Kitobni o'qish: «Радуга»

Данное сочинение является

художественным произведением.

Любое сходство с людьми и ситуациями,

реально существующими или

существовавшими ранее,

случайно!

Пролог

Звонок в дверь нарушил тишину квартиры.

От неожиданности Егор вздрогнул: «Кого это могло принести?».

Был воскресный день. Его семья, жена и четырёхлетняя дочурка, были у родителей на даче, а он один остался дома и занимался своим любимым делом – собирал модель истребителя времён Великой Отечественной Войны.

Аккуратно положив скальпель на стол, и воткнув ноги в домашние тапки, Егор направился к входной двери.

На пороге стоял его старший брат. Весь скрюченный, с заплывшими глазами, он одной рукой опирался на дверной проем, а второй подпирал правый бок.

Егор молча закрыл дверь за братом, прошёл на кухню и принялся за свою работу.

Григорий прошёл и сел напротив:

– Может, хоть чаю нальёшь?

– Чайник на плите, кружка на полке. Зачем пришёл?

– Я еле шевелюсь, у меня все бока отбиты, а ты не можешь уважить старшего брата и налить чаю. Неужели тебе меня не жалко?..

Часть I

1

Егору не было жалко брата. Родственные чувства перегорели уже давно, когда его, двадцатилетнего пацана, брат с отцом выгнали из дома…

Это было в восемьдесят пятом. Егор учился на последнем курсе авиационно-технического училища. Учился он хорошо, да и от общественной нагрузки не уклонялся, был комсоргом взвода, пользовался уважением не только среди своих сокурсников, но и среди ребят из других рот.

Это был год окончания училища. Впереди распределение. Его мечты были по-детски смешными, но казались ему важными и реальными. Он представлял, как будет на мотоцикле «рассекать» от дома до места работы в одном из московских аэропортов, а в свободное от работы время, обязательно в длинном кожаном пальто и шляпе с большими полями, прогуливаться с любимой девушкой по московским улицам. И обязательно белый шарф, длинный белый шарф.

Проблемы распределения в московский аэропорт существовали, но замполит подсказал ему решение: «Вот если бы ты был семейным, проживал бы с супругой в московском регионе – вопрос бы однозначно решился в твою пользу»

Вопрос распределения Егор уже обсуждал со своей любимой девушкой. Она оканчивала техникум с отличием и претендовала на свободное распределение. Она была готова поехать за ним куда угодно. Ну, а предложение выйти за него замуж, с последующей перспективой остаться в Москве, было встречено ею с неподдельной радостью.

– А где мы будем жить? – почему-то у девушек всегда на первом месте какие-то меркантильные вопросы.

– Ну, конечно же, у меня. У нас двухкомнатная квартира. Мать с отцом и братом в одной комнате, мы в другой. А там подадим на расширение. Ведь многие так живут. – Егор не сомневался, что жилищный вопрос решится легко и вообще – это не самое главное.

К сожалению, квартирный вопрос очень часто являлся, да и сейчас является краеугольным камнем. Много семей рушилось, многие друзья превращались во врагов, много судеб разбивалось о непреодолимую стену быта и в первую очередь о бытовую стену жилищной проблемы.

Но Егор был убеждён, что его это никак не коснётся.

Он бежал домой счастливый. Он должен обо всем рассказать родителям и многое с ними обсудить. Прибежав домой радостный, он пригласил родителей и брата на кухню и сообщил о своих планах, о том, что он собирается жениться и впоследствии остаться в Москве. Егор поинтересовался, не имеют ли они что-либо против его женитьбы и против того, чтобы он привёл свою супругу в родительский дом…

– Ну а что, вон Жуковы, оба женаты, живут с родителями. Правда, у них трёшка. Поместимся, – слова брата ещё больше укрепили Егора. Он был благодарен ему за поддержку.

Мама отнеслась к заявлению с осторожностью:

–Егорка, подумай! Может, вы торопитесь. Окончишь училище, поработаешь, оглядишься…

Отец перебил её:

– Ты что, не понимаешь. Его могут распределить к черту на куличики. А так он в Москве останется. Правильное решение, сын. Чем сможем – мы поможем.

