Kitobni o'qish: «Плод чужого воображения»

Shrift:

© Бачинская И.Ю., 2019

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2019

* * *
 
Не надо к мести зовов
И криков ликования:
Веревку уготовав –
Повесим их в молчании.
 
Зинаида Гиппиус. Песня без слов


 
Он длится, терпкий сон былого:
Я вижу каждую деталь,
Незначащее слышу слово,
К сну чуток, как к руке – рояль.
Мила малейшая мне мелочь,
 

Как ни была б она мала…

Игорь Северянин. Былое


Все действующие лица и события романа вымышлены, любое их сходство с реальными лицами и событиями абсолютно случайно.

Автор

Пролог

…Тяжелый запах земли, сырости, тлена; гнетущая густая тишина, вязнущие в ней звуки. Звуков немного: прерывистое с легким постаныванием дыхание работающего человека, бьющий по нервам скрежет лопаты и ритмичные шлепки выбрасываемой из ямы влажной земли.

Человек стоит по колено в яме, движения его напоминают действия механизма: упор ногой, сильный толчок, лезвие лопаты вонзается в слежавшийся земляной пол подвала – именно там и происходит сцена, фантасмагорически освещаемая стоящим вертикально фонарем, – и захваченная земля летит из ямы на растущую справа бурую насыпь. Рядом с фонарем – пластиковая бутылка с водой; время от времени человек выпрямляется, протягивает руку и берет бутылку. Опираясь на лопату, громко и жадно глотая, пьет. Вытирает со лба пот, двигает затекшими лопатками, делает несколько глубоких вдохов, задерживает дыхание и медленно, рывками выдавливает из легких густой тошнотворный воздух. Снова возвращается к работе. Старается не смотреть на продолговатый предмет, завернутый в простыню, слева от ямы.

Не так! Он не старается, он забыл о том, что там, он занят, он работает, он целеустремлен, он превратился в механизм: наклон, нажим, толчок, рывок, шорох осыпающейся земли. Раз-два-три-четыре! Шорох осыпающейся земли. Раз-два-три-четыре! И шорох, шорох, шорох, словно осторожные шаги соглядатая…

Когда яма, по его мнению, становится достаточно глубока, он перестает копать и легко выскакивает наверх. Вытирает руки о рубашку и рассматривает яму, оценивая глубину. Взгляд выхватывает торчащие из стен комки глины и осколки не то керамики, не то ржавого металла, не то кострищ с остатками золы или рыжих рыхлых костей, то ли человеческих, то ли принадлежащих животным – культурных слоев, уходящих в глубину веков, свидетельствующих о многочисленных старых постройках и разрушениях и о времени, маятником снующем между прошлым и настоящим, сшивая его надежнее металлических скреп. Все хранится здесь, ничего не исчезло и не растворилось, нужно только знать, где искать. Он усмехается угрюмо и переводит взгляд на тело человека, завернутое в простыню. Вздрагивает и замирает – ему кажется, человек шевельнулся…

Через час примерно он закончил работу. Разровнял и утрамбовал землю, бросил сверху пару пустых ящиков и несколько трухлявых досок, подобрал с пола фонарь и пошел к хлипким узким ступенькам.

Оглянулся еще раз, скользнул лучом фонаря по хламу в углах, нечистому потолку, затканному серой паутиной, кирпичам, побеленным в незапамятные времена известкой, сейчас тоже серым и угрюмым. Задержал взгляд на ящиках, скрывающих засыпанную могилу…

Наверху он растопил камин. Сидел в кресле у журнального столика со стаканом в руке, смотрел в огонь; на столике стояла бутылка водки. Только сейчас он почувствовал, что его знобит, и подумал, что вот ведь как странно, рубаха мокрая от пота и все-таки продрог; не заболеть бы. Часы показывали четыре утра. «Теперь точка, – подумал он. – Дело сделано».

Мужчина пил водку и бросал в огонь какие-то мелкие вещицы, бижутерию и косметику; туда же полетело голубое женское платье и сумочка – сразу повалил сизый едкий дым. Он морщился от дыма, кашлял и пил стакан за стаканом.

