Kitobni o'qish: «Так говорит Маат»

* * *

Светозарный Ра распростер свои многочисленные руки над Царством Лотоса и Папируса. Хатти проснулась от легкого теплого прикосновения его ладони. Через окно – в сад. В тени пальм лакомится финиками. А потом, стянув с кухни лепешку, бегом на реку. Там можно купаться с другими детьми, ловить рыбу на отмели, делать свистульки из тростника. Пускай мама к вечеру будет ругаться и говорить, что она похожа не на дочь главного советника, а на дочь последнего раба. Но сейчас так хорошо и весело, что обо всем можно позабыть.

* * *

Не задался день у главного советника Аджиба. С утра фараон не дал поцеловать ему свою сандалию в знак милости. В обед он узнал, что в нескольких кувшинах прокисло вино. А ближе к вечеру принесли ему совсем печальную новость: у одного крестьянина бык заговорил.

– То есть как это, заговорил? – удивился Аджиб.

– Человеческим голосом, – тут же признался ему доноситель, покорнейше кланяясь. – Представился воплощением Аписа и сказал, что боги за что-то прогневались на Египет.

Надо заметить, что как только Аджиб услышал о том, что заговоривший бык – воплощение бога Аписа, тут же удивляться перестал. В те времена боги часто спускались на землю и говорили с людьми.

– Ах, Апис! – только подумал Аджиб, и поинтересовался у доносителя – А кто из богов обиделся? Какие кары обещает?

– Апис не сказал, кто именно, господин. Но пообещал Царству страшный неурожай и голод.

– Вот оно что… – задумчиво потрепал бороду главный советник.

– Больше бык ничего не сказал, – торопливо пробормотал доноситель, которого напугал внезапно потемневший взгляд Аджиба.

– Тогда ступай! Пусть боги будут милостивы к тебе!

* * *

В домах замерцали огоньки. Это хозяйки ставили лампы на окна. Близился вечер. Небо темнело. С реки потянуло прохладой. Дети стали потихоньку расходиться. Хатти тоже засобиралась домой. Неспешно шагала она по опустевшим улочкам, узким и петляющим. Знала, что у ворот ее встретят обеспокоенные слуги. Старая нянька опять прослезится и пожалуется на взбучку, которую устроила мама за то, что она проглядела Хатти и позволила ей улизнуть на реку.