2.

Свадьбу сыграли в мае. Родители жениха и невесты общими усилиями организовали все на достаточно приемлемом уровне. Сняли кафе. Пригласили друзей и родственников.

Первую свадебную ночь молодожёны ночевали у родителей невесты, так как в квартире родителей жениха остановились гости.

Когда свадьбу отгуляли и родственники разъехались, молодожёны радостные шли в родительский дом Егора, как им казалось, к себе домой.

Первым в коридоре их встретил брат. Видно было, что он не совсем трезв. Но ведь это и понятно – он гуляет по поводу свадьбы своего родного младшего брата.

– Давайте сразу договоримся. Мне все равно где вы будете жить, но маленькая комната моя и ко мне не суйтесь. – Его слова ошеломили Егора. Как так, ведь все уже обсудили. Ещё раньше, до свадьбы. Ведь все было хорошо, и все были согласны.

В коридор вышел пьяный отец:

– Забирай свою шалаву и проваливай! Ни хрена в жизни ещё не сделали, а лезете! Хотите квартиру у меня забрать! Вы сначала заслужите, а потом требуйте!

Как Егор оказался на улице он уже не помнил. Он пытался успокоить бившуюся в истерике молодую супругу, свою любимую девушку, с которой он дружил со школьной скамьи, с которой он не один год ходил за ручку.

– За что они так!? Ведь я не заслуживаю такого обращения! Как они смели! А ты!? Ты даже ничего не сказал в мою защиту! – возгласы обвинения разрывали Егору душу.

Следующий месяц Егор делал все, чтобы не попадать в увольнения. Он напрашивался в наряды на выходные, ходил в караул. Во-первых, ему надо было все обдумать и взвесить. Во-вторых, решить, что делать дальше.

Супруга жила у родителей. Каждый день он писал ей письма, и она ему каждый день на письма отвечала. Она задавала вопросы, что дальше, а он отвечал ей, что всё будет хорошо, он обязательно найдет выход и примет правильное решение.

Регулярно приходили письма от мамы. Его любимой мамы. Она у него была самая лучшая, но в семье не имела ни влияния, ни голоса.

3.

В роте вывесили предварительные списки распределения.

Напротив фамилии Егора стояла надпись – «Домодедово». Все, как и планировал.

Егор взял лист бумаги, сел за стол в Красном уголке и написал «Начальнику училища… Рапорт…»

Командир роты прочитал рапорт и внимательно стал смотреть на курсанта:

– Ты же хотел в Домодедово? Все делал, чтобы в Москве остаться. А сейчас? На хрена же ты тогда женился?

– Товарищ майор, я все взвесил и решил, что жить надо начинать с периферии, а родственников любить издалека. Чем дальше – тем сильнее.

– А супруга твоя, что говорит по этому поводу.

– Она одобряет моё решение, как единственно верное и готова следовать за мной хоть на край света…

До момента распределения Егор старался как можно реже бывать в увольнениях. А в те дни когда приезжал, они с супругой целыми днями гуляли по Москве и только поздно ночью, крадучись пробирались домой к её родителям. Они ложились спать в заботливо подготовленную её матерью кровать, а рано утром вставали и уходили. Её родители следовали определённому молодожёнами порядку. Они понимали, что любые их неосторожные действия, любые необдуманные советы, могут только усугубить ситуацию.

4.

Распределили Егора в один из сибирских авиаотрядов. Улетал он один. Супруга в этот момент сдавала госэкзамены, да и вначале надо было устроиться, оглядеться.

Трап самолёта, словно некий пограничный пикет, оставил за спиной детство, юность и вёл в неизвестное будущее.

Сойдя с трапа самолёта, Егор шагнул в самостоятельную жизнь, имея в кармане форменных брюк сто двадцать девять рублей, а в дипломате стандартный мужской набор в виде трусов, носков и мыльно-бритвенных принадлежностей.

