Kitobni o'qish: «Cерый карлик»

ПРАВЕДНЫЙ ГНЕВ

1

Впоследствии Ростислав и Линда поняли: в тот момент в доме происходило не только то, что они видели. Было что-то еще, проявившее себя смутными звуками.

Эти звуки оставались незамеченными, как не замечаешь тиканья часов или шелеста деревьев за окном, пока не стало поздно, и парень с девушкой не превратились в новоявленных Бонни и Клайда, а отец Линды не осел на пол мертвым.

Изначально ничто не предвещало такой развязки.

Ростислав спрятался в спальню Линды, когда внезапно появился вечно недовольный папашка – с пузом, обвисшими щеками и надменным, самоуверенным лицом, как и подобает крупнейшему в городе банкиру. Он никогда не возвращался домой так рано, еще до полудня, но сегодня, похоже, на его умную голову особым образом подействовала небывалая для августа жара. Выбора у Ростика не было: еще неделю назад папашка поставил дочери условие – никаких встреч с этим оборванцем, если не хочешь превратиться в бомжиху, такую же, как твой хренов бой-френд.

Зная нрав своего потенциального тестя, Ростик понимал, что для их с Линдой любви настали тяжелые времена. Подругу не просто выгонят из дома, это еще мелочь. Ей не дадут спокойно жить подручные папашки: из института наверняка исключат, на работу не позволят устроиться, и, самое главное, в один прекрасный темный вечер Ростика найдут с переломанными ногами. И это не самый мрачный вариант.

Ростик за дверью слушал вопли банкира и в отчаянии пытался найти выход. Выхода не было. На территорию особняка Ростик попал в багажнике спортивной «Ауди» Линды – именно таким способом она трижды провозила его с тех пор, как неделю назад ее младших брата и сестру отправили на отдых в Грецию. Таким же способом Линда его и увозила, когда они, насытившись друг другом, замечали, что время поджимает, и надо бы знать меру. Именно опустевший дом стал их капканом. В отсутствии брата и сестры не было ни гувернантки, ни экономки, лишь горничная приходила около четырех пополудни – папашка не любил бесполезной суеты в своем доме. Был еще садовник, но тот работал на клумбе ранним утром, затем уходил, чтобы явиться перед самым приездом хозяина.

Уйти самостоятельно Ростик не мог – на входе дежурили два охранника, перелезть трехметровый забор было нереально. Оставался лишь один способ – прежний, но, судя по тому, как орал банкир, Линду без его разрешения сейчас не выпустят. Спрятаться в самом доме – это был призрачный шанс: что такое двенадцать комнат, если хозяин обладает достаточными злобой и временем, чтобы найти даже оброненный носовой платок, не говоря о высоком крупном парне двадцати пяти лет?

Любопытно, спрятала Линда его кроссовки или банкир оказался проворнее? Если да, у Ростика будет хоть какой-то шанс. В противном случае останется перемещаться из комнаты в комнату, как ниндзя, надеясь на собственную выдержку и везение.

Зачем только он послушался Линду и позволил уговорить себя на такой риск? Сколько раз себе напоминал: с ней можно и нужно пожестче, особенно, если это касается их отношений с папашкой. Ростик с Линдой неплохо обошлись бы выездами на природу, и черт с ними, с этими комарами и оводами, а по вечерам всегда можно зайти на полчасика в темный парк.

Папашка неожиданно смолк. Устал, что ли? Именно эта пауза окончательно прочистила Ростику мозги: банкир догадался, что его дочь кого-то прячет. Потому он и орал, это было ясно с самого начала, лишь паника помешала Ростику осознать очевидное: его уже вычислили. И, если сразу Линда еще пыталась возражать отцу, сейчас она тоже молчала.

Пауза затягивалась. Ростику нестерпимо захотелось приоткрыть дверь, убедить самого себя: буря миновала, а, может, у банкира случился тепловой удар. Когда Ростик протянул дрожащие пальцы к дверной ручке, в коридоре за дверью послышался крик Линды:

– Папа!

