Kitobni o'qish: «КАЗЯ_LIFE. Хроники собачьего счастья»
О КАЗЕ
Казя стал Казей не сразу. Сначала он был просто кутенком – одним из семи, родившихся в виде подарка под новогоднюю елку. Потом за пару месяцев немного вырос, и его уже можно было называть щенком.
Когда Папа, Мама и Маша выбирали четвероного друга и увидели Казю безмятежно спящим на подушке с заначенным куском колбасы в пасти, в то время как остальные щенки играли с искусственной косточкой на полу, Маша сказала: «Этот – наш!».
Об имени для щенка было много споров и дискуссий. Бабушка с Дедушкой в безрезультатных поисках перерыли Большую Энциклопедию всех времен и народов, поругались и не разговаривали целых два дня. А Папа так глубоко задумался по этому поводу, что когда ему позвонил директор одного очень важного предприятия, Папа назвал его Тузиком. И вообще, первые находки были так же далеки от того, на чем остановились в итоге, как, скажем, звучное имя Навуходоносор от Фердыщенко.
Что означает имя Казя? Да то же самое, что и Владимир или Тимур. Только Казя еще не успел так прославиться, как Владимир Красное Солнышко или завоеватель Тимур. И слава Богу, говорит Мама. Правда, Папа иногда в особо торжественных случаях или наоборот, когда Казя сильно провинится, называет его Казимиром. Но все же Казя – это полное или, как говорят математики, «необходимое и достаточное» имя нашего героя. 
Имена всех персонажей книги, естественно, вымышленные и не имеют ничего общего с именами реально существующих людей. Если кто-то кого-то вам напомнит – это простое совпадение.
Что касается Казиной породы, вопрос останется за пределами книжки –фантазируйте вволю. А вместо иллюстраций хорошо бы оставить пустые страницы – и рисуйте, кто что хочет!
Но согласитесь – что за книжка без картинок? Полная чепуха! Сам бы не стал читать ни при каких условиях! Поэтому все должно быть как у людей – с кучей картинок.
И ОЧЕНЬ ХОЧЕТСЯ, ЧТОБЫ ВАМ ПОНРАВИЛОСЬ!
КАЗЯ И ЗИМА
«Думаете легко быть маленьким, не доставать до стола и даже до стула и всему-всему учиться? Что, забыли? Совсем или напрочь? А если, вдобавок, нет рук и умеешь только скулить и гавкать? Когда еще мои глаза станут такими умными, что все будут смотреть в них и все понимать. Наверное, тогда уже и помирать пора!»
Но Казя не унывал: делал лужи и кучки в неположенных местах, грыз тапки и зонтики, рвал обивку кресел, много ел и еще больше спал.
Поскольку Маша факультативно изучала французский язык, малая нужда в переводе звучала «пурлипти», а большая – «пурлигрант».
Только и было слышно: «А кто это сделал пурлипти на Папины ботинки?» Бледный от ярости Папа, размахивая свежеорошенным эксклюзивным мокасином то ли от Торчиллини, то ли от Педретти, требовал немедленной расправы над виновником. Или наступал на Казину «противопехотную мину» и, глядя на прилипший к ноге результат Казиных усилий, срывающимся голосом спрашивал:
– Что это?
– Пурлигрант, Папочка, – невинным голоском отвечала Маша.
– Это пурликилограмм или даже пурлитонна, – ревел не обученный французскому Папа. – У нас щенок или боров на откорм?
В бой вступала Бабушка.
– Ты себя вспомни в его возрасте! – и старушка с воодушевлением начинала пересчитывать Папины подвиги с рождения до наших дней.
Маша с неподдельным интересом слушала, открывая новые грани таланта своего отца.
Папа в отчаянии махал рукой и, прыгая на одной ноге, переодевал носки и искал другие туфли. А если по пути обо что-нибудь спотыкался и дальше добирался на четвереньках, то практически ничем не отличался от собаки, полаивая и порыкивая на ходу.
Наконец, в феврале – месяце самых лютых морозов, поземки и русской буржуазной революции – Казя впервые познакомился с окружающей средой.
Подобно председателю Временного правительства России образца 1917 года г-ну Керенскому, бежавшему из восставшего Петрограда в женском платье, Казя был надежно завернут в Машину детскую цигейковую шубку. Из шубы торчала одна сморкалка. И уж она крутилась и вынюхивала зимние ароматы! Что там какой-то радар! Зимняя Родина встретила Казю по-блоковски: ветер, ветер на всем белом свете! Казе-то что, он в шкуре и в шубе. А вот у дурочки Маши, фасонившей в демисезонной куртяшке, зубы отчетливо выбивали тарантеллу. Поэтому первое свидание с природой получилось коротким и невнятным.
