Kitobni o'qish: «Летяжесть»

© Текст. Инга Кузнецова, 2019

© Фото. Евгений Мохорёв, 2019

© Фото. Александр Воробьёв, 2019

© Фото. Екатерина Богданова, 2019

© Фото. Сергей Мшвилдадзе, 2019

© Оформление ООО «Издательство АСТ»

* * *

Летяжесть

Артериальное «А»

* * *

выходит смерть как девочка из комы

а жизнь искома

выходит жизнь под маскою софокла

и бьются стёкла

выходят конь в пальто и лошадь в джинсах

из дилижанса

выходит смех как пот и ужас горлом

и гаснет город

выходит текст по логике ошибки

в другое тело

выходит сад навстречу облетелый

иди и переделай

* * *

шум исчез но в воздухе остались

образы дыхания и дым

солнце в шелухе что твой физалис

метафизик физика эдем

синема намазывай на веки

каждая душа кароль буке

завязь тела только занавески

лепесток запутался в шнурке

здесь легко но не смогу обнять вас

электроны в этом не вольна

без остатка не делима на два

не война

* * *

если у вас

что-то осталось ко мне

торопитесь возлюбленные

листья мужчины цветы

ласточки книги пылящиеся на окне

лисы младенцы

женщины

с вашим «ты»

нежность обиды

солнечные лучи

поторапливайтесь просочиться

между ресниц

схлопнутых

раз возница

уже возник

на горизонте

его не мыслю

я правда тростник

* * *

я тёмный угорь памяти на дне

интеллигибель… гибельного моря

я это понимаю не вполне

но синева ведь тоже темнота

чудесна глубиною состоянья

я штрих черта не вижу ни черта

как странна математика миров

перетекает всё одно в другое

не ухватиться за чешуйки слов

но вот вода подсветка глубина

какая разница я линия ли рыба

я говорю я движусь и спасибо

* * *

кричу своё артериальное А

а думала что всё а думала что всё

тебе не обязательно отвечать своё синее Б

раз с лёгкостью впитываешься в тело

как лосьон

безумия

ты припорашиваешь мне лицо

точно пыль

точно синий снег

ты прихорашиваешь мне лицо

ты до́рог

ты это пыль дорог

что ни скажу всё будет правдой

всё будет так всё будет так

куда ни пойду

обрыв ли овраг ли цветущий луг

всё будет космоса праздничный фрак

бархатный мрак

* * *

скажу тебе как стрекоза

недальновидно стекловатно

фасетки вымочив в слезах

скажу приватно прикроватно

что всё бессмысленно нельзя

свидетель лампочка в сто ватт но

есть что-то лётное и за

есть что-то путное и вне

скажу тебе как муравей но

когда с другими наравне

потащишь смерть благоговейно

когда ты справишься вполне

я побегу узкоколейно

колено сбито тихо мне

скажу тебе как махаон

как чжуан-цзы что засыпает

как энтомолога флакон

как хаос мглы как мгла слепая

как лепота как суть любая

что проявляется сквозь сон

как звон который вышел вон

* * *

теплолюбивое растение звезда

теряет осенью багряный свой прикид

а теплокровное животное судьба

теряет почерк и под окнами стоит

и хладнокровный чей-то диплодок

идёт за дворником и тянет поводок

влаготочивое животное стыда

течёт как стёкла и дрожит как провода

оно без повода без просыпа без дна

оно начальное ничто и белизна

а теплокровное животное стоит

его обнюхивая думая подвид

и прихотливое растение судьбы

что из растресканной пробилось скорлупы

и неизвестная молекула любви

что кувыркается в растворе кислоты

и мудрый дворник и печальный диплодок

всё существует

я разрежу поводок

Музыка для сентября

1

напишу стихотворение

висящее на волоске

выбегающее из поля зрения

рассыпающееся в руке

такое же как я

блошиный рынок «я»

