Kitobni o'qish: «Тихое озеро»

Книга первая
Глава первая

1.

Окно в раннюю весну слепило светом и в тишине нового дня голосили лишь довольные сойки.

Ричард Уивер, подтянувшись, зевнул, затем поднялся с постели и спустил ноги вниз, проведя голыми стопами по пушистому ворсу ковра. Надев свои любимые, уже изрядно истоптанные тапочки, он принялся застилать постель. С первого этажа поднимался приятный запах свежего кофе и жареных тостов. Справившись с подушками и одеялом, он подошел к окруженной ореолам солнечных лучей оконной раме.

За стеклом медленно покачивались верхушки сосен, а на их фоне красовались заснеженные холмы гор. Где-то вдалеке по одной из главных трасс города промчался автомобиль, работающий мотор которого с данного расстояния казался лишь тихим приятным шепотом. Шериф заложил руки за спину и уставился вдаль, глядя на маленький городок штата Вашингтон, в котором он жил последние девять лет и на ровную гладь необъятного озера. Сайлэнс-Лэйк составлял главную часть округа, которому дал свое название. Конца водной глади было не разглядеть, так как где-то в самом своём центре озеро сворачивало под острым углом направо и скрывалось за сосновым лесом. Тихий, как и само озеро, ветерок с ленивицей гнал ватные кучевые облака, зависшие высоко в небе, на запад к Тихому океану, расчищая бездонную синеву над Вечнозеленым штатом.

– Весна, – только и произнес шепотом Уивер, и непроизвольно вдохнул полной грудью. Больше всего он любил это время года, когда природа просыпалась от затянувшегося сна и постепенно переодевалась в зеленые одежды. Именно в эту пору кровь убыстряла свой бег в венах, и все, что раньше вызывало нервозность или гнев, казалось не столь существенным. В конце концов, он сам родился весной, в такой же приятный яркий денек, как и этот. Солнечные лучи приятно грели его лицо и открытые участки рук, принося некое давно забытое детское чувство, когда дядя Фрэнк брал его с собой на рыбалку, в поход или просто на прогулки по парку.

За те годы, которые он прожил в Нью-Йорке, работая вначале обычным патрульным, а затем детективом в отделе по борьбе с наркотиками, он совсем забыл о том, что помимо офисов, дорог и светофоров, в мире есть места и для лесов, озер и полей. Дядя Фрэнк, будь он жив до сих пор, обязательно порадовался бы за сделанный племянником выбор в пользу маленького городка Сиэль округа Сайлэнс-Лэйк взамен старого пыльного мегаполиса.

Месяц март принял от февраля бразды правления вот уже как шестнадцатый день. Хотя сосны и ели были вечнозелеными деревьями, Уивер только сейчас начал чувствовать возвращение весны, а редкие островки оставшегося снега, особенно там, где сосны собирались в группы, только подтверждали, что зима готова сдаться окончательно.

Весну он всегда ждал с нетерпением.

Но уже сегодня Ричарду Уиверу предстояло подвергнуть жесткому испытанию свою любовь к этому времени года.

2.

Шериф застегивал пуговицы на темно-коричневой форменной рубашке, когда снизу донесся голос его жены:

– Дик! Пора просыпаться!

– Уже проснулся!

Уивер обогнул кровать и подошел к ночному шкафчику. Открыв второй ящик сверху, он достал табельное оружие – полуавтоматический пистолет «глок». Надев кобуру, Ричард схватил теплую куртку коричневого цвета с эмблемой на груди в виде щита, на котором был изображен волк, а на самом щите, раскинув крылья, восседал орел. Сжав ее в изгибе локтя, он вышел из спальни и спустился вниз по лестнице.

Кухня утопала в солнечных лучах, и белый цвет, в который она была выкрашена, становился ослепительным. Его жена Аманда стояла спиной к Ричарду и намазывала на тосты плавленый сыр. В сковороде готовилась яичница с беконом.

Ричард опустил куртку на спинку стула, после чего положил руки на талию жены, поцеловав ее в мочку уха.

