Kitobni o'qish: «Я есть»

– А ты где работаешь?

– Дома.

– А чем занимаешься?

– Домом.

– В смысле?

– Домохозяйка я, вернее, домохозяин!

Введение

Как правило, после такого признания оппонент поднимает брови, реже выкатывает глаза, но почти всегда начинает судорожно глотать воздух, хаотично пытаясь сообразить, какой же должна быть его дальнейшая реакция. Заржать вроде как неприлично, понимающе прокряхтеть, при этом активно кивая – может быть тоже мимо, вдруг это шутка, а сделать вид что прослушал, уже не получается – спросил-то три раза уже.

В общем, ситуация анекдотичная, причём по одному и тому же сценарию. Очень забавно наблюдать за этим. Но так забавно было не всегда. Ещё совсем недавно, когда мне задавали такой вопрос, я стыдливо вжимал голову в плечи и, бегая глазами, панически пытался сообразить, чего б мне такого достойного придумать, чтобы не ударить «в грязь лицом». Либо деловито кивая в правую (почему-то всегда в правую) сторону, выдавал что-то типа «да мы тут с мужиками на объекте (дальше возможны варианты)». Получалось ну очень нелепо. Мне то казалось, что прокатило, а со стороны выглядело крайне жалко.

Шутки шутками, а ситуация в мире говорит об обратном. И может быть, всё вышесказанное было бы таким смешным, если б не было таким грустным. Я живу среди людей, также хожу в магазин, общаюсь с соседями и друзьями – в общем, ситуацию по безработице знаю, так сказать, изнутри. И эта ситуация, на мой субъективный взгляд, мягко говоря, не совсем вяжется с той, о которой мне говорят с экрана телевизора. От слова «совсем». С каждым годом огромное количество всё ещё трудоспособных мужчин, по той или иной причине, остаются не у дел.

В основном, конечно, это категория 45+. В этом возрасте терять работу очень рисковое предприятие. Я не говорю про супер-, гипер-, топ-, специалистов, которые выплывут (ну или могут выплыть, тут тоже есть место для дискуссий), я имею в виду среднестатистического мужчину, «ну в полном расцвете сил». Можно, конечно, и дальше сетовать, анализировать, обвинять, пытаться утопить в алкоголе и так далее и тому подобное. Но!

Но, я убеждён, что в любой ситуации мужчина, муж, защитник, отец, должен, даже скорее обязан, брать ответственность на себя. Не перекладывать на кого-то или лукаво увиливать, а встать стеной и принять удар. Ведь это по-настоящему мужской поступок. И чем труднее задача, тем больше радости от её решения.

Я не предлагаю вам спасать весь мир, взяв на себя неподъёмный груз ответственности за всё человечество. Я предлагаю вам извлечь пользу из ситуации, найти позитивное зерно и вырастить из него красивое и мощное дерево, в раскидистой кроне которого могла бы отдохнуть вся ваша семья.

Это первая книга из серии «Кто дома хозяин», в которой я делюсь с вами своим личным опытом преодоления затруднений в различных областях своей жизни, своего становления и развития, выводами и наиболее рациональными, на мой взгляд, путями, ведущими к самореализации и внутренней гармонии.

Быть по-настоящему хозяином своей жизни, своей семьи, своего дома – это не только просто, но ещё и очень увлекательно.

Побочные эффекты

Возможна трансформация сознания и тела, приводящая к улучшению качества как своей жизни, так и жизни окружающих вас людей. Лёгкая эйфория и ощущение счастья. Осознанная жизнь, наполненная радостью и любовью.

Глава 1. Начало начал.

Перекрёсток.

Ранним вечером 4 сентября 2012 года, я мчал на своей старенькой «семёрке» по объездному мосту через Волгу. Погода стояла тёплая и безветренная. Лес на острове, через который был проложен мост, уже наряжался в красно-жёлтые оттенки осени. В заводи острова и на мелководье реки отцветал лотос, а на заброшенном пирсе два рыболова блеснили судака.

Настроение было приподнятое, даже невзирая на то, что во мне, где-то глубоко, поселились и борются два противоречивых чувства. Голос души и голос разума. Ликование души от обретения долгожданной свободы сменялось растерянностью разума перед будущим, дополненное ответственностью перед своей семьёй.

Сегодня утром я наконец-то написал заявление об увольнении. Компанию, где я работал в последнее время, без малого уже, как полгода лихорадило. Директора нашего местного филиала менялись чуть ли не каждый месяц, а кадровые перестановки носили хаотичный и, порой, абсурдный характер. В итоге «к власти» пришла эксцентричная молодая леди, бестолковые распоряжения которой выносить уже не было никаких сил. Я положил заявление на её стол, прижал его сверху ключами от отдела и попросил отпустить без «отработки», на что она с лёгкостью согласилась, учитывая наши противоречивые взгляды на организацию трудового процесса.