в твоей руке

все объекты здесь рассыпаются

не могу быть с тобой

не могу быть тобой

узколиственная труха меж пальцев

длинные волосы

голос

гобой

2

выращиваю белый цветок

чёрной меланхолии

белый ветер

чёрная земля

научите как превращать

буквы в молчанье

линии в промежутки

тень в человека

3

когда с моей шеи

сорвались и канули

застывшие в солнце

времена

со всей высоты

спешащей беспомощности

подбирала осколки

в траве

главное в них

беспечность инклюзов

никому уже

не найти

всё остальное

можно понять

можно подняться

и в путь

4

чёрная меланхолия

прокатывается под веками

кожею ворсяной

не говори со мной

чёрная меланхолия

жирная как земля

под гусеницами трактора

ржавеющего у тракта

чёрная гусеница

свёрнутая как луна

каждая сторона

обратная сторона

5

глупые птенцы живущие в сердце

не успели вылететь

стучатся клювами в прутья

что-то там пищат

это

праздничная аритмия

чем кормить их не знаю

бабочки вымерли

белые тени

ложатся в жирную землю

всюду

пыльца препинания

на бегу

запятые вдыхаю

Летяжесть

1. Каждый охотник

* * *

и что-то вдруг прозрачно промелькнёт

и станет может быть понятно

как фельдшер-солнце льёт нежнейший йод

на белое на память пятна

пока мы в фокусе в сиреневом поту

бледнеем в тюрьмах застеклённых

у ящерки традиции во рту

уже молчит сверчок влюблённых

когда я растеряюсь как линней

в садах висячих трансценденций

достань мне с полки тело подлинней

и помоги одеться

2. Сердце-батут

* * *

когда кончики волос

ветер развернул к тебе

фикусовые свидетели

прежних любитв увяли

саксофонист

попробовал на трубе

а шпион не заметив знака

задумался о провале

когда кончики волос

взлетели к твоей щеке

шорох стал порохом

сырость вошла как рысь

время в предметы

а запах и вкус и риск

стали железом

как браунинг в я-

щике

* * *

кто иглокожен а кто освежёван тут

не разберёшь когда сердце твое батут

тело подброшено что же жукам трудней

с позвоночником плоским который совсем извне

мы же подпрыгнув почувствуем стержень есть

танцы мои гоу-гоу у позвонков

знай а начнется «апокалипсис здесь»

