Kitobni o'qish: «Брак с чудовищем, или Хозяйка хлебной лавки», sahifa 3

Она так и села, беззвучно открывая рот, слов для возмущения у неё не было.

– Ты пока свыкаешься с мыслями о званом ужине, мы пойдём переоденемся, ― протараторила Бонни, вытаскивая меня из кухни. ― Да, кстати, основное меню тоже готово.

Пропела она напоследок, словно произошло что-то хорошее.

Поднявшись в свою комнату, я надела светлое платье, в котором готовлю на кухне. На светлой ткани не так видна мука.

Я беспокоилась о мясе. Ни о чём другом думать не могла. Как бы не случилось беды. Эдуард любил не просто баранину, а определённую её часть – заднюю ногу. Каждый день мы готовили только её в разных вариантах, и вот я недоглядела. Его любимого мяса не оказалось на кухне. Как же быть?

Машинально я повесила платье, в котором ходила на болота в шкаф. Думать ни о чём другом не могла. Остаётся уповать только на хитрость, скажем, что ради приезда его матушки приготовили более нежное мясо.

Буду молить всех богов, чтобы Эдуард принял этот довод. Всё же он немного жадноват и не любит, когда много готовят. Три, ну может быть, четыре перемены блюд дозволяется в его доме.

С мясом справятся Мэгги с Бонни, а мне предстоит испечь хлеб и его любимый пирог.

Выпечка мне давалась намного лучше, чем приготовление другой еды, вот поэтому у нас на кухне и было разделение труда, о котором Эдуард не подозревал. Он считал, что я просто наблюдаю за кухаркой. А хлеб, который я пекла, всегда нахваливал, считая, что это Мэгги потрудилась.

Никто из нас не собирался его переубеждать, кухарку бесило, что он совал свой нос в дела кухни, но свои правила она боялась устанавливать. Эдуард был жестоким хозяином, но платил хорошо, вот она и держалась за своё место.

По пути на кухню я заглянула к дворецкому.

– Подготовьте самую большую гостевую комнату для матушки барона, она должна приехать сегодня, ― поставила я его в известность, прекрасно понимая, что Эдуард уже отдал такие распоряжения.

Но глупость ситуации заключалась в том, что я должна по второму кругу отдавать приказы, и если кто-то не получит повторного приказа, то докладывают хозяину, а он уже принимает меры к нерадивой хозяйке.

Дворецкий как раз из тех, кто не будет меня покрывать, поэтому я загрузила его по полной, потребовав даже выбить перину, на которой будет спать свекровь, начистить семейное серебро для ужина. Дел, ему хватит до вечера, и он не будет совать свой длинный нос на кухню.

– Поешьте, ― сунула мне в руки вчерашний кусок хлеба, разогретый на печи с холодным куском баранины Мэгги, едва я переступила порог кухни. ― Кожа да кости в чём душа-то держится.

– На силе духа, ― подсказала Бонни, и я усмехнулась, насколько она попала в цель.

Мы приступили к приготовлению обеда, а о письме Аманды в такой суматохе я забыла.

Глава 13

Я принялась месить тесто на пирог, Бонни перебирать и мыть клюкву, а Мэгги занималась мясом.

Она помыла ножки ягнёнка и положила его в кастрюлю с водой. Почистила, помыла и крупно порезала морковь, лук и сельдерей, добавила к мясу. В мешочек собрала букет гарни из петрушки, укропа, чеснока, ягод можжевельника, чёрного и душистого перца горошком и тоже добавила его к мясу. Поставила варить. Теперь с помощью Бонни она приготовит гарнир и соус.

Мы мало разговаривали, дел было много, а времени мало. Мать и сын скоро появятся на пороге дома, и ужин должен быть готов.

Терпкий вкус клюквы идеально сочетается с мясом и тестом. На гарнир к ножкам ягнёнка Мэгги готовила картофельное пюре.

Машинально достала яйца, масло, начала взбивать в миске, а в голове крутилась навязчивая мысль, что я что-то не сделала. Что-то очень важное.

Из-за того, что у Эдуарда на ужин не будет его любимой бараньей ноги, у меня кровь стыла в жилах. Я отгоняла от себя мрачные картины того, что может последовать после подачи ножек ягнёнка, если моя маленькая хитрость не пройдёт.

