов в этих пилюлях хватало с лихвой, так, что потом от них надо было избавляться куда дольше, чем от самой болезни. И заканчивали эти предприятия тем, что предлагали богатым клиентам трансплантацию любого человеческого органа, включая мозг.

Однако настоящие специалисты своего дела, как правило, работали в секретных лабораториях, и никогда не афишировали свои гениальные разработки.

В одной из таких клиник – лабораторий, где-то на юге Германии, работал молодой, профессор медицинских наук, очень талантливый в области перепрограммирования человеческого мозга, доктор Хотам Бен Балла.

Многие крупнейшие медкомпании желали заполучить его к себе на работу, но удалось это сделать только, никому неизвестной, немецкой компании «Пауэр». Каким образом ей это удалось, никто не мог сказать, поэтому про компанию ходили самые загадочные и невероятные слухи о том, что доктору было предложено фантастическая сумма за работу, или о том, что «Пауэр» сотрудничает с космическим теневым синдикатом, засылавшие на Землю своих агентов с целью уничтожения землян. Между тем Бен Бала оказался здесь совсем по иной причине.

Нового сотрудника мало кто знал в лицо, но все были наслышаны о его научных разработках и, сенсационных экспериментах, проводимых в Сирии, откуда он и прибыл в Германию.

В секретной клинике, принадлежавшей компании «Пауэр», и название которой хранилось под строгим секретом даже от самих сотрудников, проводились эксперименты не соответствующие экологическим правилам. В ней испытывали воздействие новейших медицинских препаратов на энергосистему человека и все его тонкие тела в целом. Если воздействие приводило к фатальному исходу, клиника получала запасные донорские органы и эфирную матрицу для Vip – клиентов…

Это было огромное помещение, где царила ослепляющая чистота. Кабинеты были оснащены самыми последними техническими новинками для всевозможных исследований и операций. Начиная от простейших градусников, которые замеряли температуру от одного только человеческого взгляда, и, заканчивая скальпелями в виде обычных иголок, которыми, можно было сделать любую ювелирную операцию, и потом ими же и зашить человека так, что после такой операции, невозможно было сказать, что эта процедура вообще была сделана.

И всё же профессору казалось, что всё это он уже где-то видел, да и техника на его взгляд была средневековой, откуда у него были такие ощущения, он и сам не понимал.

Медперсонал также был подобран самым тщательным образом, и к большому удивлению профессора, в большинстве своем состоял из женщин. Все они были из разных стран: длинноногие блондинки из Норвегии, пышногрудые брюнетки из Италии и Греции, рыжеволосые из Шотландии, шоколадные мулатки из Франции.... Из всех этих женщин, можно было, составить целую живую икебану, настолько они были все разные и хороши собой.

От такого соцветия нового коллектива у профессора защемило где-то глубоко в сердце. Большой любитель женщин в прошлом, но не сторонник служебных романов, он изначально решил иметь исключительно деловые отношения с коллегами.

Оценив по достоинству нового доктора, каждая из дамочек определённо решила его соблазнить.

У нового сотрудника была очень диковинная фамилия, поэтому все его называли просто доктор Хотам. Высокий неплохо сложенный шатен не лишенный своеобразного шарма, с загорелой кожей, классическими чертами лица и пронизывающим взглядом тёмно-зелёных глаз, совсем не походил на типичного сирийца, кроме того, у профессора была ослепительно белоснежная улыбка, которая обезоруживала всех молниеносно.

Из многих языков, которые он знал, английский и французский были безупречны, немецкий же оставлял желать лучшего, но Хотама это ничуть не смущало. Его восточный акцент и немного низкий голос воздействовали на женщин каким-то магическим образом.

Самого же доктора мало что интересовало, кроме работы и его научных трудов. После личных неудач в прошлом, Хотам отдалился от мирской жизни и в частности от женщин, окунувшись с головой в работу. Жизнь исследователя – трудоголика и несколько гениальных операций на мозге, в одночасье превратило неизвестного никому сирийского нейрохирурга в светило мирового масштаба.

Теперь Хотаму предстояло работать в Европе, в одной из секретных клиник, оборудованной самой фантастической аппаратурой, в коллективе лучших специалистов своего дела. С первых же минут своего появления на новом месте, доктор был очень любезен со всеми, но сразу установил некую дистанцию между собой и коллегами, которую, впоследствии так и не удалось никому сломать.