Он так и уснул в кресле и проснулся через пару часов, на позднем рассвете. Протер глаза, с силой помял лицо в руках, окончательно приходя в себя. Уставился на угасший камин с горкой пепла, потянулся за бутылкой. С неудовольствием обнаружил, что она пуста. Нечистый захватанный стакан на столе был также пуст. Через небольшое окно проникал извне тусклый неприветливый свет. Он поднялся, застонав сквозь зубы – тело болело и отказывалось подчиняться; пришлось сделать несколько резких энергичных взмахов и приседаний. Часы показывали четверть седьмого. Пора.

Он аккуратно сгреб в полиэтиленовый мешок пепел из камина, обгоревшие украшения, пряжки и пуговицы; сунул туда же пустую бутылку и стакан. Тщательно вымыл руки в закутке с умывальником, несколько раз намылив их мылом; умылся и причесал волосы. Долгую минуту рассматривал себя в тусклом зеркале. Поскреб отросшую щетину и ухмыльнулся, подумав, что не хотел бы встретиться с такой рожей на пустынной дороге.

Постоял на пороге, внимательно осматривая комнату; потом, подхватив полиэтиленовый пакет, вышел из дома.

О женщине, которая осталась… там, он не думал вовсе.

Глава 1
Давайте знакомиться. О нас

…А под вечер, когда сельхозработы закончены до завтра, посидеть, расслабиться, принять слегка, как водится, – самое то. Роскошь человеческого общения, причем не на предмет, что у кого уродило, вылезло, расцвело или не задалось, несмотря на качественный навоз от знакомого фермера, хотя не без этого, а вообще: за жизнь и ее извилины. Как стемнеет, так народ и подтягивается. То к нам, то к Полковнику, то к Степану Ильичу или к Доктору. С подарками с грядки, кто чем богат, так сказать, а также из магазина. Полковник Бура (это фамилия) несет коньяк и серебряные рюмочки, он мужчина серьёзный, хозяйственный, отставник, причем холостой, что не дает покоя нашим дамам. В домике у него идеальный порядок, на огороде тоже, насос работает исправно, окна сверкают, вымытые синей жидкостью из специальной прыскалки. Очень положительный человек полковник Бура, и хобби у него серьезное – он у нас писатель-активист. Будитель умов, так сказать. Бьет в набат и зовет на баррикады. То деревья вырубают в Марьиной роще или в городском парке, то, наоборот, клумбу разбили не там, то машины ставят на детской площадке, то дорогу к дачному посёлку никак не отремонтируют – в дождь не проедешь. Я не смеюсь, я на полном серьезе: такие люди, как Полковник, на вес золота. Я бы не стал писать, хоть убей, и никто из моих знакомых не стал бы, а ведь кому-то надо. Должен же кто-то! Нам как-то все по барабану стало, никакого гражданского чувства, ну разве только про политику или футбол, а так – да гори оно все! Я лично несколько раз садился в яму на дороге перед поворотом к дачному поселку, трактором вытаскивали, а стал бы я писать? Да упаси боже! Почертыхаешься, душу отведешь насчет местных властей, и все! Может, раньше и написал бы, а сейчас – нет, теперь каждый за себя. Мы и сами уже пытались эту яму засыпать, но она какая-то бездонная, эта яма. Тут техника серьезная нужна. Когда Полковник принес письмо, я с удовольствием подписал. Все подписали. И что вы думаете? Пригнали самосвал с песком, засыпали, утрамбовали, до асфальта, правда, дело не дошло. Песок размыло первым дождем, но Полковник не сдается, снова пишет, а мы подписываем. Он лидер, можно сказать, но с натяжкой по причине занудства, извините за выражение, в хорошем смысле. Копии писем и ответы аккуратно подшиты в специальную папочку с металлическими кольцами, разложены по датам – в хронологии, говорит Полковник, – темам, адресатам: ну там в газету, мэру, в ЖЭК и так далее. Его все в городе знают, только скажи «полковник Бура», как всегда найдется кто-нибудь, кто скажет: как же, как же, знаю, читал, в последнем номере «Вечерней лошади», про наркашей из парка! Причем все думают, это псевдоним. Не всякий так может – я имею в виду папочку и общую упорядоченность и дисциплину. А наш Полковник запросто! А зарядка? А бег по шесть кэмэ каждый день? А обтирание снегом? А здоровое питание? Овсянка, сырые овощи и вареное мясо! И собой красавец, даже на мой мужской вкус: выправка, выбрит, аж блестит, джинсы не какие-нибудь с рынка, а настоящие: а что, может себе позволить, пенсия командирская, так сказать. Часы с наворотами. Серые глаза, белые волосы ежиком, кожа загорелая. Рост сто восемьдесят. Альбинос. Это Доктор сказал, что Полковник альбинос, я сначала не понял, думал, диагноз, но Доктор объяснил, что нет красящего пигмента в организме, поэтому общая как бы белесость, а так все нормально, ни на чем не отражается. Одним словом, настоящий полковник, по виду ариец и ни в чем таком не замечен. Пример для подражания, можно сказать.