ложу бронируют по звонку

3. Съёмка без штатива

* * *

что мне делать

возможно бергсона перечитать

всё равно не могу другое не о воде

этот лиственный ливень времени вслух с листа

трудно

но мне всегда

а тебе везде

лето колеблется видя разлом в коре

кто-то бокал безвременья

я же дождь

вот почему тебе застревающем вре-

менно на неизбежном

так чужд бубнёж

длительности о витальном

когда когда

временно за зрачками стоит вода

речитативом

прением тупика

съёмкою без штатива

без ночника

* * *

что я могу рассказать тебе не выходя

из комнаты

что с гераклитом в сезон дождя

дырявый

я размышляю о глупости невозврата

в тело

о тяжести бреда

о нежности брата

об уксусе нежности

о змеевидном укусе

двуточечном

крови

чернеющей в длинном сосуде

близнец

это даже не обращённое внутрь

зренье

не память сплошная возможных утр

наших

а просто загадочная слепота

слепок последствий зательный

пунктир запредела

брат мой

не видно здесь ни черта

в том-то и дело

красное скапливается в уголках

рваного рта

птица летящая косо

вот что вижу в кромешном

смычок с ненатянутым волосом

мучает виолончелью

эта печать колёс жирна и

эта печаль колёс и

корень сосны о который споткнёшься

всё

брат-книгоноша

4. Нет будущего

* * *

запелёнутая с ног до головы

в ткань твоего отчуждения что для всех

смотрю со слабой улыбкой на этот кокон похожий на гипс

сквозь веки и струпья листвы

есть такие аллеи куда идти

захватывающе страшно потому как искривлено

риманово пространство во всех направленьях но мне

всё равно

статуя без рук и почти без ног

гуттаперчевая битая падающая изнутри

я плыву по венозным прожилкам антикаррарским смотри

перетаптываюсь снаружи

по миллиметру сдвигаясь к тебе

* * *

независимо от того

говоришь ты со мной или нет

мною выгнутой и прижатой

к небу

зазубно межмирно

ты говоришься

неужели ты спросишь

бесконечному космосу так нужны

свидетельства со стороны

я не знаю

я разрабатываюсь как язык

с короткой уздечкой

но нет ничего невозможного

я знаю что в твёрдом мне надо ещё

утвердиться

а в нежном ещё

распластаться раскрыться растечься

мне нужно естественней всех медитаций

стать

в крайнем случае жилку подрежешь

* * *

ты говорил

что у нас с тобою нет будущего

ел мой рот и говорил

что у нас нет будущего

подбородок

свежевала твоя щетина

да у нас нет будущего

мы были как зяблик и зимородок

и у нас нет будущего

как бесконечно тянулась меж пальцев твоих моя прядь

но у нас нет будущего

я прошу тебя будь таким странным и впредь

а у нас нет будущего

прядь которую ты поправлял и глядел на свечение лба

с такой кротостью силы

а у нас нет будущего

говорил ты всё верно не суть а судьба

да у нас нет будущего

как близко

был безумный твой глаз с темнотой до белка

нет у нас нет будущего

как ты прав эти наносекунды века

а у нас нет будущего

глупо у нас нет прошлого

дико у нас нет будущего

ни у кого нет будущего

будущее фейк

5. Тёмное стекло

* * *

средневековье

у нас под ногтями

мы его вычищаем специальными щётками

но бесполезно

средневековье

у тебя под языком

перекладываем ко мне

и обратно

из средневековья

сплетён мой пояс неверности

средневековьем

подкованы наши лошади

прячущиеся под капотом

средневековье

в сумке твоей подмётной

средневековье

в крупинке соли

свёрнутое прозрачно

средневековье

в темноте полов

в бессоннице

в дубовом запахе

в каждой ране

нанесённой чем-то ручным

и локальным

в каждой трате

абсолютной

в каждом движении

выдуманном стеклодувом

средневековье

редких надежд

витражи удивленья

* * *

если средневековье

ближе чем кажется

если ты возишь его в нагрудном кармане

если в паспорте у тебя

средневековая виза

ты поймёшь

о чём я

снимая мне обувь

ты узнаешь что замша

задубела от соли и смысла

по которым ходила

что сбились подошвы

о краешки моря ли горя

расшнуровывая мне платье

ты поймёшь что такое пена

как бьётся в сетях

узкобёдрая рыба

если вдохнёшь

запах волос то узнаешь

что пустоши необъяснимы

мы будем стоять под деревьями

будем валяться в полях

будем прощаться у камня

десять столетий

я обещаю

* * *

прямохождение

нарушено

уходит день но я

по-прежнему

в башне из донышек-горлышек

от старых сосудов

в три погибели

теряю рассудок

плету рубашку

из волос своих мокрых

приедешь

на стёртую спину

надену

охрана твоя излишня

я здесь

и занозу не выну

качели

из плюща что ползёт по стене

раскачиваются

безнадёжно

ветер крепчает и рвётся ко мне

но видятся мне

лунки с водой

от копыт твоей лошади

что темнеют на охре

* * *

мы пропустили

развилку

средневековые улицы

так грязны

идёшь позвякивая успехами

вычищенное оружие

напоминает тебе о себе

уколом в самое сердце

конечно укол

вполне виртуален

к твоим сапогам

из тиснёной кожи

пристали хвоинки

а я

в деревянных башмаках

(каблуки стучат)