Но Казя не унывал. Во-первых, когда о чем-то не знаешь, этого и не хочется. Так, например, большинство советских людей не пробовало киви, и сто лет этот экзотический фрукт был им не нужен! А во-вторых, за первым свиданием последовали второе, третье и так далее, быстро переросшие в крепкую любовь Кази к родной природе.
О, эта русская зима! Собаки и иностранцы просто сходят с ума от наших морозов, обилия снега и пьянящего воздуха. Иноземцы спасаются водкой, а собакам и так хорошо, лишь бы кормили.
К концу февраля Казя стал совершенно меховым и страшно привлекательным. На улице к нему вечно приставали – то малышня, то собаколюбивые прохожие. Попробуй оближи их всех – язык сотрешь! Но Казя справлялся «на отлично»!
А русские зимние забавы? Катанье с гор на заднем месте до полного его обледенения, коллективное барахтанье в снегу до частичного отмерзания уязвимых человеческих конечностей. А потом нужно всех спасать, лизать, греть своим мохнатым телом!
Собственно, первая зима пришлась на Казино самое раннее детство, вроде младшей ясельной группы детского садика. И приключения были тоже ясельные, сюсюкальные. Они не вполне соответствовали могучему авантюристскому духу Кази и его семьи. Впереди его ждут битвы с котами, безумные гонки на суперкарах, схватки характеров и многое другое.
Переверните страницу, заходите, и Казя обнимет вас своими передними, стоя на задних,
ЖАРКО И ПРЕДАННО ДЫША В ЛИЦО!
КАЗЯ И БОСОНОЖКИ
Казя проснулся от громкого бурчания в животе. Растущий Казин организм властно требовал еды. И конечно, сразу же ужасно захотелось выйти во двор подышать свежим воздухом и сделать кое-какие делишки. А было еще слишком рано и для завтрака и для прогулки. Ожесточенное чесание левого уха помогло слабо. Лаять было нельзя. Казя в полном отчаянии плюхнулся на подстилку и накрыл ушами глаза. Как назло в голову лезли неподходящие мысли. Вот приезжает Бабушка и с порога дает Казе вкусную косточку. (Слюни закапали с удвоенной силой.) Вот сонная Маша роняет с вилки сочную котлетину, и Казя в броске глотает ее, как крокодил попугая. (В животе червячок, которого Казя успешно морил всю свою сознательную и бессознательную жизнь, превратился в анаконду и собрался съесть самого Казю с изнанки заживо!)
Вот уронили пакет с молоком и Казя с утробным хлюпаньем засасывает с пола его содержимое как водоворот истории – древние цивилизации. (Со страшной силой захотелось во дворик к любимому столбику!!!)
В этот трагический момент в Казину левую ноздрю вползла струйка дивного аромата. Недоверчиво чихнув и подняв правое ухо, он стал фильтровать воздух и одновременно ползти к источнику запаха.
О, добрые собачьи боги! Вы послали не верящему в свое счастье маленькому Казе новую Машину босоножку. Как она пахла кожей, улицей и любимой Машей! Всхлипнув от вожделения, Казя безрассудно впился в туфлю.
Конечно, всем известно, что никому нельзя без спроса жевать даже тапки, а не то что новые босоножки. Но что поделать – как пишут в детективах: она оказалась в ненужном месте в неподходящее время.
Забыв о своих проблемах, Казя вдумчиво и с расстановкой жевал остро модное итальянское изделие. Бывают в жизни прекрасные мгновения! И Казя использовал все свои 62 минуты безраздельного и запредельного счастья на полную катушку! Он блаженствовал, когда встала Мама. Он с треском вырвал ремешок с застежкой, когда Маша как лунатик чистила зубы и давилась завтраком. Он расправился со стелькой, выплюнул супинатор и обгладывал каблук, когда свеженакрашенная и, как всегда, опаздывающая Маша плюхнулась на банкетку, надела одну босоножку и потянулась за второй.
Иногда говорят: «Закрой рот, ворона залетит!» Но это не наш случай: Машина отвисшая челюсть с отчетливым стуком ударилась о правое колено, и в открывшийся проем вполне могли въехать паровоз, Карлик Нос и Дед Мороз с оленями и подарками. Подарков никто не видел, а вот паровоз услышали все.
