Hajm 200 sahifalar
1889 yil
Записки старого студента
Kitob haqida
«…Квартира представляла ряд маленьких, тесных комнат, похожих на клетки для зверей. Все они выходили окнами на второй двор, не отличавшийся чрезмерной чистотой; в каждую шла дверь из узкого тёмного коридора, каждая была обставлена настолько, насколько это было необходимо для того, чтобы существовать. В комнате полагалась кровать, стол, два стула; на стене вешалка для платья. В двух стояли комоды, за что взыскивалось рубля на два дороже…»
Janrlar va teglar
Игнатий Потапенко - коллега Чехова по писательскому цеху: они познакомились в 1889 году в Одессе и к 1893 году были добрыми приятелями, гостили друг у друга, вместе путешествовали. Романтическую и трагическую историю любви Игнатия Потапенко и Лики Мизиновой Чехов довольно зло описал в своей пьесе "Чайка". Потапенко не обиделся на приятеля и даже помогал с постановкой пьесы. Они поддерживали контакты до самой смерти Чехова. Позже Потапенко оставил воспоминания о нем.
Игнатий Потапенко в 90-е годы XIX века был весьма популярен как писатель; собственно, в "Чайке" Чехов это показал. Но в наши дни интерес к творчеству Потапенко как-то угас. Хотя читать его довольно интересно.
"Записки старого студента" вышли в 1899 году в санкт-петербургском издательстве "Издатель". В 1900-х годах в издательстве А. Ф. Маркса вышло третье издание, дополненное ещё 14-тью рассказами.
Настоящий сборник соответствует по составу 1-му изданию.
В рассказах живо описывается быт студенчества конца XIX века. Чехов тоже учился медицине (как и некоторые герои сборника), так что можно представить его существование в студенческие годы.
Мне показалось, что Потапенко немного многословен: не все описания необходимы. Чехов, к примеру, более экономен. Но в то же время читать рассказы по-прежнему интересно, а типы, описанные Потапенко, несомненно необычны и колоритны.
Хотелось бы, чтобы писатели чеховского времени - Игнатий Потапенко, Влас Дорошевич -не терялись на его фоне: Чехов был не одинок, а литература того времени была достаточно разнообразна.
С интересом прочел сборник, вспомнил своё студенчество... Рекомендую.
-- Да, да, общее мнение! -- весь как-то вздрагивая, проговорил Литвицкий. -- Это всегда самое несправедливое мнение. Вы ещё слишком молоды, вы не наблюдали. Общее мнение всегда основано на случайном признаке. У толпы нет ума, у неё есть только способность верить. А ничему так охотно не верит толпа, как гадости, сказанной про человека. Скажите ей про человека что-нибудь доброе, она, пожалуй, усомнится. Расскажите какую-нибудь гадость, она с восторгом поверит. Для толпы нет большего наслаждения, как узнать про человека дурное.
-- Значит, это ни на чём не основано?
-- Как ни на чём? На многом. Вот у меня бледное лицо, я брею щёки, стригусь и причёсываюсь, а этого не полагается. Надо иметь разбойничий вид, чтобы значиться в числе порядочных людей. Я очень усердно посещаю лекции, сколько хватает здоровья, а это признак дурного тона. Наконец... Наконец, мне противна взаимная рисовка в кружках, где каждый старается казаться умнее другого, где не занимаются делом, а нагромождают слова и стараются взять верх, где, наконец, занимаются наукой, которая меня не интересует. Я не хочу заниматься политической экономией. Мне противна эта наука, излагающая законы и правила взаимного обворовывания. Я люблю историю и ею занимаюсь. А у них политическая экономия, это какой-то символ веры, который все должны изучать, и её якобы изучают и филологи, и медики, и математики, изучают больше из трусости, чтоб не показаться отсталыми. Вот вам и основания. О, товарищество -- страшная вещь! оно беспощадно. Если у кого-нибудь смешной нос, так они все будут над ним смеяться, и, что бы ни сделал этот человек, хотя бы великий подвиг совершил, всё будет казаться смешным, потому что у него смешной нос. Товарищество это -- самая страшная тирания. Думай непременно так, как все, не смей иметь своих взглядов, не смей даже носить сюртук такого фасона, какой тебе нравится. Они сами не замечают, как создают себе форму, ту самую форму, против которой протестуют. Разве эти высокие сапоги, цветные рубашки, широкополые шляпы не та же форма? А я не хочу носить форму, я одеваюсь по-своему...
Скверное свойство человеческой натуры -- невольно относиться с уважением к удаче, а сожаление к неудачам ближнего очень скоро переходит в пренебрежение к нему.
Izohlar, 1 izoh1