– Доброе утро, Эмма.

– Доброе утро, Дик, – ответила Аманда. Обычные реплики, обыденные действия каждого утра, наработанные до утреннего ритуала за семнадцать лет супружества, такие же, как слова «спасибо» и «пожалуйста». Ричард подошел к плите, поднял прозрачную крышку со сковороды.

– У нас закончились яйца? – спросил он, отключая конфорку.

– С чего ты взял? – поинтересовалась Аманда, повернувшись к нему.

– Вместо трех порций я здесь вижу только две.

– Шэрилл попросила меня приготовить для нее только несколько тостов, она хочет взять их с собой.

– Она решила позавтракать по пути в школу? С чего это?

– Сказала, что сегодня ей надо быть пораньше, а потому хочет успеть на семичасовой автобус, – ответила Аманда, продолжая намазывать на тосты ровным слоем плавленый сыр.

– И она не объяснила тебе свое желание? – во время разговора они не переставали заниматься своими делами. Говоря, Ричард налил себе в чашку горячий кофе.

– Сказала, что мисс Д’Анжелло задала им с Лизой задание – сделать настенную газету о национальных парках Северной Америки.

– А почему бы им не заняться газетой у нас дома или же дома у Бауманов?

– Им нужно много разных книг из школьной библиотеки.

– Это в наше время мы не могли обойтись без них. Сегодня любую библиотеку заменяет интернет.

Аманда подняла голову, положив измазанный нож на край тарелки. В ее глазах заблестела улыбка, хотя сами уголки губ остались неподвижны.

– Родной, мне кажется, или тебя что-то беспокоит?

Ричард сел за стол и, взявшись за нож, начал методично резать на мелкие кусочки свой завтрак.

– Ты всегда ее покрываешь. Неужели я такой суровый отец? У нас прекрасная дочь, я полностью ей доверяю. И если ей хочется провести вечер с друзьями, то я ничего не имею против, лишь бы она возвращалась до полуночи.

– А ты можешь не заводиться в подобных случаях?

– Разве я завожусь?

– Прямо сейчас, – также улыбаясь одними глазами и не повышая голоса, в отличие от Ричарда, ответила ему Аманда.

– Я?!.. Ну ладно, возможно, я немного взволнован. Но это только потому, что я вновь не принят в Круг Посвященных.

– Ты мой бедный, – жалостно протянула жена и, подойдя к нему со спины, крепко обняла. – Ты наш добрый обиженный папа.

Ричард положил вилку и нож и повернулся к ней, присаживая ее к себе на колени.

– Разве я не достоин правды в это прекрасное весеннее утро? – он поцеловал жену в губы, не отводя взгляда от ее голубых глаз. – Чем я провинился?

– Во-первых, ты задаешь слишком много вопросов, из-за чего я чувствую себя на милом, но все же – допросе. А во-вторых, ты не веришь мне.

– Я не верю лишь тогда, когда мне говорят неправду.

– Выходит, по-твоему, я лгунья? – Аманда встала с его колен и уже хотела вернуться к делам, но Ричард успел ее ухватить за запястье.

– Ам-ам, я никогда не был о тебе такого мнения. – Он потянул ее к себе, увидев на этот раз улыбку и на ее губах. Она всегда улыбалась, когда он ее так называл. – Я просто имел ввиду, что ты мне чего-то не договариваешь, и я хочу знать, что именно.

На улице, около его красного «Крайслера» бесшумно остановился того же цвета «Порше» и просигналил два раза.

Аманда указала на окно и произнесла: «Вот что». Ричард подозрительно поднялся со стула и повернулся к окну.

За рулем дорогой машины сидел парень лет восемнадцати, с зачесанными назад густыми черными волосами. На нем была надета кожаная куртка с воротником-стойкой, а под ней виднелась белая майка с эмблемой «D&G». Он держал руки на руле, давая разглядеть Ричарду блестящие на солнце золотые часы и браслет. Увидев, что за ним наблюдает глава семейства, пижон помахал ему рукой, широко улыбаясь, демонстрируя белоснежные зубы.

