«Очерки истории фармации. Выпуск 2. Фармация Античности, Средневековья и раннего Нового времени» kitobidan iqtiboslar

Среди собственно фармацевтических произведения «восточного Гиппократа» выделяются авиценновы «Книга о лекарствах при сердечных болезнях», «О свойствах цикория», «О свойствах уксуса» и целый ряд тому подобных. Но заслуги Ибн-Сины перед наукой и практикой лекарствоведения не только количественные, но и качественные. Арабские врачи, например, Ибн-Аббас (930–994), рекомендовали проверять лекарственные средства в больнице на отдельных пациентах. Авиценна расширил поле апробации препаратов. Сначала пробы на животных, затем нечто вроде клинического эксперимента на отдельных, менее опасных в клиническом отношении пациента; наконец, в повседневной врачебной практике. В его «Каноне» особое внимание обращается на учёт возможных побочных действий тех или иных препаратов; на варианты их взаимного усиления либо ослабления при сочетанном применении. Десятки авиценновых рецептов в том или ином виде входили в состав первых европейских и российских фармакопей. Авиценна правильно предсказал приоритет лекарств, полученных химическим путём, перед натуральными снадобьями. Например, именно ему приписывают первые опыты использования препаратов на основе ртути против сифилиса (ртуть тогда добывали в окрестностях Бухары).

«Гортус санитатис», т. е. «Сад здоровья» (по-старославянски «Вертоград»). Читатель этого сочинения узнавал, как спастись во время эпидемии, как лечить ту или иную болезнь (разумеется, в тех пределах, с которыми было знакомо европейское Средневековье). Поскольку до наших дней дошло больше всего списков именно этих, а не иных медицинских произведений, можно судить, что «Вертограды» пользовались наибольшей популярностью у средневекового читателя. Одна из причин этой популярностью иллюстрации – рисунки трав, животных, рыб, насекомых, включая тех, что встречались именно в России (их добавляли и переводчик, и последующие переписчики трактата).

Накопление народных и ученых рецептов изготовления лекарств, вообще приемов врачевания вызвало к жизни специально медицинскую часть отечественной средневековой книжности. Появление и размножение на Руси «Травников» («Зельников») и «Лечебников» приходится на XIV–XV вв. Это компиляции, происходящие из Византии, но обросшие сведениями из разных соседних с ней стран и значительно пополненные уже на Руси. Их медико-фармакологическое содержание отразило опыт профилактики и врачевания, накопленный в разных странах, включая нашу, в предшествующие столетия. Русские составители «Травников» и т. п. синопсисов обнаруживают начитанность в области античной и средневековой литературы по естествознанию и медицине. Обычны ссылки типа: «Серапион глаголет», «Плинус (Плиний) глаголет», «Павлин глаголет» и т. п. При переписывании лечебников и травников в них вносились то ценные дополнения, то грубые фальсификации – в зависимости от всё новых владельцев из разных сословий средневекового общества. Явно местным служил, например, совет регулярно париться в бане. В том же духе рекомендация при всяких внутренних болезнях садиться на диету – «есть не досыта». Духовенство наводняло эти же сочинения богословскими домыслами, простолюдины – магическими формулами из знахарского арсенала. Отсюда, между прочим, частые запреты и уголовные наказания для владельцев таких рукописей, о чем мы подробно рассказываем в этой главе. По той же причине до наших дней сохранились в архивах и библиотеках по преимуществу лечебники позднего времени, а не собственно средневековые – те были уничтожены или самими испуганными владельцами, или по приговору судей, которые преследовали колдунов. Почти целиком медицинского содержания и такая рукописная книга, как «Тайная тайных». Здесь собраны мысли разных авторитетов и анонимов о гигиене, теории и практике борьбы с болезнями. Приведены симптомы многих заболеваний, включая сифилис, астму, туберкулёз. В том же литературно-медицинском ряду стоят сборники под названием «Вертоград». Это перевод немецкого компилятивного сочинения, выполненный в 1534 г. Николаем Булем (Булевым), врачом, практиковавшим в России. Книга получила название