Когда моя очень уж намекает, что… Не намекает, а говорит прямо, что такие мужики на вес золота, я даже не огрызаюсь: что да, то да, согласен. И самое главное, холост! Развелся с женой по причине ее измены – вернулся как-то из служебной командировки и застал вид на Мадрид в собственной спальне. Наши женщины ее осуждают: какого, мол, рожна дуре надо было? А я думаю, что я ее вроде как понимаю: не выдержала его гражданского накала и общей порядочности – говорят, он всегда перемывал за ней пол! Она вымоет, а он за швабру и перемоет! По причине недоведения до стерильных стандартов. Причем молча, слова худого не скажет. Перемоет молча, и все! Думаю о своей: тебе бы такого мужика, который перемывал бы за тобой посуду, совал бы всюду свой нос и долго рассматривал чайник, распаявшийся по причине болтовни с соседкой, а также пригоревшие котлеты, пусть даже молча. Полковник, правда, котлеты не ест. Ну, это я так, в виде лирического отступления, а вообще Полковник человек достойный. Достойнейший!

Да у нас все тут хорошие люди подобрались, повезло. Не так, как в других кооперативах, где убиваются за межу, скандалят, подкупают землемера, чтоб передвинул на десять сантиметров – ну прямо, не отдадим ни пяди, а при случае и ваше прихватим! И на нервах все, на нервах, а потом: ах, давление, ах, несварение, ах, нервный тик, в глазах снежинки и общая слабость. Про снежинки – это моя теща, у нее высокое давление. А все потому, что не думают головой: посудите сами, много ли можно получить с лишних десяти сантиметров? Да ничего! Но какая голова, когда жадность. Самый страшный человеческий порок – жадность! Хапнуть, урвать, еще, еще, дом в два этажа, в три, с колоннами, с башнями, с курантами, с золотым петушком! Все мало! Построил тут один у нас с золотым петушком на крыше, а его, петушка-то, и сперли. Крику было – не передать! Чуть инфаркт бедолагу не хватил. Он его, говорят, из Японии тащил, какой-то особенный японский петух с иероглифами счастья. Крику и смеху.

У нас тоже люди вроде не бедные: тот же Полковник, и Доктор, и Степан Ильич из налоговой, а как построили домики кирпичные лет двадцать назад согласно дозволенным стандартам, так и пользуются, и никаких тебе излишеств. Потому что головой думают, понимают, что жизнь – это не домик с петушком или лишних десять сантиметров, а гораздо сложнее. Человеком надо быть!

