Kitobni o'qish: «Небесный странник»

Shrift:

* * *

1

Наступал вечер, багровый диск солнца уже через час или меньше того коснётся вершин. Возле потухающего костра с яркими углями, подёрнутыми серой пеленой пепла, сидели два молодых человека, одному из них по виду было лет двадцать. А второму сидевшему на поваленной сосне совсем мальчику было не более пятнадцати, и он периодически ёрзал худым мальчишеским задом по грубой коре древа. Между ними на углях жарилось нанизанное на деревянные прутья мясо, от аромата которого ноздри обоих время от времени шумно втягивали воздух с таким приятным и возбуждающим зверский аппетит запахом. Вдруг шум водопада прервал пронзительный крик прямо над головами, и взоры обоих устремились к кроне старой сосны, цеплявшейся мощными корнями за край обрыва, уходящего вниз на сотню метров, а совсем полноводный ручей низвергался в пропасть шумным водопадом.

– Да это же орёл, вернувшийся с охоты. Глянь, Хьюго, у него в лапах кролик, а крик его – это предупреждение всем остальным, что он тут хозяин, и это – его территория, – произнёс более молодой юноша, показывая на большую птицу. И сразу же осёкся, его рука уцепилась за арбалет, лежавший под рукой.

Хьюго не успел взять свою винтовку с оптическим прицелом, а его напарник уже лежал за деревом, которое до этого использовал в качестве стула, и целился из заряженного болтом арбалета в промежуток между деревом, облюбованным для трапезы орлом, и остальными деревьями прямо в пустое пространство, простирающееся над высокогорной долиной. – Рихард, что ты увидел, ведь там ничего нет, кроме пролетающих мимо облаков, – удивлённый Хьюго задал вопрос товарищу.

Тот не ответил, только жестом показал молча приготовиться к стрельбе лёжа. Пролежав в таком положении, но так ничего и не увидев, они поднялись с земли. Рихард взял бинокль, и держа в левой руке арбалет, подошёл к самому краю пропасти и внимательно осмотрел окрестности в бинокль, заинтересовался медленно проплывающим облаком удлинённой формы. Они встретились на тропе, ведущей к бывшей границе между двумя государствами Швейцарией и Германией и использовавшейся раньше туристами. Сейчас же она, не использовавшаяся так, как раньше, местами исчезала почти совсем, и определить, где она проходила, можно было с трудом. Вот на таком участке им и суждено было встретиться. Рихард вечером в начале осени возвращался домой с охоты, в рюкзаке у него лежало двое зайцев, до срока сменивших свой серый наряд на зимний белый, и охотнику не составило большого труда обнаружить спрятавшуюся под кустом дичь. Это была его первая охотничья вылазка с новым оружием, сделанным под руководством отца, деревенского кузнеца, – арбалетом. Весело насвистывая тирольский мотив, в предвкушении жаркого из зайчатины, приготовленного матерью. До дома оставалось совсем немного, позади остался остов военного грузовика, брошенного очень давно солдатами, с него он снял с большим трудом рессору. Из неё и был выкован лук для арбалета, и два десятка наконечников для болтов. Неожиданно появился какой-то запах, как бы из горна при его розжиге дровами. Но ведь отец не собирался сегодня ковать что-либо. Заказ из десятка топоров, и он ждал заказчиков для оплаты своей работы, но запах был необычный с примесью сгоревшего мяса, не необычного, а с каким-то сладковатым привкусом. Этот запах будет преследовать Рихарда ещё долгое время. Что же там случилось, пожар? Юноша прибавил шагу, через несколько шагов перешёл на бег по тропе, проложенной им самим к остаткам грузовика. Отсюда было с час ходу обычным шагом, но подгоняла неизвестность. Запах усиливался по мере сокращения расстояния до дома, находящегося на краю деревни.

