Kitobni o'qish: «Многогранность бытия»

Притчи о том, как человечество обретало и теряло себя.

Притча «Дары Богов».

Жили Боги на планете

Не из Млечного Пути,

Без нужды в святом ответе –

Без небесных паутин.

Жили Боги благородно:

Без оброков и без войн.

Им под силу, что угодно,

Но не битвами лить кровь.

Им природа подчинялась,

Им подвластен звёзд закон,

И любовью отличались

Не носящие корон!

Силой высшею владели –

Созидательной, не злой.

На звезду свою глядели,

Усмиряя лишний зной!

Без властителей и власти,

Без правления кнутом,

Без голодной, жадной пасти

Жили счастливо кругом!

И решив единогласно,

Улетели Боги вдаль

Подарить свой мир прекрасный,

Показать иную грань.

Знали двери потайные

Галактических широт.

Миновали временные

Рамки: стёрся горизонт.

И наткнулись на планету

Под названием «Земля»,

И стремящейся кометой

Приземлись в тех степях!

Снизошли на шар те Боги,

Диву дались с тех природ:

Там на небе лились токи!

Там небесный синий свод!

Там зелёные пейзажи

И глубинный океан!

И вулканов пыл и сажа,

Блеск песочных одеял!

Но была эта планета

Без разумного жильца,

Но блуждали в степях где-то

Предки умного лица.

Гости звёздные вдохнули

Бытия иную суть.

В мир раздумий окунули,

Освещая долгий путь!

Так Богами и прослыли

Путешественники звёзд,

И инстинкты в миг остыли

В людях также, как и злость.

Человек стал выделяться,

Сознавая бытие,

Каждый стал друг другу братцем –

Время лучших перемен!

И вручили те пришельцы

Тайны всех природных сил.

И взялись в момент умельцы

Построенья возносить!

Воздвигали ввысь красоты,

Почитали тех Богов,

И ведические своды

Им достались с тех даров.

Государства народились,

По-иному жизнь текла.

От животных отделились

Люди в новые века!

Заседая, Боги сверху

Наблюдали за людьми,

Как иную вносят лепту

В их историю судьбин!

Вдруг… дарёное искусство,

Высших знаний письмена

Заменились злом безвкусным:

Лжи всходили семена.

Ген животный пробудился,

Что, казалось, усмирён.

Воин злобный народился,

Властью жадной ослеплён!

Друг на друга устремились,

Забывая о Богах,

Над природою глумились,

И горел весь мир в огнях!

Иноземный покровитель

Разозлился на народ –

Так поведший, как правитель,

Забывая, что есть Бог.

Забывая, что есть силы

Выше сущности его.

Власть пороком ослепила

То голодное зверьё…

Божества совет избрали,

И, в отчаянии решив,

Население изгнали

С иерархии вершин!

Стёрли расу человечью,

Отстранив от бытия,

И покинули Путь Млечный,

Где была планета-тьма.

Одиноко шар вертелся,

Тьма рассеялась кругом,

И под солнцем в сте́пях грелся

Неохваченный огнём…

Избежавший дикой смерти,

Так остался он в живых,

Позабыл о звёздном рейде;

Мысли, чувства не слышны.

Но и зверем не остался,

Переходным стал звеном.

Со своими не кусался,

Строить начал тёплый дом.

Поравнялись в нём зачатки

Тех Богов и зла зверья.

Новый век вперёд отчалил –

В неизвестность бытия…

Притча «Звёздный пик».

Под картой солнечных сплетений,

Под перекрестием светил,

Поразбросав на Землю тени,

Гора стояла в отблесках седин.

И поднималась до предела

Высот земного чердака.

Чуть в космос остриём глядела

Снегов белёсых колпака.

Гора в далёком прошлом слыла,

Как Пик Незримых Звёздных Карт,

На ней где только с высшей силой

Мог человек впитать звёзд квант.

Про гору знали все земляне,

И все к подножию брели,

На пик безоблачный взирали

И ждали блик Святой Звезды.