Жизнь в постоянном страхе сделать ошибку даже в мелочах сделала меня дёрганной, и если я что-то и помню хорошо, то это предпочтения Эдуарда. Только его желания на первом месте. А всё, что касается меня или чего-то другого вылетают из памяти.

Но что же я всё-таки забыла.

Масло ещё не достаточно подтаяло, и я поставила миску возле тёплой печки. Пошла поискать орехи, чтобы их измельчить.

Пирог очень простой в изготовлении и очень вкусный. Эдуард его очень любит. Всего лишь взять три яйца и растереть их с размягчённым маслом, добавить стакан сладких кристаллов. Кристаллы очень дорогие, и поэтому Эдуард считает каждый грамм. Добавляю стакан муки и замешиваю тесто. Пока тесто отдыхает, я обжариваю орехи, беру миску с клюквой.

Словно удар молнии, сложилась цепочка, и я вспомнила, о чём забыла: клюква ― болота ― письмо Аманды.

Я не взяла письмо. Боги, помогите! Оно так и осталось в кармане пальто. Я так занервничала, что задрожали руки и если бы Мэгги не перехватила у меня миску с клюквой, то она бы рассыпалась по полу. А Эдуард…

Не думай сейчас о муже, Алисия. Иначе моя память опять заблокирует воспоминания о письме.

– Бонни, что-то мне нехорошо, ― приложив руку к груди, где нещадно кололо сердце, я присела на лавку.

Надо поставить пирог в печь, а Мэгги уже вытащит его. Соберись, Алисия, только после того, как закончишь здесь, сможешь подняться к себе.

– Передохните, ― подбежала она ко мне.

– Я забыла письмо в кармане пальто, ― прошептала я ей на ухо. Она кивнула.

– Принеси, пожалуйста, жаровню и тесто.

Служанка кинулась исполнять поручение, а я раздумывала, как поступить. Единственный, кто посмеет обыскать мою одежду ― Эдуард. Но его нет дома, да и с чего ему устраивать обыски. Он никогда этого не делал.

Раскладываю на жаровне клюкву и орехи, сверху накрываю тестом, которое машинально раскатала. Боги, помогите, что пирог удался. Если ещё что-то случится с пирогом, то даже для терпения Эдуарда это будет много. Сначала отсутствие бараньей ноги и неудавшийся пирог.

– Мэгги, прошу, присмотри за пирогом, а морс тебе поможет сделать Бонни, ― задабриваю её я.

– Не беспокойтесь, ― подбадривает меня добрая женщина. Мэгги может, и сварливая, но не злая и всегда поможет. ― Прослежу, чтобы как следует зарумянился.

– И сладкие кристаллы насыпь в вазочку с крышкой, чтобы Эдуард сам посыпал пирог, ― попросила её я.

Кухарка кивнула.

– Идите уже, полежите, пока муженька вашего нет, ― не жалует она Эдуарда, считая его жадным и деспотичным.

Может, и жадный, но платит лучше всех в нашем городке. А что продукты подсчитывает, так без этого нельзя. Меня слуги считают слишком мягкой, вот и приходится Эдуарду ещё и дома порядки наводить.

Сунула пирог в печь и сняла передник.

– Отряхните юбку, вся в муке, ― предупредила меня Мэгги. Воровато озираясь, как будто муж меня мог увидеть, я смахнула муку. Взяла веник и подмела за собой, от греха подальше.

Выйдя из кухни, я лихорадочно пыталась вспомнить, где оставила пальто. Обычно оно висит в прихожей, но сегодня я заходила через кухню. Тогда где оно?

Мысленно возвращаясь к тому, как мы с Бонни пришли с болот, я проделывала тот же путь снова и снова. Но после сообщения, что у Эдуарда, чтоб ему пусто было, именно сегодня нет бараньей ноги, которую я уже ненавижу, я не помню ничего.

Осторожно, чтобы не попасться на глаза дворецкому, я выхожу в прихожую. Моё пальто висит на отведённом для него месте, и я облегчённо вздыхаю.

– Хозяйка, что вы тут делаете? ― подловил меня дворецкий.

– Пришла проверить, как ты справился с моими заданиями, ― не растерялась я. ― А ты, как посмотрю, прохлаждаешься. В прихожей грязь, почему до сих пор не подмели? Скажу Эдуарду.