Ростик услышал шаги банкира, они раздавались так близко. Он попятился, вращая головой: куда? Дорого обставленная комната вдруг показалась голой тюремной камерой. Гардероб забит одеждой Линды, лезть под кровать – опасно: первое место, куда заглянет толстощекий тиран. Уж лучше просто сидеть в кресле, чем опозориться, когда Ростика выволокут из-под кровати, на которой они с Линдой всего лишь четверть часа назад испытали одновременный оргазм.

Растерянность превратила ноги Ростика в вареную лапшу, и он потерял последний шанс: дверь распахнулась, явив ему потную злорадную физиономию.

– Я же говорил! – банкир орал. – Ну, что? Ты, хахаль недоделанный. Сам напросился.

В этот момент Ростик впервые услышал чавканье, напомнившее голодную собаку, которая поглощает еду из своей миски. Эти звуки глушил вопль банкира, да и не до того было Ростику, чтобы интересоваться, откуда доносится чавканье, и что оно вообще значит.

Банкир шагнул к Ростику, тот попятился. Его подружка-блондинка бросилась на отца, он ее отпихнул, и Линда, так не похожая своим узким, миловидным личиком на своего папашку, начала лупить его кулачками по спине. Банкир перехватил ее руки, влепил дочери пощечину. Линда не удержала равновесие, повалилась на пол, едва не ударившись головой о дверной косяк.

Банкир навис над дочерью.

– Ему переломают ноги, но и ты, сучка, свое получишь! Так меня позорить!

Затем… Затем случились еще несколько странностей, но Ростику было не до них – он увидел в руке банкира нож.

2

Оцепенение длилось недолго. Ростик, только что опасавшийся за себя, обомлел: неужели банкир что-то сделает собственной дочери? Когда этот ублюдок вытащил нож?

Страх Ростика превратился в кипящий гнев: сколько эта пузатая гнида будет портить им жизнь? Гнида, которая привыкла повелевать, и чтоб все и всегда прыгали перед ней на цыпочках. Гнида, которая жаждет крови даже своих родных.

Несмотря на гнев, мрачной тучей затянувший здравомыслие, Ростик секунду-другую чувствовал волю рассудка: успокоиться чего бы это ни стоило, взять под контроль эмоции, избежать последствий, которые поломают жизнь раз и навсегда. Правда, рассудок в эти мгновения напоминал течение ручья, скованного льдом: ты видишь холодную синюю воду, но дотянуться не можешь – пальцы бессильны против прозрачной, тонкой, но очень крепкой перегородки. Остается лишь наблюдать. Или отдаться рвущимся изнутри эмоциям, хлещущим, как пар из-под крышки котла.

Что с Ростиком и случилось. Сказались не только нож в руке банкира и угроза Линде. В одну точку, Большой Взрыв которой породил новую Вселенную под названием «Я Все Ненавижу!», спрессовались все прежние горести и обиды Ростика: собственная бедность и неудачи в попытках заработать приличные деньги, вечно уязвленное «я», невозможность быть на «уровне» девушки, которая, бесспорно, была для него самой желанной, страх перед ее отцом, ненависть и какая-то глубинная зависть, в которой самому себе стыдно признаться. Вся эта праведная грязь сжалась до такой плотности, что последствия не заставили себя ждать: пошла обратная реакция, расширяясь, готовая смести все на своем пути.

И еще гнев Ростика усилила злость Линды, которая посмотрела отцу в глаза. В ее взгляде было все, что возникало в душе: боль за то, что папаша доконал ее мать, что он не давал Линде свободы, указывая, что она должна делать и когда, что он угрожал ее парню. В ее взгляде проявилась ненависть, изредка вынуждавшая девушку говорить, что она когда-нибудь прикончит папашу и до конца дней своих не раскается. И это будет благородный поступок – многие скажут ей за это спасибо.

Крик Линды произвел эффект дополнительного толчка, и Ростик уже не колебался: он подался к банкиру. Парня уже не могло отвлечь ни чавканье где-то вне комнаты, ни поток холодного воздуха, ворвавшийся в спальню, несмотря на отсутствие сквозняка, и коснувшийся ног, ни вздрогнувшая оконная рама, словно кто-то проверил, надежно ли она заперта. Ростик подхватил со столика узкую вазу из тяжелого хрусталя…

Наверное, он просто набросился бы на банкира с кулаками, не будь у того ножа. Когда же Ростик замахнулся, ему показалось, что банкир стоит ближе, чем это было секунду назад – он уже не зависал над кричавшей дочкой, поворачивался к ее бой-френду с недоверчивым выражением лица, но это лишь усилило удар.

