Kitobni o'qish: «Сторона моя, сторонушка»

Сторона моя, сторонушка

Рассказы о жизни

Сторона моя, сторонушка,

Сторона моя родимая!

Не на радость, не на счастье

Ты меня вскормила, молодца.

В молодых летах не знаю я

Ни утехи, ни веселия;

Белым днем и ночью темною

Лью я слезы безутешные.

Гаснут, меркнут очи светлые,

Сохнет грудь моя с кручинушки;

Проклинаю долю горькую,

Не гляжу на вольный Божий свет. Издано в 1860 году при нотах. Слова Василия Чуевского.

На перекрёстке дорог

Рассказ

Моим родителям посвящаю…

Из родительского дома, в дорогу жизни, отправился пятнадцатилетним подростком. После окончания с отличием базовой школы, в глухом уральском селе Заводоуспенское, уехал поступать учится в Архангельское мореходное училище торгового флота, по специальности штурман дальнего плавания. Выбор был осознан и намечен мной еще в тринадцать лет. Сделать такой выбор помогли неожиданные события.

Моя старшая сестра с мужем, собирались в первое путешествие на новой машине по Северному Кавказу, решили меня, деревенского мальчугана, взять с собой. После проведенной жизни в глухомани, для меня эта поездка превратилась в сплошной праздник. Мы проехали от Белоруссии, где в то время служил мой шурин, до побережья Северного Кавказа.

Подъезжаем к Новороссийску, видим панораму Чёрного моря, бухту, порт, суда, стоящие в порту и далеко идущие по морю. Зрелище было захватывающее и навсегда отложилось в моей памяти. После обеда на открытой террасе ресторана порта, мы пошли прогуляться на пирс. На причале стоял пяти палубный теплоход «Победа». Чистенький, сверкающий белизной и красками радуги, он сразу привлёк наше внимание, мы долго любовались им и, не хотелось уходить с пирса. Дальше нам предстояло проехать по сложному участку неизведанной дороги.

Проехали по серпантину высокогорной дороги до Сочи. Едем, а под нами, внизу, плещется Чёрное море. Смотришь из окна машины вниз, и дыхание от страха останавливается, голова начинает кружиться. В Сочи мы приехали полностью выжатые от волнения езды по опасной дороге. Нашли саклю для жизни, кое-как поужинали, сон быстро сморил нас до позднего утра.

Проснулся раньше всех, вышел на террасу и застыл от увиденной красивейшей морской дали. С вершины видно бескрайнее море, оно спокойно, по нему идёт караван разноцветных судов. Лучи солнца отражаются от воды, играют разными перекрёстными бликами, за их завесой на горизонте виден караван встречных судов, они приветствуют друг друга гудками, еле слышными здесь, на откосах прибрежных гор.

После завтрака поехали на центральный пляж Ривьера. По пути шурин предложил заехать в порт, посмотреть стоящие теплоходы. Моя реакция на красоту судов, передалась ему и, шурин, почти каждый день, устраивал для меня походы к морю, на пирс. Какой он был внимательный, мягкий, добродушный, как старший брат! В этот раз пришвартованным у пирса стоял теплоход «Адмирал Нахимов». Громада белого яруса палуб, надстроек судна впечатлила и заворожила. Начиналась посадка туристов на теплоход. Они поднимались сразу по нескольким наружным трапам и, казалось как будь-то муравьи, спешат в свой домик. Такова была громада корпуса этого морского исполина, что люди на фоне его кажутся такими махонькими. Увиденная картина с натуры часто снилась по ночам, приводила к недосыпанию. Мне все не верилось в происходящее наяву, а как в сказке. Запечатленные в памяти события тех лет живут со мной и сейчас.

На побережье отдыхали две недели. Изъездили все окрестности Сочи. Вечером и ранним утром наблюдал живую картину движения судов, слышал их глухие гудки, красоту оттенков моря в разную погоду. С тех пор заболел морем. Во время бесконечных прогулок напевал песенку – «…я знаю друзья, что не жить мне без моря, как морю не жить без меня».

Так определился мой выбор, где учиться – мореходное училище. Медицинскую комиссию прошёл без сбоев и замечаний. Вступительные экзамены сдал на отлично. В конце августа, 1967 года, был зачислен на первый курс Архангельского мореходного училища.

