Kitobni o'qish: «Крутой. Право на любовь»
Пролог
Костя
– Скорая! Что у вас случилось?
– Девушке плохо. Без сознания.
– Фамилия, имя, отчество…
– Не знаю. Я нашел ее на улице.
– Дата рождения…
– Я же сказал – не знаю!
– Адрес…
– Солнечная, пятнадцать. Быстрее, она едва дышит.
Темень непроглядная, как я еще сумел разглядеть женский силуэт. Точнее даже не разглядел – услышал слабый стон. Сработало внутреннее чутье, что кому-то нужна помощь, а меня мама с папой в детстве учили – мимо чужого горя проходить нельзя. Наверное, именно тогда я решил помогать людям.
А чем адвокат не главный помощник, когда человек попал в беду?
– Помогите… – девушка едва шевелит губами, когда я беру ее на руки.
– Потерпи, милая, – несу к скамейке, так как именно там хоть какое-то освещение.
Фиг его знает, что следует делать в подобных ситуациях. И где эта скорая, черт бы ее побрал? По-русски же сказал – девушка без сознания. Плохо ей. Очень. Мало ли, что с этой малышкой могло случиться. А значит, надо очень быстро лететь, лишь бы вовремя успеть.
Где, спрашивается, их черти носят?
– Па… – девушка пытается сказать, едва шевеля губами, и я наклоняюсь к ней ближе:
– Что?
Лицо жутко грязное, на руках и теле кровь, одежда разорвана – интересно, кто так отделал малышку? Едва живая, в каком-то полубреду, да и сознание, скорее всего, вернулось незадолго до моего появления – это ж какими надо быть извергами и моральными уродами, чтобы так поглумиться над девчонкой. Молодая, хрупкая – даже веса особо не почувствовал, пока на руках ее нес к скамейке. Я бы ноги повырывал этим уродам, кто такое с ней сотворил.
Неужели даже сердце не ёкнуло? Хотя, откуда у них сердце…
– Па… – снова шепчет девушка, а после негромко стонет.
– Потерпи…
Я не знаю, что сказать. Впервые в жизни. Как будто язык отняло, и я в одночасье забыл все буквы вместе взятые. Просто какой-то ступор на грани паники – а вдруг, скорая не успеет? Или в аварию по дороге попадет? Как вариант, колесо отпадет. Или сломается что-то.
“Успеет! Ничего не сломается! Девушка не может умереть! Она слишком молодая!”
Я глажу ее по голове, присаживаясь на корточки рядом со скамейкой. Жива, и слава Богу. Думаю, наши органы разберутся, какие нелюди напали на беззащитную молодую девушку.
А я уж проконтролирую, от возмездия никто не уйдет. И отделаться даже малой кровью этим недоумкам не удастся.
– Воды, – едва слышно произносит незнакомка, а я лишь громко вздыхаю в ответ.
– Потерпи…
– Пить…
– Недолго осталось!
Понимаю, что банально, даже глупо звучат мои слова со стороны, но другого, увы, в голову не лезет. Я же не могу ее бросить в таком состоянии.
Да и непонятно, можно ли ей пить сейчас или нет.
Держусь из последних сил, лишь бы не сорваться, когда слышу вой сирены. В мгновение ока рядом со мной стоят люди в медицинских халатах, а вопросы сыпятся один за другим:
– Молодой человек, это вы вызывали скорую?
– Что с ней?
– Документы были при девушке?
– В сторону отойдите!
А я не могу. Даже пошевелиться не могу. Как будто меня приковали к этой чертовой скамейке. Сжимаю пальцы незнакомки в своей ладони и не в состоянии их отпустить. Да и свои пальцы разжать не могу, как будто онемели!
Что за чертовщина происходит?
– Пульс слабый, – выдает врач после беглого осмотра. – Носилки, живо! Да отойдите, вы, молодой человек! Все, что могли, вы уже сделали. Дальше наша забота.
– Куда ее? – я медленно встаю с корточек и пристально наблюдаю за врачом.
– Четвертая неотложка, – бодро рапортует врач, контролируя, как девушку грузят на носилки. – Там еще есть места. Сегодня какой-то дурдом в городе.