– На!!! – вырвалось у Ростика.

Ваза не разбилась, зато на голове банкира, в левой части лба, появилась вмятина. Банкир завопил, и, хотя окнами комната выходила в сад за домом, его крик наверняка слышали даже на улице. Ростик нанес еще два удара, выронил вазу, которая так и не раскололась. Папашка мешком опустился на пол, и его руки, пытавшиеся закрыть голову, обмякли. Голову заливала кровь, казавшаяся в свете дня какой-то ненастоящей, но именно ее вид внезапно и бесповоротно отрезвил Ростика. Казалось, теперь прозрачный лед, закрывавший доступ к рассудку, раскололся, и холодное течение вырвалось на поверхность, а вместе с ним опять появился страх, еще считанные секунды назад такой слабый в сравнении с пылающим гневом.

Наступила тишина: иссяк крик Линды, не шевелился банкир, не было никакого чавканья. Линда приподнялась на локтях, села, глаза ее выпучились, и она попыталась рассмотреть лицо своего отца. На ее щеке алело пятно от пощечины. У нее вырвался какой-то невнятный звук.

– Вот паскудство, – прошептал Ростик. – Я… не хотел… Если б он не достал этот нож…

Их глаза встретились, Ростик поискал взглядом нож, но не нашел.

– Боже, Ростик, – Линда, казалось, проскулила эти слова. – Тебя же за него… Тебя убьют. Эти свиньи… Они… Один мой дядька, этот подонок…

Ростик, несмотря на ужас, понял, о чем она. У банкира был старший братец, не такой жирный и мерзкий на вид, но мразь та еще. Поговаривали, что он был очень близок с местным криминалитетом, благодаря чему лет пятнадцать назад и папашка Линды сделал хорошую банковскую карьеру. Сейчас, конечно, многих пересадили или прикончили, но братец банкира по-прежнему процветал, имея в активе сеть продуктовых магазинчиков, автосервис и какую-то фабрику в Подмосковье.

Ясно одно: если Ростика схватят, самым большим счастьем станет законный суд.

– Линда… Я… Мне… Я не дамся им в руки.

Она подскочила с пола, подалась к нему, обняла.

– Они тебя не получат, эти сволочи. Я тебя не отдам.

Да, она была с ним, несмотря на то, что он сделал. Это многого стоило, но она вряд ли могла чем-то помочь.

– Что делать? – спросил он.

Вопрос вернул Линду в реальность. Она ахнула, осознав, что крик отца наверняка слышали, и в дом вот-вот зайдет охранник.

– Мне надо уйти отсюда, – сказал Ростик.

Он подумал об охранниках перед домом и снова поискал нож – хоть какое-то оружие. Ножа нигде не было.

– Куда этот тесак подевался? – Ростик нагнулся к трупу, вокруг головы которого лениво растекалась кровь, чтобы сдвинуть его.

– Что ты делаешь?

– Нож ищу. Ты его не видишь?

Она хотела что-то спросить, но замерла, повернув голову к коридору. Ростику тоже померещились какие-то звуки и, кажется, голос. Похоже, в холле на первом этаже уже находился охранник. И точно.

– Геннадьевич? – это был охранник-водитель. – Вы где?

– Пошли… – Линда потянула Ростика из комнаты.

Ростик засеменил следом, не понимая, что она задумала. Впереди был лишь один-единственный спуск по лестнице на первый этаж, и, конечно же, охранник перекрыл эту лазейку. Линда остановилась, Ростик едва не столкнулся с ней. Судя по негромким шагам, охранник поднимался по лестнице.

– Прячься сюда, – она втолкнула его в ближайшую спальню.

Дверь Линда не закрыла – она отшатнулась от комнаты, чтобы охранник ничего не заметил. Ростику хотелось прикрыть дверь, но он не рискнул.

– Он пройдет мимо, – шепнула Линда. – И ты выйдешь. Спрячешься в мою машину.