бегу параллельною улицей

купить немного муки

засматриваюсь на лютню

в окне соседней лавки

засматриваюсь на изгородь

увитую пурпурным уже плющом

засматриваюсь на солнце

засматриваюсь на облако

монетка моя выкатывается

в ладонь бродяги

и ты идёшь

где-то линии пересекаются

улицы сходятся

но со сдвигом

ты ввязался уже в передрягу

а я всё смотрю

на облако

в облике воина

* * *

когда я не вижу твоих огней

на той стороне реки

я думаю дело в мерцающей мне

все зрители светляки

и мир то теряется то искрит

то гаснет устав кричать

все вещи рассыпанная печать

бессонница как санскрит

и мне ли её и тебя понимать

и мне ли просить взаймы

и мне ли ресницами поднимать

уровень тьмы

6. Плоская пуговица

* * *

мы стояли в какой-то панковской подворотне

и я крутила плоскую пуговицу

твоего пиджака

такого клетчатого что он казался мне

расписанием дней

я клонила лицо к укреплённому ватой плечу

и крутила пуговицу

она была как щит

от всех невзгод от которых ты бы меня

может быть не сберёг

и всё кружилось

детская площадка

с облупленною каруселью

скамейки встроенные шатко

среди развалин и расселин

кружилось время и часы

секундомеры светотени

кружились ласточки и псы

прожилки медленных растений

и ленты изначальной тьмы

раскручивались и дрожали

на пуговице этой мы

всё и держали

* * *

проснулась ночью от ужаса

не понимая

кто я и где я

и на каком мы свете

с болью в сердце и со стиснутыми кулаками

как немая

как потерянная идея

как не моя не твоя

вышедшая из тела

и ни к кому не вышедшая идея

заблудившаяся меж мирами

между рамами

бьюсь крапивницей

не долетела

душно душно

оранжево пыльца ложится

– веки твои стеклянны двустворчатый кокон —

на твой сон крещендо

сепия твой хрусталик

не распахивай окон

* * *

страшно сорваться мне с такой высоты

слишком высокое я заняла число

кто мне позволил

слог ударный в стылом «мосты»