– Доброе утро, мама, – раздался сзади голос его дочери. – Привет, папа.

Ричард оглянулся и успел увидеть, как его дочь взяла упакованный для нее завтрак и почти бегом скрылась за дверью.

– Шер! – только и успел прокричать Ричард Уивер, но его слова уже наткнулись на закрытую дверь. Не раздумывая долго, Ричард поспешил вслед за ней.

Выбежав на террасу, он увидел, как его дочь села в машину показушника и так же, как и тот, минутой ранее, помахала ему рукой.

– Шэрилл! – как можно более властно позвал он ее. – Я тебе приказываю…

– Папа, мне пора! – одновременно с ним прокричала она, после чего красный «Порше» сдал назад, выехав на дорогу, и помчался в сторону центра города, где находились все муниципальные здания, включая и старшую школу.

Шериф не мог поверить в случившееся. Это слишком походило на очередной киносюжет о подрастающей дочери, желающей свободы от нравоучений стареющего отца. Но такие фильмы заканчивались всегда одинаково – мудрый отец оказывался прав. В данном случае, стоило только поглядеть на ухажера ее дочери, чтобы понять, что эта история из той же области. Шериф продолжал глядеть вдаль на отдаляющийся автомобиль и снова думал о заговоре против отцов.

Дверь на террасу открылась, и голос жены позвал его в дом.

– Дик, завтрак и кофе с каждой минутой не становится горячее.

Он резко обернулся в ее сторону.

– И ты все знала! – прокричал он.

– Дик, успокойся, – попросили она. – И зайди в дом. Колтрейны могут подумать…

– А мне плевать, о чем они могут подумать! – Он прижал к вискам пальцы, стараясь успокоить нервы, но это мало чем помогло. – Ты знала и потворствовала этому.

– Дик, зайди, пожалуйста, в дом, и мы продолжим наш разговор.

– Вначале ответь, как давно ты об этом знаешь?

– Я узнала об Эйдане только вчера вечером.

– Ах, его Эйданом зовут. А ты уверена? Может, Джоном Смит?

– Ричард Уивер, заканчивай этот балаган! – повысила голос Аманда, из-за чего Ричард начал приходить в себя.

– Извини, – произнес он, разведя руками. – Я и вправду в чем-то оказался не прав. Но я до сих пор не могу понять твоего спокойствия. Этого парня я вижу впервые, он не местный, а потому я о нем ничего не знаю. Судя по его виду и машине, на которой он разъезжает, могу лишь сделать вывод, что он избалован и…

Ричард остановился, поняв, что вновь начинает нервничать. Сделав глубокий вдох, он направился к входной двери.

3.

– Помимо того, что его зовут Эйданом, нам известно о нем еще что-нибудь?

Есть он уже не хотел, да и кофе уже стало теплым, поэтому он к нему даже не притронулся. Аманда решила не отходить далеко от темы и начала рассказывать то, что ей было известно о новом знакомом их дочери:

– Его зовут Эйдан Уилсон. Его отец занимал должность Верховного Судьи штата Огайо. О нем пару раз упоминали в новостях и газетах.

– Надеюсь, не в уголовных сводках о взяточничестве?

– По-твоему, все, кто живет лучше нас – воры и взяточники?

– Дыма без огня не бывает.

Аманда всем сердцем любила мужа, и даже спустя столько лет совместной жизни – это чувство не только не ослабло, но перешло на некий новый уровень, где было место не только привязанности, любви, уважению, но и идеализации. Но, о Боже, иногда с ним было так сложно найти общий язык и все из-за того, что Ричард Уивер никогда не признавал своих ошибок, считая все сказанное или сделанное -единственным правильным поступком из сотни возможных вариантов.

– Иногда первое впечатление о человеке оказывается ошибочным.

– Возможно, но в людях я научился разбираться еще в юности.

– Это дело Пилара укрепило в тебе данную уверенность или же Лэнс Норрингтон, которого ты долгое время считал своим другом?!

