Kitobni o'qish: «Новая Зона. Дикий Гон»

Shrift:

* * *

Пятнадцать человек на сундук мертвеца.
Йо-хо-хо, и бутылка рому!
Пей, и дьявол тебя доведет до конца.
Йо-хо-хо, и бутылка рому!

Роберт Льюис Стивенсон «Остров сокровищ»

Пролог

Московская Зона. Внешнее кольцо

Шквал выбрался из машины и осмотрелся.

Они остановились аккурат на развилке. Влево шла дорога в квадрат, контролируемый Темными, которые тем не менее вели торговлю с верейскими. Вправо она уходила к морю, теряясь в хлябях прибрежных топей.

Зловонная земля проседала под бахилами от каждого шага, в нос бил запах старой гнили. Болотища они Болотища и есть – место, где твердь постепенно переходит в угрюмые волны Новомосковского моря. Мутная вода, окружающая затопленные тропы, время от времени внезапно исторгала слизистые пузыри, а в зарослях, куда не проникал свет, слышались странные, зловещие звуки.

К северу от Болотищ расположились руины небольшой деревеньки. В двенадцатикратный морской бинокль были хорошо видны гнилые срубы и остовы домов, деревянных и кирпичных. Из условно уцелевших в селе лишь водонапорная вышка да пара сарайчиков с проваленными крышами.

На окраине бывшего села, между пары скособоченных сараев, медленно вращалось кольцо дрожащего воздуха метров пятнадцати в диаметре – довольно мощная «юла». Около километра от них торчали руины машинного двора канувшего в Лету колхоза, а за ними останки коттеджного поселка, на момент Катастрофы находившегося в стадии новостроя. За повалившимися оградами высились бурты красного и силикатного кирпича, штабеля досок, стопки шифера и металлочерепицы. Один дом так и не успели подвести под крышу, зато вокруг в воде торчало множество фундаментов.

К поселку вела неплохо сохранившаяся грунтовая дорога, не залитая водой. На ее обочине уже на выезде из поселка кверху колесами валялся трактор, немного далее наполовину утонул в почве остов «Бентли». Должно быть, ехал будущий хозяин коттеджа проверить, как идет постройка «родового замка», да и попал под «харм»…

Руины деревни и поселка почти всегда были затянуты туманом, чем иногда пользовались как разные хищники, так и залетные банды, хотя ближайший клан Вепря периодически наводил здесь порядок. Опасных тварей тоже не водилось. Какое-то время назад тут обосновался прайд когтекрылов, но сейчас их не было видно, только ульеподобные гнезда на кривых больных кленах.

В высоком тростнике редкие странники иногда вроде бы замечали неясные тени в тумане. Болтали о «мороках», тварях, что, дескать, манят людей за собой и обладают пси-воздействием. Но кто их видел?

В общем, ничего особенного. Московская Зона. Внешнее кольцо.

И все же в этих землях, царстве ила и тины, чудилась какая-то мрачная тайна…

* * *

Громко топая кирзачами, сзади подошел Жук.

– Ну, чего, братишка… – нарочито хрипло брякнул. – Вроде хабару славно подняли.

И принялся загибать корявые, кривые (результат знакомства с «жевуном») пальцы:

– «Мухомор» – тридцать три штуки; аконит водяной, коренья – девять кило и под сто грамм; «сонный глаз» – шестнадцать, из них два зрелых; «тигровая лилия» – пять штук… Ладно, на Базе сосчитаем да спрыснем! – Он выразительно щелкнул большим пальцем по горлу и бросил высунувшимся из кустов сталкерам: – Ну, грузите, что ли, братва, тачилу подогнали.

Ребята принялись затаскивать мешки и контейнеры в прицеп.

Шквал подумал в очередной раз, что с «тачилой» им отменно повезло. В Зоне, даже в Московской с ее Внешним кольцом, транспорт – всегда проблема из проблем. В лучшем случае передвигаются на списанной на сторону вояками технике, в худшем – мотаются на переделанных, кое-как починенных и брошенных машинах прежних жителей.

А больше на своих двоих.

Но у «Гидр» имелось то, что составляло предмет зависти всех команд вольных бродяг – от Подольска до Орехово-Борисово.

