Kitobni o'qish: «Сталкер времени. Павел»

-1-

Конец июня две тысячи семьдесят восьмого года. Михайловский замок. Центр Санкт-Петербурга.

Михаил Русев посмотрел на старинные часы, которые стояли на камине в его небольшом рабочем кабинете, стрелки показывали без тринадцати двенадцать, но было светло, в Санкт-Петербурге стояли Белые ночи.

«Через тринадцать минут наступит двадцать второе июня», – подумал Михаил и негромко проговорил строчки давно уже забытого русского поэта:

– О, роковой российский месяц, кровавый тягостный июнь. Ладно, до открытия выставки еще три дня, на сегодня хватит, уже поздно, пора домой.

Михаил выключил голографический экран своего компьютера, вышел из кабинета и направился к выходу.

Михаил Русев работал старшим научным сотрудником в Михайловском замке, в филиале «Русского Национального музея». Двадцать пятого июня в замке открывалась выставка «Император Павел Первый в живописи», в ее подготовке Михаил принимал самое активное участие. Это была его первая выставка, он очень волновался и полностью был погружен в работу.

Михаил прошел мимо Предтронной залы Императрицы Марии Федоровны (супруги убитого Императора Павла Первого), покоев Великого Князя Константина Павловича, Галереи Рафаэля, по залу Антиков и неожиданно услышал свои шаги, они звенящим эхом разлетались по пустому замку. Это было очень странно, возникало ощущение, что у него на ногах не спортивная (почти бесшумная) обувь, а ботфорты с медными подковками. Русев остановился, все стихло, но когда он пошел дальше, звуки снова возобновились. Михаила охватила паника, он побежал и под металлический грохот своих кроссовок «пулей» промчался по Парадной лестнице, и выбежал на улицу.

Во внутреннем восьмигранном дворе, выложенном черной брусчаткой, было очень тихо. Не помня, как, Русев оказался в самом центре восьмигранника, остановился, вытер со лба пот, посмотрел на шпиль церкви Архангела Михаила и перекрестился. И здесь он почувствовал, что за его спиной кто-то стоит и очень внимательно смотрит на него. Русев резко обернулся и увидел памятник Императору Павлу Первому. Михаилу показалось, что Император чуть привстал со своего Мальтийского трона и скипетром, который держал в правой руке, как бы поманил его к себе.

«Мистика какая-то», – подумал Михаил и вспомнил историю старого Главного Хранителя Михайловского замка Петра Аркадьевича. Хранитель рассказывал, что очень давно, еще во времена его молодости он работал в своем кабинете над какой-то статьей и закончил ее лишь далеко за полночь. Проходя мимо Тронного зала, он увидел белую фигуру в треуголке, по своим очертаниям очень напоминающую убитого в замке Императора Павла Первого. Фигура погрозила молодому Петру Аркадьевичу пальчиком, и после этого случая он никогда не задерживался в замке позже восьми часов вечера.

«Нет, все, довольно, домой, домой и спать», – подумал Русев.

Откуда-то послышался чуть приглушенный бой курантов, Михаил начал считать: «Один, два, три, … двенадцать». И в эту секунду от стен Михайловского замка стало исходить свечение, а из восьми углов восьмигранного двора появились лучи, которые сходились в центре, там, где стоял Русев. И вдруг яркая вспышка. Мгновенье, и Михаила не стало, он исчез, свечение и лучи тоже пропали.

Из маленькой голубой будки у Главных Воскресенских ворот выбежал перепуганный охранник. Он видел все: и свечение, и лучи, и исчезновение Михаила. Все произошедшее не укладывалось у него сознании, охранник подбежал к центру двора, где только что стоял Русев, удивленно развел руками и немедленно вызвал Федеральную полицию.

Приехавшие к замку полицейские не нашли ничего криминального, не дал результатов и просмотр записи камер видео-фиксации, в момент исчезновения Михаила Русева они почему-то не работали.