Ричард ничего не ответил, хотя и заметил боль в глазах Аманды. Похоже, она уже успела пожалеть, что произнесла эти слова вслух и была зла на себя больше, чем на него еще пару секунд назад.

– Дик, прости…

– Ничего. Я не обиделся, – но, похоже, его слов Аманде было мало, а потому он сжал ее ладони в своих для пущей убедительности сказанных слов.

– Я сама не знаю, почему вспомнила о нем. – Ричард обнял жену, и Аманда крепко прижалась к его груди. – Ты прав, Дик, Шэрилл не стоит с ним встречаться.

Ричард уже представил себе, как говорит в ответ на ее слова о том, что он тоже был не прав и, возможно, Уилсон хороший парень. Но этих слов он не произнес, потому как до сих пор оставался при своем мнении.

– Когда она вернется из школы, я поговорю с ней на эту тему. Меня она послушает.

– Пожалуй, так будет лучше всего, – сказал он, после чего они разомкнули объятия. – У меня есть сомнения на счет этого Уилсона и его отца. А своей интуиции я привык доверять. Я буду только рад, если наша дочь встретит достойного ее парня. Эйдан же не подходит под эти параметры.

Ричард надел куртку и достал из кармана ключи от автомобиля. Аманда проводила его до машины.

– Передай привет от меня Питеру.

– Передам, – пообещал он и поцеловал ее в щеку.

Забравшись в машину, Ричард взял с заднего сиденья шляпу с широкими полями и надел ее на голову. После завел двигатель и переключил коробку передач.

– Ты заедешь к Мэг?

– Я выкрою для нее время, – пообещал шериф и с этим и отбыл в ту сторону, куда двадцатью минутами ранее умчал красный «Порше» его дочь.

Аманда простояла еще несколько минут у террасы, смотря на темно-синюю воду озера, после чего вошла в дом, закрыв сетчатую перегородку, что спасала дом от насекомых, а затем и дверь. В одиннадцать часов должна была прийти Линда Бреммер, чтобы Аманда сделала ей укладку волос, а после полудня ее услуг стилиста будут ждать еще четыре постоянных клиента.

4.

Округ Сайлэнс-Лэйк, созданный 9 марта 1854-го года, мог гордиться своим довольно большим территориальным пространством, две трети которого включали в себя лесной массив, озеро и горы. Что касается жилой части округа, то она состояла из пяти городов, расположенных компактно друг с другом. Городок Си-Эл 9/3 или же просто Сиэль, хотя и был только третьим по величине, все же считался столицей, при этом носил это гордое название еще с начала двадцатого века. Возможно, причиной тому был тот факт, что большая часть озера, от которого и пошло название всего округа, находилась именно на территории Сиэля. А может, причина скрывалась в том, что именно Сиэль находился в центре муниципального образования, в то время как остальные городки находились вокруг него, отчего карта местности мало чем отличалась от рисунка ромашки, какой ее мог изобразить ребенок.

В Сиэль было две главные дороги – Уайт и Инсайд-роуд, которые пересекались в центре, где находились главные административные здания города, госпиталь, мемориал, парк, кинотеатр, а также здание офиса шерифа, куда Ричард Уивер и направлялся в своем красном Крайслере, продвигаясь по Уайт-роуд.

Он был погружен в мысли, хмуро глядя на дорогу, когда перед его машиной возник Альберт Кармайкл. Будь он менее опытным водителем, то наверняка бы не смог отреагировать столь резко на появившегося, словно из-под земли, старика. Хотя старику было уже далеко за семьдесят, он скорее всего не мечтал о преждевременной кончине, к тому же под колесами автомобиля окружного шерифа. Наверное, у Кармайкла была веская причина для того, чтобы выйти на дорогу, а потому шериф не стал просто объезжать его стороной, а сбавил скорость, свернул на обочину и опустил окно вниз.

Пока старик приближался к нему, опираясь при ходьбе о свою трость, Ричард провернул ключи в зажигание и мотор Крайслера с легким недовольством заглох. На чистом капоте машины, как в зеркале, отражались ветви клена, что рос на обочине среди своих собратьев. За деревьями расстилался луг, по которому была протоптана тропинка, ведущая вниз до самого берега озера.