Отвары из растительного сырья готовились на воде, вине, уксусе. В отличие от Гиппократа и его последователей, считавших, что в природе даны лекарства в готовом виде и в оптимальном сочетании и состоянии, Гален утверждал, что в растениях и животных есть полезные вещества, которыми нужно пользоваться, и вредные, которые нужно отбрасывать. На этом принципе основано получение галеновых препаратов. Однако термин «галеновые препараты» появился спустя 13 веков при Парацельсе, который так называл препараты, получаемые по способу Галена, и считал их неэффективными. Примеры взвесей: денарий (1,7 г) растолченной коры вяза на гемину (0,247 л) холодной воды (слабительное), «исцеляет один киаф (0,045 л) вина с двумя денариями (3,4 г) порошка листьев или корня девясила». Использовались соки, выжатые из растений. На это указывает, например, следующая рекомендация: «Головная боль проходит, если перед сном влить через нос или уши две ложки сока лука-порея, смешанные с одной ложкой меда». Плинию был известен процесс, который мы называем «искусственным старением». Он пишет, что старое масло можно быстро сделать нагреванием свежего масла. Мягкие лекарственные формы. Для наружного применения использовались припарки, мази, пластыри, компрессы, ароматические лепешки, суппозитории, для внутреннего – пастилки, пилюли, кашки. О том, какие вещества входили в состав мазей, можно судить по следующей прописи мази для лечения язв: «Перемешиваются между собой в равном количестве: коровье масло, телячий мозг, телячье сало, гусиный жир, воск, мед, смола терпентинного дерева, розовое масло, масло египетской клещевины. Все они по отдельности должны быть приведены в жидкое состояние, потом в жидком виде смешиваются и затем одновременно растираются». Плиний описывает применение при язвах смеси ланолина с мёдом, различных мазей для окраски волос. Цельс следующим образом дифференцирует лекарственные формы для наружного применения: компрессы, пластыри и ароматические лепешки. Компрессы предназначались для неповрежденной кожи и изготовлялись главным образом из ароматических растений. В состав пластырей и ароматических лепешек входили также некоторые металлы. Способ приготовления пластырей заключается в том, что сухие компоненты растирали и смешивали, по каплям прибавляли уксус или другую нежирную жидкость и вновь растирали, добавляли масло или масляный отвар, перемешивали. Гален различал 4 вида пластырей: 1) пластыри из металлов. Свинцовый глет (свинца оксид, РЬО), свинцовые белила 2РЬСО3-РЬ(ОН)2) кипятили со старым маслом или жиром до тех пор, пока масса не прилипала к пальцу; 2) пластыри из соков, отваров смол с воском и другими веществами; 3) пластыри из тонкоизмельченных и просеянных трав (ясенец, ирис и др.); 4) пластыри из голубиного помета с уксусом, солями металлов, смолами, воском и другими веществами. С технологией пластырей можно ознакомиться на примере пластыря, применяемого при синяках и опухолях. «В новый глиняный горшок кладется фунт (327,45 г) просеянной толченой серебряной пены и полтора фунта (491,17 г) старого масла. Все это варят и время от времени перемешивают при помощи маслодельного пресса

Аптекарский приказ, даже если он возник в XVII столетии, входил в состав дворцовых приказов, т. к. первоначально обслуживал прежде всего медицинские нужды царского двора – особы государя, его семьи; чинов государева двора; иноземных послов и прочих знатных иностранцев. Примерно с 1630 гг. этот приказ приобрёл общегосударственное значение, становится для своего времени своеобразным министерством здравоохранения. В его обязанности входил сбор всей возможной информации о лекарствах и вообще способах лечения и профилактики болезней. Дьяки этого приказа собирали сочинения по ботанике и медицине; организовывали перевод иностранных трактатов такого рода. В штате Аптекарского приказа состояли русские и иноземные доктора, лекарские помощники, костоправы, цирюльник, аптекари, «алхимисты» (изготовители лекарств), травники (собиратели лекарственных растений). Здесь же планировались и осуществлялись меры против эпидемий; устанавливались карантины в тех случаях, когда морового поветрия избежать всё же не удавалось. При нём учились лекарскому и аптечному делу представители низшего и среднего медицинского персонала, которые потом работали по специальности в столице и провинциях московского царства. Из средств этого учреждения оплачивалось медицинское обучение за границей, в странах Западной Европы – сначала только завербованных на это иностранцев, а с 1690 гг. и русских людей, желавших стать докторами и аптекарями. Выполнял также функции военно-медицинской комиссии: определял годность дворян к военной службе; проводил судебно-медицинские экспертизы по уголовным делам. Сотрудниками Аптекарского приказа заготавливались лекарственные субстанции и изготавливались лекарственные препараты. Прежде всего для царской семьи, придворных, но также для войск и местных властей. В конце XVII в. приказ имел две аптеки – в Москве и в Подмосковье, а при них – аптекарские огороды, лабораторию и мастерскую аптечной посуды. Кроме того, нужные врачам и аптекарям растения поставлялись дворцовыми крестьянами в виде особой повинности. В качестве лекарственного сырья использовались травы, почки растений, разные органические вещества; появившаяся тогда на Руси водка и многое другое, что служило или воспринималось как лекарство как таковое. Кроме собственно лекарств, изготовлял и реализовывал спиртные напитки (настойки), а также кислоты, лаки, красители для Оружейной палаты (сокровищницы и своего рода музея при царском дворе).