Весь персонал был разбит на небольшие группы, состоящие из пяти шести специалистов каждого в своей области. Группа доктора Хотама состояла из пяти врачей женщин. Они настолько были прекрасны, что это мешало воспринимать их как серьезных, научных работников. И первое время работы с ними профессор никак не мог запомнить ни их имён, ни то, чем занимается каждая из них. Он упорно отметал любые заигрывания с их стороны. Постепенно Хотам привык к своим дамам, убедился в их компетентной работе, даже стал их различать не только по именам, но и по характерным чертам присущей каждой.

Терапевт Джани была очень темпераментной, жгучей брюнеткой из Италии. Небольшого роста, с пышным бюстом, черными лукавыми глазами, большая мечтательница и сумасбродка…. Никогда не умеющая собраться с мыслями до конца, при этом демонстрировала парадоксальный эффект терапевтического таланта.

Джули была из Норвегии. Высокая, эффектная блондинка с голубыми глазами. Полная противоположность Джани, как по внешности, так и по подходу к своей работе кардиолога. Её нордический характер проявлялся буквально во всём. К чему бы, она не прикасалась, всё делала с холодной уверенностью и немного мрачноватым безразличием. Что восхищало и одновременно пугало профессора.

Из Шотландии была огненно-рыжая и зеленоглазая бестия Полли. Эта особа поражала всех своей непредсказуемостью и экстравагантными нарядами. Из-за яркого макияжа и темных ногтей эту даму Хотам про себя назвал «Карнавальная ночь». Но как хороший администратор клиники и отменный консультант по пластической коррекции после различных травм, Полли была незаменимым работником.

Японский психиатр А-сура, точь-в-точь, походила на само божество. Миниатюрная статуэтка, с изящными манерами и кротким нравом совсем не была похожа на психиатра, в представлении Хотама, пока не заводила странные разговоры о вездесущих вампирах и непонятных голосах в ночи.

В такие минуты профессор не мог понять является ли А-сура сама психиатром или его пациенткой. Но вспомнив, внушительный список её блестящих побед в излечении безнадёжных больных, и то, что прототипом современных психиатров являлись древние шаманы и колдуны, люди неординарные, имеющие дело с тонким невидимым миром, профессор успокаивал себя мыслью о том, что А-сура является всё же неординарным специалистом.

И замыкала профессорский «цветник» – немецкий невропатолог по имени Лизи. Скупая на эмоции, строгая и педантичная немка, тем не менее, обладала своеобразным обаянием. Походила чем-то на цыганку, худая и смуглая, только без цыганских традиционных нарядов. Одевалась Лизи со вкусом, свои шоколадные кудряшки всегда эффектно закалывала на затылке. С помощью хорошо подобранной бижутерии, удачного макияжа и прочих женских уловок, она умела подчеркнуть свои достоинства, и всегда выглядела великолепно. Невропатологом она также была странноватым, нервным и скептически настроенным во всём. Сказывались, наверное, издержки профессии, но, несмотря на это, Лизи умела иной раз удивить всех позитивными вспышками в своей неврологии.

Глава вторая

Первое время своего пребывания в клинике профессор скучал. Для него не находилось ни одной интересной работы, только незначительные операции по удалению опухоли или небольшие реабилитации, после пересадки искусственных нейронов, которые вживлялись в живой мозг с большим трудом.

Профессор был противником самой пересадки мозга, считая такую операцию не гуманной и в некотором роде аморальной, приводящих людей к полному разложению личности. И соглашался на подобные операции только в исключительных случаях, когда ничего другого уже не оставалось…

В его практике таких операций было всего две и обе закончились плачевно. После этого хладнокровие и самоуверенность Хотама изрядно пошатнулись, но он по-прежнему оставался честолюбивым и амбициозным человеком. Не в его правилах было сдаваться на милость природы. Однако, он кардинально изменил направление своих экспериментов, сделав ставку на перепрограммирование.

К тому же он немного обладал экстрасенсорными способностями, передавшиеся ему от тети. Единственного родного ему человека, после гибели его родителей. Они погибли, когда Хотам был совсем крохой, и знал о них совсем немного со слов своей тётушки, на чьи хрупкие плечи легла вся ответственность за жизнь и воспитание мальчика. Она была колдуньей, живущей в Сирии.