Полицейские не поверили путаному рассказу перепуганного охранника. И сказали, что если в ближайшее время родственники так называемого «исчезнувшего» направят в адрес Федеральной полиции официальный запрос, то полиция приступит к поискам пропавшего, а раз пока такого документа нет, они не станут заниматься расследованием каких-то там чудес и паранормальных явлений. Полиция уехала. Расстроенный охранник вернулся в центр восьмигранника и посмотрел на небо. Было уже почти утро.

-2-

Апрель одна тысяча семьсот восемьдесят первого года. Остров Мальта. Средиземное море. Великий Магистр Мальтийского ордена Эммануэль де Роган стоял в своем Ореховом кабинете у шкафа-бюро, украшенного резными бюстами Римских Императоров, и внимательно изучал бумаги, предоставленные ему Казначеем ордена Палаццо. Судя по кассовой ведомости, составленной им, расходы были очень велики, а доходы не покрывали их.

– Да, – сказал Эммануэль, оставил бумаги на бюро и подошел к небольшому столику, на котором стояли шахматы, вырезанные из янтаря – подарок ордену Короля Пруссии Фридриха Первого. Взял с шахматной доски фигуру белого короля, очень внимательно посмотрел на нее и подумал: «Наш орден уже не так силен и могущественен, как это было раньше. Казна скудеет с каждым годом. Мой предшественник Великий Магистр Франциск Хименес уже хотел начать продавать наши Священные реликвии, чтобы спасти финансовое положение ордена, но Господь позаботился о нем и взял его к себе, и он не совершил это святотатство. Похоже, то, что не успел Франциск, придется сделать мне».

Эммануэль вернулся к бюро, взял серебряный колокольчик и позвонил. Через несколько секунд в Ореховый кабинет вошел его секретарь Джузеппе.

– Слушаю тебя, мой господин, – сказал Джузеппе и поклонился.

– Я хочу немедленно видеть нашего Казначея Палаццо.

– Я вызову его, – ответил секретарь и вышел из кабинета.

Через несколько минут Палаццо стоял перед Великим Магистром.

– Я бы хотел сейчас вместе с тобой отправиться в нашу Сокровищницу и осмотреть ее, – очень серьезно сказал Эммануэль. – Возможно, с какими-то Священными Реликвиями нам придется расстаться.

– Но, Великий, – возразил ему Палаццо, – собирая их, наши братья заплатили за это своей кровью и жизнью!

– Я знаю, – задумчиво ответил Магистр, – через какие лишения и испытания прошли Рыцари нашего ордена, но, чтобы спасти его от разорения, мы должны чем-то пожертвовать, идем.

Они вышли из Дворца Великого Магистра в Валлетте, сели в небольшую карету и примерно через полчаса были у ворот Форта Святого Ангела, в нем хранились сокровища ордена. Ворота охраняло несколько Рыцарей, вооруженных холодным оружием. Оказав Великому Магистру и сопровождавшему его Казначею все церемониальные почести, они пропустили их в Форт. Пройдя по небольшому внутреннему двору, Эммануэль и Палаццо подошли к массивной, искусно декорированной бронзовой двери. Ее тоже охраняло несколько вооруженных Рыцарей. За ней находилась каменная винтовая лестница, ведущая в подземелья Форта, туда, где и хранилась Сокровищница Мальтийского ордена. Освещая себе дорогу двумя факелами, Великий Магистр и Казначей спустились вниз и оказались рядом с решеткой, за которой находилось Хранилище Священных Реликвий. Палаццо снял с пояса ключ, открыл замок, и они вошли.

В центре стояли три круглых постамента из итальянского мрамора, на каждом – по золотой шкатулке. В первой хранилась частица животворящего креста, во второй десница Иоанна Крестителя, а в последней, самой большой, Священные кресты Великих Магистров.

Палаццо не стал объяснять Эммануэлю, что в золотых шкатулках, Магистр это и сам прекрасно знал. Казначей показал на пять больших сундуков, стоящих справа у стены, и грустно произнес:

– Здесь раньше хранилось золото нашего ордена, – и начал их по очереди открывать, четыре оказались абсолютно пусты, лишь в пятом, заполненном на одну треть, лежали золотые монеты, как показалось Великому Магистру, французские Луидоры.