Она замерла: увидела голову охранника – короткие русые волосы, так похожие на волосы Ростика. Охранник заметил дочь босса, его лицо вытянулось.

– Линда? А… где отец?

Она опомнилась – вскинула руки, повернувшись назад, к спальне, где осталось тело, и запричитала:

– Он упал… Я испугалась, он там… Он упал и ударился. У него вся голова в крови. Помогите… Он…

Охранник подбежал к ней.

– Где он?

Линда указала на дверь своей спальни, сделала несколько шагов туда, но на большее ее не хватило. В этой стрессовой ситуации она не смогла долго и качественно играть определенную роль. Охранник что-то заподозрил. Он обернулся, не дойдя до комнаты. Возможно, он увидел тело. Он посмотрел дочери босса в глаза и догадался, что не все так просто.

Из своего укрытия вышел Ростик, очень не вовремя. Он не выдержал, понимая, что, упусти он момент, и его возьмут еще в доме.

– Э-э! – вырвалось у охранника, когда он увидел незнакомого парня.

Ростик замер, как неудачливый воришка, застигнутый врасплох вернувшимся хозяином. Охранник двинулся назад, выхватив пистолет. Ростик бросился к лестнице.

– Стоять! – охранник навел оружие на беглеца.

Он поравнялся с Линдой, и девушка бросилась на его руку с пистолетом, выкрикнув:

– Беги!

Линда повисла на руке охранника, изловчилась, укусила за предплечье. Мужчина вскрикнул, выронив пистолет, тут же другой рукой схватил девушку за волосы.

– Ах ты, сучка! Сдурела?

Линда закричала и, отмахнувшись, царапнула ногтями лицо охранника. Ростик бросился на помощь возлюбленной. Когда охранник развернул Линду к себе спиной, чтобы она не могла больше пустить в дело свои ногти, и сбил ее с ног, Ростик обрушился на него всей своей массой, нанося беспорядочные удары по голове и лицу. Его вновь несло на гребне самой высокой волны гнева, и это придало сил.

И все-таки Ростику повезло с первым ударом – он пришелся в висок, иначе охранник парировал бы этот шквал, и обезумевшему от негодования парню уже ничто бы не помогло. Ростик рычал, а лицо поверженного противника превращалось в кровавую маску, и только боль в собственной разбитой кисти вынудила его остановиться.

– Ростик! – крикнула девушка.

Он застонал, схватившись левой рукой за разбитые костяшки правой, тяжело дыша. Охранник затих.

– Ко… Козел, – Ростик задыхался. – За волосы хватать… как баба.

– Идем отсюда, – Линда едва не плакала. – Боже! Что будет?

Ростик подхватил оброненный охранником пистолет, но это вовсе не придало ему уверенности: предательская паника зашевелилась где-то внутри, готовая хлынуть в мозг потоком, прорывающим плотину.

Они спустились вниз, прошли к входной двери. Ростик натянул кроссовки, Линда вдела ноги в шлепанцы. Из окна громадного холла виднелась посыпанная гравием подъездная дорожка, клумбы по обеим сторонам от нее, широкая беседка на углу дома среди зарослей черемухи и жасмина. Ворота, единственный выезд с территории особняка, тоже были видны, но там стоял лишь один охранник – вытянув шею, он смотрел на дом.

Другой охранник уже у самой двери?

– Встань сюда, – Линда подтолкнула бой-френда в сторону от двери так, чтобы он оказался за дверью, если она откроется. – Просто возьми его на прицел и прикажи бросить пистолет. Мы его на пол положим, а сами – к машине. Только, Ростик… не стреляй…

Она запнулась.

На крыльце послышались шаги, а в столовой – шорох, как будто там разворачивали шуршащий пакет и что-то передвигали по столу.

3

Ростик и Линда переглянулись. Времени на вопросы не осталось, но они поняли друг друга без слов: неужели в доме был кто-то еще, кроме папашки и охранника на втором этаже? Кто? Горничная? Как же Линда не заметила ее, когда привела в дом бой-френда? Может, горничная затаилась – приказ папашки проследить за дочерью?

Сейчас это не имело какого-то значения. Ростик с Линдой оступились, и началось скольжение в пропасть, которое все ускорялось и ускорялось.