Над пиком в сумраке небесном

Чуть стал виднеться огонёк,

И люд со страстным интересом

Ждал, как свет ляжет на конёк.

Поверье знали те народы,

Что им досталось от отцов:

«Когда настигнете звёзд своды,

Освободитесь от оков.

Освободитесь от печали,

Что жизнь земную тяготит,

И только там спадут печати

Души, что давящий гранит.

Но только тот, кто сам взберётся,

Впитает жизни светлу суть,

И ощутит он – улыбнётся:

Так ровно дышит, полно грудь!

Взмахнёт рукой и станет выше –

Ещё чуть ближе до звезды,

И ощутит он: вдруг забрызжет

Сознанье тлеющей искры!

Переродится в новом лике,

Что зрит открытою душой,

Но шатко там стоять, на пике,

И ждут земляне под горой.

Ведь мало духа там остаться,

Искру ведь нужно донести,

Разжечь огонь земного братства,

Что в дар достался от звезды.

Для одного она – проклятье:

Сведёт бездушного с ума,

И обратится пик в распятье,

В алтарь небесного суда.

Не будьте жадными до дара» –

Гласил отцов святой канон.

–«Несите будущего пламя,

Чей прародитель – солнц фотон.

И освещайте тех, кто падал,

Но всё взбирался вопреки,

Кого не слепит горька правда,

Что открывает все грехи.

Вы тем порывом снизойдите,

Что влёк с подножия высот.

Огонь духовных сил соитий

От вас подхватит весь народ!»

Одним свечение не станет,

Оно рассеется во тьме,

Что со времён далёких, давних

Держало путь в небытие.

(Чем больше звёзд на небосклоне,

Тем ярче нам и на духу,

И тьма не так уж превосходит,

Когда звезда вплелась в звезду!).

И вот! Дождались у подножья,

Как горец в свете снизойдёт,

И воле люда воля Божья

Подарит духа искромёт!

Раскинул блески свет над тьмою

В момент, как за руки взялись,

Чтоб человек не одиноким

Впитал святую звёздну высь!

И эра новая настала –

Единство духа всех землян:

Без войн, рабов и их вассалов,

Где разум ярко воссиял!!!

Гора у звёзд, что знаний книга,

Что открывает духа свет,

И смех где властвует над криком,

Что изнутри нещадно ест.

Делитесь, братья, вашим духом –

Он, как сверхновая звезда!

И ни за что он не потухнет,

Пока вы дарите себя!

Притча «Два огня».

С чрева искр народились,

Бог нарёк быть двум огням.

Матерь смертью остудилась,

Предалась хладным камням…

Пламя страстью разрасталось,

Разделило пополам:

Первый брат согреть старался,

Но близнец влюблён в пожар.

Очагом младшой явился

Создавать в домах уют,

Старший яро дьяволился:

Над людьми вершил он суд.

Будто б сын он Люцифера,

Что подталкивал свечу

У монаха в тусклой келье,

У крестьян в тиши лачуг.

Вскоре братец одержимый

В дом к младшому заскочил

Сквозь трубу печи-камина,

И навязчиво твердил: –

«Мы огни – с тобою братья,

Страсть в нас жилою живёт!

Мир в пожарах весь охватим,

Ведь у люда душу жжёт!

Ты смотри: он сам влюблённый

В ад, в огонь и в страсть войны!

Мёртвый – хладом остудённый.

Для живого лишь огни!»

Братец с мудростью врождённой

Лёгким гласом отвечал: –

«Мы собой уж обожжённы.

Есть у нас сестра – свеча.

Мы смиренны пред природой,

Полыхать ей не дадим.

Супротив стихии водной

Жить велел Бог-Господин.

Не топи сестру в пожаре,

Скромный свет не разжигай,

Что укутал тёплой шалью

Откровенья душ и тайн.

Помни: есть у нас сестричка!

Только ты о ней не знал.

Но от нас она отлична –

Освещает в доме зал.

