Kitobni o'qish: «Книги хроник трёх сестёр»

С гравюрами на дереве по оригинальным рисункам от А. Шредтер в Дюссельдорфе в современной обработке

Портрет Иоганна Карла Августа Музеуса

(29 марта 1735 [Йена] – 28 октября [Веймар])

Иоганн Карл Август Музеус родился в 1735 году в Йене. Свою юность он прожил с девяти до девятнадцати лет со своими близкими родственниками, которые взяли его на воспитание. В 1754 году Музеус поступил в Йенский университет, где изучал теологию. С 1760 по 1762 год Музеус опубликовал в трех томах свою первую работу – «Грандисон второй». В 1763 году Музеус был назначен придворным учителем в Веймаре, а в 1769 году стал профессором древних языков и истории в гимназии Вильгельма Эрнста в Веймаре. В июле 1776 года он стал масоном в ложе «Амалия» в Веймаре, а в августе 1783 года стал членом баварских иллюминатов под именами Присциллиан и Данте Алигьери. В этом же году он стал священником. Музеус был непрофессиональным актером и пользовался высоким авторитетом в Веймаре благодаря своей общительности. Умер Музеус 28 октября 1787 года в Веймаре.

Первая книга

Один богатый-пребогатый граф транжирил свое состояние. Он жил по-королевски. Все дни держал стол накрытым. Кто бы к нему ни заезжал (рыцарь ли, оруженосец ли), тому он три дня устраивал роскошный банкет. И все гости разъезжались от него ошеломленные, в радостном расположении духа. Он любил играть в шахматы и кости. Его двор был полон пажей с золотыми кудрями, гонцов и гайдуков в великолепных ливреях. В его конюшнях и псарнях кормили бесчисленных лошадей и охотничьих собак.

Из-за такого расточительства таяли его богатства. Он отдавал под залог один город за другим, продавал свои ювелирные украшения и серебряную посуду, распускал слуг и пристреливал собак. От всего состояния у него ничего не осталось, кроме одного старого лесного замка, добродетельной жены и трех прекрасных дочерей. В этом замке он жил, покинутый всем миром. Графиня сама с дочерьми смотрела за кухней, а поскольку все они не были знакомы с поваренным искусством, то не знали ничего, кроме того как варить картошку. Такие скромные трапезы радовали отца семейства так мало, что он становился угрюмым и сварливым. В просторном пустом доме он так шумел и проклинал, что холодные стены повторяли эхом его недовольство. В одно прекрасное летнее утро взял он от скуки свое охотничье копье и пошел в лес ловить дичь, чтобы потом приготовить вкусный обед. Про этот лес говорили, что он небезопасен. Что некоторых странников он уже сбил с пути, а некоторые так и не вернулись из него, потому что либо злые гномы задушили их, либо дикие животные разорвали их на части.

Граф ни во что не верил и не боялся никаких невидимых сил. Он шагал бодро через горы и равнины, проползал сквозь кусты и заросли так и не поймав никакую добычу. Уставший, присел он под высоким дубом, достал из охотничьей сумки несколько вареных картофелин и немного соли, чтобы здесь пообедать. Вдруг случайно поднял он свои глаза и увидел, что на него несется свирепый медведь. Бедный граф содрогнулся от этого зрелища. Убежать он не мог, а также не был экипирован для охоты на медведя. Для самообороны он взял копье в руку, чтобы защититься, насколько это возможно. Зверь подошел к нему вплотную и зарычал внятно ему следующие слова:

– Разбойник, ты грабишь мое медовое дерево? За злодеяние ты должен поплатится жизнью!

– Ах, – умолял граф, – не ешьте меня, господин медведь, я не желаю вашего меда. Я честный рыцарь. Если у вас есть аппетит, то угощайтесь лучше домашней едой и будьте моим гостем.

