Kitobni o'qish: «Магазинчик подержанных товаров Накано»

Hiromi Kawakami

FURUDOGU NAKANO SHOTEN

© 2005, Hiromi Kawakami

All rights reserved

© Гурова А., перевод, 2025

© ООО «Издательство АСТ», 2025

Глава 1

У господина Накано есть фраза-паразит – он все время говорит: «Да говорю же».

Вот и сейчас он внезапно сказал мне:

– Да говорю же, соусник не передашь?

Мы втроем пришли сюда пообедать, пусть и несколько раньше времени. Господин Накано заказал себе жареную свинину с имбирем, Такэо взял тушеную рыбу, я же остановилась на рисе с карри. Свинину и рыбу принесли почти сразу. Господин Накано и Такэо взяли из коробочки на столе одноразовые бамбуковые палочки, с хрустом разъединили их и принялись за еду. Такэо тихо извинился, а вотгосподин Накано молча положил первый кусочек мяса в рот.

Когда мой заказ наконец принесли, и я взялась было за ложку, господин Накано произнес свою характерную фразочку.

– А вы уверены, что ваше «да говорю же» уместно? – спросила я, и господин Накано поставил миску на стол.

– А я разве так говорил?

– Говорили, – тихо ответил откуда-то сбоку Такэо.

– Да говорю же – не говорил я так!

– Ну вот опять!

– Да что ж такое!.. – Господин Накано картинно почесал голову. – Дурная привычка.

– Странные у вас привычки.

Я передала ему соусник, и господин Накано, полив соевым соусом два ломтика маринованного дайкона, лежавшие на блюдечке, с хрустом съел закуску.

– Понимаете ли, я постоянно болтаю у себя в голове…

То есть в голове у него выстраивается целая логическая цепочка: А становится Б, из Б получается В, а за В уже следует Г – и вот это самое Г господин Накано произносит вслух, невольно добавляя свое «Да говорю же».

– Вот оно что, – сказал Такэо, поливая остатки риса бульоном от тушеной рыбы.

Мы с Такэо работаем в магазине господина Накано. Он уже четверть века управляет магазинчиком подержанных товаров в западном пригороде Токио, всегда полном студентов. Поначалу наш начальник работал в компании средней величины, занимавшейся продуктами питания, но это место ему быстро надоело, и он уволился. В те времена многие люди, проработав в найме продолжительное время, в итоге открывали собственное дело. Несмотря на то что господин Накано прошел тот же путь, в офисе он работал не так долго, а потому его сложно было сравнивать с остальными. Такое решение мужчина принял прежде всего из-за того, что монотонная работу сразу ему наскучила. Первое время шефу даже было стыдно за это решение. Об этом начальник немного рассеянно рассказал мне как-то раз во время перерыва.

Помнится, на собеседовании господин Накано сказал:

– Мы здесь торгуем подержанными вещами, а не антиквариатом, понимаешь?

На окне заведения висел листок с криво написанным тушью объявлением: «Требуются сотрудники. Приходите в любое время!» Я заглянула в магазин, желая узнать подробности, а хозяин заявил:

– Собеседование первого сентября в два часа дня. Не опаздывайте.

Вот тебе и «в любое время»…

Хозяином магазина был странноватого вида худой мужчина в вязаной шапке. Собственно, так я и познакомилась с господином Накано.

Магазин, который, как и было сказано ранее, торгует подержанными товарами, а не антиквариатом, буквально завален старыми вещами. Помещение плотно заставлено предметами быта на любой вкус. Каждая из вещей, произведенная в разное время, начиная с середины эпохи Сёва ¹, хранит в себе историю. Чего тут только нет – от чайных столиков до старых вентиляторов, от кондиционеров до столовых приборов. Около полудня господин Накано открывает магазин и начинает, не вынимая изо рта сигарету, расставлять товары, которые могут заинтересовать посетителей. Он красиво расставляет на стоящей у входа деревянной скамье тарелки и мисочки с приятными глазу узорами, искусно изготовленную настольную лампу, пресс-папье из искусственного оникса в виде черепашки и зайчика, старомодную пишущую машинку и другие симпатичные изделия. Иногда пепел с сигареты падает на фигурку черепашки, и тогда хозяин магазина небрежно смахивает его краем своего неизменного черного фартука.