Наконец, показался поворот, за ним уже видно всю их небольшую деревню, а его дома с кузницей, превратившейся в большой костёр с обвалившейся крышей. Языки пламени пожирали остатки того, что ещё утром было гордостью отца и его сына, их рабочим местом и средством заработка. Они вместе строили новую кузницу взамен навеса с горном посередине. Это было всего лишь год назад. От открывшейся картины юноша приостановился для оценки обстановки и зарядки своего арбалета, буквально через мгновение продолжил свой путь. Не оставалось никакого сомнения в том, что деревня подверглась нападению, и его дом в том числе. Он в первую очередь кинулся к телу матери, лежавшей навзничь посередине пути между домом и кузницей, недалеко от неё валялся топор с кровавыми сгустками на лезвии. Её глаза были широко открыты, руки, всё ещё сохранявшие тепло, были как живые. Какое-то движение привлекло охотничье внимание. Рихард мгновенно распластался на земле и взял на прицел незнакомца, выходящего из дома. Незнакомец вдруг начал заваливаться на спину, и подогнув ноги, свалился с высокого крыльца. И только сейчас пришло осознание случившегося. Левая щека горела, и эта боль привела в чувство. Что же произошло? Он в меня выстрелил, но кажется, я не убит, и чего так жжёт мою щеку? Понятно, – пуля чиркнула по ней. Надо убираться побыстрее, пока остальные не сбежались на звук выстрела, но прежде вытащить стрелу из убитого, она ещё пригодится. Простите меня, мама и папа, за то, что не могу заняться вашими похоронами сейчас. Вы ведь не хотите увидеть меня мёртвым, лежащим рядом с вами?

Он подошёл к трупу убитого незнакомца, тот лежал, широко раскинув руки, рукава куртки были закатаны, и на предплечье его руки была видна татуировка. Рядом валялся пистолет, но всё внимание Рихарда сосредоточилось на стреле, вонзившейся в глаз. Пришлось повернуть голову еще не остывшего трупа, чтобы посмотреть, где находится наконечник. Он торчал, высунувшись почти полностью из затылка, окровавленной пирамидкой. Делать наконечники такой формы было идеей отца.