Волшебное слово “Эдуард” и я свободна. Дворецкого, как ветром сдуло, я слышала, как он распекал служанок, и поспешила поискать письмо. Сунув руку в карман пальто, письма я не нашла. Посмотрела во втором кармане, его тоже не было. Пощупала подкладку и там его не оказалось.

Может, я переложила его в карман платья? Робкая надежда пробилась сквозь мрачное настроение. Да, шанс ещё есть. Надо пойти наверх и всё проверить.

Но сделать это я не успела, дверь распахнулась, и в дом вошла женщина, а за ей Эдуард.

– Матушка, вот и моя жена Алисия, ― улыбнулся он мне. ― Встречает нас. Надеюсь, что всё готово к приезду?

Я кивнула, вспомнив, что не проверила работу слуг. Я была слишком занята поиском пропавшего письма.

Сделав книксен, я пролепетала:

– Добро пожаловать, ― назвать мать Эдуарда матушкой язык не повернулся.

Она величественно кивнула и проплыла в гостиную. За ней следом отправился мой муж, прошипев мне:

– Марш в комнату переодеваться.

Облегчённо вздохнув, я рванула проверять наличие письма в кармане платья. Я не думала, какое платье мне надеть, потому что теперь с появлением матушки Эдуарда в доме будет не продохнуть. Так, у меня оставалось время побыть одной, когда мужа нет дома. Счастливое время ушло.

Плотно закрыв дверь комнаты, я стала шарить по карманам платья. Даже посмотрела на дне шкафа. Письма не было. Я не могла его потерять или могла?

Потеря письма на болотах или по пути домой уже выглядела как спасение. Главное, чтобы оно потерялось не дома. Взяв наугад первое попавшееся платье, я начала переодеваться, чтобы не заставлять Эдуарда ждать. Натягивая платье через голову, я услышала:

– Не это искала?

Глава 14

От ужаса, что письмо нашли, я запуталась в платье и замерла полуобнажённая с вытянутыми руками. В голове туман, и я ничего не соображала. Даже не могла сообразить, кто мне это говорит. Голос мужской, но Эдуард же должен быть со своей матушкой.

– Не это, спрашиваю, искала? ― голос смутно знакомый, но где я его слышала, не могу вспомнить.

Никак не могу ничего поделать с платьем, и мужские руки, слегка касаясь спины и груди, помогают мне справиться с ним. От его нежных прикосновений я дёргаюсь и сжимаюсь. Сердце колотится как ненормальное. Страшно, очень страшно оттого, что может последовать за этим.

– Не бойся, я просто помог, ― даже его успокаивающий голос не даёт мне расслабиться.

– Ты кто? ― спрашиваю я, боясь повернуться.

Мне надо бежать, потому что Эдуард будет злиться, и не приведи боги, появится здесь.

– Короткая же у тебя память, как я погляжу, ― удивлённо произнёс мужчина. ― Повернись уже, я тебя не съем.

Медленно, как будто можно оттянуть время казни, я поворачиваюсь. Вальяжно развалившись в кресле, сидит Вейнард.

– Ты что здесь делаешь? ― заикаясь от страха, что его могут тут увидеть, спросила я. ― Как ты сюда попал?

– Слишком много вопросов и не одного по существу, ― вставая с кресла, произнёс он. ― Ты должна была спросить, откуда у меня письмо?

Он подходит вплотную и разворачивает меня как куклу. Ловко застёгивает платье, стараясь не касаться кожи. Его близость заставляет меня дрожать от страха. Я боюсь. Боюсь всего. Сказать, чтобы он отошёл, потому что мне неприятна его близость и того, как он отреагирует на мою просьбу.

Куда запропастилась Бонни? Я начала мелко дрожать от страха. Вдруг она сейчас приведёт сюда Эдварда и его матушку?

Он не отошёл, пока не застегнул последнюю пуговицу. Кожа, где он прикасался, покрывалась мурашками. Мне было люто страшно. Страшно, что сейчас окажусь на кровати с задранной юбкой. Я боялась даже дышать, чтобы не спровоцировать Вейнарда.

– Да, Фелис была права, сама ты ни за что не справишься, ― в его голосе не было осуждения, а скорее сочувствие.

Я удивлённо посмотрела на него, не ожидая такой реакции. Сочувствие ― слишком большая роскошь в доме Эдуарда Лобо. Мужчины не способны на это чувство. Они могут только брать, не спрашивая разрешения и не заботясь о последствиях.