После полудня шеф какое-то время и сам находится в магазине, а потом я обычно работаю одна. Дело в том, что после обеда господин Накано вместе с Такэо отправляется забирать товар.

Новые предметы для магазина они буквально забирают из домов клиентов. Чаще всего люди обращаются к нам, чтобы отдать домашнюю утварь, оставшуюся после кончины главы семьи. Магазин господина Накано дает родственникам возможность в кратчайшие сроки продать те вещи покойного, которые нельзя подарить кому-нибудь в память о нем, например одежду. За вещи, помещающиеся в небольшой грузовик, клиент может выручить до десяти тысяч иен. Конечно же, все сколько-нибудь ценное хозяева тщательно отбирают, а остальное передают нам – просто потому, что это лучше, чем платить за вывоз крупногабаритного мусора. Обычно клиенты спокойно берут деньги, пусть и совершенно символические, и молча провожают уезжающий грузовик, но, по словам Такэо, некоторые жалуются на слишком низкую плату.

Такэо устроился в магазин немного раньше меня, и его работа – помогать начальнику с вывозом товара. Когда вещей немного, он может поехать и один, без господина Накано.

Перед тем как впервые самостоятельно отправиться за товаром по поручению хозяина магазинчика, Такэо обеспокоенно спросил:

– А с ценой что делать?

– Да говорю же – поставь наобум. Ты же уже видел, как я назначаю цену.

Да что он там видел-то, если устроился всего три месяца назад?.. Мне показалось, что господин Накано ведет себя довольно безрассудно. Хотя, судя по процветанию магазинчика, здравомыслие у него все же присутствует.

Отправляясь за товаром, Такэо выглядел испуганным, но вернулся он уже совершенно спокойным.

– Все оказалось проще, чем я думал, – заявил он.

Когда Такэо сказал, что назначил цену в три с половиной тысячи иен, господин Накано несколько раз кивнул, но потом посмотрел товар – и глаза его округлились:

– Ничего себе! Это ты слишком мало дал, Такэо. Страшные люди – новички… – Мужчина улыбнулся.

Оказывается, среди выкупленных вещей был горшок, который потом продали за триста тысяч! Ну, по крайней мере, так рассказывал сам Такэо. Так как наш магазин такими дорогими вещами не торгует, горшок был продан на базаре, проходившем на территории храма. Продажей на базаре занималась девушка, с которой тогда встречался Такэо, – она сама напросилась в помощники. Продав дорогую находку, девушка стала наседать на парня – мол, раз такой грязный горшок может стоить триста тысяч, то почему бы и тебе не открыть свой магазинчик подержанных вещей, чтобы наконец заработать денег на самостоятельную жизнь? И уж не знаю, послужил ли причиной тому этот самый разговор, но Такэо вскоре с ней расстался.

На самом деле, мы довольно редко обедаем втроем. Господин Накано вечно носится по делам – то закупает что-нибудь, то участвует в аукционах, то с кем-нибудь договаривается, а Такэо, закончив с выкупом подержанных товаров для магазина, старается побыстрее уйти домой. Вот и в этот раз мы собрались не просто так, а для того, чтобы вместе отправиться на персональную выставку старшей сестры шефа, Масаё.

Масаё – незамужняя женщина в возрасте, ей около пятидесяти пяти. Члены семьи Накано – одни из старейших землевладельцев в нашем городе, и несмотря на то, что в те времена, когда Накано и его сестра были маленькими, финансовое положение семейства пошатнулось, доходов от сдачи земель в аренду все еще хватает на то, чтобы Масаё могла позволить себе не работать.

– Масаё у нас «человек искусства», – временами язвительно говорит шеф, но никакой неприязни к сестре у него нет.

Нужная нам экспозиция выставлялась в небольшой галерее на втором этаже небольшого кафе, расположенного у станции. В этот раз она называлась «Выставка кукол ручной работы».