«BV-206», он же «Лось» – гусеничный двухсекционный вездеход, разработанный в допотопном (отец Шквала тогда еще ходил в младшую школу) 1974 году шведской фирмой «Haegglunds» для шведской же армии. Машина могла идти и по снегу, и по болотам, и даже плыть, тащила две с лишним тонны груза. Турбодизель «Mercedes-Benz» в сто сорок «коней», пятиступенчатая автоматическая трансмиссия, лебедка грузоподъемностью три тонны вместе с гидравлическими якорями. Одним словом, то, что нужно сталкеру.

Мародеры, грабившие складской терминал в Сергиевом Посаде, вывезли подчистую всякие «Порше Кайены» с «Тойотой Камбрия», а вот столь неказистый тягач интереса у них не вызвал. Так он и стоял в контейнере, дожидаясь Спрута, сунувшегося с разведочной партией на руины.

– Шквал, тут на датчике какая-то фигня… – нарушил его размышления голос Сучка. – Что-то пикает твоя пикалка, а что, понять не могу.

Сталкер влез было в салон. Датчик в самом деле звенел тревожным зуммером, но тут такой же визг издала висевшая на поясе миниатюрная «Лайка» – датчик мутантных форм.

Черт, он уже близко…

– Да откуда тут… – начал было Бакен и тут же, изменившись в лице, вскинул автомат.

Трррраттт!

Бледный, как снулая рыба, озерник, выбравшийся из камышей, свалился в воду и тут же вскочил, чтобы поймать очередь в пузо. На этом он и кончился – вместе с патронами в рожке…

– Живо в машину, и мотаем отсюда! – распорядился Шквал.

– Мужики, но там палатка, компрессор… – растерянно забормотал Сучок.

Жук наградил его подзатыльником.

– Какой, в ж… у, компрессор?! Он тебе на том свете не понадобится!

«Лось» рванул с места через заросли. Шквал не разбирал дороги, рванув по целине, круша ольховник и кусты. Неожиданно промелькнула тень, и из кроны невысокой сосны, что склонилась над дорогой, на крышу амфибии срыгнуло нечто тяжелое. Крыша прогнулась, и тут же раздался треск – это нечто явно пыталось до них добраться. Всем хорош «Лось», но против когтей мутанта стеклопластик обшивки не казался хорошей защитой.

Ударив по тормозам, Шквал резко вывернул руль влево, и молодой гутан, который их атаковал, слетел с крыши и упал на дорогу, чтоб через миг близко познакомиться с траками «шведа».

Но это был не единственный враг. Справа и слева из зарослей поднимались грязно-белые туши озерников.

– Стреляйте! Чего ждете?! – закричал Шквал и первым открыл огонь.

Салон амфибии быстро наполнялся кордитовым дымом, по ушам лупил грохот выстрелов, а горячие гильзы разлетались во все стороны с дурацким звоном. В два ствола Сучок и Жук расстреляли трех мутантов, хотя половина пуль прошла мимо цели. Самый шустрый не добежал метров десять. Чешуйчатое тело все в кровавых ранах рухнуло на песок. Из брюшного кармана выполз извивающийся головастик.

«Самец! – мельком констатировал Шквал. – У этого вида потомство вынашивает мужской пол».

Пока напарники отбивались, он пытался выехать обратно на дорогу. Вот только не успел. Появился еще один мутант. Обычный зомбак на этот раз. Сгорбившись от натуги, он тащил на плече большой обрубок бревна. Прежде чем Жук и Шайба его расстреляли, живой мертвец таки сунул чурбак между катками гусениц.

– А… Б… нах…!!!

Зомби и гутаны с озерниками в одной «команде». Это может означать только одно… Впрочем, некогда думать…

Шквал выскочил из вездехода, поднимая в перекате старый добрый «Глок», и, опустившись на колено, поймал появившихся из зарослей новых зомби в прицел.

Р-дум-дум-дум!..

Первому он удачно перебил позвоночник, и тот рухнул наземь мешком бестолково шевелящейся плоти. Но второй, даже нашпигованный свинцом, продолжал движение.

«И быстрый же, гад!» – подумал Шквал, меняя магазин.

А, черт, перекосило…

Тем временем ближайший зомби практически совсем рядом, но патрон уже в патроннике. На дистанции в четыре-пять метров промазать сложно. Он и не промазал.

