Kitobni o'qish: «Книга Числа из Торы»

Книга Чисел – это своего рода свод руководящих наставлений для Израиля в его постсинайский период. Наставления касались трех сфер: 1) порядка, которому народу надо было следовать при передвижении его через пустыню; 2) того, как следовало действовать священникам и левитам в условиях постоянного передвижения народа; в) того, как должны были евреи готовиться к завоеванию Ханаана и к оседлому существованию на завоеванной территории.

В повествовательных разделах, которые в Числах преобладают, рассказывается об успехах и неудачах Божьего народа по мере того, как он согласовывал или нет свое поведение и действия с требованиями Бога.

Тот факт, что книга охватывает почти 40-летний период (с момента, когда был дан закон на Синае, до событий, положивших начало завоеванию земли Ханаанской) указывает на ее исторический характер. Однако Числа, как и другие книги Торы, больше чем историческая летопись, ибо исторические события в этой книге излагаются с определенной целью: рассказать о том, чего ожидал Господь от Израиля, и как отвечал Израиль на эти ожидания.

В Числах немного говорится о законах и правилах, составивших основу иудаизма, поэтому коротко коснемся лишь тех тем, которые не отражены в других книгах Пятикнижия.

Закон о назорействе (6:1-21)

Священническое, левитское, служение было исключительно привилегией тех, кто принадлежал к племени Левия, но здесь Господь вводит закон, который позволял любым мужчине или женщине Израиля, пожелавшим этого, по обету, данному Господу, посвятить себя служению Ему на какой-то период времени.

Иногда такие обеты давались родителями от имени их детей, как это было в случае с Самуилом (1 Цар. 1:11), но обычно взрослый человек посредством обета сам добровольно посвящал себя Господу. Тот, кто принимал такое решение, назывался назореем (от назар – «посвящать»). Все время, пока длилось его назорейство, человек должен был воздерживаться от вина и крепкого напитка, прошедших стадию брожения, а также от винограда и всего, что производилось из него. Он не должен был брить головы своей и не должен был касаться мертвого тела. Любое из вышеупомянутых действий нарушило бы данный им обет, символом которого служили длинные волосы назорея. Если же невзначай он оказывался рядом с телом усопшего, то подлежал длительной церемонии очищения, в процессе которой ему следовало остричь голову на седьмой день, а на восьмой день – принести в жертву двух горлиц, или двух голубей – одну птицу за грех, а другую – во всесожжение. Только после этого он мог возобновить свое назорейство.

Когда исполнятся дни назорейства его, он должен был привести в скинию однолетнего агнца во всесожжение, однолетнюю агницу (овечку) в жертву за грех и овна без порока в жертву мирную. Всему этому сопутствовали хлебные приношения и возлияния (корзина опресноков из пшеничной муки, помазанных елеем (маслом) и хлебов, испеченных с елеем). Без этого не могло произойти официального завершения назорейского посвящения.

Жертва за грех предназначалась для очищения от невольных грехов, совершенных в период назорейства. Всесожжение символизировало полное подчинение себя Господу. А мирная жертва должна была свидетельствовать о том, что назорей и Господь пребывают в отношениях полной гармонии.

После завершения назорейского посвящения назорею следовало остричь свои волосы и бросить их на огонь жертвенника под мирной жертвой. Вероятно, акт «принесения волос» символизировал посвящение назореем всего своего опыта Господу. Для посвящающего он символизировал благословения Того, от Которого исходят все благословения.

Священник на завершающем этапе должен был принести в мирную жертву овна, затем по возложении отборных частей овна и хлебного приношения на руки назорею – предложить мясо и хлеб Господу. Приношение потрясания означало, что все это являлось жертвой Господу и Его слуге-священнику, так что пищу делили между собой священник и жертвователь. После этого назорей снова мог пить вино и делать какие-то другие вещи, запрещенные для него в период действия обета.