Прошлая выставка проводилась незадолго до моего трудоустройства в магазин и называлась «Краски смешанного леса». Ткани, представленные на этой выставке, были окрашены с помощью натуральных красителей, созданных из листьев, собранных в рощице на окраине города, и даже вешалки для экспонатов были сделаны из сучьев, найденных в том же месте. Получившиеся цвета сама Масаё описывала как «настоящий шик», а вот Такэо потом, чуть склонив голову, по секрету сказал, что эта гамма у него ассоциировалась скорее с туалетом. Господин Накано рассказывал, что при каждом шаге по запутанному, как лабиринт, выставочному помещению, развешенные на вешалках-сучьях ткани цеплялись за головы и руки посетителей.

Новая выставка оказалась гораздо более спокойной: кукол никто не подвешивал к потолку, они просто стояли на столиках, и каждая композиция имела свое название – «Ночная поденка», «В саду» и прочее. Такэо был рассеян и быстро проходил мимо кукол, а вот господин Накано шел медленно, аккуратно трогая, поворачивая и рассматривая каждый экспонат. Масаё же размеренно ходила по хорошо отапливаемому помещению с чуть краснеющими в лучах дневного солнца щеками.

Господин Накано приобрел самую ценную на вид куклу, а я купила кукольную кошечку, недолго порывшись в куче игрушек, сваленных в большую корзину у кассы. Вскоре мы втроем вышли на улицу, провожаемые долгим взглядом стоявшей на лестнице Масаё.

– Я в банк, – сказал наш шеф и тут же скрылся за автоматической дверью учереждения, напротив которого мы как раз стояли.

– Вот так всегда, – угрюмо сказал Такэо и зашагал, засунув руки в карманы мешковатых штанов.

Сегодня Такэо предстоит отправиться за товаром в Хатиодзи. По словам господина Накано, к нему обратились две пожилые сестры. Старший брат старушек недавно скончался, и теперь они почти каждый день названивают господину Накано с жалобами на родственников, которые раньше даже не показывались, а тут вдруг стали приходить один за другим и забирать себе старые книги и прочие предметы искусства, которые так старательно собирал покойный. Шеф вежливо выслушивал пожилых леди, время от времени вставляя сочувственные реплики, при этом ни разу не бросив трубку первым.²

– Такая уж у нас работа, – сказал как-то господин Накано, прикрыв один глаз, по окончании очередного получасового разговора по телефону.

Однако, несмотря на внимание, которое начальник уделял старушкам, ехать к ним лично он не собирался.

– А это ничего, что я один поеду? – спросил Такэо, на что господин Накано ответил, потирая подбородок:

– Да говорю же – просто поставь средний ценник. Слишком высокая цена может шокировать их, но и слишком дешево давать нельзя.

Вернувшись в магазин, я распахнула дверь и принялась, подражая господину Накано, расставлять на скамейке привлекательные для покупателей товары, а Такэо отправился в гараж заводить грузовик.

– Удачи, – сказала я отъезжающему коллеге, и он помахал мне рукой. На правой руке почти не было мизинца – от него остался только обрубок. Этой травмированной правой рукой Такэо и махал.

На собеседовании господин Накано спросил его:

– Ты что, бандит? ³

– А вдруг я и вправду был бы опасным бандитом? – поинтересовался Такэо, когда уже привык к новому месту работы, на что шеф громко рассмеялся:

– С нашей работой, знаешь ли, приходится разбираться в людях.

На самом же деле палец отрубило железной дверью. Причем это не было несчастным случаем: в старшей школе над Такэо издевался одноклассник – он и придавил руку подростка дверью. Такэо пришлось уйти из школы за полгода до выпускного: после того случая мальчик чувствовал, что оставаться в школе опасно для жизни. Классный руководитель и родители сделали вид, что ничего не заметили, и выставили дело так, будто всему виной безалаберное поведение самого Такэо.

– Знаете, мне повезло, что я смог уйти из школы, – говорил он.