– В смысле? – я хмурюсь, так как пока сути происходящего не понимаю.
Если честно, за криминальными новостями я не слежу – они сами меня находят в нужное время. И “дурдомами” в моем родном городе тоже не интересуюсь.
Видимо, зря, так как волосы дыбом встают от услышанного.
– Перестрелка была в спальном районе, – тяжело вздыхает врач. – Как будто лихие 90-ые вернулись. Там столько раненых…
– Личности установили? – во мне резко включается адвокат, на что мужчина в белом халате лишь усмехается.
– Я – врач, а не полицейский, – хлопает меня по плечу. – Я лечу людей, а не устанавливаю их личности.
– Извините, – мотаю головой из стороны в сторону, понимая, что перегибаю.
– Да не переживайте вы так, – снова усмехается мужчина в медицинской форме. – Девушку спасем, жить будет.
Я очень на это надеюсь, провожая скорую взглядом. Вроде и доброе дело сделал, а на душе как-то неспокойно. Черт меня дернул прогуляться перед сном. Голова забита всякой чушью, вот и решил проветриться.
Ладно, завтра разберемся, откуда эта малышка появилась-то в нашем районе.
И кто на нее напал…
– Ее выписали еще сегодня днем, – медсестра пожимает плечами, глядя мне прямо в глаза. – Вчера скора ее привезла, наши врачи откачали, ну и… – запинается, разводя руками в разные стороны. – Кстати, а вы ей кто?
– Спаситель! – фыркаю в ответ, начиная медленно закипать. – За ней кто-то приезжал?
– Ой! – девушка машет рукой, усмехаясь. – Тут такое было. Куча мужиков в костюмах, напугали весь персонал, правда, потом извинились, дали денег и забрали девушку.
– Личность пациентки хоть установили? – я не унимаюсь, так как больше всего на свете не люблю неизвестность.
Хотя, если разобраться, какое мне дело до этой малышки? Спас ее, она жива, а дальше уж не моя забота. Хоть одно доброе дело сделал бесплатно. И бескорыстно. По доброте душевной, что называется.
Но почему-то хочется докопаться до истины. Меня прямо коробит от происходящего.
– Зачем нам ее личность? – медсестра безразлично пожимает плечами. – Денег дали, чтобы мы забыли об этой девчонке, вот мы и не помним.
“Обалдеть, работнички!” – мысленно фыркаю, но по выражению лица медсестры понимаю, что ее так же, как и меня, коробит, так хочется человеку поделиться сокровенным.
– Вообще ничего о ней не знаете? – лезу в карман брюк и достаю оттуда две тысячные купюры. – Или может все-таки ваша память восстановится?
– Имя у нее необычное, – деньги, как по мановению волшебной палочки, резво исчезают со стола. – Я краем уха слышала, как ее один из мужиков называл.
– Так как он ее называл? – облокачиваюсь на стол, приближая лицо к девушке. – Вспомните, это очень важно.
– Бэби! – чуть ли не шепотом произносит медсестра, а мне хочется громко завыть.
– И все? – приподнимаю обе брови вверх, глядя исподлобья на свою собеседницу.
– Ну, согласитесь, необычно же!
“Я соглашусь, что ты – тупая курица!” – мысленно возмещаюсь, а вслух произношу:
– В переводе с английского “baby” – это ребенок. В школе надо было учиться, а не уроки прогуливать, – мой тон оставляет желать лучшего, но сдержаться от ехидства не получается.
К тому же, я денег заплатил, а по итогу никакой информации.
“Да пошли они все!” – громко выдыхаю, когда выхожу из больницы и останавливаюсь на первой ступеньке.
Уже почти ночь. Темень непроглядная. А я, вместо отдыха, шляюсь в поисках непонятно кого. Далась она мне…
Да кто она вообще, черт бы ее побрал, такая?
– Жива, а это главное, – выдаю довольно резко и бодро направляюсь к своему автомобилю.
Только я тогда даже не подозревал, что “главное” еще даже не начиналось…
И вчерашняя встреча заставит меня сделать выбор.