Ричард глядел в зеркало заднего вида, ожидая, пока старик сравняется с его автомобилем и в тоже время пытался избавиться от тех мыслей, что одолевали его перед остановкой.

А думал он о двух вещах: о легкой, но все же, ссоре с женой и о новом парне его дочери, который свалился на их дом (образно выражаясь), как гром среди ясного неба. Видит Бог, он никогда не был строгим отцом, тем более не замечал за собой никогда задатки деспотизма, но парень, что подъехал на их террасу за Шэрилл на красном «Порше», не вызывал в нем доверия, и не только потому, что был не местным.

Конечно, семнадцать лет – идеальный возраст для начала романтических отношений, для радостей и разочарований первой любви, но, как и все отцы, у которых были несовершеннолетние дочери, Ричард считал Шэрилл еще слишком юной для проявления открытого интереса к противоположному полу. Будь у него сын, он, конечно же, не ломал сейчас голову и не волновался столь сильно из-за его увлечений девушками, но у него была дочь, которой он очень дорожил и желал только лучшее. Его отцовская и профессиональная интуиция подсказывала, что заезжему пижону на дорогом авто следовало доверять в самую последнюю очередь.

Он обдумывал разные варианты своих действий по отношению к судейскому отпрыску, когда Кармайкл сравнялся с его машиной.

– Что случилось, мистер Кей?

Опираясь о трость, старик нагнулся, чтобы их лица оказались на одном уровне. По количеству морщин, что изрезали его лицо, можно было насчитать все года, за время которых он истоптал ногами землю. Если бы морщины говорили правду о прожитых годах, так же, как и кольца на стволе дерева, то Альберту Кармайклу было бы далеко за сотню. Да, он выглядел старше своих лет, и все жители города знали этому причину. У этой причины было имя – Салма. Имя столь же прекрасное, как и ее обладательница.

Салма Кармайкл.

Гордость и любовь всего города Сиэль и округа Сайлэнс. Звезда, родившаяся в местах, которые одарили ее своей нордической красотой. Единственная знаменитость, ставшая известной на всю страну и даже за ее пределами, что родилась именно в городке Сиэль. Актриса, которая уже давно не жила здесь, и которая не приезжала больше в родной городок с момента отъезда.

Альберт не любил говорить о своей бывшей жене, но многие старожилы, которые прекрасно помнили то время, когда она жила здесь и часто беседовали с ней, не как со звездой экрана, а как с доброй и любимой соседкой, утверждали, что в начале осени тысяча девятьсот семьдесят пятого года она покинула здешние места тихо и без предупреждения, сбегая прочь от мужа к своему любовнику. Любовником был режиссер, который своими работами не смог бы удостоиться внимания даже такой награды как «Золотая малина». Работал он чаще всего в жанре «вестерн», который и прославил Салму. К счастью всех любителей ее таланта, ей довелось работать с ним только над одной картиной: «Запад – мой дом» был разгромлен в пух и прах критиками и был встречен с неодобрением зрителями, несмотря на то, что именно в нем Салма предстала в роли главной героини. Как раз во время съемок этой картины между режиссером и актрисой возникли любовные отношения.

И пусть «Запад – мой дом» был холодно воспринят всеми, жители Сиэля продолжали любить и восхищаться ею. Любить за те фильмы, в которых она снялась только в эпизодах (очень ярких и запоминающихся) и в которых она выступала как актриса роли второго плана. В середине шестидесятых и в начале семидесятых нельзя было найти более известного человека во всем городе, чем Салма Кармайкл.

В начале 1964-го года ей было двадцать семь, они с Альбертом уже были женаты пять лет, когда она прошла кастинг в фильме «Голос матери Земли» и получила первую роль со словами. В этом фильме она играла дочь отъявленного головореза, который самопровозгласил себя «Королем Прерий». В финале фильма была сцена, в которой Салма в легком белом платьице, намокшем от дождя (и не скрывающем всех прелестей ее точеной фигуры), целовалась с главным героем, перед тем как всадить ему нож в спину. Благодаря этой сцене она стала известной всей Америке. Этот кадр был принят зрителями на ура. Всеми, кроме мужа.