Идея вытянуть болт за древко оказалась невыполнимой. Наконечник слишком плотно сидел в кости черепа, провозившись над ненавистным трупом несколько минут, юноша услышал голоса, звавшие, по-видимому, убитого. Голоса приближались и становились всё громче и громче. Так и не вытащив стрелу, Рихард огляделся вокруг, и взгляд упал на пистолет, лежащий неподалёку. Пришло время скрываться, шансов уцелеть у него не было, в схватке с вооружённым врагом у него не было шанса. Подобрав пистолет, он на ходу сунул его в свой рюкзак и побежал к лесу, все тропы которого были известны. Вот уже и спасительный лес, голоса перешли в крики, видимо, нашли убитого. Из последних сил он нырнул в спасительную тень под деревьями, остановился отдышаться. Присел и начал наблюдать за происходящим возле дома. Неизвестных было шестеро, все с ружьями. Из их криков можно было заключить, что убитым был один из главарей. Затем они перестали кричать и перешли на разговор в обычном тоне и принялись решать, что делать дальше. Совещание длилось недолго, но из сказанного Рихард понял, что они являются одним из отрядов барона, управляющего местностью внизу, и посланными для захвата свободных людей в верхних деревнях. Его деревня являлась последней из нескольких в округе, и они понесли потери. Отец оказал сопротивление, убив двоих, а мама раскроила череп ещё одному, прежде чем была застрелена. Отец же в результате сопротивления был ранен, и не желая быть захваченным, предпочёл сгореть вместе с кузницей. Бандиты и не подозревали, что разговор был услышан убийцей главаря. И продолжали вслух высказываться о своих дальнейших действиях о том, что подождут собак и с ними отловят виновника в убийстве уважаемого главаря. А дальше пошли фантазии о способах казни. Юноша не стал дожидаться появления собак и потихоньку покинул своё убежище, решив по руслу ручья спуститься до его впадения в более крупную речку, а далее подниматься вверх в горы. Спуск не занял много времени, река в это время года обмелела и не представляла большого препятствия для подъёма. Пришлось для запутывания преследователей спуститься вниз по реке, а там сделать ложный выход с петлёй, для опытных поводырей собак эта проблема решаема быстро. Но это надо сделать для задержки преследователей, а там наступят сумерки. Далее он должен подняться по реке до её истока и далее на отвесные скалы, тогда есть надежда оторваться от преследования. Первые лучи солнца уже стали прорезать осеннюю голубизну неба, когда беглец достиг подножия отвесных скал. Присев на ближайший камень передохнуть от ночного марафона, в течение которого пару раз слышался лай собак. Он оторвался от погони на некоторое время. А сейчас предстояло выбрать такой маршрут, где не пройдут собаки. Жаль времени в обрез, придётся идти первым попавшимся маршрутом. Перекусив наскоро кусочком вяленного мяса и утолив жажду в первом попавшемся ручье, коих было несколько, весело журчавших посреди камней. Но пора и честь знать, предстоял сложный подъём без страховки. Но ему, выросшему у подножия довольно высоких гор, с ледниками на вершинах, которые с детства облазил, пропадая все дни летнего сезона на скалах. Подъём начался довольно легко, несмотря на ночную усталость, добравшись до первого уступа, решил немного передохнуть, лая собак не слышно, – значит, преследование ещё далеко, и есть шанс добраться до верха скального массива и уйти дальше незамеченным. Но надо поторапливаться, как не хотелось посидеть наверху и любоваться живописными видами сверху. Вот и следующий выступ. А за ним почти вертикальная щель, очень удобная для подъёма. Где-то очень далеко послышался лай собак, значит, отдохнуть не придётся. Вот и следующий выступ, сердце бешено колотилось, но останавливаться нельзя, пришлось втиснуться в щель, уходящую вверх под небольшим углом, это давало возможность ускорить подъём. Собаки наконец вырвались из леса и огласили своим лаем окрестности, за ними поднялось несколько бандитов с винтовками. Один из поднявшихся первым, здоровенный детина с длинными рыжими волосами, по-видимому, главарь, начал осматривать скальный массив, приложив руку ко лбу в виде козырька от лучей солнца, только что выскочившего из-за заснеженных вершин. Рихард посильнее вжался в расселину, таким образом его не будет видно. Ему был слышен весь разговор внизу, хотя и вёлся он на французском языке, а его он отлично знал от отца так же, как немецкий, который усвоил от матери. Прошла целая вечность, прежде чем раздался хриплый голос:

– Я его не вижу, неужели сумел скрыться от меня? Но ничего, я тебя поймаю и сдеру твою шкуру живьём. Придётся идти вокруг, не тащить же собак вверх, хотя я кое-что придумал.