Р-дум-дум-дум!..

Пули ложились в грудь мутанта одна за другой, но без видимого толку. Встряхивая уродливой башкой, чешуйчатое чудище явно было настроено прикончить Шквала. Но тут Жук, наконец перезарядив оружие, выскочил из салона и всадил в башку монстра длинную очередь. Калибр пять сорок пять против мутанта слабоват, но целый рой пуль, выпущенный в упор, свое дело сделал. Крепкий череп озерника моментально разлетелся, и тварь свалилась навзничь. Осколки кости, кровь и мозги образовали на болотных кочках натюрморт, у менее стойкого вызвавший бы рвоту…

А вот еще один бежит, подпрыгивая по мшистой земле.

Быстро сменив магазин, Шквал дослал в ствол патрон, и в два огня они с Жуком принялись обрабатывать «детей Зоны».

– Надо тикать! – заорал из машины Сучок. – Там новые уроды! Уже рядом!

В самом деле, со стороны камышей приближались мертвяки. Перебить их, может, и можно, но без толку. Пьевра пришлет новых, а искать проклятого головонога в этих хлябях можно до ночи, да и не нужно им это.

– Жук! – обратился он к напарнику. – Давай за руль. Сучок, да вытащите вы это полено, и поживее! Живее, говорю!

– Не успеем! – заверещал Бакен.

– Успеем, дай автомат. – Шквал требовательно протянул руку.

– Ты чего! – плаксиво возразил было тот. – Хрен отобьешься из этой пукалки, тут «Корд» нужен!

– Давай, я сказал, нах!

Перехватив «АК-101», он загнал в подствольный гранатомет заряд, успев еще порадоваться, что это не вульгарный «Костер», а экспортный «Гранат» – отличное оружие для тех, кто понимает в этом толк. После чего снял с пояса «Лайку» и поводил ею туда-сюда.

Если верить детектору аномальных биоформ, наибольшее скопление нечисти было слева на три часа. Грамотно засев в «зеленке», любому боевику на зависть, мутанты осторожно приближались.

Негромкий хлопок. «ВОГ» улетел в заросли, раздался негромкий взрыв, а затем послышался визг мутанта. Попал! Отлично! Ай да молодец!

Впрочем, мутантов было не меньше десятка только в первом эшелоне. Он перезарядил гранатомет, опять навел ствол на заросли и выстрелил. Еще взрыв! И еще! За пару минут выпустил в наступающих мутантов еще три гранаты. Треск ломаемых разбегающимися тварями кустов, вой подранков…

Стандартный «ВОГ» дает совсем небольшой разлет осколков, и они нечасто наносят смертельные раны. Но сталкерам и не нужны трупы врага, контузия и дырки в тушках задержат мутантов, дав им время для отступления.

Пятый выстрел! Очередной взрыв и тишина.

– Шквал! Пора!

Пока он вел стрельбу, товарищи наконец выдернули заклинившее бревно из траков, и Сучок вывел амфибию на дорогу.

– Кажется, отбились…

Прыгнув в водительское кресло, Шквал повел «Лося» дальше.

Ничего особенного. Московская Зона. Внешнее кольцо.

Часть первая. Пятнадцать человек на сундук мертвеца

Глава 1

Греция, о. Закинф, г. Занте

Большая серебряная птица с красной надписью «Россия» по борту, проехавшись шасси по взлетной полосе и сделав плавный поворот, остановилась. Из окон терминала было видно, как к ней споро помчались грузовые и служебные кары и автобусы для пассажиров. Вот установили трап, распахнулась дверь, и изнутри посыпались пассажиры, измотанные многочасовым перелетом. Иные сразу деловито зашагали к автобусам, как видно, не впервые оказавшись на Закинфе. Но большая часть поначалу замешкалась, с любопытством озираясь по сторонам, чтобы получить первое впечатление о месте, куда их занесла судьба.

Евгений ухмыльнулся. Правильно, землячки, глядите, благо, есть на что. Недаром прежние хозяева этой земли, венецианцы, прозвали остров Цветком Леванта, то есть Земли обетованной. Горы, зелень буйной растительности и лазурь теплого ласкового моря радовали глаз и умиротворяли сердце.