– Там у нас хранятся… – хотел продолжить свою экскурсию Казначей, но не успел, его перебил Эммануэль и спросил:

– Что здесь? – и показал на серебряный ларец, который, похоже, очень давно не открывали, он весь был в пыли и паутине.

Палаццо с удивлением посмотрел на ларец и растерянно произнес:

– Я не знаю.

Ответ очень не понравился Великому Магистру, и он, не скрывая раздражения, сказал:

– Что значит: – «Я не знаю»? Ты Казначей ордена и должен знать все, что здесь хранится.

Магистр смахнул с ларца пыль и паутину и попытался его открыть, но тот был заперт.

– У тебя есть ключ? – спросил Палаццо Эммануэль.

– Нет, – ответил Палаццо, но здесь он вспомнил, что его предшественник говорил ему, что ключ от этого ларца всегда хранился у Великих Магистров ордена и передавался от одного к другому. Это могло спасти Казначея от гнева Магистра, и он быстро проговорил:

– Мой, господин, да, я не знаю, что в ларце, но ключ от него должен быть у тебя.

– У меня? – удивленно спросил Эммануэль.

***

Одна тысяча семьсот семьдесят пятый год. Эммануэль де Роган (тогда еще простой барон) пришел к прикованному к постели Великому Магистру ордена Франциско Хименесу. Умирающий сразу узнал его и дрожащим голосом произнес:

– Я знаю, ты скоро займешь мое место, ты самый достойный из достойнейших. Тебе уготовано судьбой спасти наш орден, и ты со всем справишься, вот, возьми, – Франциско вытащил из-под подушки, на которой лежал, золотой ключ, протянул его Эммануэлю и шепотом сказал. – Возьми этот ключ, пусть он всегда будет у тебя, им открывается ларец, в котором храниться…

Великий Магистр замолчал и через несколько секунд умер.

***

«Может быть, золотой ключ, переданный мне Франциско Хименесом перед смертью, от этого ларца», – подумал Великий Магистр и отстегнул его со своего кожаного пояса (он всегда висел рядом с Главной печатью ордена), вставил ключ в замочную скважину и осторожно повернул против часовой стрелки.

Механизм щелкнул. Магистр открыл крышку и посмотрел, что внутри. Там на небольшой красной бархатной подушечке лежал серебристый кубик. Палаццо с интересом наблюдал за действиями Великого Магистра.

Эммануэль взял кубик и очень внимательно посмотрел на него. Сначала Магистру показалось, что он сделан из серебра, но серебро со временем тускнеет, а, судя по паутине, которая была на ларце, его не открывали несколько десятков лет. А этот кубик в свете факелов сиял, как будто бы его только что почистили мелом.

«Нет, это не серебро, а какой-то неизвестный мне металл», – подумал Великий Магистр и обратился к Палаццо:

– Распорядись, чтобы сегодня этот ларец доставили в Валлетту.

– Слушаюсь, мой господин, – ответил Казначей и поклонился.

Эммануэль положил кубик на бархатную подушечку и закрыл ларец. Ближе к вечеру он был доставлен во Дворец Великих Магистров в столицу Мальты Валлетту.

Де Роган заперся в Ореховом кабинете, зажег свечи, задернул плотные шторы и подошел к бюро, на котором стоял загадочный ларец. Затем открыл его золотым ключом, вынул из него бархатную подушечку с лежащим на ней серебристым кубиком. И сразу заметил под ней сложенный вчетверо пожелтевший листок пергамента. Магистр развернул его и прочитал следующее: «Тот, кто обладает этим Божественным кубом, ниспосланным нам свыше Великим Господом, сможет своей душой и плотью проникать и в прошлое, и в будущее Земли и Космоса. Для этого…»

Но дальше было не разобрать, время не пощадило слова, написанные на полуистлевшем пергаменте, последнее, что мог прочитать Великий Магистр, это была дата в конце: двадцать первое сентября одна тысяча двести шестьдесят третьего года.