Как он гудел, как он ревел! В Машином исполнении. Не зря она собиралась стать звездой российской эстрады! Да что там: наверное, так кричат не звезды, а целые созвездия или даже галактики!
В общем, когда Казя очнулся, он уже был под диваном, напрудив по полной программе. Вернее, по двойной норме.
Маша к тому времени уже не ревела, а просто рыдала над босоножками. Все бегали из угла в угол, Папа рычал что-то жизнеутверждающее, а Казя вспоминал подходящие к случаю военно-морские заповеди.
Угадайте с одного раза: откуда маленькие собачки узнают такие премудрости? Правильно: от военно-морских дедушек. Если их знаешь, то в случае чего эти поговорки всплывают как подводные лодки в степях Украины и помогают всем подряд.
Главная звучит так: в суматохе не теряйся, суйся куда попало. А вторая или третья (Казя умел уверенно считать только до одного: сосчитал – съел, теперь считай до следующего одного!) была такая: поближе к камбузу, подальше от начальства.
Казя без раздумий выбрал эту и побежал на кухню. Мама уже положила ему утренней вкуснятины, и противный червяк в животе был заморен наповал.
А события в прихожей тем временем приобретали нешуточный разворот. Вы, конечно, знаете, что ураганы, тайфуны и смерчи называют женскими именами? Даже был такой фильм: «Назовите ураган Марией». Так вот этот самый ураган, набирая обороты, приближался к кухне, сметая все на своем пути.
Как тут было не вспомнить главную заповедь? И Казя огородами пробрался в Машину комнату под письменный стол, где его никто не нашел.
А ВЕЧЕРОМ БЫЛА УЖЕ СОВСЕМ ДРУГАЯ ИСТОРИЯ.
КАЗЯ И ЗОЛОТОЙ. ЭПИЗОД ПЕРВЫЙ
Золотой – это кот. Вернее, здоровенный персидский котяра. Он является приходящим членом семьи. Точнее, его приносят друзья Папы и Мамы – дядя Витя и тетя Галя, когда уезжают по делам или в отпуск. А поскольку они страшно деловые и туристические, то Золотой добрые полгода проводит в гостях в Казиной семье. Что это за полгода для Кази – не передать словами!
Все начинается с торжественного въезда Золотого в квартиру. Сначала вносят лукошко размером с небольшую комнату, в котором Его Превосходительство спит. Затем столовый прибор на шесть персон, с которого Его Милость кушает. Потом плошку, в которую Его Светлость какает. И, наконец, развалившись на дяде Витиной шее, во всей своей красе появляется Само Его Величество: Пожиратель мяса, Гроза занавесок, Тиран маленьких собачек и прочая, и прочая, и прочая.
Обитатели квартиры, содрогнувшись всем естеством, растягивая губы в жалких улыбках, встречают Коварного Деспота. А тот, озирая окрестности взором Создателя всего сущего, обращает на них внимания меньше, чем султан на галерных рабов.
Лишь в одном случае зрачки Золотого в страхе расширяются и толстое тело вздрагивает – когда он видит Дедушку. Нет, не забыть мощного пинка, полета и точного попадания головой в пианино после инцидента с Дедовым тапком! Останется в веках меткий бросок толстой книгой по пятой точке при попытке пометить дверь! Не сотрутся из памяти и два часа в морозильнике после неоднократной поимки на месте преступления – при хищении продуктов из холодильника!
Дед с доброй ленинской улыбкой поверх очков взглянул на котяру и сказал:
– Какие люди! Сколько лет, сколько зим!
У Золотого непроизвольно вздыбилась шерсть на холке и вырвалось сдавленное шипение. Но он немедленно восстановил царственный вид и вместе с шеей хозяина поплыл в гостиную.
– Мы ненадолго, в Египет, поплавать в аквариуме,– энергично заявил дядя Витя и попылил к дивану, расставляя по пути золотовское добро.
– У-ф-ф, как я устал! – бодро начал дядя, и потек бесконечный разговор о работе. Затем традиционное чаепитие с подтянувшейся тетей Галей, трогательное прощание с Золотым: «Как же ты без нас, бедная киска!», легкое слезотечение, чмок-чмок, пока!
Золотой начал традиционный обход квартиры с кухни.
– Мяу, я уже десять минут здесь, а в миске ничего вкусного – какой-то беспредел! – красноречиво сообщил он всем своим видом.