Многие греческие философы как архаичного, так и классического периодов пробовали свои силы в медицине. Подобная энциклопедичность была в духе ранней античной науки. Основателем Сицилийской врачебной школы считался Эмпедокл из Акраганга (около 495–435 гг. до н. э.). Известен он стал прежде всего как автор очередного варианта досократической натурфилософии. Сохранились фрагменты его сочинения «О природе». В отличие от предшественников, он признавал не одну-единственную, а несколько субстанций, сочетание которых в разных пропорциях и порождает все вещи, а именно – огонь, воду, воздух, землю. Перед нами прообраз атомизма, а еще ближе – средневековой алхимии.

Несмотря на авторитет Гиппократа и его непосредственных преемников, методы врачевания в Древней Греции уже не стояли на одном месте, а дополнялись и развивались в каждом поколении, в разных центрах греческих медиков. Это тоже одно из принципиальных отличий профессиональной, институционализированной медицины от народной, знахарской. Так, Геродик из Селибрии (Фракия, конец V в. до н. э.) начал применять массажную терапию, особые диеты, сделал упор на лечебную гимнастику. В IV в. до н. э. Диокл из Кариста подчеркнул зависимость здоровья от гигиены тела, от диеты, а более всего – от правильного соотношения труда и отдыха. В III в. до н. э. в Александрии Египетской практиковал выходец из Калхедона Герофил, оставивший трактаты «Об анатомии», «О глазах», наставление для акушеров. Его современник придворный лекарь Селевка I Эрасистрат из Кеоса заложил основы теории кровообращения: разобравшись в системе кровеносных сосудов и устройстве сердечной мышцы, именно он различил собственно нервы и сухожилия. В литературных источниках сохранились сведения о том, что и Герофил, и Эрасистрат, и некоторые их коллеги уже негласно занимались вивисекцией, анатомируя и трупы, и живых преступников, которых им предоставляли благодарные за исцеления властители. Тем более распространены были медико-анатомические опыты на животных, включая обезьян. О таких операциях упоминает Аристотель, позднее их приписывали знаменитому Галену (II в. до н. э.). Хотя анестезии античность практически не знала, без таких жестоких опытов нельзя было лучше узнать организм и усовершенствовать врачевание, включая его фармакологическую составляющую. Вскрытие трупов начал систематически практиковать один из поздних представителей косской школы Гераклид Тарентский. Так античная медицина и фармация выработали максимум своих исторических возможностей. Подводя итоги примерно тысячелетнему развитию древнегреческой медицины и фармации, можно признать, что и в этой отрасли знания и практики, как и в философии, науке, искусстве, Эллада заложила культурный фундамент дальнейшего развития всей европейской цивилизации. Именно древние греки: • сохранили и умножили со времён своей индоевропейской прародины и общности наиболее детальную и точную лексику для выражения медицинской – анатомической, хирургической, терапевтической, лекарственной терминологии; • органично вписали фигуру искусного целителя в систему идеологии своей эпохи – мифологии, затем политеистичной религии; • уже в период античной архаики дополнили фантастические мифомагические представления о причинах болезни и путях исцеления рациональными соображениями о внешней и внутренней природе заболеваний и путях борьбы с ними; • в период античной классики фактические отделили технику медицинских воздействий от слепой веры в демонов и богов; • сохраняя храмовую медицину, греки лишили её монополии на лечебную практику, развив впервые в истории культуры институт светских врачей, независимых от религии и церкви; • эллины безболезненно сочетали врачебную и фармацевтическую практику разных типов: храмовую (жреческую) и светскую (общественные и домашние лекари, странствующие целители и продавцы лекарств);

• разработали и постоянно усовершенствовали широкий ассортимент врачебных средств, включая психотерапию (вплоть до гипноза), хирургические вмешательства, физиотерапию, исходные формы лекарственных препаратов (мазей, настоев); • сформировали несколько направлений медицины, каждое из которых развивало либо психотерапевтическое, либо технико-эмпирическое, либо теоретическое понимание врачебной практики; • подчеркнули относительную самостоятельность фармации и ее служителей, обеспечивающих врачей качественными лекарственными препаратами разнообразных форм из специально отобранного и обработанного сырья, приготовленными по специализированным технологиям; • институционализировали общественное положение медиков, поддерживали высокий авторитет врача и его помощников, ввели актуальные с тех пор символы медицины (посох, чаша со змеями); • сконструировали специальные помещения для госпитализации и систематического лечения пациентов как общественные – при храмах (асклепионы) и больших больницах, так и частные (ятрейи) – на дому у врача; • повсеместно основали школы для подготовки лекарей и аптекарей как высококвалифицированных ремесленников; • старались всецело использовать экологические факторы здравоохранения, медицины и фармации (географическое расположение лечебных учреждений, характер климата, качество питьевой воды, воздуха и т. д.); • сформулировали свод этических норм и деонтологических правил деятельности медиков, который (с некоторыми изменениями) просуществовал на практике медицинского образования и управления вплоть до наших дней (клятва Гиппократа и ее современные варианты). *