К которому я не готов…
Глава 1
Ульяна
– Нет! – отец орет, закипая не на шутку, бьет кулаком по столу, а его глаза вот-вот спалят меня дотла.
У, зверюга! Ну, ничего, я тебя приструню! Не хочешь по-хорошему, будем брать хитростью, мне ж не привыкать. Эти капельницы, уколы, таблетки и медсестры, вечно крутящиеся перед глазами, уже порядком поднадоели.
Я хочу свободы!
И как это объяснить твердолобому барану, который не видит дальше своего носа?
– Мне уже надоело сидеть в четырех стенах, – я медленно, не торопясь, еще сильнее выводя отца из себя, вытираю салфеткой рот и перевожу взгляд на своего драгоценного родственничка.
– Бэби, это опасно! Тебе мало того, что случилось? – папаша слегка остывает, по крайней мере, больше не рычит, а я делаю обиженным лицо.
Господи, да по мне сцена плачет! Такие роли пропадают! Талантище!
– Я же не буду больше шляться в одиночестве…
– Нет, я сказал! – снова рычит отец, а после встает из-за стола. Да так, что стул с грохотом падает на пол. – Разговор окончен!
– Ага, – умничаю в ответ, правда, довольно тихо, но отец все равно слышит.
– Повтори? – останавливается рядом со мной и косится в мою сторону сверху вниз.
– Говорю, ты на встречу опаздываешь, – тоже поднимаюсь со своего места, беру отца за галстук и резко его затягиваю у него на шее. – Папочка!
– Задушишь!
– Тебе полезно, – посылаю ему на прощанье кривую улыбочку и плавной походкой направляюсь к выходу. – Достал уже со своим тотальным контролем! – теперь-то он меня точно не слышит, и можно вдоволь посылать в его сторону все мыслимые и немыслимые эпитеты.
Золотая клетка! По-другому и не скажешь! Кто хочет со мной местами поменяться? Я с удовольствием свалила бы из всей роскоши, богатства и одиночества. У моего папаши огромные проблемы – из дома мне без охраны ни ногой. У папы снова проблемы – вообще запирает в доме на неделю. Опять же под неусыпным взглядом все той же охраны.
Шаг влево, шаг вправо – тут же доносят папеньке. Как же я в школе учителей ненавидела, кто бы только знал!
“А ваша Ульяна опоздала на урок!”
“А ваша Ульяна получила двойку!”
“Надо же, учительнице нахамила!”
“Виктор Алексеевич, примите меры!”
И так каждый день, на протяжении всего учебного года, а я специально бунтовала и устраивала очередную провокацию.
– Спорим, Спасская, что англичанка отцу не настучит в этот раз? – провоцировали меня одноклассники, а я лишь глаза закатывала.
– Скучно с вами, – кривилась в ответ, заранее зная исход событий.
Стучали все и всегда. По поводу и без. Лишь бы всемогущий Спасский Виктор Алексеевич обратил на них (не на меня) свой драгоценный взгляд. Чем хуже я себя вела в школе, тем больше с папаши сбивали учителя бабла на ремонты, компьютеры и прочую лабуду.
Только вот счастливее я от этого все равно не становилась…
– Ирка, выручай, – чуть ли не шепчу в трубку, выглядывая в коридор из своей комнаты. – Надо умирающим голосом громко стонать мне в трубку и требовать, чтобы я к тебе срочно приехала.
– Чего? – как обычно, до моей подруги туго доходит, но на нее можно положиться.
Никогда не подводила. Не подведет и сегодня.
– Меня отец из дома не выпускает, – все так же негромко произношу, разглядывая пустой коридор. – Но надо смыться.
– Зачем? – Ирка снова тормозит, но я даже не раздражаюсь.
А смысл? Она всегда такая – сегодня не исключение.
– Смысл в том, что мне надоело сидеть в четырех стенах, а сегодня у Артурчика день рождения, забыла?
– Точно! – подруга резко спохватывается. – Погоди, ты хочешь и меня под удар подставить?
– Как будто в первый раз, – громко выдыхаю в трубку, после чего закрываюсь в комнате. – Тебе не привыкать.
– Не буду!
– Предательница!
– Все равно не буду!