А еще есть у нас Виктор Романович, адвокат. У него дом подальше, через две улицы. Этот забегает к нам нечасто. Приходящий, так сказать, член коллектива. Очень образованный человек, проживал за рубежом, лет семь как вернулся. Отец умер и дядька, отцов брат, позвал принимать бизнес. Он и вернулся. Холост, между прочим. Наши женщины уверяют, что водит к себе всяких, причем разных. Я своей Ларисе говорю, да какое вам дело? Чего на мужика накинулись? Свободный, при деньгах, работа трудная, надо уметь расслабляться, что не нравится? Маникюр, отвечает, не нравится! Ты видел его руки? И смотрит на всех как на быдло. И часы «Rolex»! Знаешь, на сколько такие тянут? Зеленых, между прочим. И кольцо с печаткой! Не согласен, говорю, за очками лично мне не видно, куда и как он смотрит. Молчит, никого не обижает. Часы… Ну да, дорогие. А чего, прилично зарабатывает, вот и часы. Не ворует, не грабит, зарабатывает своей головой и образованностью. Ага, говорит, только от его прилизанного вида и улыбочки прямо мороз по коже. И не только у меня, Любаша тоже так думает. Даже Инесса… Ты видел, как она на него смотрит? Как на… даже не знаю! На очкатую змеюку! На змеюку… Это же надо такое выдумать! Вот Полковник наш хват и молодец, а Адвокат – очкатая змеюка. И баб к себе водит! Преступление какое, подумаешь! Вам бы головой чаще думать, дорогие женщины, а не эмоциями. А случись чего, не дай бог, куда бежать за помощью? А что молчит, так эти судейские все крючкотворы и лишнего не сболтнут, такая профессия, им полагается. А если и водит кого к себе, не наше это дело. А она мне: вот она, мужская солидарность! Я только рукой махнул: разве ее переспоришь? Змеюка, надо же! А не потому ли, что на вас ноль внимания? Обидно вам? Ну да, комплиментов не говорит, ручки не целует, так и я тоже вроде не силен в этикетах, и Степан Ильич наш…

Но, если честно, не могу не признать, что частично Лариса права. Не вписывается он в наш коллектив, холодок чувствуется. Все как родные, а он не вписывается. Но человек интересный, культурный, как начнут с доктором про историю, заслушаешься. Или с Инессой про музыку или знаменитых певцов. Она горячится, начинает кричать, а он спокойно все излагает, и цитатами на иностранных языках так и сыплет. То есть не всегда молчит, а только на всякие бытовые темы и, извините, сплетни про соседей. Знает цену свидетельским показаниям, так сказать. Лично я это приветствую, мне зацепиться не за что, не все люди свои в доску, некоторые держат себя на расстоянии. Нутро у них такое, это ни плохо, ни хорошо, просто так уж они устроены. Полковник тоже не рубаха-парень и вроде как дистанцию соблюдает, и Доктор из себя непростой. Все разные. Между прочим, Полковник уважает Адвоката, советуется насчет жалоб, и тот никогда не откажет, все по полочкам разложит, слова нужные подскажет. Инесса однажды сказала про него: кот, гуляющий сам по себе! В том смысле, что мы ничего про него не знаем, о себе не рассказывает, не делится, вроде как недостойны. Хотя, с другой стороны, я сам не люблю про свои дела трепать. Но человек он интересный и порядочный, вот что главное. Мне так кажется.

Инесса – актриса из театра оперетты, та самая, что смотрит на Адвоката как на змеюку. Соседка справа. Инесса Арлар… Арлазорова! Сразу и не выговоришь, но на афишах смотрится. Интересная женщина, крупная, пышная, яркая. Все время лежит в шезлонге, читает романы. Тоже разведенная, бывший муж служит по дипломатическому ведомству. Жили вместе за границей, а потом она вернулась, а он остался. Из хозяйства у нее только яблоня и дикие заросли малины – и все! Ни зелени, ни клубники: говорит, у меня работа нервная, мне нужно расслабляться и беречь руки. Часто репетирует – голос сильный, аж мороз по коже, причем без всяких микрофонов. Из «Марицы», «Сильвы», еще из одной, не знаю названия, все «я танцевать хочу, я танцевать хочу!». И еще гаммы: «а-а-а-а-а» вверх-вниз, вверх-вниз, как на качелях. Интересная женщина, умная. Моя Лариса говорит, хоть уши затыкай и в желудке слабость, а я не согласен. Мне ее голос нравится, она и билеты предлагает в театр, да все как-то то одно, то другое мешает. Чувствую, тяжелый на подъем стал. А Лариса принципиально не хочет, не любит оперетту. Одно время… не хочу повторять бабские сплетни, но вроде как они с Полковником… Все наши шептались, но ничего не вышло. Их видели в ресторане, говорят, интересная пара, но не сложилось. Может, оно и к лучшему. Хотя, с другой стороны, взять меня, допустим, остался я один, ну мало ли – так что, сразу кинусь снова женихаться? Да ни за какие коврижки! Это им, женщинам, нужна семья и все такое, а иначе вроде как чего-то не хватает и перед соседями стыдно. Конечно, Инесса не умеет ни готовить, ни убирать, к ней ходит женщина – даже на дачу, ну так Полковник и сам полы вымоет лучше всякой женщины, как раз и подошли бы друг дружке! Ан нет, не вышло. Полы, видать, не главное для семейной жизни. Или та же готовка.