Пламя в танце языками

В нас живёт на обогрев,

А свеча стройна, святая:

К ней душа мчит, наболев!

Любовался я с камина,

Как с ней молвит человек:

Чрез перо лишь говорил он,

Обнажая грёз портрет.

Саван крыл её однажды

Из старинных паутин,

Ветер обнимал дом стражей,

Жизнь на годы охладив.

Возродился нимб над свечкой,

В унисон сверкает мысль

Мудреца, что путник Млечный:

Созерцает звёздну высь.

Он усталым проходимцем

В дом заброшенный забрёл.

Там остался летописцем

До скончания времён.

Мы обязаны ей жизнью:

Усмирив страсть до тепла,

Вознесём к Богиням жрицу

В месяц солнечных декад!»

«Вас оставлю в этом крове,

Жизнь такую не приму,

И никто свободы кроме

Не вершит мою судьбу!» –

Яро сказывал ответчик,

Братских уз дух разорвал.

Он огнём бродить извечно

Для свободы обещал.

Так вдвоём они остались:

Брат очаг – свеча сестра,

Умирали, воскрешались,

С ночью молвив до утра.

Старший в странствиях окутан,

Вечно жаждал полыхать,

Оставлял руины груды

И не думал остывать.

Так он к Северу примчался,

Что хранитель вечных льдов,

Остужался час от часу,

Вспоминая, что был кров.

Не дивился Север-Батька

Гостю с пылкою душой: –

«Виноват ты перед братом

И пред милою сестрой.

Здесь конец твоей «свободе»:

На морозе стал уж мал,

Ты побудь в простонародье,

Освещая в доме зал».

Еле теплился тлен бренный,

Что остался от огня,

По снегам скользил он, бедный,

До свеченья из окна.

На пороге мудрый старец

Свечкой стройной подхватил,

Чуть раздул углей румянец

И впустил в очаг-камин.

Так остался он в лачужке

Посреди морей снегов.

Пред окном свеча-подружка,

Перед ней стар богослов.

И дымки на небе вьются,

Воедино собрались.

Это братьев души льются,

Место встречи им лишь высь.

Старцы с ними возвышаясь,

Оставляли письмена,

А свеча звездой на счастье

Светит хладом серебра…

Притча «Смерть и пророк».

Качаясь в тёплой колыбели,

Младенец с чистою душой

Глядел, как Солнце багровело,

Мир оставляя под Луной.

В окно по лестнице из света,

Что желтоликая гнала,

Шагает Смерть, во тьму одета,

О ком нечастая молва.

Гостить у первенца спустилась

И нашептывала песнь,

Как веет осенью; грусть листьев

Бросает ветру плач: «Аж есьм!»

Пусть к ним стихия беспощадна,

Но Смерти – нет, не всё равно.

Назад она всех возвращала,

Воюя с жёлтым октябрём.

На самом деле одинока,

На звёздах сидя, всё грустит

И просит: «Люди ради бога

Не наносите мне визит!»

А люд, как листья в хлад осенний,

Спешит наведываться к ней.

Жизнь улетает в миг последний –

Жаль отрываться от корней.

Назад все жизни возвращает,

Она сама себе сродни.

Ей невдомёк: «Ад за плечами,

Но так и рвутся в ад они!»

И прогоняет всех от злости

И грусти, что узреть хотят.

На поле бранном, на погосте

Из душ измученных отряд.

И толпы жизней, век усталых,

Шагают к ней на диалог.

Молитвы, исповедь устами

Кричали, думая: Смерть – Бог.

Не верит исповедям смертных,

Никчёмный их на небе прок.

По колыбелям в явь низвергла,

В весну, в их первый чистый год.

Но гость на свет рождён однажды,

Что Смерть не зрел, не навещал.

Улыбкой лик, весной окрашен,

Мир обветшалый освещал.

Дивилась Смерть, что жизней прошлых

В младенце попросту и нет.

Лишь только с ней кто пал, тот ожил,

Танцуя вечный менуэт.