– В общем, позвонишь через полчаса и… – запинаюсь, усмехаясь, так как ничего другого я и не ожидала. – Все по стандарту.
– Поняла, – ворчит Ирка и отключается.
– Ну вот и славненько, – откидываю телефон в сторону, укладываюсь на кровать и закрываю глаза.
Я слышу тихие шаги – двери у нас в доме не скрипят. Зря он решил, что я испугаюсь. Или не замечу.
Только видеть именно его я сейчас не желаю…
– Пошел вон!
– Ульяна, – хриплый мужской голос, который когда-то будоражим мою кровь, в данный момент вызывает лишь раздражение.
– Пошел вон, я сказала! И пока не найдешь мне его, лучше на глаза не попадайся…
Какое-то наваждение. Уже целую неделю. Все мысли только о НЕМ.
Я запомнила его голос! Тихое “потерпи”…
И я дико, безумно хочу найти того, кто меня спас…
Глава 2
Костя
– Сынок, я к тебе, – папа, как обычно, открывает дверь с ноги, но я уже давно к этому привык. Поднимаю голову, несколько секунд наблюдаю, как отец швыряет пальто на стул, и тут же снова утыкаюсь в бумаги.
Достал! Сил нет! Своими бесконечными визитами и наставлениями. Он же у нас супер востребованный адвокат! Да и фамилия подходящая – Крутой!
Крутой Игорь Михайлович… Кто бы знал, сколько раз за свои тридцать лет я слышал вопрос:
“Крутой… Это ты сын известного композитора?”
Если бы! Пока только известного адвоката в нашем городе. Надо же, вроде и мужик умный, но иногда так бесит, что я готов его разорвать на части.
– Сынок, он все-таки твой отец, – постоянно талдычет мне мама, когда я в очередной раз на повышенных тонах рассказываю о своих сыновних “чувствах” к нему.
Он бросил нас, но не забыл. Деньгами всегда помогал – мы с мамой ни в чем не нуждались. Только вот папа так и не понял, что счастье не в этом.
Мне не хватало его…
Отца…
Может именно поэтому наши взгляды не сходятся?
– Если не срочно, то давай завтра, – я пытаюсь сдержаться, но все равно в голосе прослеживаются нотки раздражения. – А лучше послезавтра.
“А еще лучше, через месяц! Или два!” – мысленно добавляю, но отец игнорирует мой сарказм, продолжая гнуть свою линию:
– Ты дело, что я тебе оставлял, читал?
Ах вот оно что! С порога и сразу в лоб, что называется. Ни “здравствуй, сынок, рад тебя видеть”. Ни “как дела, дорогой”.
Дело его интересует. Точнее, мое мнение.
Как бы отмазать очередного упыря от тюрьмы!
– Полюбопытствовал, – я откидываю ручку в сторону, снимаю очки и поднимаю глаза на отца.
– Ну? – нервничает папаша, а я хмурюсь в ответ.
– Что “ну”? – пристально смотрю на то, как он нервно ходит по кабинету.
– За что там можно зацепиться? – отец останавливается и впивается в меня взглядом.
– Ты у меня спрашиваешь? – приподнимаю одну бровь, тычу пальцем в сторону своей груди, а после усмехаюсь, откидываясь на спинку кресла. – Н-да, дела.
– Не ёрничай! – отец слегка повышает голос, но тут же остывает, прекрасно зная, что в подобном тоне диалога у нас с ним не состоится. – Лучше помоги.
– А сам? – продолжаю умничать, наблюдая, как отец злится.
Ох, как же он не любит, когда ему противоречат. Или когда спорят – это вообще выводит Игоря Михайловича из себя. Только я уже давно не маленький мальчик, чтобы все его приказы выполнять.
Вот он и бесится. Не знает, как на меня повлиять.
– Да я уже все дело перечитал по несколько раз, – печально вздыхает отец, слегка мотая головой из стороны в сторону. – Хоть убей, не вижу, за что зацепиться можно. Условка все равно грозит, как не крути.
– То есть ты хочешь вообще этого упыря отмазать? – я даже подаюсь всем корпусом вперед, поражаясь чужой наглости. – Условка уже не комильфо?