У Инессы сын тоже дипломат и стихи пишет. Она читала нам как-то. Не знаю, я, конечно, в стихах не силен, а только я даже не понял, о чем эти стихи. Вообще, молодежь сейчас очень продвинутая пошла, те, которые учатся, а не те, которые с пивом по улицам. Хорошая молодежь, ничего не скажу. Я всю жизнь с молодежью, как вернулся с армии, так и пошел в училище мастером. Тогда не было ни компьютеров, ни сотовых телефонов, ни Интернета, ни тарелки – а ведь жили, и неплохо жили, и все понятно было, не то что сейчас. Ну, да так всегда: молодое поколение приходит, старое сдает позиции, такой цикл и планида, главное, жить и давать жить другим. Я человека сразу вижу, кто на что способен, насмотрелся. А только и в самом никудышном что-то есть, только достать надо, как свечку зажечь, да кто же захочет возиться? Школа сейчас сами знаете какая.

Да, я не сказал… Зовут меня Петр Андреевич, можно Петр или Петя. Или Мастер. Жену – Лариса, мы с ней уже почти четверть века вместе, троих детей вырастили, сыновей. Старший, Женька, в Германии по контракту в спортивном клубе, боксер; близнецы Сашка и Пашка – программистами, дома. Старший женат, детей пока нет, молодняк не спешит, гуляет.

Еще у нас доктор есть, я уже говорил, Владимир Семенович, очень хороший человек, все лето на даче. После работы – он в городской больнице хирургом на полставки, потому как на пенсии, – сразу сюда, и отпуск тут же. Никаких заграниц: дача, и все. Жена у него профессор психиатрии, все по европам разъезжает, книжки пишет, но держатся вместе, не разбежались. Правда, мы ее и не видели ни разу. Доктор – интеллигентный человек, интересуется историей, читает много, как расскажет что-нибудь, так и подумаешь, чего только на свете не бывает! И до нас люди жили. Хороший человек, спокойный, думает много, больше молчит, а иногда так посмотрит, вроде что-то про тебя понял и в душе усмехнулся. Молчит, молчит, а потом как выдаст! И не знаешь, правда или выдумал для смеха. Лариса говорит, Доктор пьет, но я лично не видел его под этим делом, не знаю, говорить не буду. А так, человек он исключительно интересный и образованный. Жаль, что жена все время в разъездах, а он здесь один. Одному не дело. Может, потому и позволяет себе. Хотя, кто знает, иногда думаешь, что и одному неплохо.

Степан Ильич, сосед слева, налоговик – как взглянет, так сам налоги принесешь без напоминания. За весь вечер, бывает, слова не скажет, только слушает. А супруга у него славная и простая, Любаша, любительница поговорить. Он иногда ее обрывает: «Люба!» говорит негромко, она и замолкает на пять минут. Это он ее так окорачивает: мол, не болтай лишнего. Любаша – наша многотиражка, как ей удается знать все, что происходит в городе, ума не приложу. А ведь знает, в курсе! Насчет пожаров, грабежей, свадеб, убийств, фактов коррупции в местной администрации, семейных и общественных скандалов, слухов о подорожании продуктов, что впоследствии стопроцентно подтверждается прессой, а если не подтверждается, то исключительно, как я думаю, по недосмотру журналистов. Ей бы в газете работать, но образования не хватает, да и Степан Ильич не позволит по причине собственной карьеры: мало ли какие государственные секреты он ей может выдать по супружеской слабости. Любаша из себя приятная: глаза серые, щеки румяные, волос пышный…

Есть и другие, с дач подальше, но это ядро, так сказать. Всегда кто-нибудь заглянет на огонек, то к нам, то к Степану Ильичу, то к Полковнику, мы гостям рады. Сидим, бывало, лампа горит, курится патрон от мошек, на столе все свое, с грядки, чистое, запах – век бы нюхал: картошка вареная, копченая рыбка, жаренные на мангале куриные ножки, коньячок из серебряных рюмочек. И тут же здоровенное блюдо овощей и зелени. Красиво! И разговоры всякие без конца краю – уходить не хочется. Интеллигентная спокойная компания. Повезло нам с соседями, ничего не скажешь.