После всех последних событий Егор решил для себя, что никогда больше не обратится за помощью к родителям и брату.

Из авиаотряда Егора направили в далёкий сибирский посёлок, который находился в глубокой тайге в ста километрах от ближайшего города. В те времена до этого посёлка, как в песне, только самолётом можно долететь. Построен там был небольшой аэропорт, в котором два раза в день приземлялись «кукурузники». Между рейсами грунтовую полосу аэропорта укатывал КрАЗ с прицепленными тремя обрезками сваренных между собой труб, наполненных песком.

На краю посёлка имелось семь вертолётных площадок, и два склада ГСМ. Сам посёлок был построен и функционировал, как многие сибирские населённые пункты для обеспечения работы различных геологоразведывательных, нефтегазодобывающих экспедиций.

Подобных приписных точек в авиаотряде, в который был направлен Егор, было одиннадцать штук, семь из которых были закреплены за ним с весомой мотивацией: «Ты парень молодой! Амбициозный! Тебе надо расти и опыта набираться!» Даже не помогли возражения на тему того, что в отряде целая служба по местным воздушным линиям с инженерами, техниками и лаборантами, а он один. Максимум, в чем ему пошли на встречу – пообещали выделить новый лабораторный комплект.

Прибытие в посёлок показалось Егору каким-то неестественным, словно всё это происходит не с ним.

Он представлял себе прибытие на службу, да и саму службу, несколько иначе, так, как его учили в училище, так, как прописано в руководящих приказах и инструкциях.

То, что увидел Егор в действительности, оказалось для него неожиданным, странным и непонятным.

При посадке, пассажирский Ан-2, на котором, совместно еще с десятью пассажирами, прибыл в посёлок Егор, обогнал такой же «кукурузник» и плюхнулся на полосу параллельно с их самолётом, подняв огромное снежное облако.

«Ни фига себе» – подумал Егор – «Где это видано, чтобы на одну ВПП одновременно два самолёта сажали?»

Егора встретил высокий мужчина мрачной наружности, проводил к начальнику аэропорта.

Егор, как положено, доложил о прибытии.

–Так, хорошо,– начальник аэропорта, мужчина лет сорока пяти, просмотрел направление и взглянул на Егора. – Я договорился, Вам временно предоставят комнату в мужском общежитии. Сейчас Вас туда отвезёт вахтовка. Сегодня отдыхайте, а завтра к восьми на работу.

Возле крыльца стоял автомобиль ГАЗ-66 с крытой будкой, внутри которой были размещены пассажирские сиденья. Такие автомобили широко использовались для доставки рабочих бригад к месту работы, на так называемые вахты, отсюда и получили название – вахтовка.

Егор подошёл к водителю:

– Вы меня ждёте?

– Тебя, садись!

В вахтовку заглянул мрачный мужчина, который встречал Егора у самолёта:

– Не будете против, если до посёлка с Вами пилот доедет.

Егору вопрос показался довольно странным:

–Нет, не буду. Пожалуйста.

Увиденное далее было для него очередным шоком. Из гаража под руки вели пилота самолёта, который приземлился вместе с пассажирским Ан-2.

Когда его усадили в вахтовку, Егор спросил у мрачного мужчины:

–Когда же он успел так набраться?

– Так он таким прилетел!..

Позже Егор познакомился с этим пилотом. Это был бывший военный лётчик, списанный из большой авиации. Вероятно, у него были какие-то серьёзные заслуги или мощная поддержка, так как ему прощалось многое из того, чего другим бы не простили. Правда людей возить ему не доверяли, и он регулярно возил в посёлок куриные яйца.

Вилор, так звали мрачного мужчину, втолкнул пилота в вахтовку и сел рядом с Егором. По дороге они разговаривали крайне мало.

Вилор работал в аэропорту в электрослужбе. Он рассказал, что штат аэропорта небольшой. Руководство состоит из начальника аэропорта и его зама. В обязанности зама в основном входит контроль диспетчерской службы, хотя он пытается рулить и другими направлениями, как выразился Вилор – «сложный мужик».