С начала учебного года нас на два месяца направили на сельскохозяйственные работы в Каргопольский район, совхоз «Ошевенский». Поселили в братском корпусе Александро – Ошевенского монастыря, построенного в середине пятнадцатого века. По мере освоения вековой старины, мы нашли архивные письма, с указами монастырю – какими землями он должен владеть. Они были написаны ореховыми чернилами на плотной, пожелтевшей бумаге. Витиеватый почерк писем с трудом нами читался. Вечерами устраивали шуточный конкурс по прочтению писем.

Время проходило в тяжёлой, напряжённой работе, на полях, зерносушилках, складах, овощехранилищах. Работали дружно, слаженно, с чувством юмора. Сказывалось отборное, калорийное питание. Спасибо Екатерине Осиповне, заведующей столовой.

Северная природа покорила меня своей красотой. Урал красив, но здесь я впервые увидел валуны ледникового периода, поросшие мхом, карликовые деревья, среди мха ягеля, обилие грибов и ягод. Даров северной природы мы отведали вдоволь. Вечерний костёр, испечённая картошка, жареные грибы с репчатым луком – верх теперешнего мечтания.

Вернулись в начале ноября, с первым снегом. Втянулись в учебу, курсантская жизнь для меня была в радость. За учебный год прошли курс английского языка за среднюю школу, с уклоном морской терминологии. Спасибо преподавателю Элеоноре Михайловне, за её терпение и блестящий талант! Лучшего человека в общении и желании помочь овладеть культурой в её истинном смысле, больше не встречал за всю свою прожитую жизнь. А ведь потом учился в институте, были маститые профессора, знатоки вершин науки, а того, что называется сокрытая тайна педагога, больше не встречал.

Жизнь в училище протекала интересно. Участвовал в художественной самодеятельности, читал стихи, короткие рассказы. Во время увольнения в город ходил в старейший драматический театр имени Ломоносова, посещал музей изобразительных искусств, краеведческий музей, городскую библиотеку. Гуляли по набережной Северной Двины, смотрели на движение судов, мечтали о выходе в море.

Так продолжалось до весенней медицинской комиссии, которая проводится перед летней морской практикой. Накануне, классный руководитель, Нина Григорьевна сообщила мне, что за хорошую учебу и примерное поведение практику буду проходить на паруснике «Товарищ», приписанному к Одесской мореходке. Это почётно и способствует хорошему распределению после окончания учебы.

В апреле месяце, во время учебной пары, в класс заходит, явно чем-то взволнованная, Нина Григорьевна с кипой бумаг и сообщает, что хочет огласить результаты и заключения медкомиссии. Мы насторожились. По алфавиту доводятся отклонения, возможность подлечится и восстановиться. Очередь подходит ко мне, она впилась взглядом в мою сторону:

– Низов Игнат, зрение – левый +0,6 правый+0,7. Это, что такое? Как понимать, кто вместо тебя проходил медкомиссию?

Я готов был залезть под стол. Покраснел, еле сдерживая упадок сил, выдавил:

– Проходил сам, у меня здесь никого знакомых нет и не было.

– Завтра на беседу к начальнику военно-морской подготовки.

С этими словами она удалилась, а на меня нахлынули расспросы курсантов о причинах потери зрения. Cудили, рядили и пришли к выводу- мне пойти к другому окулисту. Оказалось – только специально созданная комиссия проверяет, делает заключение. На следующий день, после утреннего построения, меня вызывает Б.Н.Босенко, начальник военно-морской подготовки. Захожу в кабинет, дрожу как осиновый лист, докладываю:

– Товарищ капитан первого ранга, курсант Низов по Вашему приказанию прибыл!

– Раз такое случилось, курсант, с твоим зрением, но ты хорошо учился, мы решили перевести тебя на судомеханическое отделение, подумай и реши, сутки тебе на принятие решения.

– Есть, товарищ капитан первого ранга!

Выхожу и ног под собой не чувствую. Главное не ругал и не грозился отчислить.

После занятий пошёл к старшекурсникам за советом. Староста группы и его бывалые друзья-мореходы, до училища окончили в Архангельске школу матросов, ходили за границу, в один голос высказались – механик на судне жизнь проводит в машинном отделении у дизелей, моря не видит. Тебе надо переводиться в любой техникум, с отличными оценками возьмут переводом.

Сокурсники по кубрику грустно поддержали бывалых моряков. Посетовали, что парусник «Товарищ» выйдет в море без меня, нам будет тебя не хватать.