Бабушка, до полусмерти боявшаяся кого-нибудь не накормить, метнулась к холодильнику:
– Сейчас, сейчас я быстренько рыбку…
Золотой, удовлетворенный установленным порядком, не глядя на миску, продолжил движение. Далее по маршруту следовала прихожая, где жил Казя.
– А, ты еще жив, щенок, – мимоходом изволил заметить самозванный хозяин и прошествовал в спальню.
Казя тявкнул – туда вход животным был воспрещен – даже мух гоняли! Золотой об этом прекрасно знал, но, тем не менее, вольготно раскинулся на Папиной с Мамой кровати. Казя даже зажмурился, представив Папин гнев. Если Дедушка все делал без лишнего шума и пыли, то Папа любил театрализованные представления.
Вот и сейчас, вернувшись с работы и войдя в спальню, чтобы переодеться, Папа был потрясен нахальством Золотого.
– Что делает на моей кровати этот ерш для унитаза? – громогласно возгласил он и указал перстом на развалившегося кота. Все, кроме Дедушки, сбежались на Папин вопль.
– Вы опять пустили в дом эту невоспитанную мочалку!? – патетически воскликнул Папа.
Все молчали, поскольку Папин монолог не требовал реплик: здесь все, кроме Папы и Золотого, были статистами и отлично знали свои роли. Далее Золотого брали за жирную холку и некоторое время трясли с традиционными репликами: «Да что же это… который раз одно и то же… где мой ремень… полетит с девятого этажа (хотя жили на пятом)… сдать для опытов!» После этой фразы Золотой изящным броском водворялся в прихожую, и повеселевший от процедуры Папа шел мыть руки, бросив напоследок: «Рыжую морду – без ужина!»
Золотой, царапнув по ходу Казю, мчался в гостиную и, устроившись на кресле, ожесточенно вылизывался. Разъяренный Казя никогда не успевал догнать противного котяру и лаял, поставив лапы на кресло. Золотой тут же ловко добавлял ему по носу и прыгал на спинку дивана. Казя – на диван, и тут в бой вступала тяжелая артиллерия.
Дед, отложив в сторону книжку и очки, хватал одной рукой Золотого, другой – Казю и вышвыривал их на лестничную клетку. Нет ничего хуже для честной собаки, чем потерять дом и стаю (то есть семью)!
Казя в полном отчаянии начинал царапаться в дверь и плакать, а потом даже выть (хоть и знал, что это строго запрещают собачьи обычаи в мире людей – воют волки, и вообще – это плохая примета!).
А виновник переполоха забирался на подоконник и оттуда угрожающе сверкал глазищами на окружающий мир.
Конечно, Маша и Бабушка, услышав Казины рыдания, начинали его искать. И найдя его с Золотым ПРАКТИЧЕСКИ НА УЛИЦЕ!!! в праведном гневе бросались к Дедушке.
– Как ты посмел, такой-сякой, выбросить детей на улицу! Их могли украсть, они могли заблудиться, заболеть! Что бы мы сказали Вите, если бы котик пропал!
– Пусть научится вести себя в приличном доме,– невозмутимо отвечал ветеран движения пионеров-героев.– А ваш котик, кстати, исцарапал всего вашего песика!
– Как ты мог, противный котище! – кричала Маша и волокла Казю мазать нос зеленкой.
Сто раз Казя говорил ей, что залижет свой нос: заживет, как на собаке. Но все напрасно.
И так продолжалось вплоть до возвращения курортников. Тогда процедура повторялась в обратном порядке. Сначала вбегала тетя Галя: «Всем привет и тебе, Казя, тоже!» Далее: «Где моя птичка? Где мой маленький? Как ты тут без меня, мой сладенький?» Затем отыскивались произошедшие за период гостевания необратимые изменения в экстерьере страдальца: «Боже мой, как ты похудел! Да на тебе морды нет! Шерсть колтунами! Никакого ухода!»
Бабушка медленно восходила к высокой степени безумства, поскольку на протяжении всего времени проживания Золотой бывал тщательно обихожен: накормлен, напоен, причесан, а в утро приезда хозяйки взвешен – плюс 2 кг!!! Но тетя Галя, ни на кого не обращая внимания, возбужденно бежала к двери, а дядя Витя волочил корзинки и плошки.
– Спасибо огромное, всем чао! – и олицетворение броуновского движения покидало родные пенаты.
ДО НОВЫХ ВСТРЕЧ, ДОРОГИЕ ДРУЗЬЯ!