На окраине посёлка вахтовка остановилась возле двухэтажного здания барачного типа. Вилор показал Егору на дом:

– Вот мужская общага. Подойдёшь к администратору, она предупреждена – выделит тебе комнату.

После того как Егор закрыл дверь, машина, несколько пробуксовав в снежной колее, тронулась дальше…

Вилор вместе с водителем затащил пилота в гостиничный номер и пошёл пешком домой. Он жил в собственном доме на краю посёлка, прямо у берега реки. От дома к реке вёл спуск метров двадцать, в конце которого, на берегу реки, стоял гараж для лодки, представляющий собой два поплавка, сваренные из труб, на которых был наварен металлический навес. На зиму гараж вытаскивали на берег, а весной, как только сойдёт лёд, спускали на воду.

– Ну что, прилетел гэсээмщик? – поинтересовалась супруга у Вилора, наливая ему щи, пока тот мыл руки.

– Прилетел.

– Ну и как он?

– Пацан. Сожрут его здесь. Уж если Забелин не удержался. Вовремя хоть дёрнул, а то, глядишь, подставили бы.

– Он холостой?

– Да нет, женат.

– С женой приехал?

– Пока один.

– А где его поселили? Хоть комнату то дали?

– Дали, в общаге буровиков.

– Ну, ничего, глядишь, скоро квартиру получит.

– Посмотрим. Аникеев сказал: «Пусть поработает, там видно будет». Вряд ли он что-то делать для него будет. Ты же его знаешь. Он палец о палец не ударит без собственного интереса.

– Но ведь это же к нему подчинённого прислали. Он же должен за него беспокоиться.

– Ну и пусть беспокоится. Меня это не касается. – Вилор оделся, взял ледобур, удочки и направился к реке. Одним из его любимых занятий была зимняя рыбалка.

5.

Трудовые будни для Егора начались с лекции начальника аэропорта. Аникеев, насколько мог подробно, рассказал о глобальных задачах авиации в общем и, в частности, о роли вверенного ему аэропорта в выполнении этих задач. Подробно объяснил Егору, кто в аэропорту главный и указал на его, Егора, место в данной системе. Объяснил, что Егор должен строго следовать его указаниям и не предпринимать никаких действий самостоятельно, лишь в этом случае он может рассчитывать на лояльность руководства и карьерный рост.

Вводный инструктаж Аникеев закончил стандартной фразой:

– Если что-то неясно – можешь задавать вопросы. – Аникеев считал, что разговор закончен и уткнулся в изучение какого-то документа.

– Александр Иванович, Вы довольно подробно объяснили мне мои обязанности и пока, на настоящий момент, у меня нет вопросов, касающихся моих должностных обязанностей.– Егор набрался смелости и прервал начальника аэропорта от чтения.– Но я хотел бы задать вопрос по реализации моих прав.

– То есть? – в глазах Аникеева читалось удивление.

– Я думаю Вам известно, что я женат и, как молодому специалисту, мне положена отдельная жилплощадь. В авиаотряде меня заверили, что здесь мне предоставят отдельную квартиру или комнату в семейном общежитии. Комнату в мужском общежитии для буровиков я не могу рассматривать как семейную.

Аникеев посмотрел на него, ненадолго задумался. Он не ожидал такой наглости от двадцатилетнего пацана. Но, собравшись с мыслями, ответил на поставленный вопрос:

– Ваш вопрос будет решен в рабочем порядке. Пока Вы приехали один, без жены, и временно Вам предоставлена комната в общежитии. Ну и что, что в мужском. Но обратите внимание, я выбил для Вас отдельную комнату, хотя мог предоставить лишь койко-место.

– Могу ли я расценивать Ваш ответ, как гарантию предоставления мне жилплощади по приезду супруги? – Егор стоял перед начальником аэропорта по стойке «смирно»

– Вот когда Ваша супруга приедет – тогда все и решим. Можете быть свободны.

Егор лихо повернулся на каблуках и вышел из кабинета начальника.