После ужина, меня вызывает в канцелярию для беседы командир роты, капитан третьего ранга М.Н.Беринзон:

– Не переживай, тебя примут везде с такими оценками! Что решил делать?

– Поеду домой, к родителям на Урал, осмотрюсь, определюсь с выбором.

– Правильно, я оформлю все документы в ближайшее время. Будешь уезжать, зайди ко мне.

– Хорошо, обязательно зайду!

Командира роты мы уважали за внимание, отеческую заботу, справедливость при наказании.

Выходные провёл по увольнительной записке, в военном городке Катунино, под Архангельском, где служил мой старший брат Сергей, офицер. На семейном совете обсуждали мою дальнейшую судьбу. Всё складывалось к отъезду на Урал.

Наедине, Сергей мне поведал:

– Это и к лучшему. У моряков очень трудная семейная жизнь, они подолгу находятся в походах. Жёны не выдерживают, зачастую бросают мужей. Поступай в техникум, заканчивай и живи на материке. Родители ещё крепкие, помогут, да и мы поддержим.

Наступили последние апрельские деньки. С пригородной станции Исакагорка поезд увозил меня от северного края, сурового и красивого. Из окна поезда хорошо видна картина приближения весны в этой стороне.

За полосой снега темнеет лес, на дорогах проталины. По ним движутся конные повозки сена из дальних стогов. В небе кружится множество птиц, они садятся на поля и дороги в поисках прокорма. Лучи солнца придают пейзажу за окном радость приближения весны.

Путь до Урала далёк. Под мерный стук колёс одолевает сонливость, за дремотой время проходит быстрее, незаметней. Для меня наступал новый этап поисков устройства жизни. Что меня ждёт, как впишусь в новый коллектив сверстников, а главное – где найду новое пристанище надломленной жизни?!

На четвёртые сутки добрался до города Тюмени, было 30-е апреля. Предстоял последний марш- бросок домой, в Заводоуспеку, до неё остаётся 70-т километров.

На автовокзале узнаю- рейсовые автобусы в том направлении не ходят, плохая дорога, весенняя распутица. Походил вокруг да около в поисках возможного, набрёл на земляков, двух студентов лесотехнического техникума, из города Талица, Свердловской области. Решаем на последние деньги брать такси, доехать до ближайшей деревни к нашему селу, где есть ещё живая дорога. Таксист сообщает – дорога есть только до деревни Удино, от которой до Заводоуспенки остаётся шесть километров. Делать нечего, надо ехать-ночевать в Тюмени негде, завтра праздник Первое Мая.

С большим трудом – два раза буксовали, вылезали из машины и толкали такси, – доехали до Удино. Дальше с песнями пешком, домой к родному порогу. Вышли ещё засветло, к селу подходили в темноте. Часы показывали начало десятого.

Зашли в село освящённое родными огнями, счастливые, но сильно голодные. Поделились желаниями поужинать домашними блюдами, посмеялись молодецки и разошлись по своим улицам.

Моя улица, Октябрьская, примыкает к дороге с деревни Удино, отсюда путь к родному дому короткий и лёгкий- идёшь всё время под горку. Окна домов освещены, сельчане готовятся к завтрашнему празднику. С дымком труб русских печей выходит сладкий аромат стряпни, хлеба на поду. Идёшь по улице и, по запаху, узнаёшь кто, что готовит, красотища!

Подхожу к родительскому дому, он весь в огнях, вьётся дымок над трубой с запахом сладких маминых пирожков. Влетаю во двор, захожу с крылечка в дом. Мама хлопочет у печи, отец и брат у телевизора в средней комнате. Радуемся встрече, сажусь за кухонный стол поужинать. Все вокруг меня расспрашивают как добрался. Рассказываю подробности пути, обо всём увиденном в дальней стороне, хороших и добрых людях, с коими прожил в северном крае.

Засиделись за полночь. Мама уложила спать в зале у окна, выходящего во двор. Приоткрыл окно, прохладный весенний воздух освежил комнату, я лёг и мертвецки заснул.

Утро выдалось солнечным, полным запахов сирени за окном, щебетанием и пением скворцов. По двору ходят куры, гуси, в загоне хрюкает поросёнок Боря. С кухни идут запахи жареных пирожков, топлёного молока, свежевыпеченного хлеба.

Сладость возвращения домой остаётся со мной и по сегодняшний день. Буду умирать со светлой памятью родительского дома, уюта и покоя прожитых лет. 12 марта 2014 года