Старуха Бааль со своим племянником всегда жила высоко в горах, из которых редко, когда выбиралась.

Характера она была сложного и эксцентричного, какие есть только у сильных магов и колдунов. А как она выглядела, никто толком не знал. Каждый видел её по-своему. Кому-то она виделась костлявой и злобной старухой в выцветших лохмотьях, похожей на иссохшее дерево, перенесенное и выброшенное в безлюдные земли песчаными ветрами.

Кто-то видел в ней юную и прекрасную деву в роскошных нарядах, кому-то она представлялась малым ребёнком, заблудившимся в бескрайней пустыне, что лежала неподалёку от гор, и зовущим на помощь простодушного путника в неведомую и опасную даль. А кто-то и вовсе встречал у развалившейся хижины сумасшедшего отшельника, разговаривающего языком образов, которого никто не понимал. Но её проницательный ВЗГЛЯД глубоко сидящих зеленых глаз, способный просто испепелить человека, всегда оставался неизменным. Чрезвычайно неуютно делалось любому, и хотелось спрятаться от такого взгляда подальше. Увы, спрятаться не удавалось никому. Тем, кто к ней обращался, приходилось выдерживать её взгляд, внутренне содрогаясь

Люди не любили колдунью, тем ни менее, часто прибегали к её услугам. На жизнь Бааль себе зарабатывала тем, что выполняла разные "особые" заказы. То кому-то нужно было поправить своё здоровье, кому – то выведать тайны конкурентов, а кому-то вдруг требовалось жениться на девице, уже засватанной другим, или у кого-то имелся опасный враг, от которого не так – то просто было избавиться… Да и сами правительственные мужи не редко обращались к услугам мрачноватой колдуньи. И дела государства много раз воротились не без помощи магии…

Жила Бааль по собственному закону. Никому, не подчиняясь, и не платя никаких налогов, поскольку ни один сборщик податей к ней никогда не приезжал, по понятным причинам, а за любую роскошь всегда можно было договориться. В торгах с колдуньей – всегда было предпочтительнее ей уступить…

А для Хотама, Бааль была самой обычной тётушкой, доброй, заботливой и всегда умеющая удивить его чем-то необычным. Она могла исчезнуть из одного места и тут же появиться в другом, одним хлопком в ладоши могла остановить или наоборот привести бурю в пустыню. Могла исполнить любое его желание, лишь только взглянув на него.

Хотам обожал свою тётушку, ему было всегда с ней интересно. Сам он рос очень шкодливым и любознательным ребенком. Его любимым занятием было ловить в округе любую живность и проводить над ней эксперименты, сначала разрезая её на части тетушкиным старым и странным клинком, а потом пытался собрать все эти части обратно, обильно посыпая при этом всеми колдовскими настойками, которые находил в старом чулане. Всё это продолжалось до тех пор, пока об этом не узнала сама Бааль.

Ужасно рассердившись на племянника, но не став его наказывать, она только нахмурила брови и ледяным тоном лишь повторяла: "Когда же, наконец, человек научится быть ответственным за свои поступки и перестанет нести в этот мир зло?"

Маленький Хотам совсем не понимал значения этих слов, но грозный вид и леденящий тон тётушки в эти минуты стальной стрелой попадали прямо в его сердце, отчего становилось очень стыдно и больно за свои проделки.

Когда мальчик подрос, Бааль отдала его в школу. Ей совсем не хотелось, чтобы он стал колдуном и, занимался недостойным его делом. Она видела его живущим среди людей… Имеющего достойную профессию, и приносящего своим профессиональным служением огромную пользу миру.

После школы в Дамаске, был медицинский колледж. Страсть Хотама всё разрезать, разбирать по частям и снова собирать обернулась в желание стать доктором, точнее хирургом. В колледже юноша отличался нестандартным мышлением и своими способностями от всех остальных учеников, что неоднократно отмечали все преподаватели, а ведущий у них лекции профессор предложил как-то Хотаму ассистировать ему в одной из сложных операций, которая и предрешила дальнейшее будущие ученика…

Окончив колледж, Хотам поступил, при содействии влиятельных друзей профессора, в один из лучших медицинских университетов мира. К тому же, в Сирии хорошо знали, чьим племянником является Хотам, потому для него всегда были открыты любые двери.