– Сможет своей душой и плотью проникать и в прошлое, и в будущее, – удивленно проговорил Магистр и внимательно посмотрел на блестящий кубик, потом очень аккуратно взял его и заметил, что в центре двух граней есть небольшие овальные углубления. Он дотронулся до них большим и указательным пальцами правой руки. В этот момент куб стал светиться. Магистр отбросил его в сторону, но тот не упал, а продолжил неподвижно висеть в воздухе. Эммануэлю стало не по себе.

Потом одна из его вершин перевернулась вверх, а сам он неожиданно распался на несколько сотен маленьких светящихся пирамидок. Через несколько секунд из них сформировалась фигура, очень похожая на ленту Мебиуса, и над ней возникло голубое, полупрозрачное, прямоугольное облако, примерно метр в длину и сантиметров семьдесят в ширину. На облаке (современные люди назвали бы его голографическим экраном) сияли непонятные знаки и символы ярко красного цвета.

– Матерь Божья, спаси и сохрани, – испуганно проговорил Великий Магистр по- французский, перекрестился и попятился назад.

– Ма-терь Бо-жья, спа-си и со-хра-ни, – неестественно, как будто бы из небытия прозвучало в ореховом кабинете.

И в этот момент на облаке стали появляться и сразу исчезать странные символы и пиктограммы. Это продолжалось около минуты, наконец, все остановилось, и Эммануэль де Роган увидел на нем несколько столбцов с буквами французского алфавита.

– Это алфавит языка, на котором говоришь ты? – прозвучало в кабинете.

– Да, – с трудом ответил Магистр и вытер рукой пот со лба.

– В какую область Вселенной ты хотел бы сейчас переместиться? – кто-то почти без акцента спросил Магистра, после чего облако стало черным и на нем появилось звездное небо.

– Ни в какую, – выдавил из себя Великий Магистр.

Звездное небо сразу пропало, и появилась планета Земля, такой, какой ее уже давно привыкли видеть люди из космоса.

– В какое место на твоей планете ты хотел бы сейчас попасть, но для этого…

– Я ничего не хочу, исчезни, Дьявол.

– Как скажешь, – прозвучало в Ореховом кабинете.

Облако пропало, пирамидки опять собрались в серебристый кубик, он перестал светиться, медленно подлетел к бюро и опустился на подушечку из красного бархата.

Магистр несколько минут простоял в полной растерянности, потом подошел к бюро и хотел уже положить кубик обратно в ларец, но лишился чувств и упал на пол Орехового кабинета.

Через несколько часов он пришел в себя, услышав громкие удары в дверь. Это стучал его секретарь.

Было далеко за полночь, а Великий Магистр все не выходил из своего кабинета, это встревожило секретаря Джузеппе и он, полностью нарушив субординацию, начал громко барабанить по двери его кабинета, постоянно повторяя:

– Что случилось, мой господин? Что случилось, господин? С вами все в порядке? Почему вы не отвечаете?

Эммануэль открыл глаза, посмотрел по сторонам и понял, что он лежит на полу в своем любимом Ореховом кабинете. Великий Магистр собрался с силами и громко крикнул:

– Джузеппе, у меня все хорошо, ты свободен, можешь отдыхать.

– Слушаюсь, мой господин, – послышался голос из-за двери, потом шаги уходящего Джузеппе, и, наконец, наступила тишина.

Эммануэль встал и посмотрел на серебристый кубик. Когда он находился в беспамятстве, в его сознании возникали странные видения, ему показалось, что он видел прошлое, настоящее и будущее. Он видел странных существ, очень похожих на людей, но то, что их окружало, и то, во что они были одеты, очень сильно отличалось от того, к чему привык Великий Магистр. Эммануэль очень внимательно посмотрел на серебристый кубик, потом дрожащей рукой взял подушечку из красного бархата, на которой он лежал, положил ее в ларец, закрыл его золотым ключом, сел в кресло, закрыл лицо рукой и произнес:

– О, Боже…

Остаток ночи Великий магистр провел в Ореховом кабинете и только под утро ушел спать.

