Kitobni o'qish: «Подсолнухи»

Пролог

Её я увидел, как только вошёл в бар. Раскрасневшиеся щёки, коротенькая юбочка, длинные ноги, облегающая одежда и потрясающая улыбка. Но больше всего меня поразили два хвостика. Они выглядели как ушки у зайчика. Вот она улыбнулась – сама себе, дотронулась до шеста, закинула ногу и… взлетела. И у меня перехватило дух! Такого танца я ещё в своей жизни никогда не видел. Ей было всё равно, что порой виднелись простые красные трусики. Она ничего не замечала, ничего не слышала, и ничего не видела кроме шеста. Она танцевала. Не для кого-то, а для себя. Её сильные руки, ухватившись за столб, поднимали весь вес её тела, как будто это было пёрышко, а не пятьдесят пять килограмм живого, мускулистого тела. И всё время танца, улыбка не сходила с её прекрасного лица.

Я стоял, открыв рот, позабыв про друзей и вообще, зачем и почему я тут нахожусь. Шпагат она выполняла так, как будто в детстве у неё хрящики не стали костями. Подпрыгивала и змеёй обвивала шест. Затем, держась руками за шест, она начала вращаться вокруг оси, и… Пошла по воздуху. Её маленькие ступни отталкивались от воображаемой опоры – воздуха, и продолжали шагать, как ни в чём не бывало! Как это было красиво! А дальше, о боже, она выгнулась дугой и перпендикулярно шесту, начала то спускаться, то подниматься по нему без крыльев. Наконец, её попа дотронулась до потолка, и девушка полетела вниз, чудом уцепившись за шест почти у самого пола! Наклонилась, улыбнулась и снова закружилась.

Меня отвлек от этого завораживающего зрелища мой друг, собственно, из-за которого я и находился сейчас здесь. Я проиграл, по дурости. На «слабо» захотел доказать, что я сильнее. Вот и попался. Он поманил меня пальцем, показывая на столик. Махнув головой, я отвернулся от друзей и снова уставился на девушку. Вот она взлетела ещё раз и ступила на пол. И её начало качать! Твою мать!!! Пьяная дура, но какая красивая! Я отвернулся, и, развернувшись, зашагал по направлению к нашему столику. Твою мать!

Друзья, с бокалами в руках, поджидали меня и улыбались. Какое наказание! Да, я проиграл пари, и теперь должен праздновать своё двадцатидвухлетие в этом месте, полном алкоголя и пьяных девок, танцующих на шестах!

Да уж, было бы неплохо, если бы я не так категорично отрицал алкоголь!

Немного обо мне

Больше всего на свете я люблю своего дедушку: я обязана ему всем, что есть у меня в жизни. Он у меня молодец! В этом году, в марте, ему исполняется 75 лет. И когда я его попросила приехать ко мне в гости, он прилетел, не задавая лишних вопросов.

Когда я была маленькая, дед настоял на том, чтобы я училась английскому языку. Он сам занимался со мной, учил меня и всячески поддерживал. Сначала было очень трудно, так как эти уроки нужно было втиснуть в моё расписание. Почти над каждым словом приходилось карандашом писать перевод, потом над каждым вторым, и таким образом за несколько лет я уже могла вести беседу с каким-нибудь учителем, что мне очень нравилось.

Благодаря дедушке я попала в Америку. Около семи лет назад, когда мне было 18 лет, я выиграла карту постоянного места жительства и переехала в небольшой город в штате Нью-Йорк. Здесь погода просто ужасная! Но, несмотря ни на что, мне нравится жить в этом маленьком, сером месте. Город называется Северная Тонаванда. И всё это – благодаря деду. Он сам заполнил все документы и прислал меня сюда. Почему именно здесь – я не имею понятия, но благодаря ему, я смогла арендовать небольшую квартиру ещё с одной русской девушкой.

Когда я приехала в Америку, то у меня были рекомендации от дедушки, телефон и адрес человека, к которому я должна была обратиться за помощью. Он выступал моим спонсором и определил меня в одну американскую семью, где я провела около двух месяцев. В дальнейшем, именно благодаря этой американской семье для меня нашлась работа. Работа не ахти какая, но работа. Я убирала офисы. За неимением водительских прав, я ездила на работу вместе с их русской знакомой, иногда подкидывая ей на бензин. Девушку звали Марина, она училась на физиотерапевта. Какое-то время мы всё делали вместе, и как-то она предложила снимать апартаменты вместе. Я согласилась.