– Ты забитая, запуганная курица, даже письмо умудрилась потерять, ― сказал он слишком мягко для мужчины.

Не сердился, не ругал, не ударил, а грустно улыбался. Я напряглась. После такого всегда следует наказание. За свою рассеянность надо платить. И где-то в глубине души я была рада, что письмо оказалось у него, а не у мужа.

– Прости, ― проблеяла я, протягивая руку за письмом, но он покачал головой.

– Ну уж нет, пока Эдуард дома, читать тебе его нельзя, всё равно ничего не запомнишь― сказал он без осуждения. ― Слишком он тебя запугал.

– А что тогда делать? ― спросила я, понимая, что он прав.

– Ты должна знать, что план Фелис уже действует и отказаться не получится, иначе твоя сестра пострадает.

Голову словно прострелили раскалённой стрелой. Но я продолжала натянуто улыбаться, только бы он не почувствовал, что мне плохо. Я не хотела подвести Аманду. Опустив глаза, я прятала слёзы. Только бы с Амандой всё было хорошо.

Я, конечно, буду делать всё, что скажет Вейнард. Он выглядит слишком опасным, чтобы довериться ему, но на кону стоит жизнь сестры. Нет, я должна спасти Аманду даже ценой собственной жизни. И такая перспектива показалась мне заманчивой.

Он не сказал, что Аманду умрёт, но мне хотелось думать, что если меня поймают и Эдуард забьёт меня до смерти, я спасу её. С такими мыслями побег не казался уже таким бессмысленным.

Я не верила в спасение, понимая, что Эдуард не смирится с моим побегом. Он будет рыть землю носом, перевернёт небо и землю, но меня всё равно найдёт.

– Покажи те вещи, которые ты хотела с собой взять, ― попросил Вейнард.

Какая странная просьба. Я махнула рукой на шкаф, где висело несколько платьев для дома и огромное количество вечерних нарядов. Эдуард заботился, чтобы я красиво выглядела на людях, но в гости мы почти не ходили.

– Денег у тебя, как я понимаю, тоже нет, ― не спросил, а уверенно сказал Вейнард. Я покачала головой.

– Мне удалось немного скопить, но этого даже на билет на дилижанс не хватит.

Он поджал губы.

– Фелис будет недовольна, но я считаю, что он должен заплатить за всё, ― глухо сказал Вейнард.

– Эдуард? ― уточнила я очевидную вещь.

– А кто ещё?

Я пожала плечами. А он вытащил из внутреннего кармана куртки пузырёк с фиолетовой жидкостью и протянул мне.

– Выпей, это отобьёт мой запах, и муж его не почувствует.

Не раздумывая, я залпом выпила.

– Ступай, ― приказал он, и я послушно пошла к двери. ― Письмо появится у тебя в комнате, когда будет безопасно. Понятно?

Я кивнула, облегчённо переведя дух. Если в письме Аманды тоже какие-то наставления и его прочтёт Эдуард, то опять придумает какое-то изощрённое наказание.

– Даже если не получишь письма, то будь готова сорваться с места в том, в чём была. Бонни скажет, когда будет пора. Ей ты можешь доверять, ― напутствует он меня. ― Не думай ни о чём кроме побега. Обо всём позаботилась Фелис и я, разумеется.

Я снова кивнула. Так, сложно верить ему.

– Не тяни с побегом, а то убьёт же, ― проговорил он, перед тем, как исчезнуть в проёме окна.

Он прав, в последнее время Эдуард становился всё яростнее, как будто что-то не ладилось у него. Мне становится нехорошо от осознания того, что я опоздала и если у мужа опять будет плохое настроение, то мне несдобровать.

Бросив взгляд в комнату, я всё вернулась и заперла окно. Поспешив в гостиную, я молилась о том, чтобы вечер ограничился словесным истязанием.

– Ты где была? ― зло спросил Эдуард, едва я ступила в гостиную.

Он шагнул ко мне, я в испуге попятилась и упала.

– Эдуард, нельзя же так, ― услышала я сквозь чёрный туман перед глазами участливый голос свекрови. ― Она же твоя жена.

– Вот именно, что жена, а значит, должна беспрекословно слушаться, ― он наклонился надо мной, хлестая меня по щекам. Сознание то прояснялось от ударов, то вновь убегало подальше от этого кошмара.

– Ты, что творишь, ― закричала свекровь. ― Немедленно перестать.