Аэропорт имени Дионисиоса Соломоса, знаменитого уроженца Закинфа, автора национального гимна Греции, расположился в шести километрах от столицы и единственного города острова (тоже Закинфа, или Занте), как раз посредине между двумя курортными зонами – Лаганосом и Каламаки. Тамошние пляжи издавна облюбовали морские черепахи каретта-каретта, самки которых летом-осенью откладывают по ночам на побережье яйца. Поэтому аэропорт начинает принимать рейсы только поздним утром. Конечно, черепахи приплывают к острову и в другие часы. За этим пристально следят специалисты-экологи, регулируя и работу аэропорта, и передвижение туристов. В частности, ночью на пляжи острова можно пройти только под угрозой внушительного штрафа или предупреждения. Такое трепетное отношение к неуклюжим гигантам обусловлено тем, что они относятся к уязвимому биологическому виду, занесенному в Международную Красную книгу.

Вот уж поистине европейская толерантность, подумал Брагин и покачал головой. Не понять нам этих европейцев. Могут преспокойненько уничтожать целые города и народы и при этом быть озабоченными судьбой реликтовых животных.

Ага, вот уже первые «руссо туристо» прошли таможенный и пограничный контроль (да какой там контроль, одна насмешка) и повалили в зал ожидания. Пора встречать.

Он стразу выцепил наметанным взглядом морского спецназовца – того, кто был ему нужен. Сурово насупил брови, надвинул бейсболку на самые глаза и решительными шагами Терминатора двинулся к цели.

Положил руку на крепкое плечо вновь прибывшего. Тот, заметно напрягшись, резко обернулся и поплыл щербатой улыбкой.

– Шквал, братишка, до чего ж я рад тебя видеть!

Полузабытое сталкерское прозвище немного резануло ухо. Но только на мгновение.

Брагин сжал правую руку в кулак и выставил перед собой. Гость ответил тем же.

– Раз, два, три…

Кулаки бывших сослуживцев соприкоснулись, будто два гранчака с водкой. Традиционный жест приветствия в их отряде.

– Со встречей, братишка.

– Со встречей, Жучара…

Евгений почувствовал в горле ком, но быстро справился с собой.

– Это все твои вещи? – кивнул на небольшой чемоданчик на колесах, сиротливо примостившийся у ног приятеля.

На фоне огромной фигуры двухметрового Лехи Семенова «самсонайт» казался дамским ридикюлем.

– Много ли нам нужно в походе-то? – подмигнул морпех. – Главное, горючим запастись.

– А что, неужели нашей беленькой привез? – загорелись глаза у Брагина.

– Обижаешь! – развел руками приезжий.

– Так чего ж мы стоим, а, Жук?

– И я о том же…

Подхватив чемодан, они бодрым шагом устремились к выходу из терминала.

* * *

– Твоя? – похлопал Леха по капоту серебристой «бэхи», в багажник которой лег его багаж.

– Где там, – досадливо отмахнулся Брагин. – Арендую. Здесь без своего транспорта нельзя. Например, от этого аэропорта до города рейсовых автобусов нет, только туристические. А такси хоть и недорого, но все равно лишние расходы.

– Вижу, совсем оевропеился, каждую копейку считаешь.

– Цент, – невесело поправил Евгений. – Знаешь, никогда не думал, что здесь так хреново с заработками. Конкуренция в нашем деле большая, прибыли мало. Кризис…

– Ну так возвращайся домой, – как бы в шутку предложил приятель, но глаза у него при этом были серьезные.

– Ты за этим в гости приехал? – оторвал взгляд от дороги Брагин. – Чтоб сделать мне предложение, от которого я не смогу отказаться?

– Поглядим, – неопределенно ответил Семенов. – Дай осмотреться, погреться на солнышке, осьминога жареного съесть, винцом вкусным запить, понырять. Ты ж устроишь другу подводную охоту?

– Ну, это само собой, – заверил его Евгений. – Такие места покажу, что закачаешься!

– Красиво тут, – вздохнул гость. – Прямо рай земной, да и только.

Высунув голову в окно, Леха полной грудью вдохнул воздух, в котором ароматы хвои и цветов переплелись с запахом жасмина и роз и дополнялись свежестью мор-я.