«Наглец!» – подумал Аникеев, – «Ну да ничего, мы здесь с него московскую спесь быстро скинем».

6.

Вечером Егор написал супруге письмо. Он написал, что все складывается неплохо и когда она приедет, им дадут отдельную комнату, а если повезёт, то даже квартиру.

Через две недели Егор получил от супруги телеграмму «Вылетаю 24 марта Рейс 257». До встречи супруги оставался практически месяц.

Весь этот месяц был для Егора заполнен работой.

Особенность его работы заключалась в том, что часть подконтрольных ему объектов располагалась в посёлке, а часть объектов находилась далеко в тайге. Руководящие документы строго регламентировали порядок и периодичность действий. От его решения зависела работа всех объектов авиаГСМ. Лишь при наличии его разрешения осуществлялась заправка воздушных судов.

В соответствии с регламентом, утверждённым командиром авиаотряда, контроль за объектами выдачи авиаГСМ осуществлялся раз в четыре часа в течение лётного времени. Ответственность лежала на Егоре.

Контроль осуществлялся им лично, либо, в его отсутствие, определённым им ответственным лицом, утверждённым авиаотрядом.

Егор составил список ответственных лиц для представления на утверждение в авиаотряд и передал на согласование начальнику аэропорта.

– Зайди ко мне – вызвал Егора начальник аэропорта по телефону.

Егор явился на вызов начальника и, как положено, доложил о прибытии.

– Это что? – показал Аникеев на списки.

– Лица, ответственные за работу объектов выдачи ГСМ в мое отсутствие, в соответствии с регламентом Управления ГСМ авиаотряда – чётко отрапортовал Егор.

– Я вижу, что это списки. Но кого ты включил в эти списки? Тебе не кажется, что не надо торопиться. Мы обслуживаем крупные серьёзные организации, осуществляющие важную государственную программу. Лица, указанные тобой в списках, являются работниками этих предприятий. У нас они находятся лишь в оперативном подчинении. Я считаю более правильным, если ответственных назначат непосредственно руководители этих предприятий.

– Работники, указанные мною в списках, являются материально ответственными лицами, прошедшими курсы специального обучения в Управлении ГСМ авиаотряда, – возражал Егор. – Это заведующие складами ГСМ и заправщики авиаГСМ, подконтрольных нам предприятий. В их должностных инструкциях определены обязанности, среди которых – беспрекословное выполнение распоряжений представителя авиаотряда, ответственного за эксплуатацию объектов ГСМ. Должностная инструкция согласована с Управлением ГСМ авиаотряда и Утверждена их руководством.

– Пойми ты, в посёлке аэропорт не самое основное подразделение. Основную музыку здесь заказывают нефтяники. Пусть они сами и решают, как лучше поступить. Пусть они напишут на моё имя письмо, с просьбой назначить ответственными за выдачу авиаГСМ определённых ими сотрудников. Может они посчитают необходимым расширить список ответственных? Я рассмотрю их запрос, все с ними согласую, и мы примем совместное выверенное решение.

– Товарищ начальник аэропорта, – Егор непроизвольно повысил голос. Так часто происходило, когда он начинал волноваться, – я являюсь представителем авиаотряда. Работаю в авиации, а не в нефтяной компании. Моя основная задача – обеспечение безопасности полётов. Я отвечаю за лиц, допускаемых к эксплуатации объектов авиа ГСМ. Условия, которые ставят исполнение мною моих прямых обязанностей в зависимость от чьих-либо договорённостей, считаю не приемлемыми. Я прошу Вас согласовать представленный список, либо письменно дать мотивированный отказ.

– Ты с кем так разговариваешь? – Аникеев поднялся из-за стола, опираясь на кулаки, – Ты кто такой, чтобы свои порядки устанавливать? Ты здесь без году неделя, а вероятно возомнил себя крупным специалистом! Молод ты ещё хвост задирать! Я тебя научу, как надо со старшими разговаривать! Ты будешь шуршать у меня, как электрический веник. Пшёл вон, я тебя в порошок сотру!