В 1969-ом году она получила роль в фильме «Спиной к пропасти» и даже была выдвинута на премию Оскар за «Лучшую женскую роль второго плана». Хотя Оскара она так и не получила, но от этого ее меньше любить не стали.

Успехи жены далеко не радовали Альберта. Когда по телевизору шло вручение престижной кинопремии, а на улице города нельзя было найти ни единой живой души, он сидел в баре, где не работал телевизор и поглощал одну стопку виски за другой, не обращая внимания на слова бармена о том, что бар в этот день закрывался раньше обычного. Оно и понятно, ведь бармен был и сам большим поклонником вестернов и просто боготворил жену завсегдатая. Альберт прекрасно понимал это, так же, как и понимал, что его жена больше принадлежала всему городу, чем ему самому, а потому продолжал пить. Вернулся он домой далеко за полночь, в пустой и холодный дом, в то время как его жена продолжала быть на церемонии за несколько тысяч километров от него.

В 1972-ом году у нее появился шанс стать поистине всемирно известной актрисой. Она прошла кастинг в многообещающем фильме «Крестный отец» на роль жены главного героя, который по сюжету был выходцем из семейного клана мафии. Все шло к тому, что именно ей и достанется эта роль, но в последний момент Салма отказалась от нее без каких-либо объяснений. Хотя правду никто не знал, многие жители Сиэль винили в этом Альберта. Кто-то даже говорил, что он заставил ее силой отказаться, что вполне могло быть правдой. Таким образом, она потеряла роль в культовой картине, а на ее месте в фильме сыграла Дайян Китон.

Следующие два года она нигде больше не снималась. Не потому, что не хотела, а потому, что не приглашали. Альберт же был только счастлив этому, уже уверовав о поздней, но все же счастливой и тихой семейной жизни. Но его мечтам не суждено было сбыться.

В 1974-ом году она, наконец, получила свою первую роль спустя два года молчания. И пусть режиссер картины был малоизвестен и бюджет, выделенный для съемок, был мизерным, Салма ухватилась за эту роль крепко-накрепко. Наверняка в те дни в доме Кармайклов не прекращались ссоры, но никто их не слышал, так как их дом находился в стороне от других, рядом с озером.

Альберт не смог ее переубедить, и Салма снялась в своем новом вестерне «Запад – мой дом». Возвращение на большой экран красавицы актрисы провалилось с грохотом. В Сайлэнс-Лэйк она вернулась только спустя полгода, осенью 75-го. Вернулась она ненадолго, а только для того, чтобы собрать свои вещи и написать письмо Альберту, в котором она просила ее простить и забыть.

Ричард не знал, снималась она потом еще в каких-либо малобюджетных фильмах, пусть даже в эпизодах, но был уверен в том, что возродить свою былую славу ей уже было не суждено.

Когда Салма перестала появляться на экранах, Ричарду было всего девять лет, но уже тогда он был ярым поклонником Джона Уэйна и Клинта Иствуда, а «Спиной к пропасти» долго еще оставался его любимым фильмом.

Ричард, бывало, задавался вопросом: почему он выбрал именно этот город после отъезда из Нью-Йорка и всегда приходил к одному ответу – Салма Кармайкл. Конечно, свою роль сыграли и здешние просторы – тихие и манящие своей холодной красотой, но также немаловажную роль здесь играла и актриса, в которую он был влюблен в юные годы.

После переезда он неоднократно пытался найти хоть какую-то информацию о дальнейшей жизни Салмы Кармайкл, но так ничего и не смог найти. Если вначале он был рад знакомству с Альбертом, который не только хорошо знал Салму, но и делил с ней ложе, то вскоре он понял, что старик далеко не столь приятный собеседник.

– Доброе утро, шериф. Я остановил тебя, чтобы сообщить о том, что в нашем городке появился сумасшедший.

Шериф округа приподнял брови в знак непонимания.