– Пускай поднимается и организовывает ужин, ― зло произнёс муж, но приводить меня в чувства перестал. ― Развалилась тут.

– Эдуард, обморок ― это нормально, каждая женщина может потерять сознание, ― увещевала его мать.― Ты не думаешь, что Алисия может быть тяжёлая.

– Конечно, она тяжёлая, полежит и сама встанет, поднимать я её не намерен, ― раздражённо отвечает муж, и я сквозь пелену тумана слышу, как он быстро ходит по комнате.

– Я имею в виду, что её слабость и обморок может быть первым признаком беременности.

Глава 15

Нет, пожалуйста, только не это, хотелось мне закричать в голос. Не сейчас и не от Эдуарда.

Муж подошёл, наклонился и вдохнул воздух.

– Не похоже, чтобы она носила моего ребёнка, ― мрачно произнёс муж. ― Она слишком слабая, чтобы зачать от меня.

– А чей же ещё может ребёнок? ― всплеснула руками мать Эдуарда.

– Леди Равена ужин подавать? ― невозмутимо спросил дворецкий.

– Подожди ты со своим ужином, ― отмахнулась от него баронесса Райвосо.

Дворецкий вышел, тихо прикрыв дверь за собой.

– Эдуард, мне не нравится твоё отношение к жене. Ты сам выбрал Алисию, тебя не принуждали к женитьбе.

– Не сейчас, мама, ― раздражённо ответил Эдуард, не сводя с меня взгляда. ― Избавь меня от своих нотаций. Мне нужно, чтобы ты пожила в моём доме, а не отравляла мне жизнь поучениями.

От его голоса все внутренности сжались от страха. Распахнула глаза, чтобы встретиться с его мрачным, тягучим взглядом, в котором я увязла, как в трясине.

– Про…― я прокашлялась, в горле сухо и говорить тяжело. ― Простите меня.

Эдуард встал, не говоря ни слова, отвернулся, направившись к столу.

– Ничего страшного, моя милая, ― ласково произнесла леди Равена.

Прикрыв глаза, я пыталась собраться с силами, чтобы встать.

– Эдуард, не стой столбом, помоги жене подняться, ― повелительно произнесла свекровь.

Может, не такая уж она и страшная, подумала я. Время покажет. Нужно вести себя, так как обычно.

Так и не дождавшись помощи мужа, я перевернулась на четвереньки и доползла до кресла. Голова тяжёлая и кружится, глаза болят. Но я прилепила к губам улыбку и, опираясь на кресло, медленно поднялась.

― Завтра придёт доктор и осмотрит тебя, ― заявил муж.

– Зачем? Со мной всё в порядке, ― заверила я его, испуганно хлопая глазами. Как сказал Вейнард? Курица? Да я и есть настоящая испуганная курица. ― Не стоит тратиться на доктора.

Эдуард удовлетворённо улыбнулся, и я позволила себе немного расслабиться.

– Раз ты так считаешь, то действительно не стоит, ― отозвался он, усаживаясь во главе стола. ― А вам, матушка, не следует вмешиваться в наши отношения.

Я посмотрела на Равену баронессу Райвосо. Красивая, но не той хищной красотой, присущей её сыну, а утончённой. Она похожа на изысканную статуэтку. Её глаза, несмотря на возраст, были ярко-синими. Чёрные волосы, собранные в модную причёску со шпильками, украшенными крупными сапфирами. Закрытое платье насыщенного синего цвета с брошью в виде волчьей головы.

Она подошла и с тёплой улыбкой протянула мне руку.

– Пойдём, милая, ― ласково сказала она. ― Мой сын забыл правила хорошего тона.

Взгляд, полный укора, остановился на Эдуарде, которого недовольство матери волновало чуть больше, чем моё.

– Мильтон, вели подавать ужин, ― рявкнул он на дворецкого. Эдуард разозлился, и я шмыгнула на своё место, не забыв отодвинуть стул его матери.

Мэгги внесла ножки ягнёнка, картофельное пюре, запечённые овощи и ароматный хлеб, который я научилась разогревать так, что казалось, его только что вытащили из печи. На стол подали три вида сыра: овечий, козий и из коровьего молока. Эдуард не любил ничего, кроме мяса и овощей. Но тут и слова не произнёс.

Баронесса взглянула на нахмуренное лицо своего сына и воскликнула преувеличенно восторженно.