-3-

Лето две тысячи семьдесят седьмого года. Санкт-Петербург. Директор «Центра «Z» профессор Холин работал в своем кабинете, когда на голографическом экране его персонального коммуникатора появилось сообщение: «С вами хотел бы поговорить Александр Александрович Русев, профессор искусствоведения, заместитель директора «Русского Национального музея».

Русев старший и профессор Холин много лет назад учились в одной гимназии, но и после ее окончания продолжали поддерживать дружеские отношения.

Холин нажал на пиктограмму «ответ», появилось голографическое изображения Русева.

– Привет, Саша, как дела? – спросил Холин.

– Мне нужно с тобой поговорить.

– Что-то случилось?

– Да, – ответил Русев. – Ты не мог бы сегодня часам к восьми подъехать к Михайловскому замку?

– Да, конечно, ровно в восемь я буду на месте, – ответил профессор.

– Спасибо, – изображение пропало.

Около восьми Холин подъехал к Михайловскому замку. У Главных Воскресенских ворот на голографический билборд был спроецирован прижизненный портрет Императора Павла Первого и надпись на русском, китайском и английском языках: «Павел Первый в живописи», а также дата проведения: с двадцать пятого июня две тысячи семьдесят восьмого года по пятнадцатое июля две тысячи семьдесят восьмого года.

Русев стоял на каменном мостике через канал, который совсем недавно полностью восстановили. Увидев Холина, он сразу направился к нему. Они поздоровались, и после дружеских рукопожатий профессор показал на голографический портрет Императора Павла Первого и, улыбаясь, спросил:

– Ты хотел пригласить меня на выставку?

– Нет, – ответил Русев. – Идем.

По каменному мостику они миновали канал, через Главные Воскресенские ворота попали во внутренний восьмигранный двор замка и остановились в центре.

– Понимаешь, – очень озабоченно произнес Русев, – пять дней назад у меня пропал сын.

– Миша? – уточнил Холин.

– Да, Миша, но он пропал при весьма странных обстоятельствах. Со слов очевидца, местного охранника, в ночь с двадцать первого на двадцать второе июня он стоял на этом самом месте, – Русев показал указательным пальцем на брусчатку. – И исчез. В этот момент, как рассказал мне охранник, стены замка светились и были какие-то лучи. Я знаю, ты занимаешься вопросами паранормальных явлений, – после фразы: «Ты занимаешься вопросами паранормальных явлений» у Холина от удивления чуть приподнялись брови, – и я прошу тебя мне помочь.

– Ты обращался в полицию? – спросил профессор.

– Да, но боюсь, что их поиски ничего не дадут. Понимаешь, – Русев немного замялся и шепотом произнес, – над нашим родом висит проклятье…

– Что ты имеешь в виду?

– Наш далекий предок Яков Скарятин участвовал в убийстве Императора Павла Петровича, – Русев посмотрел на памятник Императору, стоящий во дворе, и продолжил. – По преданию он задушил его шарфом после того, как граф Платон Зубов ударил Павла в висок золотой табакеркой. Можешь считать меня сумасшедшим, но мне кажется, что смерть Императора и таинственное исчезновение моего сына как-то связаны между собой.

– Хорошо, я постараюсь тебе помочь, ты сказал, что кто-то видел, как пропал Михаил? – спросил профессор.

– Да, это был один из охранников замка, но полицейские не придали никакого значения его словам, – ответил Русев.

– Мои специалисты должны с ним встретиться.

– После случившегося он лечится в «Региональной клинике неврозов» на Фурштатской пятнадцать, его зовут Емельянов Виктор Васильевич, – сказал Русев.

– Хорошо.