Ручка входной двери повернулась, в дом вошел охранник. Линда отступила, Ростик вытянул перед собой пистолет, зажатый обеими руками.

– Не двигаться!

Это был начальник охраны особняка, сегодня была его смена. Мощный мужик с лицом самодостаточного человека, живущего в мире упорядоченной силы, так сказать, джунгли, где составили строгую иерархию и запретили бодать друг друга без веской причины. Возможно, он обладал немыслимым хладнокровием, а страх смерти отсутствовал, но, скорее всего, он просто не воспринял по-настоящему эту ситуацию: какой-то сопляк угрожает ему пистолетом, а дочь хозяина, судя по ее глазам, заодно с ним. На всякий случай охранник остановился на пороге, поглядывая на сладкую парочку.

– В чем дело?

– В сторону! – сказал Ростик. – В сторону и дай нам уйти! Иначе… Мне терять нечего.

Охранник не двинулся с места.

– Опусти эту игрушку. Она не для тебя.

– Уйди с дороги!

– Ростик! – Линда обошла охранника, приблизилась к бой-френду.

– Слышишь, ты? – сказал Ростик. – Не мешай нам!

Охранник по-прежнему не отходил.

– Где отец? – он посмотрел на Линду.

– Не дури нам голову! Отойди от двери или я стреляю!

Охранник заколебался. Если сначала он рассчитывал «заболтать» этого гопника и выбрать момент, выхватив свой пистолет, теперь он понял: сопляк на грани и может выстрелить.

Линда подошла к Ростику со спины, жадно, как ребенок обнимает мать, обхватила его руками.

С лестничной площадки между этажами послышался звук. Спускался охранник, избитый Ростиком. Он пришел в себя. Линда застонала, теснее прижалась к Ростику. Тот растерялся – не хотелось стрелять в начальника охраны, стоявшего в пяти шагах, но выбора не осталось: если сторожевых псов двое, справиться с ними сложнее.

Прострелить ему ногу?

Охранник спускался неуклюже. Ему досталось. Ростик не рискнул посмотреть на того, кого избил, это было опасно – отвлечься от начальника охраны хотя бы на секунду.

Ростик чуть опустил пистолет, целясь охраннику в ногу, когда с тем что-то случилось. Мужик вздрогнул, глаза расширились. Он выхватил оружие из кобуры, и Ростик не выстрелил в него лишь потому, что все произошло ирреально быстро. Охранник заорал, выстрелил в своего напарника. Завизжала Линда, уткнувшись лицом в спину Ростика. Орущий мужик продолжал палить, и Ростик, покосившийся на избитого охранника у основания лестницы, увидел, как тот дергается от пуль, тупо ударяющих в тело, заваливается на пол.

Какого черта? Это был абсурд – начальник охраны, стреляющий в своего подчиненного! Выяснять, что здесь происходит, не было ни времени, ни желания. Ростик потянул за собой Линду к двери, благо, что стреляющий охранник сместился в сторону, освободив выход.

Охранник взвизгнул, отпрянув к стене. Он по-прежнему смотрел на своего подчиненного выпученными глазами, правда, уже не стрелял, только вжался в стену, как убегавший человек, который оказался в тупике. Ростик, несмотря на ужас и спешку, остановился на пороге, рассмотрев лицо начальника охраны. Тот дышал прерывисто, глаза, казалось, вот-вот лопнут.

Перед тем, как Линда выпихнула Ростика на крыльцо, он увидел, как мужик-охранник быстро приставил пистолет себе к горлу.

За их спинами раздался грохот выстрела, они уже неслись к машинам на подъездной дорожке. Навстречу им бежал третий охранник. Ростик быстро оценил ситуацию: ворота закрыты, и выбраться можно, если только распахнуть их ударом капота. Для этого больше подходил папашкин джип, нежели спортивная машина Линды.

– Нет! – крикнул он. – Не в твою!

Охранник, коренастый и широкоплечий, как гигантский гриб, что-то кричал им, размахивая пистолетом. Когда Ростик не открыл водительскую дверцу с первой попытки, мелькнула ужасная мысль: водитель-охранник прихватил ключи с собой и закрыл машину. К счастью, Ростик ошибся. Дверца распахнулась, ключ зажигания оказался в замке. Ростик рванул на джипе вперед.