Кстати, тот самый одноклассник, вынудивший Такэо уйти из школы, отучился в частном университете и в прошлом году устроился в неплохую компанию.

– И тебя это не злит? – спросила я, на что коллега, чуть приподняв уголки губ, ответил:

– Да я бы так не сказал…

– В смысле?

– Вам, Хитоми, этого не понять, – сказал Такэо. – Вы же умная, так увлечены чтением. А я человек простой, – пояснил он.

– Да я тоже, – ответила я.

Такэо рассмеялся:

– Что ж, может, и так.

Обрубок мизинца выглядел гладким. Врач объяснил это тем, что организм Такэо не склонен к образованию рубцов на месте ранений, благодаря этому парню удалось избежать появления ужасного шрама.

Проводив уезжающий грузовик взглядом, я вернулась в магазин, села на стул у кассы и открыла книжку. За час к нам заглянули всего три посетителя, один из которых приобрел старые очки. Я думаю, что если очки не подходят, то толку от них не будет, однако, по словам господина Накано, старые очки – настоящий хит продаж в нашем магазине.

– Безделушки потому и покупают, что они бесполезны, – пояснил, как обычно бывает в подобных случаях, господин Накано.

– Думаете? – усомнилась я, на что он поинтересовался, широко улыбаясь:

– А вот ты, Хитоми, любишь полезные вещи?

– Люблю, – ответила я, на что начальник хмыкнул и вдруг, к моему удивлению, начал напевать какой-то странный мотив:

– Полезная посуда, полезные шкафы, и мужики, конечно, полезные нужны…

После того как новоиспеченный обладатель старых очков покинул магазин, больше никто не приходил. Господин Накано тоже все никак не возвращался из банка. Правда, Такэо как-то проговорился, что за обычными походами шефа в банк скрываются тайные визиты к некой женщине.

Несколько лет назад наш начальник женился в третий раз. От первого брака у него остался сын-студент, от второго – дочка школьного возраста, а с третьей женой он воспитывает полугодовалого малыша. Неужели он еще и любовницу себе завел?..

Как-то раз господин Накано спросил:

– Слушай, Хитоми, а у тебя парень есть?

Особенно заинтересованным он не выглядел – скорее наоборот. Свой вопрос шеф задал, стоя у кассы со стаканом кофе в руках, настолько будничным тоном, будто говорит со мной о погоде.

– Был какое-то время, но сейчас я свободна, – ответила я, на что мужчина просто кивнул:

– Понятно.

Больше он ни о чем не спрашивал. Не поинтересовался даже, что это был за человек и когда мы расстались.

– А как вы познакомились со своей нынешней супругой? – в свою очередь спросила я, но господин Накано коротко ответил:

– Секрет.

– Теперь я еще больше хочу это узнать, – сказала я, и начальник пристально посмотрел на меня.

– Чего это вы так на меня смотрите? – смутилась я, на что господин Накано спокойным голосом произнес:

– Хитоми, вовсе не обязательно делать вид, что тебе интересно.

Меня и правда не слишком волновала их история любви.

– Никогда не знаешь, что у него на уме. Может, этим он женщин и привлекает? – шепнул Такэо.

Господин Накано все не приходил, посетителей тоже не было… Даже Такэо уехал в Хатиодзи. Со скуки я принялась за книжку.

В последнее время появился клиент, который приходит, когда я остаюсь в магазине одна. Это мужчина одного возраста с господином Накано, возможно чуть старше. Я думала, что это простое совпадение, но, судя по всему, его визиты не так уж случайны – иначе я не знаю, как объяснить то, что мужчина, едва заметив шефа, поспешно покидает наше скромное заведение. Иногда он возвращается, как только убедится, что хозяин магазина ушел.

– Часто он приходит? – спросил как-то господин Накано, и я кивнула.

На следующий день после этого короткого разговора шеф с самого обеда чем-то шуршал в кладовой и, копаясь там, пристально наблюдал за тем, как пришедший уже ближе к вечеру посетитель расхаживает туда-сюда между входом и кассой, у которой и стоял мой стул. Когда же мужчина наконец подошел к кассе, господин Накано вышел, пританцовывая, в зал и с широкой улыбкой заговорил с посетителем.