– Да там же чистая самооборона! – отец таращит глаза, а я, наконец, взрываюсь.
– Ты в своем уме? Да этому козлу на зоне самое место! Какой суд по счету за последние три года, а? Может, напомнить?
– Сынок…
– Самому не противно этих дебилов от тюрьмы отмазывать?
– Не все ж такие благородные, как ты!
Вот и поговорили. Чего и следовало ожидать. Мы не понимаем друг друга, и этого факта уже не изменить. Я не преступаю черту, не нарушаю законов, чего не скажешь о моем отце.
Деньги. Это для него самый главный фактор…
– Разговор окончен, – я лезу в стопку бумаг и достаю оттуда папку. – Забирай свое дело и вали отсюда, папа.
– Сынок…
– И больше с подобными делами ко мне не обращайся!
Отмазать этого упыря можно, есть одна зацепка. Маленький, но шанс. Особенно, если судья проплачен, а там папаша этого отморозка уже давно со всеми договорился.
И все порешал, как они умеют.
Только мерзко это все. Противно. Я не собираюсь в этом участвовать…
Дверь за отцом закрывается, а я снова откидываюсь на спинку кресла. И закрываю глаза. Опять этот чертов выбор! Вот почему так постоянно происходит?
С одной стороны, избалованный придурок с бабками, которому, как я и говорил, самое место в тюрьме. А вот с другой…
Он все-таки мой отец. Если бы можно было поменять, я бы поменял.
Или все-таки нет?
Настроение на нуле – какая тут, к черту, работа. Да и вечер уже, пора на отдых. Впереди два выходных, можно в спокойной обстановке полистать бумаги дома.
А пока…
Надо развеяться! Точно! Может, подцепить кого-то, чтобы вечер скоротать. Какая-нибудь симпатичная блондиночка с удовольствием скрасит мне вечер. А так же ночь…
– Прекрасный вариант! – усмехаюсь, выключаю ноутбук, встаю с места и направляюсь к выходу.
Ненавижу пальто, дубленки, куртки. Исключение составляет лишь ну очень сильный мороз. А так предпочитаю костюмы. Тем более, от офиса до автомобиля идти недалеко.
Завожу мотор, включаю фары и плавно трогаюсь с места. Охранник поднимает шлагбаум, доезжаю до выезда на проспект…
Я толком и не понял, откуда она взялась. Две секунды назад девчонки и в помине не было в радиусе нескольких метров. И тут удар, а девушка бьется о капот и падает на асфальт.
Мать честная, это какой-то страшный сон!
Я резко жму на тормоз. Надеюсь, успею вовремя.
– Черт! Только этого мне хватало…
Глава 3
Я впервые в подобной ситуации. А ведь сколько раз давал клиентам, да и многочисленным знакомым советы. Как правильно поступить. Чего не следует ни в коем случае делать. Понятно дело, советовать проще, а вот когда оказываешься в подобной ситуации сам…
Какой-то ступор нападает, не иначе.
– Твою ж… – я отмираю после временного ступора, отстегиваю ремень безопасности и пулей вылетаю на улицу.
– Да что за день сегодня такой, а? – ворчит незнакомка, поднимаясь с колен на ноги. – Ну, чего уставился?
– Я…
– Ты! Дальше что?
Надо же, огрызается. Значит, не так уж сильно стукнулась головой о мой капот. Не так уж я и виноват, как оказывается.
Только все равно совесть съедает меня изнутри:
“Не тормози! Девчонке надо помочь!”
Надо, кто ж спорит, только как? На ногах стоит ровно, правда, колготы разорваны. Короткая юбка…
Я думал, такого уже в природе не существует. Девушка… в юбке. Короткой!
Как будто с Марса прилетела! Инородное тело на фоне остальных, не иначе!
– Как ты здесь оказалась? – я интересуюсь первым, что пришло в голову, но незнакомка лишь ухмыляется в ответ.
– Тебя по сторонам смотреть не учили? – приподнимает одну бровь вверх.
– А тебя дорогу в положенном месте переходить тоже не учили? – отвечаю с сарказмом на ее язвительность.