Егор молча хлопнул дверью и ушёл в свой кабинет.

Кабинет Егора располагался в отдельном помещении в здании гаража, метрах в двухстах от административного корпуса.

Гараж был разделён на три зоны.

Центральную часть гаража, самую большую, занимала служба автопарка.

Автопарк аэропорта состоял из нескольких автомобилей, среди которых были топливозаправщик АТЦ-7,5-500 на базе автомобиля МАЗ-500, автомобиль-цистерна ТСВ-6-130 на шасси автомобиля ЗИЛ-130, вахтовка на базе полноприводного автомобиля ГАЗ-66, именуемого в простонародье «Шишига» и специального катка, для укатывания грунтовой взлётно-посадочной полосы аэропорта на базе седельного тягача КрАЗ-258.

В левой части гаража располагались помещения электрослужбы – склад и небольшой кабинет Вилора.

А в правой части находились владения Егора – довольно хорошо обустроенный кабинет со шкафом, письменным столом и телефоном и помещение химической лаборатории, укомплектованной, как ему и обещали в отряде, новым оборудованием.

Весь вечер он обдумывал свои дальнейшие действия. «Чем сильнее нарыв – тем быстрее прорвётся» – подумал Егор. Он решил усугубить конфликт, чтобы быстрее расставить все точки над И.

Первые свои рабочие дни, стараясь выполнить свои должностные инструкции и успеть явиться на утренний доклад к начальнику аэропорта, Егор приходил на работу к шести утра, хотя его рабочий день начинался с восьми. В половине девятого начинались полёты. Вертолёты, заправленные с вечера, получали полётные задания и разлетались по объектам, кому необходимо было заправиться – вставали под заправку. А это значит, что в восемь утра должно быть принято решение о разрешении эксплуатации объектов выдачи ГСМ.

В то же время начальник аэропорта требовал, чтобы Егор каждый день в восемь утра являлся к нему на доклад.

Вот, чтобы увязать свои обязанности с требованием начальника аэропорта, Егор являлся на работу на два часа раньше. Выполнял свои текущие обязанности по подготовке пунктов выдачи ГСМ и к восьми являлся на доклад.

Так было раньше…

На следующее утро Егор к восьми часам прибыл на пункт выдачи ГСМ, проверил качество керосина, осмотрел оборудование, оформил разрешение на заправку и приступил к работам по текущему обслуживанию. Залез на резервуары, разболтил люки и стал замерять уровень керосина в резервуарах. После того как вертолёты заправились и разлетелись – приступил к замене фильтров.

В одиннадцатом часу у ворот расходного склада резко остановилась вахтовка. Возбуждённый водитель выскочил и стал кричать Егору:

– Ты с ума сошёл? Где тебя носит? Аникеев рвёт и мечет. Срочно поехали.

Егор спокойно подошёл к водителю:

– Вася, ты не волнуйся так. Сейчас поедешь и скажешь Александру Ивановичу, что я очень занят выполнением своих прямых обязанностей. К сожалению, я ещё не все закончил и не могу явиться к начальнику аэропорта. Но примерно через два – три часа я буду в аэропорту и непременно явлюсь к нему с докладом.

– Ну, я надеюсь, ты отдаёшь себе отчёт в своих поступках! – Василий сел в вахтовку и уехал в сторону аэропорта.

– Что же теперь будет? – Егор повернулся, за спиной стояла заправщица Зобнина Татьяна, довольно тучная женщина тридцати пяти лет.

– А что будет? Что я нарушил? Рабочий день у меня начинается в восемь. Свои должностные обязанности я выполнил! – Егор говорил уверенно, улыбаясь, всем своим видом показывая заправщице, что он абсолютно спокоен и ни капли не волнуется. – Разберёмся!

В районах Крайнего Севера, где довелось оказаться Егору по распределению, зимой темнело рано и полёты, как правило, заканчивались часов в пятнадцать – шестнадцать. Аникеев своим устным распоряжением изменил график работы аэропорта, сократив рабочий день до шестнадцати часов, оставляя на работе лишь дежурных диспетчера и водителя.