Глава 2
Вечер как вечер, ничего особенного

…И вдруг наступила тишина. Все сказано, пауза. И такая тишина – не передать, не городская, особенная. И не то чтобы кромешная, нет, всякие звуки присутствуют: то птица во сне зашевелится и пискнет, то ежик протопает, то ветерок пробежит, а чувствуешь, что обволакивает тебя, «дует в затылок», как говорит Доктор, и радость какая-то разливается и ожидание хорошего. Попытался я как-то рассказать это все жене, говорю, руками размахиваю, а она уснула – дело в постели было. Ну я и замолчал. Человеку нужно соучастие в хорошем смысле, нужно выложиться, а она… Вы не подумайте чего, Лариса у меня хорошая, а иногда чувствую, чего-то не хватает, даже и не поймешь чего, тонкости, понимания… Хотя женщина она хорошая, хозяйственная, на работе ее уважают, мальчики наши все: мама сказала, мама велела… Правда, командовать любит. И судит, как с плеча рубит. Тот такой, этот сякой. Я ей часто говорю: подожди, не торопись, узнай сначала, люди не ангелы, крыльев нету. Но иногда бывает права, даже не иногда, а часто. Ты, говорит, у нас добренький, и парней неправильно воспитал, а сейчас так нельзя, мигом обдерут. Добренький! Как будто размазня какая. Но это одни слова, она сама отдаст последнее и поделится, но поговорить любит. Все они любят, устройство такое. Да все лучше, чем в душе держать. Вообще-то, они более приспособленные и ближе к земле, как говорят ученые, и стрессов у них меньше – они любой стресс из себя выплеснут с разговорами и сплетнями, так природа предусмотрела. Или с шопингом. У них задачи другие по жизни: дать потомство, очаг поддержать, дом вести. Правда, кто говорит много, тот меньше думает, как я понимаю. Тут или – или. Тут уж ничего не поделаешь: или ты говори, или думай. А мужчина – открыватель, в нем любопытство имеется, ему интересно, что там, где-нибудь в другом месте, и думает он много, изобретает, сочиняет и вообще, иначе устроен, его дома не удержишь…

Ну да ладно, с чего это я вдруг… А только мысли всякие о жизни, о прошлом, о будущем иногда так не дают покоя, прямо извертишься весь. Лариса давно спит, похрапывает, а я лежу, думаю, вспоминаю…

…Сидим, значит. Ночь, тишина, земля остывает, маттиола и ночная красавица пахнут – аж в горле першит. Инесса зябко ежится, кутается в цыганскую шаль – черную, в красные и синие розы. Переплетает пальцы, подпирает лицо руками, задумчиво смотрит на огонь. Круглые плечи, белые пальцы, пышные рыжие волосы. Прямо картина. Полковник сидит рядом, лицо серьезное, даже суровое. Любаша молчит, что удивительно – задумалась.

– Ангел пролетел, – говорит Инесса, и все вздрагивают.

Большая серая бабочка начинает биться в стекло лампы. В тишине слышен шелест крыльев. Все смотрят на бабочку, а та не в силах разорвать притяжение, трепещет, бьется, умирает.

– Так и человек, – говорит вдруг налоговик Степан Ильич. – Бьется, бьется, а соскочить не может. Ни характер не поможет, ни воля. И понимает разумом, а не может.

– Вечная битва между разумом и инстинктом, – говорит Адвокат. – В каждом из нас сидит хомо сапиенс эт бестиа…

Никто не отвечает. Инесса протягивает свою полную руку и гасит лампу. Наступает кромешная тьма. И сразу проявляются звезды. Бабочки больше не слышно. Улетела. Темень обволакивает и скрывает чашки на столе, кусты, дом.