Колёса шлёпали по технологическим разрывам моста, и я глазами следя за дорогой, мысленным взором наблюдал за борьбой этих состояний. Возможно, что я и потерпел бы ещё какое-то время, пока не сменится и она, но, если смотреть правде в глаза, это увольнение не было спонтанным. Очередная рокировка послужила катализатором процесса, запущенного задолго до этого. Одномоментно я вдруг решил, что больше не могу и не хочу растрачивать свои силы и ресурсы на служение чужим интересам. Я полон сил и желания самореализоваться, в той сфере, которая мне по душе и зарабатывать гораздо больше, нежели они мне позволяют.

Ту-тук. Передо мной как будто открылся новый мир, свободный от тягостного давления «мини-суверенов», наполненный безграничным числом возможностей и радостей.

Ту-тук. А может, не стоило вот так вот прям рубить сгоряча, всё-таки у тебя семья, дети. Ну ладно здесь не получилось, может в другом месте попробуешь?

Правильно ли я поступил?

– Да, конечно, правильно! – кричала душа. – Ну что бы тебя там дальше ожидало? Постоянные распри? Разгребание чужого дерьма? Безрассудные приказы? Да она по- любому тебя бы выжила! Таким нужен бесхребетный, исполнительный терпила, а не инициативный профессионал. Всё правильно, молодец! А применение себе найдёшь, я знаю, ты парень умный.

– Вы с дуба рухнули, ребята? – возмущался разум. – Вот приедешь ты сейчас, такой счастливый домой «Здрасте вам наше с кисточкой», а там, вымотанная после работы, жена с официальной минималкой, и дети мал мала меньше, чем накормишь? Чувством глубокого самоудовлетворения?

– На первое время денег хватит, благо сразу рассчитали, а там видно будет. – буркнул я, но солнышко померкло.

Home, sweet home встретил меня как будто бы с лёгкой укоризной в своих окнах.

– Кушать будешь? – спросила жена.

– Да не. ЧайкУ может…– настроение стремительно портилось. Спасти положение мог только горячий чай с сахаром и лимоном.

Безусловно, она была в курсе того, что я собирался сделать. Мы с ней неоднократно это обсуждали и как любящая жена она, безусловно, меня поддерживала, высказывая лишь робкие опасения в отношении перспектив дальнейшего существования. У меня было заготовлено несколько сыроватых проектов, на случай атомной войны, как говорится, ими-то я брешь в обороне и затыкал. Предлагая полуфабрикат вместо удобоваримого продукта.

– Как всё прошло? – вновь спросила она. – Ты расчёт получил? За садик надо заплатить и коммуналку. В её голосе не было ни тени укора или расстройства, просто тихая констатация факта. Моя любимая, большая чашка с горячим чаем стукнула об стол возле меня, выдёргивая меня из мрачных раздумий. В этот момент я вдруг отчётливо стал ощущать, как у меня из-под ног уходит земля, и что моих денег хватит на очень короткий промежуток времени, гораздо короче того, на который я рассчитывал. Она села рядом за стол и вопросительным взглядом, слегка растерянным и немного грустным заглянула мне в глаза. Даже глубже.

– Нормально прошло, подписала, рассчитали. – я судорожно зашарил по карманам в поисках сложенных купюр.

– Да, конечно, вот, заплати что нужно. Десять тысячных купюр, да пара сотенных легли на стол. Она взяла их, пересчитала, сложила «как положено» и убрала в кошелёк. Моя эйфория улетучилась окончательно. Мои пальцы скользили, пытаясь зацепится хоть за что то, что спасло бы моё положение, однако тело медленно, но, верно, сползало в пучину бесперспективности и безнадёги.

В моей трудовой книжке до этого момента, не было ни одного длительного перерыва. С той ли, или иной периодичностью менялось место моей работы, но оно было всегда. Я привык к роли исполнителя, довольного или ворчливого, однако всегда подчинённого. Понимание того, что кто-то там наверху знает всё лучше меня, убаюкивало и успокаивало. Зачем суетиться, предлагать, требовать, добиваться? Скажут – сделаю, а нет – так и нет. И это расслабленное состояние делало своё дело. Постоянное откладывание намерения «взять свою жизнь в свои руки» на потом, под разным оправдательным предлогом, постепенно подкатило кибитку моей жизни к сорокалетнему рубежу.