Дождавшись, пока преследователи отойдут на приличное расстояние, судя по лаю собак, беглец осторожно выглянул из-за выступа, за которым прятался, и не обнаружив ни одного человека, принялся преодолевать оставшийся подъём. Он взобрался на вертикальную стену, когда солнце уже было в зените. А теперь предстояло основательно запутать следы и уйти окончательно от погони, но это надо сделать до захода солнца. Решение пришло спонтанно, – добраться до заброшенного приюта, когда он был в этой местности в последний раз, хижина приюта была в приличном состоянии, хотя крыша кое-где провалилась, но для ночёвки подходила. Солнце уже село, показалась луна, освещая всё своим неверным светом. Сутки, проведённые в непрерывном подъёме, сказывались, усталость брала своё. Последние шаги до показавшейся хижины дались с большим трудом. Рихард отвалил бревно, подпиравшее двери, шагнул в темноту помещения. Ориентируясь по памяти, присел возле очага, достал раннее собранную растопку и кремень с железной пластиной. После первого удара вылетел сноп искр, попавший на сухой мох под растопкой. Осталось только раздуть тлеющий мох, чтобы загорелась растопка. Не прошло и пяти минут, как в очаге загудело пламя, оставалось только подкладывать заранее заготовленных им в последнее посещение хижины дров. Помещение осветилось, теперь можно подумать об ужине. Разделывание двух зайцев не заняло много времени, отыскав кастрюлю, она была вся чёрная от огня, разведённого в очаге. Пришлось сходить к ближайшему ручью за водой и там же промыть зайчатину. А теперь надо бы найти спрятанную в металлической банке крупу и соль. Через несколько минут варево уже было на огне, и чтобы не терять времени даром, он отправился за дровами. И занимался этим, пока аппетитный запах не отвлёк внимания, а в пустом животе не заурчало. Пристроив зажжённую лучину над столом в качестве осветительного прибора, не забыв при этом подставить ведро с водой под неё, Рихард принялся за ужин, тепло от очага нагревало спину, накатило блаженное состояние, никуда не хотелось идти и вообще даже двигаться. Но предстояло подготовить лежанку из хвойных веток. Наготовив веток, он решил заняться своей безопасностью. Зарядил арбалет и положил таким образом, чтобы иметь всегда во время сна под рукой. Пришлось поставить мокрые ботинки поближе к очагу для просушки, ну и конечно, пристроить рюкзак в головах вместо подушки. Но в нём совершенно неожиданно обнаружился пистолет, про него он совершенно забыл. Пришлось сесть поближе к очагу, в нём всё ещё горели подкинутые недавно дрова для того, чтобы получше рассмотреть оружие. Отец его учил обращаться с пистолетом, имевшимся у него со времён службы во флоте. Этот пистолет был почти такой же, как у отца, только название другое. Рихард только сейчас вспомнил, откуда у него взялось оружие, это был пистолет того бандита, которого он убил из арбалета, и в запале сунул в рюкзак, спасаясь от многочисленной погони, и совершенно забыл об этом. А сейчас, сидя возле огня, он первым делом отсоединил магазин, вынул из него все патроны и сосчитал. Как оказалось, их двенадцать, а теперь предстояло почистить пистолет. И, наконец, справившись с чисткой оружия, и вставив снаряжённый магазин на место, он улёгся спать, положив при этом свой трофей под рюкзак. Сон нахлынул сразу на уставшее за последние часы тело. И тут же появилась мама, то, что она сказала, ему запомнилось навсегда. «Рихард, вскоре всё изменится, ты будешь жить на небесах. Не доверяй незнакомцам, встреченным на твоём пути. Потом у тебя появятся настоящие друзья, которым ты сможешь доверять». Они беседовали долго, но ничего из того, что было сказано в дальнейшем, ни им, ни мамой, не запомнилось. Вдруг он очнулся от чего-то непонятного. Хижину заливал непонятный свет, и раздавались какие-то звуки, напоминавшие шипение. Прямо над очагом с давно прогоревшими дровами, висел небольшой шар, излучавший сияние. Сияние было не таким ярким, как солнечное, на него можно было смотреть не зажмуриваясь, но в то же время оно было достаточным, чтобы хорошо разглядеть всё помещение, в котором он находился. Сколько это продолжалось, понятие времени исчезло, наступило непонятное оцепенение. Нет, шевелить руками и ногами было можно, но шар притягивал его взгляд непонятным образом и при этом висел на одном месте. Исчез он вполне объяснимо, когда за окном посветлело, начинался рассвет. Шар убавил интенсивность свечения, сдвинулся с места и медленно поплыл к дымоходу, ещё через мгновение исчез из вида. И тут вдруг разом заголосили все птахи в округе. Рихард поднялся с елового ложа, натянул просохшие ботинки, из ведра под лучиной зачерпнул воды и всполоснул лицо. Позавтракал остатками ужина и глядя на оставшиеся заячьи кости, вспомнил своего пса Арни, которого не взял на охоту в тот раз, и погибшего первым из семьи. Тело пса лежало возле дороги, ведущей к дому, значит, он первым встретил врага и подал сигнал об опасности. Но ничего не поделаешь, надо быстро собираться и продолжать свой путь дальше, пока бандиты не вышли на его след, похоже, они не дадут ему второго шанса. Завернув остатки заячьей тушки в мешочек, – еда ещё пригодится, – он сунул его в рюкзак вместе с остальными вещами. Потом взял в руки пистолет, секунду подумал и положил его с остальными вещами в рюкзак, перекинул арбалет с колчаном через плечо, и не оборачиваясь пошёл в направлении на восток. К полудню по старой заросшей тропе, которую местами невозможно было отыскать, спасали старые ещё кое-где сохранившиеся метки для туристов. Он надеялся, что оторвался от преследования, когда из кустов впереди раздалось:

– Стой, назови себя и куда ты направляешься? – Рихард мгновенно отскочил в сторону за дерево и быстро зарядил свой арбалет. И только после этого, стараясь взять низкий тембр голоса, произнёс:

– Меня зовут Рихард и иду я к родственникам в Австрию, а ты назови себя и выходи на открытое пространство, если не трус.

Прошла минута, и наконец, тот же голос сказал:

– Хорошо, давай выходить, только одновременно, если замечу попытку выстрелить, я выстрелю первым.

Они одновременно начали выходить, каждый из своего укрытия, внимательно наблюдая друг за другом. Рихард увидел высокого светловолосого парня чуть старше себя с винтовкой в руках, направленной на себя. Сблизившись, незнакомец назвался Хьюго, он был высок и худощав, его светлые глаза внимательно изучали противника.

– Нам по пути, я тоже иду в эту сторону, вдвоём лучше, чем одному, сейчас опасно путешествовать в одиночку. Может слыхал, банда Барона сейчас промышляет в этих местах? А ты не знаешь, говорят, даже кого-то убили. Рихард же не проявил сильной заинтересованности данным обстоятельством, сказав, что уже неделю в пути и ничего не знает об обстановке в этих местах и охотится время от времени для пополнения пищи. После упоминания о еде Хьюго предложил перекусить. Они разожгли костёр поставили на него котелок для чая, а когда вода в нём закипела, заварили сбором местных трав и приступили к трапезе. Рихард достал варёной зайчатины, а Хьюго поставил на стол банку консервированного мяса и хлеба. На удивлённый вопрос, где он это богатство взял, уклончиво ответил, что дома снабдили в дорогу из старых запасов. А откуда у него винтовка, сказал, ему её подарил отец ещё два года назад. На второй день их совместного пути Рихард наткнулся на следы снежных баранов и предложил поохотиться, только стрелять будет он из арбалета, это оружие бесшумное в отличие от винтовки, ведь возможно, бандиты где-то рядом. Они залегли в засаду ещё затемно прямо перед рассветом. И тут Хьюго начал рассказывать о золотом поезде, набитом сокровищами, в одном из железнодорожных тоннелей. И где именно находится этот состав и каким образом туда попасть, и он уже давно об этом знает, только ему был нужен напарник, чтобы туда попасть, и самое главное, вытащить оттуда ценности и благополучно доставить заказчику. И о том, что большую часть они могут перепрятать и станут богачами в нижнем мире. А там уже можно уехать туда, где можно спрятаться и где никто не будет интересоваться, откуда вдруг взялись богачи, молчание можно купить в крайнем случае. Рихард, слушая откровения товарища, всё же ненавязчиво выяснил место нахождения поезда, и самое главное, как туда попасть. Как оказалось, для этого нужен был напарник, обладающий скалолазной подготовкой. И у Хьюго вдруг с собой оказались верёвка и карабины, всё это нужно было для подъёма или спуска в горах. Совершенно неожиданно их беседу прервал звук небольшого камнепада, собеседникам пришлось замолчать, чтобы не спугнуть небольшое стадо баранов. Первым шёл самец с большими загнутыми назад рогами, за ним спускались самки, с некоторыми из них шли козлята, а позади – молодые барашки. Рихард, стараясь не шуметь, воткнул ногу в стремя, натянул тетиву и вставил в паз болт, на этом заряжение арбалета завершилась, оставалось дождаться, когда стадо будет проходить мимо, и сделать удачный выстрел. Вожак спустился вниз и пропал из зоны видимости, за ним скрылось всё стадо. Прошло несколько томительных мгновений, прежде чем показалась голова с мощными рогами, когда баран оказался поблизости, он приостановился, словно почувствовав опасность. За ним показались самки с козлятами, Рихард пропустил почти всё стадо, вынырнувшее из-за пригорка. Хьюго выразил своё недовольство, что они пропускают такие хорошие экземпляры. Но вот молодые бараны поравнялись с засадой, и совершенно неожиданно один из них подскочил в смертельном прыжке и забился в агонии на земле. Из шеи на уровне груди у него торчала стрела. Теперь уже не имело смысла соблюдать тишину, и Хьюго выразил своё восхищение охотничьим талантом товарища.

