Kitobni o'qish: «Нерусский Александр Грин»

Глава I. Шляхтич

В справочниках указано, что отцом писателя Александра Грина был польский шляхтич Stefan Hryniewski (1843–1914). Он двадцатилетним участвовал в восстании поляков 1863-64 гг. против господства России, и его приговорили к бессрочной ссылке в Колывань Томской губернии. Позже ему разрешили переехать в Вятскую губернию. В России его называли «Степан Евсеевич Гриневский». В 1873 году он женился на 16-летней русской медсестре Анне Степановне Лепковой (1857–1895). Будущий писатель Александр Грин, их первенец, родился 11 (23) августа 1880 в городе Слободском Вятской губернии, по отцу являясь польским шляхтичем.

Дадим немного сведений о восстании. Начавшись в январе 1863, оно весной стало охватывать всё новые районы. Во множестве появлялись повстанческие отряды с правильной военной организацией, они одержали ряд побед. Передовые люди Европы сочувствовали угнетённым полякам. С февраля – марта 1863 на помощь восставшим стали прибывать добровольцы. К декабрю более 600 человек прибыло из Италии, более 1000 – из Венгрии, от 100 до 300 человек – из Франции. Всего же общая численность людей, поддержавших восстание на всей охваченной им территории, распределялась так. В Царстве Польском в разное время были членами повстанческих отрядов и оказывали различного вида помощь восставшим от 150 000 до 400 000 человек. В Северо-Западном крае от 72 000 до 77 000 человек. В Юго-Западном крае лишь чуть более 3000 человек.

Российская власть, создав особые отделы Варшавско-Венской, Варшавско-Бромбергской и Варшавско-Петербургской железных дорог, предоставила начальникам отделов право судить захваченных с оружием в руках полевым судом и приводить в исполнение смертные приговоры. Командующий войсками в Северо-Западном крае М.Н. Муравьёв прибегал к публичным казням, чем заслужил титул: Муравьёв-Вешатель. Всего на территории, охваченной восстанием, с 1863 по 1865 привели в исполнение около 400 смертных приговоров. На рынке местечка Соколув-Подляски 11 (23) мая 1865 года, на глазах десяти тысяч человек, были казнены полевой командир Станислав Бжуска и его заместитель Франтишек Вильчинский.

Похожим было подавление польского восстания 1830-31 гг., о котором Лев Толстой в рассказе «За что?» написал: «Только люди, испытавшие то, что испытали поляки после раздела Польши и подчинения одной части ее власти ненавистных немцев, другой – власти еще более ненавистных москалей, могут понять тот восторг, который испытывали поляки в 30-м и 31-м году, когда после прежних несчастных попыток освобождения новая надежда освобождения казалась осуществимою».

Толстой говорит о судьбе участников восстания: «Росоловский, так же как и Мигурский, так же как и тысячи людей, наказанных ссылкою в Сибирь за то, что они хотели быть тем, чем родились, – поляками, был замешан в этом деле, наказан за это розгами и отдан в солдаты в тот же батальон, где был Мигурский».

Читаешь, как несчастных, обнажённых по пояс, тащили меж рядов солдат с розгами, которые со свистом рассекали воздух и рвали человеческую кожу, и повторяешь вопрос Толстого: «За что?» За то, что они хотели быть тем, чем родились, – поляками.

Прочитав это, нетрудно представить, что на протяжении жизни чувствовал к российской власти Stefan Hryniewski, загнанный в глушь чужбины до конца дней и вынужденный служить бухгалтером земской больницы. Понятно, о чём он говорил со своим сыном. Тот с ранних лет осознавал цели восстания, идеалы восставших и не мог не расти в неприятии места и среды, назначенных его отцу в наказание. Отец пил горькую, сын читал запоем книги о приключениях в дальних краях. В «Автобиографической повести» Александр пишет: «После убитого на Кавказе денщиками подполковника Гриневского – моего дяди по отцу – в числе прочих вещей отец мой привез три огромных ящика книг, главным образом на французском и польском языках; но было порядочно книг и на русском (русские книги на третьем месте, как бы в нагрузку – И.Г.)»