Тогда же я впервые услышала голос таинственного незнакомца. За пятнадцать минут разговора мы узнали, что наш гость носит фамилию Тадокоро, живет в соседнем городе и коллекционирует мечи.

– У нас нет ничего старинного, – неожиданно выпалил шеф вопреки надписи на вывеске магазина.

– Я заметил. Но интересные вещички у вас все же водятся, – Тадокоро указал на уголок, где располагались игрушки из наборов карамелек, что продавались в начале эпохи Сёва, и старые женские журналы.

Тадокоро показался мне довольно привлекательным. Будь наш посетитель немного стройнее, он вполне походил бы на какого-то французкого актера c густой щетиной. Его голос показался мне слегка высоковатым, но разговаривал мужчина очень спокойно и расслабленно.

Спустя несколько минут после ухода Тадокоро господин Накано заметил:

– Думаю, какое-то время мы этого господина здесь не увидим.

– Но вы же так тепло побеседовали, – пробормотала я, на что шеф только покачал головой, ничем не объяснив свою реакцию.

– Мне надо в банк, – сказал начальник и быстро покинул магазин.

Как и предсказывал господин Накано, Тадокоро не появлялся у нас около двух месяцев. Однако потом он снова стал наведываться в магазин, как всегда, тщательно выбирая время, чтобы не наткнуться на шефа. Теперь, приходя и сталкиваясь со мной взглядом, он начал здороваться, а перед уходом говорить: «Увидимся».

Мы даже не разговаривали – все взаимодействие ограничивалось приветствиями, – но в его присутствии, казалось, менялся сам воздух. Тадокоро не был единственным постоянным посетителем нашего магазина, все они здоровались примерно одинаково, но этот мужчина все же заметно выделялся.

Такэо тоже пару раз видел Тадокоро.

– Что думаешь о нем? – поинтересовалась я, и Такэо, задумчиво склонив голову, ответил:

– Ну, по крайней мере, он не «с душком».

– Как это – «с душком»? – переспросила я, но парень промолчал, даже не подняв головы.

Пока Такэо разбрызгивал воду на дорожке у магазина, я думала об этом «душке». Кажется, я даже немного поняла, что он имел в виду, но наше понимание «душка» все же было несколько разным.

Когда коллега закончил с водой и двинулся вглубь помещения с пустым ведром в руке, я услышала, как он пробормотал:

– А эти, которые только о себе и думают, всегда «с душком»…

Правда, я так и не поняла, о ком именно он говорил.

Пока я сидела на своем стуле, от скуки читая книгу, в магазин зашел Тадокоро. Атмосфера в магазине мгновенно изменилась. Как только молодая пара купила хрустальную вазу, покинув зал, таинственный мужчина подошел к кассе.

– Одна сегодня? – спросил он.

– Одна, – осторожно ответила я.

Особая атмосфера, всегда окружавшая Тадокоро, сегодня ощущалась даже ярче обычного. Какое-то время мы обсуждали погоду и последние новости, и это был наш первый достаточно долгий разговор.

– Слушай, я тут хотел кое-что вам продать, – внезапно заявил Тадокоро посреди нашей непринужденной беседы.

Шеф разрешил мне самой назначать цену на небольшие безделушки, которые время от времени приносили к нам в магазин. Это не касалось посуды, бытовой техники или коллекционных предметов вроде игрушек из старых наборов конфет – все эти вещи господин Накано всегда оценивал сам.

– Вот, – сказал Тадокоро, протягивая мне большой конверт из крафтовой бумаги.

– Что там? – спросила я, на что мужчина положил конверт рядом с кассой.

– Сначала просто посмотри, – сказал он.

«Сначала», значит. Получается, не посмотреть уже нельзя…

– Но я не могу оценивать такие вещи, с этим лучше обратиться к хозяину магазина, – запротестовала было я, но посетитель, наклонившись к кассе и заглянув мне в глаза, возразил:

– Какие «такие»? Ты же даже не знаешь, что там. Так что для начала все-таки посмотри, ладно?