– Рихард, ну ты даёшь! Я бы никогда не подумал, что ты такой классный охотник. Позволь присвоить тебе титул первого охотника Альпийских гор.

Рихард же молча подошёл к убитому козлу и взвалил его на плечи. И они двинулись к вертикальному входу в железнодорожный тоннель. Ещё раннее было решено переночевать на месте и рано утром спуститься вниз. Но предстояло кроме разделки туши убитого козла и ужина у костра изготовить несколько факелов. Хьюго шёл впереди, ориентируясь по ему известным ориентирам, путь был не особенно трудным, но не побуждавшим к лишним разговорам. Тем более им приходилось тащить по очереди результат охоты. Солнце уже достигло зенита, и Хьюго остановился, сориентировался, присел на поваленную сосну и произнёс:

– Мы у цели, давай передохнём пять минут и пойдём посмотрим на вход в шахту, и в каком он состоянии. По истечении пяти минут, отдышавшись, и оставив тушу козла у поваленных сосен, там они решили поужинать и заночевать. Поднявшись вдоль ручья до заросшей кустарником просеки, перешли ручей, пересекавший просеку под прямым углом.

– Да вот же вход! – воскликнул Хьюго, показывая на холм явно искусственного происхождения, возвышавшийся невдалеке, в него упиралась просека. Они ускорили шаг и наконец достигли бетонного квадратного сооружения с металлической дверью, она была открыта настежь. Внутри находился квадратный люк, также открытый в сторону, он держался на мощных петлях. Двери и люк были в ржавчине, но на них ещё сохранялись следы краски. Пол был бетонным, больше ничего примечательного в этом помещении они не обнаружили, кроме веток и другого мелкого мусора. Рихард подошёл к люку и заглянул, вниз уходили скобы, расположенные одна над другой, образуя лестницу. Взявшись за металлический край верхнего ограждения туннеля, который выступал над уровнем пола и позволял в случае спуска или подъёма помочь себе руками. Встал одной ногой на первую скобу, попробовал её на прочность, это первая заповедь скалолаза, которой его учил отец во время их совместных походов в горы. Затем спустился вниз в пределах видимости. Шахта была такого диаметра, что позволяла свободно подниматься человеку с грузом на спине. Произведя разведку и оставшись довольными её результатом, партнёры вернулись к месту стоянки голодными и принялись за готовку ужина. Прежде всего развели костёр между так удачно упавших сосен, позволявших сидеть у костра друг напротив друга. Рихард занялся приготовлением мяса к барбекю у ручья. Закончив разделку барана, он позвал товарища для нанизывания мяса на срезанные ветки. Они довольно быстро справились, при этом так Хьюго вымазался, что ему пришлось, засучив по локоть рукава, отмываться, при этом обнажилась на предплечье татуировка. Они сидели возле костра друг напротив друга, когда Рихард увидел намётанным глазом охотника в проёме между деревьями, находящимися на самом краю пропасти, резко уходящей вниз, нечто непонятное. Оно было круглым с небольшую птицу, сойку. Но, как и появилось, так же исчезло, прямо словно растворившись в вечернем воздухе. И тут он увидел огромный продолговатый серебристый объект, так же неожиданно появившийся и висевший прямо над долиной, простиравшейся внизу. Рихард за последнее время выжил только потому, что действовал моментально. Вот и сейчас он поступил так, как ему подсказывал инстинкт, схватил арбалет, зарядил и улегся за препятствие, готовый стрелять первым, если понадобится. К большому сожалению, в те