Миновав памятник Дионисиосу Соломосу, они въехали на набережную Страта Марина – главную улицу Закинфа. Справа раскинулось теплое и ласковое Ионическое море, воды которого сияли под солнечными лучами какой-то небывалой лазурью. Слева тянулись городские постройки. Двух-трехэтажные аккуратные беленькие и желтенькие домики, крытые коричневой черепицей.

Вскоре шумом и гамом их встретила многолюдная площадь Святого Марка, в самом центре которой возвышалась католическая церковь в честь святого евангелиста, построенная в 1518 году и являющаяся идентичной копией венецианского собора Сан-Марко. Из распахнутых окон и дверей скученных здесь многочисленных таверн, ресторанов и баров неслись звуки национальной музыки. То тут, то там виднелись группки молодежи, зажигательно отплясывающей под современные ритмы.

– А это что за башня? – полюбопытствовал приезжий, кивнув на высокий белый столб с такой же коричневой черепичной крышей.

– Колокольня собора Святого Дионисия, покровителя острова. Видишь вон то внушительное здание с острой крышей? Это сам собор, где покоятся мощи святого. Раз в день два священника открывают раку для поклонения верующих. Но бывает, что ключи в замках не проворачиваются и рака остается закрытой. Святые отцы говорят, что это знак, что Дионисия нет на месте. Он ходит по острову и помогает нуждающимся.

– Сказки, – улыбнулся морпех.

Брагин пожал плечами.

– Кто знает, но говорят, что, когда на следующий день раку таки открывают, на тапочках святого находят песок, словно он и впрямь бродил где-то по бережку.

– Надо же, – хмыкнул Семенов и на всякий случай пару раз размашисто перекрестился на оставшуюся позади колокольню…

* * *

Машина въехала в распахнутые ворота и остановилась перед гаражом. Пока Евгений возился с воротами, закрывая их, загонял стального коня в стойло, морпех, широко разинув рот, во все глаза рассматривал внушительное трехэтажное сооружение, высившееся над огромным бассейном.

– Ну, как тебе хоромы? – поинтересовался Евгений, закончив хлопоты с машиной.

– Он еще спрашивает! – фыркнул Семенов. – Недурственную ты себе берлогу отхватил, братишка Шквал! Это чей же такой домишко? Только не говори, что сам своим дайвингом на это чудо-юдо заработал…

– Я и не говорю. Не мое, вестимо. Это домик некоего Спироса Александриди, кипрского бизнесмена. Вернее, один из его домиков. Их у него по всему Средиземноморью столько натыкано, что…

Он закатил глаза.

– Что за фрукт-то такой? Как ты на него вышел и с чего он занимается благотворительностью? Сколько берет за аренду?

– Да нисколько не берет. Правда, и жалованья не платит. Живу вот здесь и за домом присматриваю. Ну, гаражом пользуюсь.

– Так ты тут что-то вроде сторожа? – догадался морпех, с вожделением посматривая на бассейн, наполненный бирюзовой морской водой.

– Типа, – согласился Брагин. – Пошли внутрь, покажу тебе твою комнату.

– И все-таки как ты с ним состыковался, а? Что-то мне вот так просто олигархи, готовые сдать дом всего лишь за присмотр, не попадаются.

– Дракон свел, – ответил нехотя Евгений. – Узнал о моих обстоятельствах и дал рекомендации к своему другу Спиросу. Вернее, Спиридону Александрову. Так он звался у нас на родине.

– Тот самый?! – не поверил морпех.

– Ага, один из руководителей «Юкоса», которому удалось сбежать до начала всех разборок.

– Круто. А где ты сошелся с Драконом?

– На Припяти, где же еще. Потом в Новой Зоне вместе за цветным жемчугом промышляли.

– И где сейчас старый бродяга, не слыхал?

– Вроде где-то под Вереей его видели. Там какая-то кутерьма началась.

– Доходили слухи. Чертовщина будь здоров. Чуть ли не временны́е искривления.