Охранник остановился, вскинул пистолет, но стрелять не рискнул: в машине сидела дочь босса. Он стоял на пути джипа и в последний момент отпрыгнул с дорожки в клумбу.

– Держись, – лицо Ростика исказилось.

Линда закричала, закрываясь руками, вжалась в спинку пассажирского сидения. Метров за пять Ростик подумал, что ворота не откроются, зато они с Линдой при столкновении переломают себе кости. Он уже хотел рискнуть: остановиться, выбраться из джипа и открыть ворота, но в последнее мгновение заметил, что они всего лишь прикрыты – охранники не заперли их, считая, что босс заскочил домой ненадолго и снова уедет.

И все же удар показался сильным. Ростик против воли зажмурился, его тряхнуло, едва не насадив грудью на руль, а когда открыл глаза, джип уже выехал на дорогу, которую обступали двух- трехэтажные дорогие дома. Линда выпрямилась на сидении, закашлялась.

Ростик с опозданием понял, какую еще несуразность увидел, когда Линда выталкивала его из дома.

Перед тем, как начальник охраны застрелился, у него поседели волосы.

4

Когда джип одолел первый квартал, Линда крикнула:

– Надо сменить машину!

Ростик ничего не ответил – он все еще выкарабкивался из этого дурмана. Все произошло так быстро и… Одновременно было ощущение, что он с Линдой с начала времен жил тем, что покидал ее дом, застигнутый папашкой и охранниками.

– Ростик! Нас будут искать! Нужна другая машина!

Он покосился на Линду, по сторонам, шумно выдохнул.

– Да, конечно.

Когда они вырвались с территории особняка, на улице было немного людей, но они были. И джип провожали недоуменными взглядами. Наверняка капот машины поврежден, и Ростика остановит первый попавшийся гаишник.

Он сжал зубы. Они с Линдой влипли, и назад дороги уже не существует. Если даже повезет, и банкир выживет, во что абсолютно не верилось, это мало что изменит. Это на суде оказалось бы потрясающим шансом уменьшить расплату: жертва выжила. Но суда не будет. Сам Ростик постарается, чтобы его не было.

– Вот! – Линда указала вперед. – Тормози!

Ростик не понял причины, но притормозил, подчинившись.

– Вот эту машину. Давай, вместе выйдем. Пистолет возьми.

Справа, у обочины, мужик в серой рубашке с коротким рукавом и большим темным пятном от пота между лопатками выбирался из неприметного бордового «Опеля». Линда предлагала не просто угнать машину, отобрать ее под угрозой оружия. Ростик заколебался. Он рассчитывал угнать машину без свидетелей: немного ли для каких-нибудь тридцати минут насилия?

– Пошли же, – Линда приоткрыла дверцу.

– Э-э… Линда, я… Пусть он хотя бы уйдет.

– Хочешь, чтобы он закрыл машину и ушел? Сможешь быстро открыть тачку и завести ее без ключа?

Ростик вышел из машины. Мужик покосился на шикарный черный джип, задержался. Мимо проносились машины по направлению к Московской трассе, рядом была какая-то стройка, дома за высокими заборами, дальше, у перекрестка – бензоколонка. Пешеходов на тротуаре не было.

Линда принялась за дело первая.

– Нам нужна ваша машина!

Мужик не сразу понял, что к нему обращаются, хотя вокруг не было других людей. Ростик показал ему пистолет.

– Не дергайся. Нужна лишь твоя колымага, ничего больше. Ключи!

Мужик растерялся. Наверное, не понял, зачем этой парочке из навороченного джипа его старый автомобиль, хотя молодые люди не шутили: от них исходила угроза. Он что-то прокряхтел, его перебила Линда:

– Возьмите наш джип, мы его меняем на «Опель». Его немного стукнуло, но он много стоит. Почините сами.

Мужик попятился.

– Ключи давай! – сказал Ростик. – Быстрее!

Он приподнял пистолет, хотя ему показалось, что оружие увидели из проехавшего мимо микроавтобуса, из ближайших домов, и мужик, наконец, достал ключи из кармана, протянул их.