или сама по себе выгнутость слов

я уходила и раньше в такие тоннели что

не выбираются из

загораживая обзор

волглое лето твоё промокаемое пальто

не запахивается

лишь подчёркивает абсурд

температура тела ещё пока

измерима но мутирующая рука

не попадает по клавишам

размягчаясь

до плавника

7. Сигнал непрерывного взлёта

* * *

это похоже

на авангардный концерт для скрипки и чего-то там ещё

сначала я солирую

а потом вступает твой оркестр

все инструменты используются необычно

я замолкаю

и в конце концов звучит один треугольник

ты бы использовал и квадратуру круга

но ты молчишь о ней

она звенит по умолчанию

мороз по коже

у каждого слушателя стоящего за плечом

если они идут по пляжу в руках не песок у них а кристаллы соли

оркестр – оборотная сторона костра

облачно

замок

это уже даже не дольник

но и не верлибр

и друг у друга

мы учимся разному невозможному

когда возможно отчаянье

* * *

жертвоприношение

не так жестоко

как мне казалось в детстве

джаз пожалуй

не так необязателен

как мне казалось в юности

для того

чтобы перейти в другого

нужно сначала совершить добровольное

аутожертвоприношение

положить отрезанную голову

на ноты Баха

вспомнить о партии

несмыкающихся связок

внесмычковой

ю-тьюб закрыт

но фантомная музыка

ещё звучит

* * *

сколько б этот бетховен

ни говорил о судьбе

ничего не понятно

то что кажется звуком

отзвуком смысла тебе

для меня только пятна

путешествие это

почти что сухая вина

по столам проливая

всё что могли бы

поднять со стеклянного дня

эпизодом карвая

перемещаясь

по внутренним площадям

оседая по стенкам

мы прослушаем глухо

каждый другого щадя

думая об оттенках

* * *

сигнал непрерывного взлёта у зябликов

звучит как быстрое рассечение воздуха

портновскими ножницами

to be or not to be

звучит как серия маленьких поцелуев

за ухом

бытие мимолётно

бабочки не моргают

я не могу всё это соединить

в предустановленную гармонию

я не могу всё это соединить

в силлабо-тонику

это нечестно

мы надорвали воздух

шёлк коммуникации

характерный треск

8. Замша и дым

* * *

это волнение сумерек

запах сладкой травы

ветер летящий умер как

всадник без головы

лето ты слепок с небыли

мучаешь красотой

сна ли тоски ли неба ли

я тут как раз никто

* * *

мне снился сон во сне и мой сурок со мною

мне снилась сырость мглы и лепестки весною

мне снился в тексте текст звучал он за спиною

пока тот текст звучал а сердце разрывало

вперёд бежала я сбивая одеяло

всех комковатых мышц откинув одеяло

пока звучала речь летели мне навстречу

и зяблики и дни и рокеры по встречной

и пешеходы тьмы в одежде безупречной

пока бежала я прозрачно разверзаясь

в меня входило всё и набухала завязь

как опухоль миров как благородства зависть

о счастье на свету я думала исчезну

пока тот текст во мне звучит всё будет честно

прозрачно истекать во всех так будет честно

* * *

ты стоял

на такой упругой нитке

натянутой между двух

заострённых игл

продетой в крошечные отверстия

что она казалась волосом

может быть

она и была моим волосом

или голосом

ты стоял

и справа от тебя клубились миры

и слева от тебя клубились

тебе

нужно было сделать только шаг

пройти от уха и до уха

стать услышанным

пройти по-над бездной

молчания

неужели ты думаешь

что я бы тебя не удержала

когда бы ты начал падать

а волос

а голос

пружинить

* * *

ночь

это звуков очешник

замша и гарь

бархат и дым

удивительна листьев прорезка

щедрость теней

о сколько хотим

сколько смежений у век

столько мечется рук

вскрывается рек

ни на кого этот мир не обрёк

никого

и не бросишь упрёк

замша и дым

бархат и гарь

оптика фокус фонарь

я собираю

в тело без дна

всё что увижу до нас

9. Счастлива выбежать

* * *

почему бы мне

не отказаться от своей сущности

и не стать тобой

давай попробуем

может быть

у меня и это получится

тогда у тебя

появятся

дополнительные силы

дополнительные мышцы

дополнительные органы

например половые

(а что тут такого)