После встречи профессор, несмотря на позднее время, вернулся в «Центр «Z», у него еще было очень много работы. Рассказ его друга об исчезновении сына не заинтересовал его. Холин был ученым и привык в своей работе основываться на фактах и только на фактах. В том, что ему поведал Русев-старший, было очень много мистики и фантасмагории, не имеющей ничего общего с реальностью. Светящиеся стены, лучи… Но профессор обещал своему другу помочь и сразу связался с Доктором наук, психиатром и профессиональным гипнотизером Львом Керном.

Утром следующего дня Лев Керн был в кабинете у Холина.

– Лев Дмитриевич, – обратился к нему профессор, когда Керн вошел в его кабинет, – у меня к вам будет небольшая частная просьба.

– Слушаю вас, Георгий Борисович.

– У одного моего хорошего приятеля пропал сын. Это произошло при весьма странных обстоятельствах, его исчезновение видел один человек, правда, он сейчас в «Региональной клинике неврозов» на Фурштатской…

– На Фурштатской? – уточнил Керн.

– Да.

– Понятно, – со знанием дела сказал Керн.

– Его зовут Емельянов Виктор Васильевич. Вы не могли бы … – профессор немного замялся. – Выяснить, что он видел во время исчезновения сына моего друга?

– Моя лаборатория сейчас заканчивает работу над системой визуализации памяти, у нас почти все готово, и ваш «протеже» Виктор…

– Виктор Емельянов.

– Да, Виктор Емельянов, сможет стать первым, на ком мы протестируем работу нашего прибора.

– Сколько вам на это потребуется времени? – спросил Холин.

– Не более двух дней. В начале – классическая процедура с использованием гипноза, потом работа с аппаратом визуализации памяти, расшифровка сигналов коры головного мозга в интересующий нас временной период, а потом на основании полученных данных моделирование видеоряда. Вот, собственно, и все.

– Так просто?

– Профессор, если бы это было так просто, я не просил бы у вас два дня.

– Я понял, извините, доктор.

***

После встречи с профессором Холиным Керн отправился на Фурштатскую, на входе он предъявил свое спец. удостоверение «Центра «Z» и уже через пять минут сидел в кабинете Главного врача клиники. Лев Керн объяснил ему цель своего визита и попросил на несколько часов забрать их пациента Виктора Емельянова для проведения одного очень важного эксперимента в лаборатории «Центра», и без лишних формальностей сразу получил от него разрешение. Главный врач проводил Льва Дмитриевича в палату, где лежал Виктор Емельянов (охранник Михайловского замка, видевший исчезновение Михаила Русева). Чтобы лишний раз не волновать больного, Керн в присутствии лечащего врача ввел Емельянова в гипнотический сон. И через час специальная медицинская капсула доставила его в лабораторию Доктора Льва Керна в «Центре «Z».

Два ассистента положили Виктора на удобную водяную кровать, которая полностью повторила строение его тела. На голову надели сверхчувствительный сканер для исследования коры головного мозга, по форме он напоминал пластиковый обруч и был подключен беспроводной связью к экспериментальному аппарату визуализации. Через несколько минут в лаборатории появился и сам Лев Керн. Он внимательно посмотрел на Емельянова и очень властно произнес:

– Просыпайтесь.

Виктор моментально открыл глаза.

– Вы меня слышите? – спросил доктор.

– Да, – абсолютно отрешенно ответил Виктор.

– Я ваш друг, – сказал доктор и добавил, – скажите: «вы мой друг»!

– Вы мой друг.

– Я хочу вам помочь, – продолжил доктор.

– Вы хотите мне помочь.

– Вы должны мне рассказать, что вы видели во внутреннем дворе Михайловского замка, вы поняли меня, Виктор?

– Да, я вас понял, – ответил Емельянов.

– Я слушаю вас.

Виктор очень подробно рассказал обо всем, что видел в ночь с двадцать первого на двадцать второе июня во внутреннем дворе Михайловского замка. И светящиеся стены, и восемь лучей, исходившие из углов, и яркую вспышку, и таинственное исчезновение Михаила Русева. Когда Емельянов закончил, Керн спросил его:

– Это все?