* * *

Мой дедушка просто чудо: не только инженер-архитектор, но и просто замечательный человек. Да и красавец хоть куда! Даже в свои почти 75 он выглядит отлично. Высокий, весь седой, но очень импозантный. Красивые, хоть слегка и поблекшие глаза, которые всегда улыбаются, и острый язык, который заставляет улыбаться других. Вот таков мой дед. Мне кажется, что я его любимая внучка. Почему? Да потому, что все остальные – внуки.

Мне немного перепало его таланта – правда, совсем немного. Обычно он рисует природу и цветы, а я так – тяп-ляп. Иногда что-то стоящее и вырисовывается. Но рисую я только для себя, в основном, чтобы расслабиться.

Дедушка всегда внушал мне, чтобы я училась, и в дальнейшем смогла зарабатывать на жизнь тем, что нравится. А нравится мне много разных вещей – например, рисовать, танцевать или петь. Ну, а сейчас я учусь на фармацевта. Дорога была трудной, но всё-таки увенчалась успехом. Хоть мне и пришлось немного попотеть, потом немного подождать своей очереди, так как не было мест для всех, кто заполнил заявки. Но сейчас я очень довольна, хотя оценки пока еще оставляют желать лучшего. Ещё учиться примерно три года. Это конечно долго, но уже не за горами! Вот так!

Сегодня я в ударе – получила хорошую оценку за тест. Очень хочется куда-то поехать, а на улице, как на зло, идет дождь. Но, не смотря на это, мне приятно смотреть на улицу. Хотя нет, ошиблась, идёт снег с небольшим дождем. Обычно в такие дни мне хочется завыть как волк, но сегодня исключение – мне нужно отпраздновать хорошую оценку и заодно заправиться – лампочка в машине горит второй день. Поэтому я рада всему, что вижу на улице. Даже олухам, которые стоят и откровенно разглядывают меня.

* * *

Я открыла дверь дома и просунула голову внутрь. Дед лежал на диване и читал какую-то книгу.

– Привет, солнышко, когда ты снимаешь свою шапку, тебя так и хочется ухватить за щёчки и поцеловать, – говорит дедушка, и кладёт книжку на свое воображаемое пузо.

– Врунишка! – Отвечаю я, но моя улыбка говорит, что комплимент от него – это как раз то, что мне сейчас просто жизненно необходимо.

– Как прошёл день?

– Нормально. – Улыбаюсь я. – А что у нас на ужин?

Дед многозначительно смотрит на меня и произносит.

– Наверное, то, что я сегодня с таким трудом состряпал: макароны и котлетки. И не забывай, сегодня твоя очередь делать салат!

– Ага! С тобой забудешь! – Улыбаюсь я. – Всё будет сделано, только сейчас руки помою.

По дороге в ванную я кидаю свою сумку на пол, хотя знаю, что сейчас дедушка будет ворчать и говорить что-то наподобие, что деньги имеют ноги и могут убежать. Но я это, конечно, пропускаю мимо ушей.

После долгого дня мне кажется, что больше всего на свете я люблю свои старые потрепанные тапки, потому что в них тепло и уютно даже в дождливый и холодный день. Надеваю их и иду в кухню помогать по хозяйству.

Ужин у нас получился на славу. Дедушка рассказывает о своем дне. Его рассказ всегда очень похож на тот, что он мне рассказывал вчера вечером, а я ему рассказываю о своём дне. Спрашивает меня об уроках и, конечно же, о том, одном-единственном и неповторимом, которого у меня нет. Начинает ворчать, что очень хочет посмотреть на правнука. Я его немного понимаю, но спешить мне некуда и потому стараюсь перевести разговор в другое русло, когда ему надоест, то он сам перестанет. Потом мы вместе моем посуду.

После всего я благодарю его за заботу обо мне, целую и иду спать. Не трудно догадаться, что мне снится – конечно же, тот единственный и неповторимый, но почему-то он сильно похож на моего учителя по истории. Просыпаюсь среди ночи с горящими щеками. Да! Нужно что-то придумать! Но после нескольких минут мечтаний, опять засыпаю сном праведника.