Ростик был осторожен: держал мужика на прицеле, протянул левую руку за ключами, смахнул их с его потной ладони. Бросил ключи Линде.

Мужик дернулся, словно его ткнули в бок, глаза выпучились, и он закричал. Отшатнувшись, он зацепился ногой за ногу и повалился на землю. Ростик замер. Как во сне он наблюдал это неуклюжее падение. Мужик, карикатурно взмахнув руками, упал на спину, и его голова с тупым стуком биллиардного шара тюкнулась об асфальт.

Крик оборвался.

5

Линда попятилась, прикрыла рот руками. Ростик почувствовал тошноту: снова кровь. Она растекалась вокруг головы несчастного, как нимб. Теперь было не до вопроса, что вызвало такую реакцию у человека, и почему он так отпрянул.

Мужик закряхтел, ноги задергались. Он был еще жив, хотя после такого удара казалось немыслимым, что он даже не потерял сознание.

Ростик огляделся.

– Мы же его… Он сам… упал! – он глянул на Линду, словно она была незнакомым прохожим. – Я его не трогал, он сам повалился! Я только ключи взял.

На дороге притормозила «Мазда», и Ростик осознал, что по-прежнему держит «Макаров» в руке. Водитель заметил оружие у него в руках, вдавил педаль газа – «Мазда» унеслась прочь.

– Ростик!

Ростик огляделся, сунул пистолет в карман шорт, прикрыл торчащую рукоятку футболкой навыпуск. По дороге приближалась еще одна машина, в сотне метрах за ней – следующая.

– Он еще жив, – Ростик согнулся над человеком. – Его надо в больницу… срочно.

– Ростик, мне страшно. Нас здесь поймают!

Красный «Мерседес» с тонированными окнами поравнялся с джипом. Ростик замахал руками.

– Эй! Человек ранен, головой ударился. Помогите! Ему надо в больницу!

«Мерседес» начал останавливаться, но увеличил скорость, промчавшись мимо. Следующий за ним «Фольксваген» прошел мимо на большой скорости.

– Ростик! Они думают, что это мы его убили! Надо уезжать!

Ростик покосился на мужика. Тот хрипел, дергался, как будто пытался встать. Нимб из крови стал шире.

– Позвоним в «скорую»! – крикнула Линда. – Пусть сами едут!

Она бросилась к «Опелю», открыла водительскую дверцу, прыгнула за руль. Ростику не оставалось ничего другого, как забраться следом. Он еще не закрыл за собой дверцу, а Линда уже рванула вперед. Спустя минуту Ростик крикнул:

– Не гони так! Разобьемся! Только внимание привлекаешь!

Она сбросила скорость, и Ростик сказал:

– Дай мобильник – в «скорую» позвонить.

Линда тряхнула головой.

– Из таксофона звони! Номер телефона узнают. Поймут, что это мы звонили.

Ростик хотел сказать, что это уже не имеет никакого значения – их видели, да и без того несчастного мужика случилось более чем достаточно, но передумал.

Линда свернула с трассы на ближайшем повороте. Здесь начинались высотные дома. Проехав пару кварталов, Линда притормозила у обочины. Рядом был продуктовый магазин, на торце здания – таксофон. Ростик выбрался из машины, заметил, что лицо Линды исказилось, будто она почувствовала внезапную сильную боль, хотел спросить ее, в чем дело, но времени не было – он побежал к таксофону.

Когда, сообщив все, что надо, дежурному врачу, он вернулся, Линда рыдала, скрючившись на сидении.

– Эй… ты чего?

Он встряхнул ее за плечи, оглянулся по сторонам. Здесь была окраина Славянска, спальный район многоквартирных домов, прохожих было немало.

– Линда, прекрати! Надо уезжать. Я сяду за руль.

Она что-то пробормотала, из чего Ростик понял лишь одно: она сожалеет, что все так получилось, и что им нужно было сдержаться еще в ее доме.

– Ты хотела, чтоб твой папашка тебя зарезал? Ты же видела у него нож?

Линда приподняла голову.

– Какой нож? Нас убьют, понимаешь? Тебя убьют, меня убьют!

– За себя можешь не беспокоиться. Тебе-то они что сделают?