мгновения, потраченные на изготовку к стрельбе, на месте непонятного нечто оказалось только облако. Хьюго, не успевший схватиться за свою винтовку и повернуться, саркастически высказался о происходящем. Рихард схватил свой бинокль из рюкзака, встал и подошёл к обрыву и начал вглядываться в облако, зависшее прямо перед ними. Но там в окулярах виднелись только белые клубы тумана. Наслаждаясь вкусным хорошо прожаренным мясом и запивая вкусным чаем, заваренным из собранных по пути трав, молодые люди обсуждали своё будущее путешествие вниз к сокровищам. Вдруг Рихарда осенило, вспомнилась татуировка на руке у Хьюго, и здесь голос матери произнёс: «Опасайся путников, попавшихся тебе на пути». И он решился спросить у товарища, откуда у него странная татуировка, и что она обозначает. Но здесь всплыла перед глазами татуировка на руке бандита, убитого им во дворе собственного дома, она была такой же, как у Хьюго. Рука потянулась к арбалету, лежащему рядом, всё ещё заряженному. Так-так-так. Дружище, похоже, прозрел, и что тебя натолкнуло на правильные мысли.

– А ты, Рихард, молодец, всё-таки разоблачил меня, – произнёс Хьюго. Рука, было потянувшаяся к оружию, легла на бинокль, лежавший на рюкзаке, после того как Рихард заметил направленное на него дуло винтовки, которая была в руках бывшего товарища.

– А что для вас всех значит эта надпись на правой руке – «dans l’unite’ la force»? задал Рихард вопрос, выигрывая время и лихорадочно соображая, что же ему делать.

– Переводится она «в единстве сила». Жалко ты не с нами, такой же упёртый, как твои отец и мать, даже собаку пристрелить пришлось. Мы прекрасно знали, к кому мы шли, ведь он был командиром подразделения спецназа в звании капитана, и мы с моим братом Клодом, взяв ещё с собой троих человек, пришли к вашему дому уговорить его присоединиться к нам. Но разговора не получилось, а случилось то, что случилось. Первым мне пришлось пристрелить пса, кинувшегося на нас. Твой отец находился в кузнице, горн был разведён, и он что-то выковывал, выстрела он, думаю, не слышал. Совершенно неожиданно появилась твоя мать и в приказном порядке потребовала убираться. Мы, естественно, проигнорировали эти слова, и нам нужен был Поль Виконт, она развернулась и ушла в дом. Если б мы знали, чем это обернётся. Боевая у тебя была мать, выскочила из дома с топором, и сходу – хрясть – одного из наших по голове, а следующим на пути у неё оказался я. Ничего не оставалось делать, как пристрелить её. И здесь твой отец услыхал выстрелы, открыл стрельбу из пистолета, уложив ещё двоих из наших. Мы с Клодом открыли огонь и ранили его, похоже серьёзно, стрельба прекратилась. Через некоторое время из кузницы повалил дым, а за ним показались языки пламени. Мне пришлось вернуться к моему отряду доложить о случившемся и попросить помощи в эвакуации погибших. Рихард готов был кинуться на Хьюго и задушить мерзавца, но в голове возникло воспоминание слов отца, нападать надо лишь тогда, когда ты уверен в победе на сто процентов, и противник не ожидает нападения. А убийца, сидящий напротив, держал его на мушке, и был готовым ко всему. Вдруг вспомнился пистолет, подобранный у крыльца во время бегства от бандитов, принадлежавший убитому Клоду. Любопытство не дало Рихарду сразу же пустить в ход оружие, надо бы выведать всё о банде Барона, и зачем вдруг понадобилось напасть на мирную деревню. И он решил продолжить диалог, его не убили сразу, значит, есть шанс на победу.