– Да, – все также отрешенно ответил охранник.

– Спасибо, Виктор, сейчас закройте глаза и немного отдохните, – сказал Керн, после этих слов Емельянов сразу же закрыл глаза.

– Коллеги, – обратился Керн к своим ассистентам, – вам удалось записать нейронные колебание коры головного мозга нашего пациента?

– Да, полностью, – ответил один из ассистентов. – Для создания визуальной картинки этого будет вполне достаточно.

– Спасибо, – сказал Керн и обратился к Емельянову. – Виктор, откройте глаза, – охранник открыл глаза, и Лев Дмитриевич продолжил. – То, что вы мне сейчас рассказали – это был просто сон, вы поняли меня?

– Да, я понял вас, это был сон.

– Очень хорошо, но, чтобы этот сон больше не беспокоил вас, я сотру его из вашего сознания. Когда я скажу пять, вы навсегда его забудете. Один, два, три, четыре, пять, а теперь спать.

Емельянов закрыл глаза и заснул.

Виктора опять поместили в специальную медицинскую капсулу и отправили обратно в Клинику неврозов. Работа, которую проделал с ним Лев Керн, пошла ему на пользу, и уже через два дня Емельянова выписали из клиники.

***

Доктор Керн и его ассистенты почти двадцать часов работали над визуализацией переноса образов, оставшихся в памяти охранника Емельянова. В результате был смоделирован видеоряд того, что видел Виктор в момент исчезновения Михаила Русева. Когда все было готово, Лев Керн сообщил об этом профессору Холину.

– Хорошо, Лев Дмитриевич, завтра в одиннадцать пятнадцать жду вас в своем рабочем кабинете, – ответил Холин.

В назначенное время Керн вошел в кабинет профессора, они поздоровались и расположились в удобных эргономичных креслах, обтянутых белой кожей. Керн вытащил из кармана пиджака небольшой блестящий прямоугольник и нажал на маленькую красную кнопку, находившуюся в его центре. Перед учеными возник голографический экран размером три на два метра.

– Можно начинать? – спросил Керн.

– Да, пожалуйста, – ответил профессор.

На экране появилось то, что Виктор Емельянов видел из своей будки у Воскресенских ворот. Вначале от стен замка стало исходить голубое свечение, потом, вероятно, Виктор вышел из своего «убежища», возникли панорама внутреннего восьмигранного двора Михайловского замка и восемь лучей, которые сходились в центре, там, где стоял Михаил, и, наконец, яркая вспышка, и Русев исчезает.

– Это все? – спросил профессор.

– Да, – ответил Керн и выключил голографический экран.

– Интересно, очень интересно, – задумчиво сказал Холин. – Но я пока не могу найти объяснения этим событиям. Лев Дмитриевич, а что вы сами по этому поводу думаете?

– Я не знаю, я занимаюсь тайнами человеческого мозга. Квантовая физика и паранормальные явления не моя специализация, – улыбнувшись, ответил доктор Керн.

– Я понял вас, Лев Дмитриевич, спасибо.

Керн положил небольшой прямоугольник на рабочий стол профессора и вышел из кабинета. Холин несколько раз просмотрел предоставленные ему материалы, но понять природу случившего в Михайловском замке в ночь на двадцать второе июня так и не смог. Он подошел к окну своего кабинета, который находился на сто пятидесятом этаже здания «Центра «Z» и посмотрел на Санкт-Петербург.

«Можно было бы начать исследование этого явления со спектрального анализа лучей, – подумал профессор, – которые были направлены на сына Саши Русева перед его исчезновением, но это ничего не даст… То, что мне предоставил Керн, за что ему, правда, большое спасибо, это не видео-фиксация научного эксперимента, а художественная реконструкция произошедшего, по сути, это кино, и больше ничего не понятно».