– Мой дядечка с удовольствием от меня избавится! Зачем ему делиться папашиными деньгами? Меня убьют вместе с тобой!

– Пусть сначала поймают! Они нас больше вообще не увидят. Поехали. Нужна другая машина, эту будут разыскивать. Найдем другую…

– Надоело! Хватит искать машины! Сделай что-нибудь.

У Линды назревала истерика. Какая-то тетенька с большой сумкой покосилась на парня и девушку в «Опеле». Ростик едва не закричал ей, чтобы топала своей дорогой, но сдержался. Он постарался успокоить Линду, та все бормотала:

– Нам – конец. Зачем ты это сделал?

Ростик обнял ее.

– Мы уедем отсюда. Нас не найдут. Мы ни в чем не виноваты. Папашка, может, выживет, а охранник сам застрелился. Нас оправдают: папашка угрожал нам первый, мы защищались. И ни в чем не виноваты.

Она отстранилась, он ослабил объятия, увидел ее мокрое от слез лицо, и у него появилась надежда: Линда пришла в себя, это был лишь кратковременный нервный срыв. Понятное дело – столько крови увидеть меньше, чем за час.

– Надо дяде Володе позвонить, – ее лицо просветлело. – Пусть он все полиции объяснит, а мы уедем, пока все не уляжется.

Старший брат ее матери. Бездетный холостяк и майор МЧС на пенсии. Ростик видел его лишь на фотографиях, и дядька Линды вызвал у него заочное уважение. Крепкий, с короткой, как у самого Ростика, стрижкой, солидного сложения. Ему было за пятьдесят, но выглядел он лет на семь-восемь моложе, даже очки в тонкой металлической оправе что-то добавляли к его внешности. Он обожал старшую племянницу, тем более что Линда в отличие от брата и сестры была копией матери, а после ее самоубийства в глазах майора осталась сиротой при живом отце.

Линда набрала дядин номер: пошли гудки.

– Возьми же трубку. Куда ты подевался?

На том конце послышался мужской голос, и Линда, не здороваясь, заговорила:

– Дядя Володя, мы ни в чем не виноваты! Папашка сам виноват, он спровоцировал Ростика! И Сергея, охранника, не мы убивали, его застрелил Петр – начальник охраны. Потом сам застрелился. Помоги нам, дядя Володя! Иначе нас убьют!

Владимир попытался что-то спрашивать, но Линду понесло – она повторяла, что они с Ростиком ни в чем не виноваты, и что им срочно нужно помочь. Ростику хотелось вырвать у нее мобильник, чтобы самому говорить с ее родственником, но он не решился.

Ростик опустил голову, зажмурился. Дядька подруги – отличный мужик, спору нет, но что это даст? Чем он поможет? Он бессилен. К тому же Ростик, кажется, убил банкира.

Ему захотелось вопить от страха и бессилия. Что им с Линдой делать? Положим, они скроются из Славянска, что еще не факт. Даже если повезет, что дальше? На что жить? Грабить банки, как Бонни и Клайд или как парочка из фильма «Прирожденные убийцы»? Они с Линдой не в кино, и уже сейчас Ростик понял: весь лоск фантазий, лишь только он сам оказался в такой скверной ситуации, сошел на нет. Они сейчас – загнанные крысы, и остается только одно: бежать, потея от ужаса, бежать, проживая свои последние дни-часы-минуты жизни, пока бойцовые собаки, выпущенные по следу, не разорвут их в клочья.

В своем мрачном ступоре Ростик даже не заметил, как Линда отключила телефон, хотя дядька еще что-то спрашивал, уставилась перед собой и тихо заплакала.

6

Владимир спешил, не церемонясь, подрезая машины, которые обгонял на своей бежевой «восьмерке». Ему сигналили вслед, пару раз слышались матерные крики, но он не обращал на это внимание. Давно он так не нервничал.

Сбивчивое лепетание племянницы показалось ему сначала неудачной шуткой. Линда, конечно, никогда еще так не шутила, но она была экстравагантной девочкой. Притом, что внешне она была копией матери, некоторые замашки и энергетику она переняла от отца. Впрочем, истерика в голосе племянницы убедила Владимира – она не шутит, ее отец действительно при смерти, и в доме есть другие трупы.