– Хьюго, так отчего загорелась кузница? Я так и не понял, отец был жив в это время?

– Приблизившись после окончания стрельбы к дверям кузницы, я увидел внутри движение, как будто твой отец рухнул прямо в горн и перевернул его вместе с разведённым огнём. А дальше я тебе уже рассказывал, – отвечал Хьюго.

– Зачем понадобилось вам напасть на мирную деревню таким хорошо вооружённым отрядом? А сколько вас и кто такой барон, где он находится? – продолжал Рихард.

– Да ты, дружище, похоже уже отошёл от стресса после гибели родителей и хочешь присоединиться к нам. Но это надо ещё заслужить, будет трудно, сразу предупреждаю, учитывая твои действия, убийство моего брата и побег. Ведь нам пришлось попотеть, гоняясь за тобой. Пока мне не пришла в голову гениальная мысль поймать беглеца на наживку, в качестве которой пришлось выступить самому. Пришлось рискнуть, а то учитывая твои таланты в маскировке скалолазанию и стрельбе из арбалета, нам бы пришлось очень дорого отдать, прежде чем поймать либо убить тебя. Но это надо было сделать обязательно, согласись, иначе бы мне не сносить головы, так как я после смерти брата стал во главе отряда. Мой город образовался недавно благодаря нашему барону Эммануэлю Берингу, ему удалось собрать вокруг себя целеустремлённых единомышленников и в пригодном для жилья месте образовать поселение под названием Беринглэнд. Гвардии у него более полутора тысяч, не считая таких отрядов, как мой, служащих для пополнения населения баронства путём принудительного переселения жителей окрестных деревень в город. Про вашу деревню барон узнал совсем недавно от пригнанных накануне жителей ближайшей к вам деревни, они заказывали твоему отцу кованые изделия. И заказали несколько топоров, которые должны были забрать и расплатиться как раз в тот день. Поэтому было решено напасть на вашу деревню именно в это время, появление чужаков не должно было вызвать подозрения. Один из жителей вашей деревни указал на кузнеца, живущего на отшибе. Он поведал и о боевом прошлом твоего отца.

– И кто вам это рассказал? – не удержался Рихард.

– У него не было нескольких пальцев на правой руке, – ответил Хьюго.

– Послушай, Хьюго, можно мне положить свой бинокль обратно в рюкзак? – Рихард, дождавшись утвердительного кивка головой, тут же послышалось шуршание в ближних кустах возле ручья. Ствол винтовки повернулся от его груди в сторону раздавшегося звука. Руки моментально нашли холодную тяжесть пистолета, оставалось только снять с предохранителя и дослать патрон в патронник, а достать и прицелиться он не успеет, его противник с хорошей реакцией. Ствол был уже в обратном пути, когда руки Рихарда, действуя независимо от хозяина, передёрнули затвор, и указательный палец нажал на курок. Выстрела он не услышал, ощутил только отдачу пистолета. Голова Хьюго дёрнулась. Через мгновение его тело упало навзничь с кровавой отметкой посередине лба. Рихард перевёл взгляд вниз на свои руки, они были всё ещё в рюкзаке и держали дымящийся пистолет. Всё ещё не осознавая случившегося, он вынул руки из рюкзака, в правой руке был пистолет, который тут же направил на труп Хьюго. Потом, осознав наконец, что выстрел могли услышать преследователи, сунул оружие за пояс. За спиной раздался шорох, обернувшись, Рихард увидел юношу своего возраста, спокойно стоящего без оружия в странной одежде. От него веяло спокойствием и одновременно силой.