– Вот-вот…

Роскошный особняк был построен в традиционном стиле острова, основными тенденциями которого являются использование природных материалов и черепицы, а также максимальная гармония с окружающим ландшафтом. Трехэтажная, полностью благоустроенная вилла состояла из нескольких спален, роскошных ванных комнат, гардеробной, просторной гостиной с камином, оборудованной кухни, столовой, гостевых апартаментов и уютного лофта, где вполне можно было бы обустроить еще одну жилую комнату. С широких балконов и больших окон дома открывался восхитительный вид на морские просторы, а также пышный средиземноморский сад, радовавший взгляд экзотическими растениями, пушистыми елями и яркими благоухающими цветами. Кроме бассейна, на ухоженной многоступенчатой территории участка находились летняя гостиная, зона барбекю и прямой выход к укромному частному пляжу.

– За всем этим хозяйством тоже ты присматриваешь? – кивнул морпех на зеленеющую лужайку и бассейн.

– Нет, тут специальный человек приходит раз в неделю. Чистит бассейн, прибирается, стрижет траву. Ладно, давай мойся с дороги, а я пока закусь сооружу. Буду тебя угощать блюдами средиземноморской кухни.

– Я бы в бассейне с удовольствием поплавал. Можно?

– Какие проблемы? – пожал плечами Брагин. – Велкам!..

* * *

Вдоволь наплававшись, Семенов, фыркая, как тюлень, выбрался из бассейна и побрел туда, куда вел его нюх здорового голодного человека. Брагин колдовал над грилем, посыпая душистыми травами жарящуюся рыбу и морских гадов.

На раскладном столике уже были расставлены судочки с салатами, соусами, маслинами-оливками и прочими дарами щедрой греческой земли. Тут же пристроились кувшины с белым и красным вином, небольшие кувшинчики с зеленым, остро пахнущим оливковым маслом и, само собой, запотевшая литровая бутыль «Русского стандарта», привезенная гостем с далекой родины.

Еще пару минут, и повар водрузил посредине стола большущее блюдо с зажаренными на гриле дорадой, осьминогами, небольшими кальмарами и гигантскими креветками. Все это выглядело настолько аппетитно и пахло столь одуряющее, что у Лехи в буквальном смысле слюнки потекли.

– Ну, не томи, изверг! – страдальчески воскликнул он.

Брагин быстро разлил по стаканам водку, как водилось между сталкерами, на два пальца. Мужчины подняли стаканы.

– За встречу? – молвил морпех.

Евгений покачал головой.

– Успеем. Давай лучше первую за Родину, за Россию…

Чокнулись, выпили.

– Тоскуешь? – пытливо прищурился Леха.

– А то, – не стал кривить душой десантник.

– Так давай возвращайся домой…

– Зачем? – с болью ответил Брагин. – Да и кому я там нужен?

Морпех промолчал, окидывая взглядом угощение.

– Давай говори, что тут к чему, – попросил гость.

– Пробуй, пробуй. Вот, рекомендую, – показал на блюдце с густой массой белого цвета, – недурная помазка для хлеба. Дзадзики называется. Йогурт, огурец, чесночок, оливковое масло, соль.

– Ага, – не заставил себя упрашивать Леха.

– Это ты, наверное, знаешь, – подвинул ему хозяин блюдо с крупно нарезанными овощами: огурцами-помидорами, пересыпанными маслинами, кубиками феты и сухариками. – Харьятики, он же греческий салат.

– Угу.

Наполнили стаканы, снова на два пальца. Второй тост был традиционным.

– За матерей!

Закусили кусочками присыпанной розмарином баранины, нанизанными на деревянные шпажки, – сувлаки.

Третий тост тоже был традиционен для всех, служивших в Войсках Дяди Васи:

– За тех, кого с нами уже нет…

Выпили стоя и не чокаясь.

– А помнишь… – начал Семенов.

– Я все помню, – резко оборвал его Брагин. – Но предпочитаю не вспоминать. Слишком больно…

– Лады, братишка, – покладисто согласился морпех, аппетитно чавкая жареным осьминогом, обильно политым душистым оливковым маслом. – Лады.

А глаза гостя, несмотря на принятое на грудь, оставались совершенно трезвыми и так и буравили приятеля, словно пытаясь добраться до самых печенок.

Между тем стемнело, и пришлось включить фонари. От этого место трапезы приобрело какой-то зловещий вид. Громко застрекотали в траве цикады, над головами сотрапезников туда-сюда зашастали летучие мыши.