В этот день Егор дождался посадки и заправки последнего вертолёта. Ещё раз провёл визуальный осмотр объекта и направился в аэропорт. Он видел, как от административного здания в сторону посёлка отъехала вахтовка с работниками аэропорта.

В душе Егор мечтал, чтобы и начальник уехал с ними.

В пятом часу вечера он явился в аэропорт. Дверь в кабинет начальника была открыта. В кабинете горел свет.

«Будь, что будет!» – Егор вошёл в кабинет начальника.

–Товарищ начальник аэропорта, разрешите доложить. За прошедший рабочий день проведены мероприятия по оперативному контролю и обслуживанию объектов выдачи авиаГСМ. Проведено техническое обслуживание средств фильтрации – заменены фильтрочехлы семи фильтров-сепараторов, фильтропакеты семи фильтров тонкой очистки, выполнен осмотр раздаточных пистолетов и заменены три фильтрующие сетки. Проведён контроль остатков авиаГСМ расходного склада – недостачи не выявлено. Проведён анализ авиакеросина – вода и мехпримеси отсутствуют. Егор Царёв доклад закончил.

Аникеев молча смотрел на Егора. Пауза затягивалась.

– Это все?

– Так точно, товарищ начальник аэропорта!

– Ты придуриваешься или на самом деле не понимаешь элементарных вещей? – Аникеев говорил тихо, словно шёпотом, почти не открывая рта.

– Извините, товарищ начальник аэропорта, не понял! – Егор чеканил слова как на первом курсе училища – громко и чётко.

– Я, твой начальник, пошёл вам всем навстречу и позволил сократить рабочий день на один час. Ты сейчас мог бы уже дома быть, то есть в общежитии, отдыхать, готовиться к завтрашнему трудовому дню. Ты же задерживаешь не только себя, но и меня, так как, благодаря тебе, я вынужден задерживаться на работе в ожидании доклада. – Аникеев пытался говорить как можно спокойнее.

– Товарищ начальник аэропорта, в соответствии с трудовым распорядком, мой график работы определён с восьми часов до семнадцати часов с сорокаминутным перерывом на обед. Я не являюсь легкотруженником, несовершеннолетним и, тем более беременным, и поэтому не имею никаких законных льгот на сокращение рабочего времени. Принимая во внимание острую необходимость выполнения текущих работ по контролю объектов службы ГСМ с целью обеспечения безопасности полётов, я не имел возможности явиться к Вам на доклад ранее.

В душе Аникеева постепенно поднималась злость на этого наглого молодого москвича. Он сдерживал гнев из последних сил и, пытаясь перехватить инициативу, попробовал пошутить:

– И к какой категории ты меня причисляешь – легкотруженникам или несовершеннолетним?

– Не могу знать, товарищ начальник аэропорта, в Ваш паспорт я не заглядывал, а акушерство и гинекологию не изучал.

– В-о-о-н!!!– казалось, что даже стены содрогнулись от вопля Аникеева.

– До свидания, товарищ начальник аэропорта. До семнадцати часов я в своём кабинете. – Егор повернулся и как победитель зашагал к гаражу…

В левом крыле, на складе электриков, горел свет.

– А ты почему домой не уехал? – спросил Егор у Вилора, зайдя на склад.

– А ты? – Вилор, что-то разбирал в ящиках зелёного цвета. В таких ящиках поставлялось все оборудование, применяемое в авиации. Это были добротно изготовленные ящики из толстой десятимиллиметровой фанеры.

– У меня ещё рабочий день не закончился.

– Ну, вот у меня тоже. – Вилор был немногословен.

– Ладно, – Егор видел, что разговор не складывается, – будет желание – заходи, чаю попьём, у меня еще «со слоном» остался.

Чай, называемый в простонародии «со слоном», представлял собой индийский чай в пачке жёлтого цвета, на которой был изображён слон, на шее которого сидел погонщик. Это считался лучший чай в Советском Союзе и когда появлялся в продаже в каком-либо магазине, раскупался в считанные часы. Егор чисто случайно купил пару пачек в Москве перед отлётом.