Кукуруза

Мне обязательно нужно сегодня забежать в магазин. Осталось совсем немножко доделать, но, как назло, закончилась кукуруза и клей. Зачем мне всё это? В общем, когда мне совсем плохо, я стараюсь себя занять чем-нибудь более-менее полезным, что помогает расслабиться. Вместо разных таблеток, шоколада или алкоголя. С алкоголем я не дружу. В памяти есть одна история, от которой иногда меня бросает в дрожь. Каждый раз, когда я вспоминаю эту историю, мне очень стыдно. Ну и ко всему прочему, не будешь ведь всё время учиться, делать уроки и работать! Нужно отдохнуть. Хоть как-то! Когда-то давным-давно, на трудах, в школе нас учили, как делать мозаику из засушенных листиков.

И вот я решила сделать картину из разных семян. Долго смотрела на картинки подсолнуха – очень красивые цветы. И решила использовать их в качестве материала для моего «будущего шедевра». Почему? Подсолнухи напоминают мне мои самые любимые цветы: они где-то на втором месте. На первом одуванчики.

Картина представляет собой пять цветков подсолнуха. Каждый вечер приклеиваю немножко семян, и, в конце-концов, должно получиться что-то необычное. Я когда-то прочитала, что в Америке кукуруза выращивается и приносит очень большой годовой доход. Ну, вот я и приобщилась к поднятию экономики, делая картину уже много месяцев. Моя учительница по рисованию говорит, что у меня есть талант, и что я должна заняться его развитием в правильном направлении – то есть, мягко говоря, бросить фармацевтику и начать серьезно относиться к рисованию и искусству. Я где-то догадываюсь, в чем причина: оценки мои оставляют желать лучшего. Но меня её предложение не интересует, я точно знаю, но перечить учительнице не хочу.

За прилавком выбираю кукурузу – в каждом магазине есть много разных сортов. Крупные и желтые, маленькие и светлые, даже есть коричневые, розовые и светло-голубые. Сегодня я ищу мелкую кукурузу, более белую и бесцветную. О, вот! Есть! Наконец-то, нашла! Зелёные листья сделала из гороха, серединки цветов из фасоли, стол – из риса, вазон – из гречки. Смешно? Но меня очень это успокаивает. Дед говорит, что я ненормальная. Может, он и прав!

* * *

Школа. Вижу несколько моих друзей. Среди них – Валик. Валентин Карский. Это такой тип мужчины, который умеет делать всё. У него красивое имя и парень он очень даже симпатичный, но его я больше воспринимаю как друга. И только, хотя он ради меня готов разбиться в лепешку. Но…

Как только его вижу, мне сразу припоминается моя история с алкоголем, которая была несколько лет назад. Мы познакомились с ним при странных обстоятельствах, я к тому времени несколько месяцев уже была в Америке и очень сильно скучала. Вечером я позвонила родителям и поговорила с ними, на душе было как-то мутно. Вспоминалась мама и её пирожки, папа и то, как он меня носил на руках, мои братья – все такие прикольные и такие разные, такие близкие, но такие далекие. Мне хотелось всех их увидеть, поговорить, обнять. Больше всего я скучала за мамой и дедушкой. В тот вечер я ужасно себя чувствовала и это заметила Марина. Она подошла ко мне и спросила в чём дело, а я не смогла придумать какую-нибудь странную историю и, разрыдавшись, сказала, что мне просто грустно, обидно, немножко больно и вообще на душе как-то гадостно. Быстренько подсуетившись, она притащила мне маленький стакан с белой жидкостью. До этого я не увлекалась алкоголем и после первой рюмки, которая обожгла всё моё горло, я ещё больше разревелась и начала рассказывать про своих родных. Рассказала о маме, о её теплой улыбке и том, как она меня гладила по волосам и утешала, когда мне разбили первый раз сердце. О том, как вкусно она готовила. О папе, который не хотел меня отпускать сюда, потому что я его одна-единственная дочка, и он просто за меня переживает. И с каждой минутой своего рассказа всё больше понимала, что алкоголь, по всей видимости, очень сильно на меня подействовал, но остановить свой язык я уже не могла. Рассказала ей также о том, что я танцевала. И ходила на балет, была маленьким гадким утёнком, а потом, повзрослев, мне понравился танец с шестом. Также я рассказала Марине, что уже очень-очень-очень давно не танцевала и мне очень-очень хочется еще раз взлететь на столбе. Почувствовать себя в воздухе. Почувствовать то волнение и радость и счастье, когда ты уже не думаешь, а просто танцуешь.