– Ладно, – решительно произнес Брагин, – давай закругляться. Завтра рано вставать. Ты же хочешь поплавать наперегонки с гигантскими черепахами?

– Ха, спрашиваешь!

– Ну, вот. А с перепоя это тяжеловато будет. Когда потом еще выберемся. Ты же вроде ненадолго?

– Послезавтра возвращаюсь, – подтвердил морпех.

– Чего ж так быстро?

– Дела, братишка. Не всем же, как тебе, в раю привратниками устроиться удалось. – Повертел в руках огромную морскую креветку и хмыкнул. – Кому-то и за адом присматривать нужно. А то не ровен час…

– А поговорить?

– Успеется, – ковыряясь вилкой в дораде, молвил Леха. – Я еще поосмотрюсь малехо…

* * *

…Тридцать с хвостиком лет назад, в 1982 году, корабль контрабандистов под названием «Панайотис» причалил к безлюдному берегу. Принадлежавшее жителю острова Кефалония Хараламбу Кобефекласу судно зарабатывало на хлеб с маслом тем, что перевозило контрабандные сигареты из Югославии и Албании в Грецию, откуда товар грузили на малогабаритные легкие кораблики и доставляли в соседнюю Италию.

Капитан корабля и весь экипаж, как и владелец судна, были кефалонийцами, но товар неизменно сопровождали два итальянца, в обязанности которых входило наблюдать за экипажем и следить за четкостью выполнения задания. Что там между ними произошло, неизвестно, однако матросы неожиданно напали на итальянцев, связали их и заперли в одной из кают. На берегу их ждали сообщники, согласившиеся перекупить товар и продать его не в Италии, а в Греции. Само собой разумеется, деньги должны были разделить между собой капитан и матросы.

Вечером, заплыв в лагуну Спирили, корабль замер в ожидании сообщников. Но неожиданно набежавший ветер и мгновенно поднявшийся на море шторм перемешали заговорщикам все карты. Корабль налетел на скалистое дно и не двигался, несмотря на все усилия, прилагаемые капитаном и экипажем. Тогда матросы и капитан приняли решение разгрузить судно, надеясь, что, избавившись от груза, оно станет более податливым. Коробки с нелегальными сигаретами переправили на сушу, откуда, уносимые ветром, они попадали в море. Таким образом, к утру вокруг острова Закинфос плавали коробки с ценным грузом внутри. Понятно, что местные жители не упустили такого подарка: большинство коробок, упакованных в специальный непромокаемый материал, жители острова выловили и употребили по прямому назначению.

Испуганные происшедшим матросы освободили несчастных итальянцев и попытались сбежать, оставив позади и ценный груз, и постепенно погружающийся в воду корабль. Но не всем удалось вовремя скрыться: местная полицейская служба не теряла времени даром, мгновенно вычислив чужаков среди закинфцев. Это было делом несложным – кораблекрушение произошло 30 сентября, когда на острове практически не имелось туристов.

Контрабандистов поймали, осудили, так же как и владельца корабля «Панайотис», итальянцев депортировали из страны, сигареты, попавшие в руки полицейских, распродали на аукционе.

А затем началось настоящее разграбление затонувшего корабля. Население толпами заплывало в бухту, тут же окрещенную бухтой Кораблекрушения (по-гречески – Навайо), и тащило с палубы и кают все, что попадалось под руку.

Корабль тем временем выбросило волнами на берег, и постепенно он занял на берегу то самое положение, в котором находится и сегодня. Кто-то сфотографировался на фоне многострадального судна, и неожиданно фотография, появившись в газетах и журналах, прославила это место, сделав его чрезвычайно популярным у туристов со всего света…

Слушая под гул лодочного мотора рассказ Брагина, морпех, разинув рот, глядел по сторонам.

Вокруг расстилались воды Ионического моря – лазурные, яркие, прозрачные, так что было видно все, что находилось на неглубоком здесь дне. Неподалеку высились белые отвесные скалы, утопающие в золотом песке небольшого пляжа.

Метрах в десяти от набегающих на берег ленивых волн в песке утонуло ржавое металлическое судно, то самое, о котором только что рассказал десантник. Жалкое и в то же время завораживающее зрелище. Если бы не мельтешащие вокруг него туристы, живо фотографирующиеся на фоне остова, было бы совсем жутко.