После пяти вечера, когда Егор уже собирался закрывать кабинет и идти домой, в дверях вырос Вилор:

–Ну что, чаем будешь угощать?

–Конечно, заходи!

Они пили с Вилором крепкий индийский чай с толстыми кусками белого хлеба. Рассказывали друг другу, кто какое училище заканчивал. Оказалось, что Вилор родом из Сибирского города, поэтому его и распределили в Сибирь. Правда, товарищи командиры даже не удосужились взглянуть на карту, чтобы оценить размеры нашей Сибири. Так уж случилось, что родительский дом Вилора находился от места его работы ничуть не ближе, чем родной дом Егора, то есть Москва. Ну, а позже, Вилор познакомился с девушкой, женился, у них родилась дочь и теперь Вилор – местный житель и не собирается никуда уезжать. К родителям летали в отпуск и родители уже к ним в гости прилетали.

Вилору было интересно, почему москвич вдруг оказался в их дыре. Как он выразился: «как-то это странно. Или ты залётчик?»

– Да нет. Госы сдал на отлично. Имел право выбора места распределения. Решил осваивать профессию по-настоящему. А что в Москве? Быть на побегушках, поднеси – подай. – Егор не стал объяснять Вилору настоящей причины, по которой он не остался в Москве.

– Ну и дурак! Работал бы сейчас в Шереметьево или Домодедово. Класс! Крупные аэропорты, современная техника.

– Что сделано – то сделано. Вилор, извини за назойливость, объясни, все уезжают на час раньше, почему ты всегда работаешь до пяти?

– Я не хочу даже в малом быть обязанным Аникееву. Он поможет на копейку, а потом жилы на рубль вытянет. Поживёшь – увидишь. Ты обрати внимание, как перевозки себя ведут, они его в попу целовать готовы…

В службе перевозок работали исключительно женщины, причём в основном это были местные жительницы без специального образования. Они прошли ускоренные курсы в авиаотряде и были допущены к работе в службе перевозок данного аэропорта.

В посёлке с поиском работы у женщин возникали определённые трудности и поэтому все работницы службы перевозок крепко держались за свои места и избегали любого конфликта с руководством. Они были рады принятому начальником решению о сокращённом рабочем дне. Периодически на общих собраниях он обращал внимание на свои личные заботы о коллективе и все его внимательно слушали и одобрительно кивали.

Из всей коллективной массы аэропорта выбивался некоторый ряд работников.

В первую очередь – это были авиадиспетчеры. Особенности их службы предусматривали круглосуточный посменный график работы, который никто был не вправе изменить. Это был отдельный независимый коллектив в дружной массе работников аэропорта, со своими законами и порядками. Их единственным руководителем был заместитель начальника аэропорта Егоров Михаил Николаевич – мужчина лет сорока, невысокого роста с крепкой фигурой. Он работал в аэропорту практически с первого дня его основания и пользовался заслуженным уважением.

Так же особняком от общей массы держался Вилор. Строго к восьми утра он приезжал в аэропорт и уезжал после семнадцати. Он не вмешивался ни в какие споры и разборки, не участвовал ни в каких общественных мероприятиях. Практически все своё время он предпочитал находиться в гараже, на своём складе, и появлялся в здании аэропорта исключительно в рамках производственной необходимости или по распоряжению руководства. Он был человеком немногословным, угрюмым и поэтому не располагал к общению…

Получилось так, что и Егор с первых дней не вписался в общую массу дружного аэропортовского коллектива.

Не найдя общего языка с начальником он стал предметом обсуждения и сплетен среди женской составляющей аэропорта.

7.

На утренней планёрке следующего дня присутствовали представители всех служб за исключением Егора. Он опять проигнорировал распоряжение начальника и рабочий день начал не с доклада руководству, а с технической проверки средств заправки авиации.

После планёрки все разошлись по рабочим местам. В кабинете остались лишь начальник аэропорта и его заместитель.