Я осторожно пощупала конверт. Внутри была какая-то картонка примерно того же размера. Я попыталась вытащить содержимое конверта, но оно лежало так плотно, что у меня ничего толком не получилось. Еще больше мне мешал пристальный взгляд Тадокоро.

Когда мне наконец удалось вынуть содержимое конверта, я увидела два листа картона, скрепленных скотчем. Между ними находилось что-то еще.

– Посмотри, что там, – сказал Тадокоро своим обычным расслабленным тоном.

– Но тут скотч…

– Ну и что? – Мужчина когда-то успел достать канцелярский нож и, выдвинув лезвие, ловко разрезал скреплявшую картонки липкую ленту.

Ножик казался продолжением руки Тадокоро – так легко и изящно было его движение. Признаться, я даже немного испугалась.

– Ну вот, теперь ничего не мешает. Посмотри – думаю, тебе это будет полезно, – почему-то сказал он.

Я думала, Тадокоро сам развернет импровизированный картонный футляр, но больше он к содержимому конверта не прикасался. Я осторожно отодвинула картон и увидела черно-белую фотографию.

На фото были изображены слившиеся в жарких объятьях обнаженные мужчина и женщина.

– Это еще что за… – Именно такой была первая реакция господина Накано при виде этой фотографии.

– Фото выглядит довольно старым, – отметил Такэо.

Тадокоро же, видя, как я стою в полном замешательстве, даже не убирая пальцы с конверта, коротко сказал:

– Я еще зайду. Подумай пока над ценником. Увидимся. – И тут же вышел из магазина.

Увидев фотографию, я издала удивленный возглас, и мне показалось, что он полетел в сторону Тадокоро, как будто чем-то притянутый. На какой-то миг у меня даже возникла иллюзия, что довольно миниатюрная фигура посетителя вдруг начала раздаваться вширь.

После ухода Тадокоро я еще раз просмотрела содержимое конверта, и фотографии оказались совершенно обычными. Самыми обычными выглядели и изображенные на них мужчина и женщина. Всего в конверте оказалось десять фото, и теперь я рассматривала каждую фотокарточку по отдельности.

Одна из фотографий понравилась мне больше прочих. На этой фотографии парочка, не раздеваясь, но оголив нижнюю часть тела, занималась любовью средь бела дня. Судя по фону, происходило это в тесном переулке, заставленном небольшими питейными заведениями. Все они были закрыты, у дверей каждого стояло большое пластиковое ведро. И в этом печальном месте двое влюбленных предавались страсти, выставив на показ крупные бедра.

– А ты у нас, смотрю, любительница искусства, – заметил, удивленно округлив глаза, господин Накано, когда я показала ему понравившуюся мне карточку. Сам же он держал в руках фотографию, где влюбленные сидели, полностью обнаженные, напротив зеркала. Волосы девушки, сидевшей на коленях парня с плотно зажмуренными глазами, были собраны в аккуратную прическу. – Мне вот больше нравится что-то классическое, вроде этого.

Такэо тоже просмотрел все десять фото, но быстро положил обратно на стол аккуратно собранную стопку фотокарточек:

– Как по мне, что парень, что девушка красотой не блещут, – сказал он.

– Что делать будем? – спросила я.

– Верну их Тадокоро, – ответил шеф.

– А продать их куда-нибудь нельзя? – поинтересовался Такэо.

– Не думаю, что это хорошая идея, – отрезал господин Накано и, зажав фотографии между листами картона, вернул их в крафтовый конверт, который убрал в дальний шкаф.

Какое-то время наличие этого конверта в магазине меня беспокоило. Мне было тяжело даже поворачивать голову в сторону того шкафа. Стоило кому-то зайти в магазин – и я испуганно дергалась, ожидая увидеть Тадокоро. Господин Накано, конечно, обещал вернуть конверт владельцу, но пока что конверт вместе с его содержимым так и лежал на полке. Тем более никто из нас не знал точного адреса Тадокоро. Нервничая из-за фотографий, я и встретила новый год.