– Дорогая, моя душевная благодарность за столь изысканные блюда. Ножки ягнёнка я обожаю, ― зная вкусы своего сына леди Равена, поспешила погасить вулкан его недовольства.

– Давно ли? ― буркнул Эдуард, разгадав намерения матери, но не поднимая скандал.

– С недавних пор, знаешь ли, ― она мило улыбнулась и продолжила, ― мой желудок не в состоянии переваривать бараньи ноги, хоть они и хороши.

Эдуард бросил на меня тяжёлый взгляд, но ничего не сказал, принимаясь за еду.

Я мысленно вознесла молитву за то, что на этот раз всё обошлось.

– Алисия, ваше бракосочетание с моим сыном было столь стремительным, что нам не представилась возможность познакомиться, ― пытается поддерживать беседу леди Ровена.

Я лишь вежливо улыбаюсь, а у самой кусок в горло не лезет.

– Почему вы не едите? ― спрашивает она меня.

– От волнения, видимо, ― тихо произношу я, отправляя в рот кусочек мяса. ― Слишком волнительно встретиться с матушкой мужа и так оплошать. Надеюсь, что вы меня извините, я с утра в хлопотах по поводу вашего приезда.

– Чтобы подготовиться, времени было предостаточно, ― сурово сдвинув брови, проговорила она и со значением посмотрела на сына.

Значит, он рассказал матери, то я неумелая хозяйка, не могу вести дом и приглядывать за слугами. От стыда кровь бросилась к лицу.

– Я узнала в вашем приезде вчера вечером, ― ответила я.

Недолго думая решила, что лучше я получу наказание от Эдуарда, чем его мать составит обо мне плохое мнение. Мне с ней ещё готовиться к Щедринам.

– Эдуард, ― она это произнесла тоном, полным укоризны, что сразу стало понятно, что она думает о поступке своего сына.

А он, в свою очередь, бросил злобный взгляд на меня.

– У хорошей хозяйки всегда всё должно быть готово к приезду гостей, ― ответил он, приступая к пирогу с клюквой.

– Откуда ты понабрался этакой дичи? ― удивлённо спросила она, не надеясь на ответ. ― У нас в семье так не было заведено.

― С тех самых пор, как погиб отец, матушка наделила его качествами святого, ― усмехнулся Эдуард, впервые рассказывая мне о своей семье, пусть и крохи.

– Твой отец был замечательным человеком, ― влюблённо произнесла она.

– Хорошо, что ты это поняла после его смерти, ― примирительно ответил Эдуард, с силой сжимая вилку в руке.

– А как умер барон Райвосо? ― решилась я задать вопрос, не глядя на мужа.

– Он свернул себе шею, когда его лошадь не смогла взять барьер, ― печально сказала свекровь. ― Несчастный случай, а ведь он был лучшим наездником в округе. Такая потеря для нас.

Эдуард мрачно улыбался, а в глазах у него полыхало пламя ненависти. Я вздрогнула. На кого она направлена, я не знала, лишь молилась, чтобы не на меня.

– Несомненно, ― сказала я. ― Примите мои соболезнования.

Почувствовав, что один несчастный кусочек ягнёнка просится на выход, я, зажав рот рукой, выскочила из-за стола под вопросительным взглядом мужа.

Глава 16

Я выскочила в первую попавшуюся дверь, и ей оказалась входная. Меня выворачивало в снег, а холод пробирал до костей. Дверь отворилась, и за мной вышел Эдуард.

– Алисия, я приказал позвать врача, ― голос мужа потеплел, он накинул на меня пальто. ― Если тебе лучше, пойдём в дом, ещё простудишься.

Я замотала головой. Слёзы душили, мешая говорить.

– Пойдём, не капризничай, ― проговорил он и поднял меня на руки, когда понял, что я упираюсь. Нежно прижал к груди и понёс наверх.

Таким он был, когда посватался ко мне и в первый месяц нашего брака. Таким я его полюбила: нежным, заботливым.

– Не плачь, ты же знаешь, что твои слёзы разрывают мне сердце, ― искренне сказал он.

Знаю, хотелось мне крикнуть, поэтому я даже плакать не могу, а только сжать зубы и молиться. Никогда я столько не молилась, как за неполный год нашего брака.

– Думал опять твои капризы, ― мягко произнёс он, пока нёс меня на руках. ― Посчитал, что приревновала меня к матери.