И здесь Холин вспомнил одну из легенд Михайловского замка, согласно которой Император Павел Петрович после того, как стал Великим Магистром Мальтийского ордена, получил от Мальтийских рыцарей Священные реликвии, среди которых был некий предмет, который мог предсказывать будущее, перемещать своего владельца во времени и пространстве. И что этот предмет до сих пор хранится в подземных секретных лабиринтах Михайловского замка.

– Стоп! – вслух произнес профессор. – А если предположить, что Михайловский замок – это временной портал, нет, даже не временной, а пространственно-временной? Ведь внутренний двор замка по воле Императора Павла имеет форму восьмигранника, а число восемь – это символ бесконечности. Если моя гипотеза верна, то, возможно, в самом центре Санкт-Петербурга уже не одну сотню лет существует «черная дыра», никем не контролируемые пространственно-временные врата, а если контролируемые, то кем? Ведь было очень много случаев, когда люди встречались в Михайловском замке с некими субстанциями, которых потом называли приведениями, а если эти субстанции использовали замок, как пространственно-временной коридор? Если это так, то сын моего друга мог случайно, а может быть, по чей-то воле попасть в этот коридор и исчезнуть. Если этому не положить конец, или хотя бы не взять под контроль, то люди с территории Михайловского замка будут пропадать и в будущем. Хотя, возможно, это происходило и раньше, просто этому не придавали никакого значения.

В конце рабочего дня профессор Холин провел экстренное совещание и проинформировал руководителей «Центра «Z» о происшествии в Михайловском замке, продемонстрировал материалы, подготовленные Доктором Керном, и поделился своей гипотезой относительно пространственно-временного портала в замке.

По итогам совещания было принято решение: вначале, используя метод томографической геолокации тщательно просканировать пространство под Михайловским замком и примыкающую к нему территорию, ограниченную руслами рек Мойки, Фонтанки, а также Садовой и Инженерной улицами.

После томографического сканирования (его проводили с помощью летающего дрона с высоты триста пятьдесят метров) было установлено, что под внутренним двором Михайловского замка на глубине двадцати пяти метров находится не заполненное грунтом пространство в форме восьмиугольника, почти полностью повторяющее размеры двора. Специалисты, проводившие исследование, предположили, что это «Восьмигранный зал» высотой примерно шесть метров, потолок которого поддерживают восемь массивных колонн. Также были обнаружены фрагменты подземных ходов. Один из них шел к Инженерной улице – к заданию Кордегардии; второй – на противоположный берег Фонтанки; третий – к сооружению, которое к концу двадцать первого века, к сожалению, не сохранилось. С помощью сотрудников Русского музея были предприняты попытки найти вход из замка в таинственный подземный восьмигранник, но они, к сожалению, не увенчались успехом.

После окончания исследования руководители «Центра» собрались у Холина на совещании. Когда все были в сборе, к собравшимся обратился профессор:

– Уважаемые коллеги, – начал он, – вчера наша мобильная экспертная группа закончила томографическое сканирование Михайловского замка и пространства рядом с ним. И вот какие результаты были получены, – профессор включил голографический экран, на котором появился топографический план Михайловского замка и прилегающих к нему территорий. – Вот здесь, – Холин включил лазерную указку и показал на центральную часть двора замка, – на глубине двадцати пяти метров обнаружено огромное полое пространство, сопоставимое по своим размерам с размерами внутреннего двора замка, – на голографическом экране появилась объемная компьютерная модель «Восьмигранного зала». – Помимо этого обнаружены фрагменты подземных ходов, идущих от замка, – профессор лазерной указкой показал их на плане. – Правда, от времени они пришли в полную негодность и не представляют для нас никакого интереса.

Затем профессор рассказал руководителям «Центра «Z» о технических особенностях исследования Михайловского замка, после чего началось активное обсуждение.

Поступило предложение незамедлительно начать в центральной части двора Михайловского замка археологические раскопки. Но оно было отвергнуто профессором Холиным, он это мотивировал тем, что если его гипотеза верна, и пространственно-временной портал в замке существует, то воздействие на него извне может разрушить существующую энергетику «Восьмигранного зала», но не приведет к разгадке его тайны.