– Памятник человеческой алчности, – прокомментировал Евгений.

Они не стали приобщаться к толпе, проплыв еще пару километров.

В конце концов пристали к одному из крохотных островков, в изобилии разбросанных вблизи Закинфа. Те же ослепительно-белые, «творожные» скалы. Такой же золотистый, горячий песок, как и в бухте Навайо. Только пусто, как во владениях Робинзона Крузо.

– Гляди! – с детским восторгом воскликнул Леха, тыча куда-то пальцем. – Тортилла! И вон тоже!

На берегу грелись на солнышке несколько почтенных представительниц вида каретта-каретта, или логгерхедов – головастых морских черепах. Большущие, где-то метр с лишним длиной, с панцирями красно-коричневого цвета и массивными головами, покрытыми крупными щитками.

Завидев лодку, гигантские пресмыкающиеся встревожились и довольно проворно для таких махин, устремились в воду, где, видимо, чувствовали себя в большей безопасности. Раскинув в стороны могучие передние ласты, заканчивающиеся парой тупых коготков, они заработали нижними как лопастями.

– Не глазей! – приструнил приятеля Евгений. – На вот лучше надень гидрокостюм.

Сам он уже облачился в итальянский костюм черного цвета, ладно облегающий его ширококостную крепкую фигуру. Морпеху предложил «PoloSub Smoothskin» камуфляжного цвета. Потом пришел черед ласт «Cressi Pro Star», лопасти которых изготовлены из легкого и податливого полипропилена, скомбинированного с удобной терморезиной. На глаза надели маски «Riffe Mantis» со специальным защитным покрытием стекол. Загубники, двухбаллонный легкий акваланг.

Из оружия взяли по универсальному титановому ножу «Marlin Pacific Titanium» с обоюдоострой заточкой и классической формой клинка. С одной стороны лезвия – острая режущая кромка, с другой – пилообразный стропорез. В принципе в здешних водах, как сказал Брагин, довольно безопасно. Однако без доброго ножа что десантник, что морпех чувствовали себя словно голыми. Привычка, что поделаешь. Все из тех же соображений Евгений прихватил с собой и одно на двоих ружье для подводной охоты. Это был «Salvimar Predathor Vuoto» с удлиненной рукояткой с широкой спусковой скобой и инновационным вакуумным надульником, оснащенное семимиллиметровым гарпуном.

– Поохотимся на морских ежиков, – подмигнул десантник Лехе. – Они, если правильно приготовить, знаешь какие вкусные. Под местную рецину или красненькое сухое, вах, идут за милую душу!

Семенов скривился.

– Не, вино – это не по мне. Вообще-то у меня в «энзэ» еще пузырь «Русского стандарта» завалялся.

– Мне – ружье, тебе – фонарь, – предложил Евгений, подавая гостю дайвинговый «Ferei», и, заметив недовольную гримасу морпеха, добавил: – Потом поменяемся. Это чтоб лишнего груза с собой не тащить.

Проверив, надежно ли закреплена лодка, приятели начали погружение.

* * *

Вода ласково приняла мужчин в свое лоно. Она была столь прозрачной, что все вокруг просматривалось на несколько метров.

Вот морпех заметил прямо над собой светло-коричневое пятно черепашьего панциря («пузо» пресмыкающегося оказалось более светлым, чем «спина»). Могучие ласты загребали воду, словно лодочные весла. Семенов еле поборол искушение пощекотать тортиллу гарпуном.

Близко подплывать тоже не стал. Еще приложит ластом животина. Даром, что коготки на вид несерьезные. Покалечить-то вряд ли сильно сможет, но отметина точно останется.

Увидел, что Брагин показывает знаками, чтобы он плыл к нему, и нехотя удалился от черепахи. Было в ней что-то притягательное. Леха с детства любил этих животин. Правда, у самого такого домашнего питомца не было. Мать говорила, что дорого, да и держать негде. Для черепахи особые условия нужны. Аквариум, лампы для подогрева воздуха, особый корм, включающий мясо. Тут самим не прокормиться (шестеро человек в семье), мясные щи – редкий гость на столе, а так все больше пустые. А уж образину мясом кормить – кто из соседей умным-то назовет…