Я возмущённо посмотрела на него и покачала головой. Какой-то бред.

– Я так хотел, чтобы всё было идеально, ― нежно проговорил он. ― Но ты опять всё испортила.

Боги, когда уже это всё закончится? Права Аманда, что-то не спешит проклятие сбываться, а Эдуард с каждым днём лютует всё больше и больше.

Мне сейчас всё безразлично. Побьёт, значит, такова воля богов. У меня не осталось сил даже бояться. Стало всё настолько безразлично, хоть пусть убьёт.

– Бедная моя Алисия, переволновалась, хотела угодить, и слабенький организм не выдержал нагрузки, ― его речи ласкали слух и вселяли надежду, что сегодня может всё закончиться хорошо для меня. ― Сейчас придёт доктор и обследует тебя.

Он открыл ногой дверь и бережно положил меня на кровать. Сам же опустился на колени передо мной, взяв за руку.

– Прости, что я не сразу заметил твоё состояние, ― произнёс он, положив мою ладонь к своей щеке. ― Я не хочу тебя терять, Алисия. Ты же знаешь, как я люблю тебя.

Я задрожала от отвращения. Теперь меня такие речи не трогают. Это поначалу, я прощала и верила, что он просто сорвался или был плохой день. А что ещё чаще, что я недостаточно хороша для него. Я даже верила, что он любит меня. Это теперь я понимаю, что я буду виновата у него всегда и повод для недовольства найдётся. Спасибо тебе сестра, что выдернула меня из этого кошмарного сна.

Эдуард решил, что я замёрзла. Снял домашние туфли с ног, помог укрыться, подоткнул одеяло. Я не хотела такой заботы. Уж лучше пусть совсем не замечает.

За окном послышался скрип снега под ногами.

– А вот и доктор Вейн, ― с облегчением произнёс Эдуард.

Он держал мою руку в своей. Образец идеального мужа. Он помешан на идеальности, чистоте и порядке.

– Да, просто стояла и упала, ― доносится до нас обеспокоенный голос леди Равены.

Доктор говорил намного тише, и я не слышала его ответа. Доктор Вейн был нашим семейным врачом. Только он осматривал меня, и Эдуард ему доверял. Невысокий пожилой толстячок всегда в хорошем настроении, он умел дарить его и своим пациентам.

– Ну-с, моя дорогая Алисия, чего это вы решили прилечь на полу? ― рассмеялся он, кивнув Эдуарду. ― Других мест не нашлось?

Я натянуто улыбнулась ему в ответ.

– Так получилось, доктор, я не собиралась падать в обморок.

Он взял меня за руку, нащупал бьющуюся венку и посмотрел на часы. Нахмурился. Посмотрел мои глаза и даже на язык. Не знаю, что он надеялся увидеть, но реальность ему не понравилась. Веселье куда-то подевалось, речь стала чёткой, отрывистой.

– Когда вы ели в последний раз? ― строго спросил он.

– Утром, ― тихо сказала я.

– Что ели?

– Кусок хлеба, кажется.

– Так, а вчера?

– Не помню, ― солгала я.

– Вы вообще мясо едите?

Я покачала головой.

– Доктор, у нас мясо на столе каждый день, ― разгневанно произнёс Эдуард.

– Я не спрашиваю ваше меню, я спрашиваю, чем питается ваша жена, ― резко ответил доктор.

– Как много вы спите? ― продолжал он допытывать меня.

– Нормально, ― опять солгала я.

– Алисия, не нужно придумывать, ― рассердился доктор. ― Я должен знать правду.

– Я сегодня перенервничала из-за приезда матушки Эдуарда, ― ответила я.

– И это тоже способствовало вашему обмороку, но реальная причина другая, моя дорогая, ― тепло произнёс доктор. ― Вы мало спите, мало едите и вот результат.

– Так она не беременна? ― разочарованно спросила свекровь, а Эдуард нахмурился.

Доктор понимающе посмотрел на меня и произнёс.

– А что, есть ещё какие-то признаки беременности, кроме обморока?

– Её стошнило, ― шёпотом произнесла свекровь, словно говорила доктору нечто интимное.

– Чем вас могло стошнить, если вы ничего не ели?

– Желчью, доктор, ― обеспокоенно произнёс Эдуард. ― Если это не беременность, то что?

Доктор надавил пальцами мне над пупком, и я почувствовала пульсацию.