Термин «алхимия» представляет собой всего лишь арабскую кальку названия этой древней науки (есть мнение, что химию так назвали ещё в Египте, стране «чёрной земли» («кеми»), которой разливы Нила ежегодно удобряют окрестные поля). Целью средневековых алхимиков было, как известно, получить волшебное средство – философский камень, способный превращать «неблагородные» металлы (вроде железа, свинца, меди, ртути) в «благородные» (золото и серебро). Другой заветной идеей алхимиков стала панацея – лекарство от всех болезней и для продления жизни. Среди самых известных алхимиков находились Альберт фон Больштедт, поименованный Великим за свои философские труды, английский монах-францисканец и не менее знаменитый философ Роджер Бэкон, испанец Раймонд Луллий и другие. Все знаменитые алхимики параллельно со своими натурфилософскими поисками решали и аптекарские задачи очистки субстанций, приготовления из них лекарств и их опробования. Алхимики считали природу живой и одушевлённой, потому и пытались «вырастить» золото из его «предков». При всей обманчивости этой идеи она отдалённо предшествовала позднейшему объяснению действия ферментов и катализаторов, в том числе и в фармацевтическом производстве. А золото из ртути в конце концов удалось получить только с помощью современного синхрофазотрона, но оно выходит гораздо дороже природного и к тому же нестойким. Главная заслуга алхимиков – разработка и изготовления многообразных химических приборов и приспособлений. В их лабораториях уже можно было ставить настоящие химические опыты, только не хватало настоящего знания веществ и реакций. Арабские и европейские алхимики изобрели первые аппараты для дистилляции (перегонки) жидкостей, сублимации (возгонки) твёрдых веществ, перекристаллизации солей и их термического разложения. Все эти колбы, мензурки, горелки, штативы и т. п., привычные сегодня любому студенту-химику, – плод упорства и фантазии средневековых алхимиков. Так причудливо сочетаются в истории науки и практики заблуждение и истина. Один из испанских алхимиков в поисках «философского камня» долго перегонял… мочу, но получил «всего лишь» фосфор, впервые выделенный таким образом в чистом виде искусственным путём. Алхимики же начали применять амальгаму золота – его раствор в ртути для золочения изделий из меди и железа. С помощью той же ртути они умели выделять золото при его малом содержании в раздроблённой до пескообразного состояния руде. Они же научились использовать азотную кислоту для отделения серебра или меди, с которыми золото в природе часто образует сплавы. С этой кислотой золото не взаимодействует, а с серебром и медью образует растворимые в воде соли-нитраты. Впечатляющие аксессуары алхимической практики, таинственность, напускаемая на себя её адептами на протяжении многих столетий, привлекали расположение богатеев и власть имущих, надеявшихся дополнительно обогатиться с помощью мистической «науки». Многие князья, султаны, короли и императоры содержали при своих дворах алхимиков и щедро финансировали их опыты, надеясь на стократную отдачу. Так, император Леопольд I (1640–1705) привечал многих «посвящённых», в конце концов выбрав в придворные алхимики монаха Венцеля Зайлера. По Европе ходила легенда, наверняка баснословная, что этому «чудотворцу» удалось при помощи «философского камня» – некоего красного порошка – из цинка делать золота. Будто бы кто-то видел венецианские золотые монеты – дукаты с надписью:

Парадоксальным образом понижение теоретического уровня наук о природе поощрило развитие медицины и особенно фармации. Ботаника из науки, изучающей растения в их сущности и многообразии, превратилась в детальнейший гербарий, внутри которого особого внимания удостаивались только те растения, которые могли служить продуктами питания, сырьем для лекарственных препаратов и прочих бытовых снадобий. Византийские авторы составили подробные перечни таких полезных растений. Эти книги заметно богаче своих предшественников – трудов «отца ботаники» Теофраста (372–287 гг. до н. э.) и Диоскорида – военного врача в армии римского императора Клавдия (I в. н. э.). Фундаментальный труд Диоскорида «О врачебной материи» византийцы многократно копировали, иллюстрировали живописными изображениями различных растений. Самый роскошный экземпляр такой копии, сделанный в 512 г. для некой знатной византийской дамы Юлианы Аникии, так называемый «Венский Диоскорид», хранится ныне в Национальной библиотеке столицы Австрии. Кроме переписок античных авторов, в Византии составлялись собственные