И он подал медведю все картофелины в своей охотничьей шляпе. Но тот отверг графское угощение и, неохотно рыча, продолжал:

– Несчастный, за такую цену ты не выкупишь свою жизнь, пообещай мне сейчас же в жены твою старшую дочь Вульфильду. Если нет, то я тебя съем!

В страхе граф пообещал бы ужасному медведю всех трех дочерей и вдобавок свою жену, если бы тот потребовал их, ибо нужда не знает закона.

– Пусть она будет вашей, господин медведь, – сказал граф, начинающий приходить в себя, но добавил хитро: – При условии, что вы возьмете невесту по обычаю страны и сами приедете, чтобы забрать ее домой.

– Идет, – пробормотал медведь и протянул ему грубую лапу. – Через семь дней я выкуплю ее центнером золота и отвезу домой свою возлюбленную.

– Хорошо, – сказал граф. – Слово мужчины!

На этом они мирно расстались. Медведь побрел к своей берлоге, граф не замедлил выбраться из страшного леса. И ему удалось при ярком звездном сиянии добраться обессиленным и измученным до своего лесного замка. Хорошо знать, что медведь, который может разумно говорить и действовать, как человек, никогда не будет настоящим медведем, а лишь заколдованным. Граф понял это сразу, поэтому решил обмануть будущего лохматого зятя и забаррикадироваться в своем крепком замке так, чтобы медведю было невозможно войти, если он придет забирать невесту в назначенное время.

«Несмотря на то, что это заколдованный медведь, – думал про себя граф, – который наделен даром разума и языка, тем не менее он медведь, поэтому обладает всеми качествами настоящего медведя. Он не сможет летать, как птица, или проникнуть в закрытую комнату через замочную скважину, как ночной призрак. Или проскользнуть через ушко иглы».

На следующий день он рассказал жене и дочерям о своем приключении в лесу. Вульфильда упала в обморок от ужаса, когда услышала, что ее выдают замуж за мерзкого медведя. Мать заламывала руки и громко рыдала, а сестры дрожали в страхе от ужаса и трагедии. Папа же вышел, осмотрел стены и рвы вокруг замка. Проверил, заперты ли железные ворота и крепки ли они. Поднял опускающийся мост и хорошо замаскировал все входы. Затем поднялся на башню и нашел там помещение, встроенное под зубчатой стеной и хорошо укрепленное. Там запер он Вульфильду, которая рвала на себе цвета льна шелковистые волосы и выплакала все свои небесно-голубые ясные глаза.

Прошло шесть дней, и приближался рассвет седьмого, как из леса раздался грохот. Как будто на подходе была целая армия. Щелкали кнуты, трубили почтовые рожки, топтали лошади, гремели колеса. Великолепная роскошная карета, окруженная всадниками, ехала по зеленому полю к воротам замка. Все засовы отворились, ворота распахнулись, подъемный мост опустился. Из кареты вышел прекрасный, как ясный день, молодой принц, одетый в бархат и шелк. Его шею обвивала золотая цепь, которая была длиною в мужской рост. Вокруг шляпы было обрамление из жемчугов и бриллиантов, которые ослепляли глаза. А за пряжку со страусиным пером можно было отдать целое герцогство. Он быстро, как буря, взлетел по винтовой лестнице в башне, и через мгновение испуганная невеста трепетала в его объятьях. От шума граф очнулся от утреннего сна, приоткрыл окно в спальне. Он увидел коней, экипаж, рыцарей и вооруженных всадников во дворе, а также свою дочь в руках незнакомца, который сажал ее в свадебную карету. А когда кортеж проследовал к воротам замка, это разбило сердце графа, и он издал пронзительные стенания: «Прощай, моя доченька! Уезжай, невеста медведя!»