– О чем вы?

– С получаса назад я возвращался домой из магазина, что находится на заправке Сэма Дауда, – старик достал из кармана штанов серый большой платок и вытер им уголки губ. – С годами я все хуже сплю, бывает, просыпаюсь в три часа утра и уже не могу уснуть. Бессонница – бич всех стариков, а потому я встаю ни свет, ни заря и отправляюсь к озеру. – Старик закашлял и, прикрыв платком рот, отвернулся в сторону. Ричард прижал ладонь к глазам и тяжело вздохнул. Старики всегда стараются разговор приукрасить мелочами. Как только кашель отошел, Кармайкл продолжил. – У озера мне всегда хорошо думается, оно всегда такое спокойное, всегда одинаковое. Разве что зимою приобретает отрешенный от человеческих проблем серый оттенок.

– Я знаю, что вы ходите по утрам к озеру, Альберт. Так что вы видели?

– Я к этому и веду, шериф.

Ричард сжал нервно губы, в уме добавив: «Хочется верить».

– Ближе к шести я отправился на заправку, дабы купить парочку батончиков шоколада. Любовь к сладкому всегда было моей слабостью. Я и зубы то себе вставил только для того, чтобы не расстаться с этой своей привычкой.

– И что же произошло потом?

– Я собирался перейти Уайт-роуд, но быстро это сделать, как ты сам понимаешь, у меня уже не получается. Прежде чем это сделать, я огляделся по сторонам. Уайт-роуд никогда не бывает заполнена автомобильным потоком, и все же я всегда смотрю по сторонам.

– Вы правильно делаете, мистер Кей.

– Вот и сегодня я не стал делать исключений и прежде, чем пройти на другую сторону дороги, посмотрел направо, затем налево. Дорога была пуста, и я ступил на нее, уверенный, что столь привычное действие не приведет к неожиданным последствиям. Даже если и появится машина, я не опасался оказаться под ее колесами – в нашем городе лихачей не было никогда. До сегодняшнего дня.

Наконец шериф начал понимать, куда именно клонит старик, и сердце в его груди учащенно забилось.

– Когда я добрался до середины дороги, какой-то сумасшедший чуть было не сбил меня на своем красном «звере». Он гнал по дороге, как пилот «Формулы один». Но даже так он имел возможность издали заметить меня и притормозить. Вместо этого он даже не пытался сбавить скорость.

Ричард сжал ладонями руль Крайслера, в его горле пересохло, а голос старика стал неожиданно глухим, невнятным и далеким.

– Я поспешил, но куда там?! Одним словом, он проехал мимо меня на расстоянии мизинца, чуть было не отдавил мне пятки. Я не устоял на ногах и шмякнулся на асфальт, при этом выронив свою трость из рук.

– Вы видели, кто сидел за рулем? – голос шерифа слегка дрожал от волнения.

– Да не успел я. Я был в ужасе и мечтал только о том, чтобы поскорее оказаться дома, в своей кровати. Заметил только, что их было двое. Один за рулем, а другой сидел рядом. Раньше я этой машины не видал в нашем городе, наверное, это приезжие были, как ты думаешь, шериф Уивер?

– Думаю, вы правы, Альберт.

– Что ты собираешься предпринять?

Ричард уже готов был ехать не в офис, а прямиком в школу, к своей дочери, чтобы поставить точку в ее опасных отношениях с заезжим парнем. Уроки должны были начаться с минуты на минуту, но классная руководительница Шэрилл, а по совместительству и учительница географии, мисс Д’Анжелло наверняка бы не стала препятствовать разговору с глазу на глаз отца с дочерью. Он категорически запретит дочери встречаться с Уилсоном. Шэрилл, конечно же, будет кричать о его неправоте, но он настоит на своем и закроет данную тему. Пусть наглец возвращается обратно к себе в Огайо. Разве в Огайо или в других штатах нет девушек? Почему именно их город, и почему именно его дочь? Шэрилл просто не понимала, что ее увлечение Уилсоном до добра не доведет. А сама она может прийти к этой истине слишком поздно. Таких как Уилсон он часто встречал на своем жизненном пути – безответственных, сидящих на шеях родителей и с годами не меняющих образа жизни.