В магазин заглянула Масаё. Пришла она на следующий день после снегопада.

– А у вас, смотрю, чистота и никаких сугробов, – радостным тоном сказала женщина.

Впрочем, ее голос всегда звучит радостно. Такэо поначалу вздрагивал чуть ли не от каждой ее фразы, но в последнее время, кажется, немного привык. Несмотря на это, я вижу, что парень все равно старается не приближаться к сестре шефа.

– Такэ, это ты снег убрал?

Услышав такое обращение, Такэо снова вздрогнул. После снегопада сугробы выросли больше двадцати сантиметров, но дорожка к магазину оставалась чистой – с самого начала непогоды он то и дело выходил и аккуратно убирал снег с асфальта. И на этом влажно поблескивающем черном асфальте, как обычно, стояла скамейка с заботливо выставленными господином Накано красивыми безделушками.

– Я люблю снег – с ним не так одиноко, – сказала Масаё.

Ее слова звучат так беззащитно… Мы с Такэо всегда просто молча слушаем. Вскоре в магазине появились первые посетители. Несмотря на выпавший снег, покупателей сегодня было много. Трое купили обогреватели, двое приобрели котацу, еще двое – матрасы, так что обслуживать посетителей пришлось нам всем, включая и Масаё. К вечеру, когда мы наконец смогли немного выдохнуть, снег на открытых солнцу участках земли уже растаял. Теперь дорожки, заботливо расчищенные Такэо, ничем не отличались от прежде скрытой под снежным покровом земли.⁴

– Может, гречневой лапши закажем? – предложил господи Накано.

Закрыв магазин, мы всей толпой ушли в дальнюю комнату. Еще недавно там стоял котацу, но, так как мы его продали, осталось только толстое одеяло, расстеленное на татами. Шеф принес из торгового зала большой чайный столик и поставил его прямо на одеяло.⁵

– Тепло тут, – заметил Такэо, усаживаясь на одеяле.

– Конечно. Вместе всегда теплее, – как мне показалось, совсем не к месту сказала Масаё.

Господин Накано набрал номер лапшичной, чтобы сделать заказ, и одновременно закурил сигарету. Курил он стоя, стряхивая пепел в стоявшую на полке пепельницу.

– Ах ты ж!.. – Выругался шеф, размахивая крафтовым конвертом Тадокоро. Судя по всему, мужчина случайно коснулся конверта кончиком горящей сигареты. Крафтовая бумага немного задымилась, но благодаря быстрой реакции господина Накано дым почти сразу исчез. Краешек конверта немного обгорел и почернел, однако лежавшие внутри картонки были в полном порядке.

– Что это тут? Гравюра? – поинтересовалась Масаё.

Господин Накано молча передал сестре содержимое конверта. Масаё раскрыла картонный «футляр» и стала пристально разглядывать фотографии.

– Продаете? – спросила женщина, и шеф отрицательно покачал головой.

– Неудивительно – сделано так себе, – с каким-то довольным видом кивнула Масаё. – По сравнению с этим мои работы еще ничего.

Я бегло переглянулась с Такэо. Мы оба не ожидали, что сестра шефа так критически относится к своим произведениям. Вот уж правда – творческие люди совершенно непредсказуемы. А потом Масаё сказала еще более неожиданную вещь:

– А это не сам ли Тадокоро наснимал?

– Чего?! – удивленно воскликнул господин Накано.

– Тадокоро был моим классным руководителем в средней школе, – совершенно спокойным тоном сообщила Масаё, и почти одновременно с этим в дверь кто-то постучал. Мы с Такэо чуть не подскочили.

– Лапшу принесли, – коротко сказал шеф и, не вынимая сигареты изо рта, пошел открывать.

Такэо последовал за ним, а мы с Масаё остались в комнате. Женщина взяла одну из сигарет брата и закурила, положив локти на чайный столик. Сигарету она держала точно так же, как начальник.