Вульфильда услышала голос своего отца, взмахнула из кареты платочком, подавая тем самым прощальный знак. Родители были потрясены потерей дочери, смотрели друг на друга молча и ошеломленно. Мама однако не поверила своим глазам, приняла похищение за наваждение и происки дьявола. Она схватила связку ключей и побежала в башню, отворила дверь в маленькую комнату, но так и не нашла ни дочь, ни ее вещей. Но на столике лежал серебряный ключ, который она взяла с собой. Когда она невзначай взглянула в окно, то увидела вдалеке облако пыли, поднимающееся на фоне восходящего солнца. И услышала шум и ликование свадебного шествия до самого входа в лес. Разбитая горем, спустилась она с башни, надела траурные одежды, посыпала голову пеплом и плакала три дня. Муж и дочери разделяли ее горе. На четвертый день граф покинул траурную панихиду, чтобы подышать свежим воздухом. Когда он проходил по двору, то там стоял изящный, окованный сундук из черного дерева, хорошо сохранившийся и трудно поднимаемый. Он легко догадался, что внутри, графиня дала ему ключ. Он открыл крышку и нашел там центнер золота.

Обрадовавшись этой находке, он забыл все свои сердечные страдания. Купил лошадей и соколов, а также красивые платья для своей жены и прекрасных дочерей. Взял слуг в золотых одеждах и стал хвастаться, пускать пыль в глаза, кутить и щеголять, пока последний дублон не исчез из сундука. Потом он опять влез в долги, кредиторы приходили толпами, грабили замок и в результате оставили ему только старого сокола. Графиня опять сама хозяйничала на кухне со своими дочерьми, а граф от скуки и досады каждый день бродил по полю со своей пернатой игрушкой. Однажды он отпустил сокола, который поднялся высоко в небо и не хотел возвращаться к руке своего господина, как только тот его ни манил. Граф следовал за его полетом по широкой равнине как только мог. Птица прилетела к ужасному лесу, в который он не осмелился войти. Граф потерял из виду своего пернатого любимца.

Вдруг над лесом поднялся здоровый орел и стал преследовать сокола, который не сразу заметил превосходящего врага. Сокол стремительно вернулся к господину, чтобы найти у него защиту. Но орел упал с воздуха и вонзил одни свои могучие когти в плечо графа, а другими раздавил верного сокола. Ошеломленный граф, пытаясь спастись копьем от пернатого чудовища, бил и колол своего врага. Орел схватил охотничье копье, сломал его как легкую тростинку и громким голосом закричал ему в уши эти слова:

– Смельчак, зачем ты беспокоишь мое воздушное пространство своими пернатыми играми? Ты должен искупить эту дерзость своей жизнью.

Из этого птичьего языка граф вскоре понял, какое приключение ему предстоит пережить. Он набрался смелости и сказал:

– Давайте, господин Орел, делайте! Что я вам сделал? Мой сокол искупил свою вину, я оставлю его вам, утолите ваш аппетит.

– Нет, – ответил орел. – Мне сегодня хочется человеческого мяса, а ты мне кажешься жирным кусочком.

– Простите, господин Орел! – закричал граф в страхе смерти. – Все, что вы хотите от меня, я вам дам, только пощадите мою жизнь.

– Хорошо, – сказала кровожадная птица. – Ловлю тебя на слове! У тебя две прекрасные дочери, а мне нужна жена. Обещай мне свою Адельхайду в жены, и я отпущу тебя с миром. Я выкуплю ее у тебя двумя золотыми слитками, каждый весом в центнер. Через семь недель я заберу свою любимую домой.

После этого монстр поднялся высоко и исчез в облаках. В трудных ситуациях у некоторых все продается. Видя, что торговля дочерьми идет хорошо, отец примирился с их потерей. На этот раз он дошел до дома вполне благополучно и тщательно подготовил свой рассказ, чтобы отчасти избежать упреков, которых он боялся получить от графини. И чтобы раньше времени не травмировать сердце любимой дочери. Судя по всему, он пожаловался только на потерянного сокола, который по его словам улетел. Девушка Адельхайда была лучшей прядильщицей как никто другой в стране. Она так же была искусной ткачихой и как раз в то время отрезала кусок прекрасного холста от ткацкого станка. Тонкий, как батист, который она отбеливала недалеко от замка на свежей лужайке.