дополнительные крылья

дополнительная смерть

дополнительное безумие

* * *

счастлива выбежать

уколоться булавочной гордостью галстука

собраться на кончике алой каплей

захлебнуться в самой себе

окрасив твоих ангелов

собравшихся поговорить

ну и что

пусти

рубашки я не испачкаю

красноволосые ангелы обсуждают рассвет

закрывают тему закатом

* * *

хотела снять голову

и забыть в метро

жалко было волос

что мели́ когда-то

улицы мира

хотела снять голову

и повесить в прихожей

как цилиндр

с такими маленькими полями

что из-под них

ничего не увидишь

хотела снять голову

и поставить на стол

как бутылку

в которой вино

свернулось трубочкой

края пожелтели

острова не найдены

10. На грубом свету

* * *

я стеклянный борец с энтропией

за душой у меня число пи

не поможет твоя терапия

не глупи

сколько пятен и звуков и запахов

бьются в жилке смешной у виска

затяну-ка свой шёлковый аховый

этот женственный мозг и пока

всё равно ничего не показано

в этом снильме отсутствует жанр

что ж так дикий артхаус заразен а

как пожар

* * *

кровь запеклась в уголках воспалённого рта

пробовала томатную пасту

ноосферату жертва твоя не чиста

собиралась пропасть

все мыслеформы гаснут на грубом свету

надо успеть

переместить независимости черту

пёс или спесь

кто-то ли что-то спугнёт

утро дымит

ты чёрно-белое фото в ванночке дня

всё проявляется

тикающий динамит

вставлен в меня

11. Тело-валежник

* * *

волны в сердце

а тело уже валежник

друг-бессонница

ты бессовестным лесорубом

обрубаешь руки и ноги

сквозь всё что грубо

молчанья подснежник

надо ли знать

всю правду когда слоями

за мазком пуантель

осыпается вся картина

ночи паранормальны

дни паранояльны

это не может быть долго

как ни крути но

нет ничего смелей

ничего абсурдней

боли фантома

радости абстинента

только крыса

не покидает судно

видевшее континенты

* * *

всё вышло из дождя и всё вернётся в дождь

и есть ли ещё что-то

к чему ты так мучительно идёшь

дождь и зевота

всё вышло из воды и всё вернётся под

мерцающие воды

когда опять мелькнёт реальности испод

не сдерживай зевоты

вот рыба дня вот рыба полусна

вот рыба полуяви

вода нас держит на плаву одна

не рыба я ли

12. Служба спасения символов

* * *

сполохи автомобильных огней

длинно под веками

жизнь пунктирна

воображение

непрерывно

тело сжимается

стиснуто ржавыми знаками

речь дискретна

а плавная нежность

противоправна

быть и не быть просто выдох и вдох

как обучение

правде без сна

сну без морганья

зренью без пауз

служба спасения символов я

не имеет значения

твой страховочный

полис

мой страховочный

пояс

* * *

я нашла

все потерянные кольца

все забытые иллюзии

все карнавальные костюмы

все очки с выбитыми стёклами

с отломанными дужками

такие полупенсне

но дужки

так и не нашла

я нашла

все недописанные книги

все донышки и горлышки амфор

все затонувшие корабли

все тополиные катышки

весь прошлогодний снег

все пятилистники сирени

но лекарств от времени

так и не нашла

я нашла

все необходимые слова

все необходимые жесты

всё необходимое молчанье

всю оголтелую решимость

всю отчаянную храбрость

всю растраченную нежность

но убедительного аргумента

так и не нашла

* * *

благодаря тебе

я научилась говорить обо всём

и никто меня не заденет

потому что прежде чем это случится

я об этом скажу

сама

о своей уязвимости

в которой бесконечность

благодаря тебе

я научилась не бояться

не спрессованных высказываний

потому что когда тебе делают

непрямой массаж сердца

упрямые звёзды

нужно только дышать

и больше ничего

благодаря тебе

я окончательно усомнилась в том

что я человек

и это мне интересно

пока

а кто я

не так уж и важно

я в огненном лифте

катаюсь вверх-вниз

благодаря тебе

я могу сказать

не так называемая любовь

не роза упала на лапу азора

а любовь

ну и что

я могу позволить себе

вот так прямо сказать

любовь

13. Выставки ржавого лета

* * *

смотрю на свои синяки

может это от валенок

в которых я поднималась на твою

ледяную гору

на обратном пути

они били меня под коленями

падала и скользила

это я ещё помню

может быть

они остались от тех верёвок

которыми ты меня связывал

чтобы не убежала а впрочем

чтобы как будто хочу убежать

и не могу

а я и так не могу

но ты прав не чулки а силки

может быть

они остались от шёлковых слов

от резких взглядов

ведь так бывает

кто-то только посмотрит

на длинное чужое нежное

и останется

пурпурная полоса

синяя полоса

чёрная полоса

* * *

пустоши

вереск стекла

выставки ржавого лета

этой лестницей

нужно спускаться поосторожней

если бы я могла

я бы как фура где-то

шла

пыльнопустопорожне

но нельзя

я стою в окне не дыша вовне

я сейчас

что-то из фурнитуры мира

если всё правда

если ты был во мне

оставайся

молекулой нашатыря

прямотой эфира

* * *

какая дикая тоска

сжимает счастливое сердце

майкой унисекс

сирена

звучит в терцию

таков интервал

расстояние до мелодии

за ритмическим рисунком которой

следят со «скорой»

движущейся параллельно

с мигалкой на всех скоростях

запаздывающей на пару аллей но

ведь впереди всегда риск

а позади страх

где-то по третьей линии

бронированный джип киллера

читающего генри миллера

как стрелять

только прицелится

и дёрнется лук

и опустятся руки

пробка

* * *

ты разорвал мне платье

и приложил лёд

ты разорвал мне тело

и наложил швы

ты разорвал мне сердце

и наложил запрет

ты разорвал мне воздух

и шестируко звенишь

ты разорвал обложку

и идёшь гулять

ты разорвал мне фразу

и идёшь как дым

ты разорвал мне букву

но я с тобой

ты разорвал всё сущее

кроме меня

* * *

я не знаю

сколько я смогу держать всю эту остроту

моей кислородной подушки

хватает на девять минут

достаточно для написания маленького стихотворения

а что там есть за пределами

неизвестно

задача выжить совсем не стоит

это оказывается

вовсе не обязательно

если ты подойдёшь ко мне на восьмой минуте

я успею

сделать искусственное дыхание

тебе