– Тадокоро выглядит довольно молодо, но вообще-то ему уже под семьдесят, – поведала Масаё, поедая лапшу.

Тадокоро, как оказалось, был классным руководителем женщины, когда она училась в третьем классе старшей школы. Он и сейчас довольно привлекателен, но тогда, когда ему было около тридцати, мужчина, по словам Масаё, походил на кинозвезду. Как учитель, он ничем особо не выделялся, но красивая внешность привлекала многих учениц, которые вились вокруг него, как пчелы около меда. Среди поклонниц мужчины особенно бросалась в глаза знакомая Масаё по имени Сумико Касуя. По слухам, они с учителем даже ходили в «модные отели».

– «Модные отели»? Это какие? – поинтересовался Такэо, на что господин Накано серьезно ответил:

– Это другое название отелей любви.

Слухи об отношениях Тадокоро и Касуи так распространились, что Сумико пришлось уйти из школы, а преподавателя уволили. Стремясь отдалить Сумико от мужчины, семья отправила ее к бабушке с дедушкой в деревню, но влюбленные начали переписываться, а через год девушка и вовсе сбежала от родных к нему. После восоединения пара пустилась в путешествие по всей стране, живя то тут, то там, но, когда все немного успокоилось, возлюбленные вернулись в соседний город, где Тадокоро унаследовал семейный магазин канцелярских товаров.

– Во дает! – Такова была первая реакция шефа на рассказ сестры.

– Получается, они и впрямь любили друг друга, – следом за ним высказался Такэо.

– Но как вы поняли, что те фотографии сделал Тадокоро? – спросила я.

– Ну… – ответила, пережевывая пищу, Масаё. Она подбирала палочками оставшийся в тарелке кляр, бормоча: – Люблю есть кляр. Кто бы мог подумать, что пропитанный бульоном кляр такой вкусный…

Как оказалось, во время своих странствий с Сумико Тадокоро зарабатывал на жизнь продажей фотографий. Недостатка в женщинах он, судя по всему, никогда не испытывал, и даже отношения с Сумико ему не мешали, а потому благодаря обширному кругу «подруг» он легко находил сюжеты для эротической съемки и позднее продавал фотографии. Поскольку он был совсем новичком в сфере эротической фотографии и его деятельность была не вполне законна, Тадокоро не удалось избежать проблем с местными бандитами. Когда положение неопытного торговца стало по-настоящему опасным, мужчина был вынужден прекратить свой нелегальный бизнес, однако снимать не перестал – похоже, это занятие ему действительно нравилось. Правда, теперь его моделью была лишь возлюбленная, а покупателями – только знакомые, да и продавать фото пришлось почти по себестоимости.

– На тех фото тоже Сумико, – сказала Масаё, указывая подбородком на лежавший на полке картонный «футляр». – У меня есть такая же фотография, как в этом наборе.

– Это какая? – спросил шеф, на что сестра ответила:

– Где зад крупным планом.

После этой реплики мы все какое-то время молча ели лапшу. Такэо доел свою порцию первым и сразу понес миску к раковине. Вслед за ним поднялся господин Накано. Я же, подражая Масаё, вылавливала плававшие в бульоне кусочки кляра.

– А мне нравится та фотография, – сказала я, на что женщина рассмеялась:

– Она дорого мне обошлась. Сумико жила бедно, так что я выложила за нее аж десять тысяч иен.

– А ведь за все десять не дашь и тысячи, – спокойно сказал господин Накано, когда отнес свою миску к раковине и вернулся к нам. Такэо кивнул с самым серьезным видом.

После обеда шеф и Такэо отправились в гараж, а мы с Масаё занялись мытьем посуды.

– А что потом стало с Сумико? – поинтересовалась я, ополаскивая миску под краном, на что женщина ответила:

– Она умерла. Из-за постоянных измен Тадокоро и внезапной смерти сына у нее развилось нечто вроде невроза. Нет, Тадокоро, конечно, не злодей какой-нибудь, но лучше бы тебе, Хитоми, не связываться с такими, как он.

Масаё усиленно терла миску губкой.