Лишь чрез неё душа проходит,

Не прекращая жить и тлеть,

И каждый век – игра пародий

На годы счастия и бед.

Устала с этих карнавалов:

С косой костлявая вредна,

И с ярким ярким звездопадом

К тому ребёнку снизошла.

Слеза нахлынула у Смерти:

Светлейший в мир земной пришёл!

Людских ошибок без наследий,

Родился с солнечным венцом.

Ждала устало Смерть-старушка

Младенца с силою святой.

Терзали душами потухшие,

А ей хотелось быть одной…

Шепнула слёзно на прощанье:

«Я ухожу из тьмы небес,

Ведь ты – пророк, я завещаю,

Герой людских тщедушных пьес!

Ты поведёшь их жизни к звёздам,

Направишь души их на свет.

Ты нужен им, ведь ты, как воздух;

Тропу найдёшь тому, кто слеп.

А я покину ваши земли,

Откуда взлёт из мёртвых душ.

Дух будет мой теперь рассеян,

Ведь людям исповедь без нужд.

Ты призван их в себя направить,

С самим собой пусть молвят слог.

Душа пусть будет им, как паперть,

Как монастырь, а не острог!»

И попрощалась так с младенцем,

Взлетая россыпью из звёзд.

Во тьму ей больше не одеться,

Не зреть ей больше на погост…

Притча «Пилигрим».

Несла карета пилигрима,

В уме державшего мечту,

Не все которую сочтут

Своей, похожей иль любимой.

Решил отдать он предпочтенье

Смотреть на мир со стороны.

Пути судьбою все даны:

Менял харчевни и ночлеги.

Послушать жителей хотел,

Объять умом весь мир пытался,

Чем жизнь течёт у этой массы,

И в чём народов тех удел.

Искать приют ему нет дела –

Он расплескаться пожелал

По землям, странам и местам,

Куда глаза смотреть велели.

И всюду был радушно принят:

С охотой рвались излагать

Помещик, люд простой и знать

Их «бога», суть его и имя.

Он сам не рвался на рассказы,

И к счастью, люд самовлюблён;

И с упоеньем праздным он

Твердил, как храбр, горд и красен.

Учтиво кланяясь на прощанье,

Ночлег скиталец покидал.

Под звуки песен и гитар

Удачей путь сей освещали.

В дороге думы шли часами:

Все жизни в строках воплощал,

Почти объехал он весь шар,

Где кони рысью всё плясали.

И вдруг…его затяготило

То бремя вечности дорог

Там, где свободою нарёк

Судьбу без крова, господина.

Цель надумал путник: в гору!

К горцам, старцам, мудрецам!

Вот где бог его и царь!

Вот где идолы, иконы!

Но ведь в гору не доедешь,

Не домчишь на вороных

До вершин, умов седых,

До премудростей всех детищ.

«Что ж ищу на землях смыслы,

Ведь ответы у вершин!» –

С тем напутствием решил,

Чтоб поход удачей сбылся.

Но в езде ослаб руками:

Лишь перо и лист держал,

Жизнь записывал держав,

А предчувствия пугали…

Но ведь жизнь в пути приелась!

И не высшая она!

Вот где цель его – гора,

Вот где сила и где смелость!

Путь назад совсем немыслим,

Ведь он Родину отрёк.

С ним был звёздный огонёк

И ямщик, и кони рысью…

«Или высь, иль камнем в пропасть!» –

Так подумал пилигрим.

«Путь судьбу мне перекрыл –

Моя собственная робость!»

Рисковать уж больше нечем,

Ведь вся жизнь уж пронеслась!

Время – жизни злая власть,

Жизнь, как день, а вот уж вечер!

Быстро слаб он, как взбирался,

Утомлён чужой судьбой,

Ведь подъём такой крутой,

И бессильны стали пальцы.

Поскользил он вниз по склону,

Криком воздух содрогнул.

Вечер был кроваво-бур,

Вечер свой полёт ускорил…