После учёбы в Европе, Хотам вернулся в Сирию многообещающим специалистом в области нейрохирургии и психологии.

Устроившись на работу в частную клинику при правительстве Дамаска, он за короткий срок снискал себе славу медицинского волшебника, которая распространилась далеко за пределы его страны. Молодой доктор творил поистине чудеса с человеческим мозгом, удаляя злокачественные участки без всяких тяжёлых последствий или же вживляя искусственные нейроны в них. Мог и структуру всей патологии изменить, что также вело к исцеляющему эффекту. То же самое он проделывал и с психикой человека, более тонкой и невидимой структурой, чем физический план мозга.

Этим он несказанно радовал свою тётушку. Теперь Бааль хотелось только одного, удачно женить своего любимца. Невест было много, но Хотаму нравилась только дочка его босса – Нэрин. Маленькая, хрупкая девушка, с огромными чёрными глазами, лучезарной улыбкой и кокетливыми черными кудряшками.

Тетушке не нравился выбор племянника, но переубедить его было невозможно. Это был уже не маленький и пугливый мальчик, а взрослый, состоявшийся мужчина со своими взглядами и личной позицией. Споры были неприемлемы и, девушку пришлось засватать, а в скором времени сыграть свадьбу.

Но счастье Хотама оказалось не долгим. Через два месяца после свадьбы Нэрин разбилась в дорожно-транспортной аварии. При этом больше всего пострадала её голова. Доктор Хотам боролся за жизнь своего сокровища, не отходя от операционного стола ни на минуту, собирая по миллиметру её череп, и пытаясь, восстановить жизненно важные функции… Всё оказалось тщетным. В последней надежде он предпринял попытку по трансплантации другого мозга, но и это не помогло. Донорская модель не прижилась, и доктор потерял свою любимую женщину навсегда.

В тот момент он ещё не знал, что на этом его потери не закончатся. Спустя несколько дней после гибели жены, Хотаму пришло сообщение из Лондона.

В нём сообщалось, что его лучший друг по университету Ники Пери находится в тяжёлом состоянии и просил навестить его как можно скорее. Уже в Лондоне Хотам узнал от лечащего врача Ники, что у него последняя стадия рака мозга, и надеяться на чудо уже не приходилось. Такой расклад дел совсем не устраивал, амбициозного и самоуверенного Хотама, и он уговорил друга сделать операцию. Заверив в успехе данной процедуры, так как её будет делать самый лучший и гениальный ученик из всей их группы, коим его всегда считали в университете.

Операция по пересадке и программированию мозга прошла успешно. Все функции, особенности, характерные черты Ники, всё было вложено в новую модель самым тщательным образом.

Реабилитационный период больного шёл более чем хорошо под чутким присмотром доктора. Новый мозг отлично прижился и быстро стал выполнять почти все функции, но что-то шло не так, как предполагал Хотам.

Его настораживала психическое состояние друга. Чем лучше физически становился больной, тем хуже становились его умственные способности и характер. Из добродушного весельчака и отличного парня, Ники постепенно превращался в злобное, агрессивное и мрачное существо.

Хотам не мог понять, где в своих расчётах он мог допустить ошибку? Он лихорадочно перебирал свои формулы, решения, планы программирования и работу нейронов, проверенных им на практике неоднократно.

Все его попытки устранить побочный эффект операции и сделать Ники прежним, оказались тщетными. Новая модель не поддавалась никакому воздействию, и вела теперь собственную игру.

Глава третья

За ним пришли люди высокого роста в серых плащах, с лицами похожими на маски, любезно попросили следовать за ними. Не произнеся ни слова, он оделся и поспешно вышел вслед за странными визитерами. Что было дальше: на каком авто и какой дорогой они ехали, вспоминалось смутно, но то, что последовало за этим, он запомнит надолго.

Огромное помещение, куда его доставили, было установлено множеством каминов, было очень жарко и мрачно вокруг, посредине стоял круглый столик, за которым его ждал некто в чёрном капюшоне. Подойдя и сев за стол, он всё равно не мог разглядеть сидящего в таинственном одеянии. Видна была только его костлявая рука, лежащая на серебряной клюшке.

–Как тебе у меня? – спросил таинственный хозяин низким голосом.

– У вас тут "готично", но жарковато! – Пытаясь сострить для своего успокоения, ответил гость.