– Не бойтесь, дорогая, ― произнёс доктор, заметив мой страх. ― Это старый проверенный способ обнаружить беременность.

Боги, помогите, только не это. Не знаю, что прочёл в моих глазах доктор, но незаметно мне подмигнул.

– Господин барон, вашей жене необходим отдых, хорошее питание и как можно больше гулять, ― сообщил ожидающему вердикта о моей беременности Эдуарду доктор. ― Я пока сомневаюсь в беременности, но полностью исключать не могу.

– Почему сомневаетесь? ― поинтересовалась свекровь.

– Сильное истощение организма, полный упадок сил, ― перечислил доктор и с жалостью посмотрел на меня. ― В таком состоянии симптомы могут быть похожи. Но в любом случае Алисия должна спать не менее восьми часов, желательно ещё часика два днём.

Эдуард скептически посмотрел на доктора. ― А кто будет домом заниматься? У нас званый ужин через неделю, ― недовольно проговорил Эдуард.Его совсем не устраивали такие условия для жены.

– Барон, я сейчас говорю о жизни вашей жены, ― рассердился доктор. ― Если она всё-таки беременна, то с таким отношением к себе она не сможет выносить ребёнка. Вы это понимаете?

Эдуард кивнул. Доктор не обвинял его, только возлагал ответственность за моё состояние.

– Вот и замечательно, ― обрадовался доктор. ― проследите, чтобы ваша жена ежедневно ела мясо, яйца, масло, мёд. Как можно больше свежей выпечки.

– У нас каждый день к ужину баранья нога, ― недовольно поморщился типа, ну что ещё ей надо.

Как же я ненавижу эту баранью ногу. Меня стошнило оттого, что я съела кусочек.

– Значит, добавляйте в рацион птицу, рыбу, другие виды мяса, ― разозлился доктор. ― Вам нужен наследник?

– Конечно, ― в унисон пропели Эдуард со свекровью.

– Значит, обеспечьте жене должное питание и уход. Никаких дел по дому, я подчёркиваю, никаких дел, ― разволновался доктор. ― Прогулки, чтение книг, вышивка. Вот и всё, чем должна заниматься ваша жена, барон. И только положительные эмоции. Надеюсь, я всё понятно объяснил?

– Понятно всё, кроме беременности, ― пробурчал Эдуард.

– Некоторые женщины настолько женственны, прошу простить за тавтологию, ― пустился в пространные объяснения доктор. ― Их организм чувствует появление новой жизни задолго до того, как это может понять медицина.

– Моя жена из таких женщин? ― скептически посмотрел на меня Эдуард.

– Вероятнее всего, ― кивнул доктор. ― Поэтому питание и уход, а через неделю я зайду и ещё раз осмотрю вашу жену.

Только бы Эдуард согласился, мне нужны силы, чтобы наконец-то сбежать от него. Сегодняшний вечер стал последней каплей в чаше моего терпения.

Глава 17

Доктор вышел вместе со свекровью. Она пошла его провожать, и их голоса слышались из коридора. Свекровь спрашивала, какие блюда мне нужно готовить и сколько спать и гулять.

Эдуард молчал. Сидел в кресле рядом с кроватью, сложив пальцы домиком, и молчал.

Я боялась, что он рассержен из-за того, что я сорвала ужин.

– Прости меня, ― тихо произнесла я. ― Я не хотела испортить тебе ужин.

– Нам ужин, Алисия, ― повернулся он ко мне. ― Ты тоже ничего не ела.

В его глазах не было уже привычной злобы.

– Ты что-то хочешь? ― спросил он с непривычной заботой.

Я помотала головой. Такое отношение страшило меня больше откровенного пренебрежения. Я боялась, что он сорвётся и начнёт меня обвинять.

– Алисия, я надеюсь, что ты будешь исполнять повеления врача, ― не спрашивал, а утверждал Эдуард.

– Но я не беременна, ― настаиваю, опасаясь, что когда обнаружится, что я не жду наследника, расплата может быть ужасной.

– Ты не можешь этого знать наверняка, ― произнёс он, взяв мою ладонь в свою. ― Но даже если это и так, то, скорее всего, ты не способна зачать из-за слабости организма. Доктор сказал, что нужно восстанавливаться, значит, будешь восстанавливаться.

Я почувствовала такое облегчение, как будто отсрочили мою казнь. А эта отсрочка нужна мне больше жизни.