– Шериф?

Ричард вернулся назад мыслями к Кармайклу, переведя взгляд от дороги обратно на старика.

– Что ты собираешься предпринять? – повторил свой вопрос Альберт Кармайкл. – Может, закроешь его на пару суток. Пусть поразмышляет о правильности своих действий. Он мог меня если не убить, то, как минимум, покалечить. А я ведь всего-навсего одинокий старик, предоставленный самому себе. Я не хочу последние годы своей жизни пролежать неподвижно в постели, забытый всеми, и чтоб вспомнили обо мне лишь, когда от моего дома начнет исходить неприятный запах.

– Все обошлось, мистер Кей, не правда ли?

– Да, но…

– Могу вам пообещать, что не оставлю случившееся без своего внимания.

Старик широко заулыбался, обнажая свои вставные зубы, слишком белые, а потому и неестественные. Шериф тут же представил себя Алисой в Стране Чудес, повстречавшую на своем пути Чеширского Кота.

– Вот почему я всегда за тебя голосую, Уивер. Ты всегда добросовестно исполняешь свои обязанности. И пока ты это делаешь, у Лэнса Норрингтона нет ни единого шанса.

Пока старик говорил хвалебные речи в его адрес, Ричард провернул ключ в зажигание и, кивнув собеседнику на прощание, выехал с обочины на дорогу.

Он на самом деле хотел разобраться с произошедшим ранее на этой трассе, и не потому, что об этом его попросил Альберт Кармайкл, а потому, что случившееся, в первую очередь, касалось его личных интересов. Ему оставалось радоваться, что старик не приметил Шэрилл в машине, которая едва не сбила его на дороге, иначе, уже спустя пару часов, по всему округу Сайлэнс разнеслась весть о том, что дочь шерифа могла стать виновницей гибели пожилого горожанина. А эту историю на следующих выборах шерифа округа Лэнс Норрингтон, пока только его старший помощник, наверняка бы приберег в своем рукаве в качестве главного козыря в их упорной борьбе.

В этом шериф Уивер не сомневался…

5.

Крайслер притормозил около двухэтажного здания бледно-желтого цвета, которое числилось в документах по инвентаризации имущества города офисом Службы Охраны и Порядка и занимал весь первый этаж, а также городским архивом, который, соответственно, находился на втором этаже. Городской архив хранил в себе всю информацию о главных событиях города как социальных, экономических, так и политических. Также здесь хранились дела, связанные с различными преступлениями, произошедшими в округе за последние полвека, среди которых дела об убийствах занимали меньше всего места на полках.

Большая часть тех первоначальных документов не сохранилась по причине того, что в 1962-ом из-за долгой отсрочки ремонта исхудалой проводки произошел пожар, который и стал причиной уничтожения большей части архива.

Ричард Уивер вошел в здание офиса шерифа и городского архива и оказался в просторном помещении, которое было разделено на несколько секторов стенами из пластика и стекла. Младший помощник шерифа Питер Меир, увидев босса, приподнял приветственно руку, продолжая беседовать по рабочему телефону.

– Да, миссис Бускетс, мы знаем, что вы старая одинокая женщина, что ваш кот очень важен для вас.…Да…Конечно, миссис Бускетс, мы обязательно его найдем…Шериф? Шериф появится с минуты на минуту.…Да, пока его еще нет на месте.

Ричард улыбнулся и одобрительно кивнул в ответ, после чего прошел вперед и остановился около дверей, прикрытых жалюзями. На стекле была наклеена надпись

Ричард А. Уивер

Шериф округа Сайлэнс-Лэйк

Открыв дверь, Ричард вошел в свой кабинет. Сняв куртку и шляпу, он повесил их на вешалку, что стояла за дверью, и прошел к своему столу, на котором стояли обычные для рабочих мест предметы: два флага на одной подставке – страны и округа, фотография семьи, ручка, телефон и полка для документов и отчетов.