– Не люблю холод. – Последовал ответ.– А знаешь ли ты меня? " – снова спросил хозяин, повертев своей клюшкой.

– Нет. – Ответил гость, чувствуя, как бегут мурашки по коже.

– И никогда не слышал о Чёрном Хирурге? – усмехнулся хозяин.

Словно ударом молнии поразили гостя эти слова. Он вспомнил свои университетские годы, в то время по всему университету ходили странные слухи о Чёрном Хирурге, и его жутких деяниях, на фоне которого Джек Потрошитель выглядел божьим одуванчиком.

Излюбленным коньком «Хирурга» были изощренные эксперименты над людскими сердцами, отравляя их ядами и вживляя в них поддельные чувства. При этом он был, как

приведение, не уловим. Охота на него была бессмысленна, а в мире, после его проделок, становилось всё больше и больше изуродованных человеческих душ. В этот бред гость никогда не верил, считая всё это людским суеверием и предрассудками, пока сам не столкнулся воочию.

Он считал себя человеком хладнокровным, с отличным самообладанием, но куда всё это исчезло вдруг, и кровь стала стыть в жилах.

« Боже! Это невозможно…" – внезапно он понял, глядя на множество каминов вокруг, тем временем, хозяин продолжал свой разговор.

– Мне нужны люди, такие как ты, талантливые и с большими амбициями. Я хочу, чтобы ты работал на меня, за ценой дело не станет. Ты будешь иметь всё, что только пожелаешь…

Собравшись с духом, гость неожиданно ответил:

– Благодарю вас за столь щедрое предложение, но я посмею от него отказаться! Я не буду работать на Вас!

–Подумай хорошо, от чего ты отказываешься! И к тому же ты такой же, как я, только под маской белого одеяния – настаивал Хозяин.

– Я хорошо подумал, и по-прежнему – Нет! Это не правда, я не такой как Вы! – уже более уверенно и вызывающе, ответил гость.

– Ты свободен. Но запомни…

Прежде чем за гостем захлопнулась дверь, он услышал последнюю фразу, сказанную ему вслед.

" – Один за другим будут умирать те, кого ты будешь любить, пока не согласишься на мое предложение!"

Раздался звонок эфирной связи в гостиничном номере, разбудив Хотама. В последнее время он совсем перестал спать, потеряв покой и сон, а тут заснул ненароком и вдруг увидеть такое! Хорошо, что его разбудили.

"Приснится же такой бред!" – подумал он, силясь проснуться до конца и выйти в эфир. – Никогда больше не буду смотреть ужастики перед сном!" – пошутил он над собой и нажал на кнопку громкоговорителя.

Звонили из больницы и просили срочно приехать, сообщив, что его друг Ники Пери умер. Он не мог в это поверить, ведь Ники шёл на поправку, несмотря на некоторые промахи в лечении. Уже в больнице Хотам узнал, что у Ники случился обширный инфаркт, и на тот момент поблизости никого не оказалось, чтобы оказать ему срочную помощь…

"Этого не может быть! – словно заевшая пластинка, повторял шокированный доктор, – У Ники было совершенно здоровое сердце! Инфаркт был исключен. Этого просто не может быть…"

После случившегося Хотаму больше не хотелось заниматься медицинской практикой, не хотелось никого видеть, никого слышать, больше ничего… Ему так хотелось убежать куда-нибудь очень далеко от всех и от себя самого, где его нельзя было найти.

В кабинет постучались…

Это были люди, похожие на тех, что были в серых плащах из его сна, но без масок. Представившись сотрудниками соответствующих органов, и объяснив, что знают о нём практически всё, предложили доктору Бен Балла работу в их экспериментальной клинике. В случае отказа от сотрудничества, ему обещали предъявить обвинение в убийстве доктора Ники Пери и обнародовать некоторые далеко нелицеприятные факты из его медицинской практики.

Выбора не было или просто не хотелось его иметь, и Хотам согласился на их предложение, с просьбой, дать ему немного отдыха от работы, ибо он чертовски устал…

Его просьбу приняли, но предупредили, если он вздумает от них сбежать, его найдут в любой точке Вселенной, и тогда разговор будет иным… Бежать было некуда, да и не зачем, он это хорошо понимал, поэтому заверил непрошенных гостей в том, что их опасения напрасны.