Но через минуту ночь светлеет, и можно уже рассмотреть лица.

– Интересно, куда мы уходим? – говорит Инесса.

– В каком смысле? – интересуется Полковник.

– В прямом! После жизни.

– Я вот читала… – вступает Любаша, но Степан Ильич привычно говорит: «Люба!», – и она смолкает на полуслове.

– Никуда, – говорит Полковник. – Происходит распад материи, выделение энергии, присоединение к мировому энергетическому океану, и все.

– А душа?

– А что такое душа?

– Говорят, душа переселяется, только не помнит.

– Толку тогда, если не помнит, – говорит Степан Ильич веско. – Душа – это память, одно и то же.

– Душа есть, и память есть, – говорит Инесса. – Даже древние люди верили в душу. Все верят, только не хотят признаться.

– Не столько верят, сколько надеются, – говорит Доктор. – Человеку трудно примириться с уходом, вот он и надеется, что это не конец. Что душа полетела дальше, она вечная.

– Иногда люди вспоминают прежнюю жизнь, – говорит Любаша. – Ученые даже разработали специальные таблицы, если все заполнить, то узнаешь, кем ты был раньше. И сны видят из той жизни, поэтому ничего не понятно.

– Читал! – говорит Полковник. – Одна моя знакомая была царицей, говорит, ясно вижу, как сижу на троне, а свита на коленях.

– Одна царицей, другая принцессой, третья жрицей, как же, – хмыкает Доктор. – А землю кто копал да детишек рожал в грязи да в нищете? А ведь не напишут такого в ваших таблицах, всем цариц подавай.

– Когда пахал Адам и пряла Ева, где родословное тогда стояло древо?1 – продекламировал Адвокат.

– Вот именно! – воскликнул Доктор.

– Вы такой пессимист, Доктор, – вздохнула Инесса. – Я, например, знаю, что всегда пела, иногда представляю себя на громадной арене вроде Колизея, в белом, люди сидят на трибунах, и мой голос, такой мощный, сильный, взлетает к небу! В Колизее потрясающая акустика.

– Я реалист, а не пессимист.

– Я тоже, – говорит Полковник. – Насчет души сомневаюсь, не видел, но согласен с классиками, что душа – это способность организованной материи мыслить. Распадается материя – исчезает способность мыслить. Только всего.

– Говорят, после смерти вес тела уменьшается на два или три грамма, ученые считают, это вес души, которая улетает, – говорит Любаша.

– Конечно, три грамма, как же – говорит Доктор. – Какие ученые?

– А всякие явления? – вступает моя Лариса.

– Какие явления?

– Ну… потусторонний мир или параллельный. Иногда человек, который умер, является тебе во сне, в непонятной одежде, говорит странные вещи. Откуда он явился? Или ты вдруг чувствуешь, что знаешь какого-то человека или место, хотя никогда раньше там не был и никогда его не встречал, это как?

Я хотел было сказать, что случается такое все больше с женским полом, но промолчал. Меньше надо присматриваться к незнакомым людям и читать женские журналы. И смотреть всякие страшилки и экстрасенсов по телевизору.

– А я вот читала в одной книжке, – говорит Любаша, – что днем мозг контролирует и фильтрует информацию, а ночью отдыхает, и вся информация из космоса поступает прямо в мозг, отсюда и непонятные сны. Наш мозг не может расшифровать эту информацию.

– Игра функций, предоставленных самим себе, – замечает Доктор.

– А еще люди иногда видят тех, кто умер, – громким шепотом говорит Любаша. – Не во сне, а наяву! Говорят с ними, то да се, прощаются, расходятся, а потом вдруг вспоминают: а ведь человек-то умер! Или еще не знают, что умер, а потом только узнают. Оглядываются, а того и след простыл! Вот только что был здесь – и вдруг нету. Я читала!

– Да что мы все о покойниках! – с досадой говорит Лариса. – Аж мороз по коже!

