Kitobni o'qish: «Варя и волшебные варежки»
В этом году за ёлкой Варя отправилась одна. Мужа на работе задерживал традиционный предновогодний завал, а дети еще не оправились после ангины и остались дома в колючих одеялах под присмотром толстого, слегка ленивого, кота.
«Ничего, тут недалеко, – Варя едва не поскользнулась в сумерках на скользкой дорожке.– донесу как-нибудь.»
– Тётя, достань варежку,– услышала она за спиной и обернулась. Посреди тропинки стояла девочка в светло-розовой курточке с белым меховым капюшоном и красными от мороза щеками.
– Родители достанут, – Варя торопилась и не собиралась геройствовать.
– Тётя, ну достань. У меня ручки замёрзли,– девочка протянула скрюченные холодом пальчики и Варя сдалась.
– Ладно. Откуда достать то?
– Вот тут, в колодец упала, – девочка сошла с тропинки и Варя похрустела за ней, проваливаясь каблуками в снег.
– Не видно ничего. Глубоко, наверное. Как ты вообще её сюда забросила, – Варя светила телефоном и старалась не вдыхать ароматы, обильно поднимающиеся из колодца. Резким толчком под колено девочка свалила Варю и толкнула вниз. Не слыша собственного крика, Варя сжалась в комок, ожидая упасть на твердые трубы и мусор, но упала на неожиданно мягкое, приятно пахнущее и пушистое.
«Головой ударилась, вот и мерещится теперь», – подумала Варя и открыла глаза.
Яркий свет ударил по глазам, и она долго, до слёз моргала, а проморгавшись обнаружила себя в сугробе в окружении аккуратных маленьких ёлочек, заметённых снегом по самую макушку.
– Вот ты молодец, конечно, – из-за ёлочек раздался весёлый голос.
– Весь день строил, а ты взяла и сломала. Я горку свою заливать шёл, а тут на тебе!– роняя снег с тяжёлых нижних лапок, на полянку вышел невысокий старичок в ярком лыжном костюме с длинной белой бородой и помог оторопевшей Варе подняться.
«Всё, я в коме, это глюки», – Варя, хоть и в коме, зачем-то отряхивала снег с пальто.
– Никакие я ни глюки, – обиделся дед.– Я тебя по делу позвал, а ты мне горку сломала еще и обзываешься. Я Дед Мороз – ну глаза то протри.
Варя протёрла –дед всё так же стоял перед ней и довольно улыбался.
– В тулупе неудобно ходить, – разъяснял дед.