Прошло шесть недель и шесть дней так, что прекрасная прядильщица и не подозревала о своей судьбе. Хотя отец стал несколько удрученным с приближением дня визита. Исподволь он намекал ей об этом. То расскажет какой-то тревожный сон, то напомнит о Вульфильде, которую давно уже забыли. Адельхайда была веселого и легкого нрава, полагая, что сердечные страдания отца порождают хандру.

С наступлением назначенного дня она беззаботно выпрыгнула на лужайку, расстелила полотно, чтобы то пропиталось утренней росой. Как только она закончила отбеливать и немного осмотрелась вокруг, то увидела великолепный полк рыцарей и юношей. Она еще не приводила себя в порядок, поэтому спряталась за диким кустом роз, который только что расцвел, и стала смотреть на великолепную кавалькаду. Прекрасный рыцарь из толпы, молодой стройный человек в открытом шлеме, спрыгнул к кусту и заговорил мягким голосом:

– Я вижу тебя, ищу тебя, милая, ах, не прячься. Скорее взбирайся позади меня на коня, прекрасная Орлиная невеста!

Адельхайда не знала, что с ней случилось, когда услышала эту фразу. Прекрасный рыцарь ей понравился, но фраза «Орлиная невеста» заставила застыть кровь в ее жилах. Она опустилась на траву, ее сознание затуманилось и, очнувшись, она оказалась в объятьях благородного рыцаря по дороге в лес.

Мама приготовила завтрак, а когда Адельхайды не было, то она отправила младшую дочь посмотреть, где та находится. Младшая дочь ушла и не вернулась. Мать почувствовала что-то неладное и захотела посмотреть сама, где ее дочери. Мама ушла и не вернулась. Папа понял, что произошло, сердце колотилось в груди. Он прокрался к лужайке, мать и дочь все еще искали Адельхайду и боязливо выкрикивали ее имя. Граф заставил свой голос громко звучать, хотя знал, что все крики и поиски напрасны. Когда он проходил мимо куста роз, то увидел что то блестящее. Присмотрелся – это были два золотых яйца, каждое по центнеру. Теперь он не мог больше терпеть, чтобы не рассказать своей супруге о приключениях дочери.

– Позорный продавец душ, – воскликнула она.

– О отец! О убийца! Ты жертвуешь своей плотью и кровью Молоху¹ ради постыдной наживы?

Граф, в остальном некрасноречивый, теперь наилучшим образом оправдал и извинил себя, так как его жизнь была в опасности. Но несчастная мать не переставала делать ему самые горькие упреки. Итак он избрал суверенное средство положить конец всякой словесной ссоре. Молчал и позволял своей даме говорить, сколько ей угодно, а тем временем уносил золотые яйца в безопасное место, осторожно раскатывая их перед собой. Для приличия Граф посвятил три дня семейному трауру и думал только о том, чтобы начать прежний образ жизни.

В короткое время замок снова стал обителью радости, раем прожорливых хвастунов. Балы, турниры и роскошные пиры сменялись каждый день. Девушка Берта при дворе своего отца сияла в глазах величественных рыцарей, как серебряная луна чутким странникам прекрасной летней ночью. Она обычно раздавала призы на рыцарских турнирах и каждый вечер танцевала с рыцарем победителем в первых рядах. Гостеприимство графа и красота дочери привлекали из отдаленных мест самых благородных рыцарей. Многие соперничали за сердце богатой наследницы, но среди многих женихов выбор был трудным, потому что один превосходил другого в знатности и богатстве. Красавица Берта прикидывала и выбирала до тех пор, пока золотые яйца, на которых граф не щадил напильника, не израсходовались. Графские финансы снова пришли в упадок, турниры были отменены, рыцари и оруженосцы исчезли в одночасье, замок снова принял облик руин. И графская семья вернулась к простым картофельным трапезам.