– Но ведь есть же что-то, – замечает Инесса. – Не может не быть! И ясновидящие есть, и пришельцы, и всякие явления… А взять предчувствия?

– Пришельцы из космоса? – уточняет Полковник.

– Нет, из другого мира! Потустороннего или параллельного. Доктор, неужели вы за всю вашу жизнь… Клиническая смерть, например? Что-нибудь необъяснимое и паранормальное? А?

Доктор отвечает не сразу. Думает.

– Как соотносятся пришельцы из другого мира и клиническая смерть? – говорит наконец.

– Я имела в виду, когда люди возвращаются после клинической смерти. Кто пережил, говорят, что видели ослепительный свет и туннель, как будто вход куда-то. В смысле, все видят одно и то же, это как?

– Не хочу вас разочаровывать, – говорит Доктор, – но это говорит лишь о том, что умирание отдельных участков мозга вызывает определенные видения. Физиология – и ничего более.

– Как прозаично, – отвечает Инесса. – И все-таки должно быть что-то, не может не быть! Так просто взять и исчезнуть… Не верю! Есть другой мир, есть лазейки, есть способы общения…

– Верю, не верю, – говорит Доктор. – Вера помогает жить, всем известно. Выжить. Завидую.

– Вы, мужчины, все циники, – говорит Инесса печально.

– Не все, – говорит Полковник. – Я, например, материалист.

Она глянула на него, но промолчала. Протянула руку, щелкнула кнопкой. Свет ударил по глазам. Лариса даже ойкнула. Певица снова щелкнула кнопкой, и свет погас. Молчание. Доктор вдруг сказал:

– Был, впрочем, один случай… – и замолчал.

Я почему-то подумал, что в темноте всегда легче вести разговор – мысль, что ли, лучше организуется и высказывается. Может, потому, что не видишь лиц, и люди тебя тоже не видят… Или темнота выталкивает из тебя даже то, о чем говорить не собирался, как будто за язык тянет. Не знаю, так мне вдруг показалось.

– Я знала! – воскликнула Инесса.

– Я был тогда молодым человеком, – начал Доктор неторопливо, – только со студенческой скамьи, самоуверенным, циничным, нахальным…

1.When Adam delved and Eve span who was then a gentleman? (англ.). Слова монаха Джона Болла, ставшие лозунгом Крестьянской войны 1381 г. в Англии. В смысле, все мы равны и вышли из одного корня.
Yosh cheklamasi:
16+
Litresda chiqarilgan sana:
10 oktyabr 2019
Yozilgan sana:
2019
Hajm:
270 Sahifa 1 tasvir
ISBN:
978-5-04-105242-3
Mualliflik huquqi egasi:
Эксмо
Yuklab olish formati:
Matn
O'rtacha reyting 4,1, 15 ta baholash asosida
Matn
O'rtacha reyting 4,3, 21 ta baholash asosida
Matn
O'rtacha reyting 4,5, 36 ta baholash asosida
Matn, audio format mavjud
O'rtacha reyting 4,6, 42 ta baholash asosida
Matn
O'rtacha reyting 4, 32 ta baholash asosida
Matn
O'rtacha reyting 4,2, 14 ta baholash asosida
Matn
O'rtacha reyting 4,7, 35 ta baholash asosida
Matn
O'rtacha reyting 4,5, 22 ta baholash asosida
Matn
O'rtacha reyting 4, 16 ta baholash asosida
Matn
O'rtacha reyting 4,6, 25 ta baholash asosida
Matn
O'rtacha reyting 4,3, 38 ta baholash asosida
Matn, audio format mavjud
O'rtacha reyting 4,5, 269 ta baholash asosida
Audio
O'rtacha reyting 4,4, 28 ta baholash asosida
Matn, audio format mavjud
O'rtacha reyting 4,1, 42 ta baholash asosida
Matn
O'rtacha reyting 4,1, 48 ta baholash asosida
Matn
O'rtacha reyting 4,5, 36 ta baholash asosida
Matn, audio format mavjud
O'rtacha reyting 4, 51 ta baholash asosida
Audio
O'rtacha reyting 4,4, 61 ta baholash asosida
Audio
O'rtacha reyting 3,9, 63 ta baholash asosida