– Один-один! – смеется девчонка в ответ, но тут же меняется в лице, хватаясь за коленку. – Вот же черт! – пытается сделать шаг, но ее резко тянет в сторону, а я успеваю вовремя.
Грохнется ведь, а так сейчас малышка в моих надежных руках. Я надеюсь, ей восемнадцать есть? А то родители еще засудят меня за то, что приставал к несовершеннолетней.
Еще этого счастья для полной чаши мне только не хватает!
– Давай в больницу отвезу, – я помогаю девушке дойти до передней пассажирской двери, открываю ее и усаживаю незнакомку на кресло. – Сильно болит?
– Терпимо, – девушка рассматривает разбитую коленку. – Жить буду, не переживай.
– Но лучше в больницу…
– Да расслабься ты, – девушка переводит взгляд на меня. – Заявление писать не буду.
– За это я переживаю меньше всего, – громко вздыхаю, на что получаю уверенное:
– А за что переживаешь, красавчик?
Тяжело с ней. Как-то не клеится у нас разговор, хоть я и пытаюсь держать себя в руках. Настроение и так ни к черту, а сейчас так вообще хочется биться головой о стенку. Свалилось же это “счастье” на мою голову.
Теперь вот, чувствую, проблем прибавится.
Непонятно одно – с чего такие мысли?
– Давай договоримся, красотка, – специально делаю акцент на последнем слове, копируя интонацию девушки, чтобы она не расслаблялась. – Ты не называешь меня “красавчиком”, не пытаешься упражняться со мной в остроумии, а я отвезу тебя, куда скажешь, раз в больницу не хочешь. Договор?
Она молчит в ответ. Лишь смотрит на меня исподлобья, кусая нижнюю губу. Интересно, что она задумала? Снова закрадывается подозрение, что мои проблемы начинаются именно сейчас.
До этой встречи были только цветочки…
– Отвезешь, говоришь? – девушка как-то странно смотрит мне в глаза, то ли прикидывая, как можно меня использоваться в дальнейшем, то ли задумалась о какой-то пакости.
Вот не нравится мне ее взгляд, хоть ты тресни.
Да и сама она мне уже не нравится…
– Отвезу, – я до победного держу себя в руках, но вот-вот мое терпение лопнет.
– Ну, поехали, – усмехается незнакомка, берет за ручку двери и резко ее захлопывает.
Но я все равно слышу это ехидное “красавчик”.
Откуда только это убожество свалилось на мою голову, а? За что, Господи, ты мне еще эту дуру малолетнюю подсунул? Как будто своих проблем мало.
Теперь еще одна головная боль добавилась.
“Так, Костя, расслабься! Потерпи еще немного! Полчаса, может даже меньше, и вы расстанетесь. Навсегда!” – мысленно настраиваю себя на нужный лад и громко вздыхаю.
– Полчаса, так полчаса, – обхожу автомобиль спереди и усаживаюсь на водительское кресло. – Пристегнись! – бросаю небрежно девчонке, когда сам застегиваю ремень безопасности.
– Оно тебе надо? – продолжает умничать эта засранка, а я сильнее сжимаю руль. – Слушай, давай быстрее, а то мы тут еще полвечера проторчим, пререкаясь.
– Вот и не пререкайся! – плавно трогаюсь с места, через пару секунд вливаясь в поток машин на проспекте. – И пристегнись!
Не сопротивляется, что выглядит на фоне предыдущего нашего “общения” очень и очень странно. Как бы чего нового не задумала! А что, от такой, как эта ненормальная, только и жди неприятностей.
Кстати, как ее хоть зовут-то?
– Куда мы едем? – интересуется девушка, когда я останавливаюсь на красный свет.
– Я думал, это ты мне сейчас скажешь, – поворачиваю голову в ее сторону, но лучше бы я этого не делал.
По щекам катятся слезы – только этого мне не хватало. Может, высадить ее, пока не поздно? И плевать на совесть.
Только вот редкие слезы на лице незнакомки плавно перетекают в истерику, лишая меня возможности трезво мыслить.
Это просто катастрофа. Тотальный апокалипсис. Ее слезы почему-то бьют по оголенным нервам. А заплаканное лицо…
Еще и полушепот:
– Мне некуда ехать…
