Hajm 450 sahifalar
1998 yil
Я возьму сам
Kitob haqida
Перед нами – поэма. Ведь аль-Мутанабби, главный герой романа, – поэт, пусть даже меч его разит без промаха, а жизнь поэта – это его песня. Но кроме того, поэт и сам Олди – читая роман, не замечаешь разницы между плавно льющейся прозой и мерным ритмом восточных стихов. «Я возьму сам» – блестящая аллегорическая поэма о судьбе эмира и едва ли не шахиншаха, отринувшего меч, чтобы войти в историю в качестве поэта. Потому что меч – наваждение, посланное черной магией фарра; и сколь ни завоевывай Кабир мечом, это не оживит запертых в нем марионеток.
Janrlar va teglar
Прочитал "Я возьму Сам " год назад – некоторые моменты настолько пришлись по сердцу, что помню до сих пор... Аудио версия, вне сомнений,достойна внимания! Роман поражает своей глубиной, а стихи – что может быть лучше вольных касыд!
"Есть такие призраки, что приходят между сном и явью..."
На первом месте в книге стиль написания – витиеватый стиль поэтов древнего востока. на втором и третьем он же. море философских отступлений, бисерное плетение слов, сравнений, иносказаний, эпитетов... смысл повествования где-то на четвертом.касыды – да, слов нет, прекрасные. в общем кому нравится такой стиль повествования – получите от книги огромное удовольствие. кто предпочитает живой сюжет, стремительное развитие событий, игру слов в диалогах героев – эту книгу читать не стоит...
Прочитал Кабирский Цикл....прожил целую жизнь.....вернее три маленькие жизни, маленькие но такие важные в жизни каждого человека. Пожалуй, это одно из самых зрелых творений ОЛДИ.
У Г. Л. Олди в очередной раз появилась книга, которую было интересно читать. Запоем. Забыв про окружающую действительность и полностью утонув в мире барханов, стихов и восточной магии. Погружение столь полное, что порой за дверью мерещится дэв, или в стене открывается призрачная дверь в ткани мира.
Книга о человеке. Уже немолодом и много повидавшим, который хотел только одного – прожить свою собственную жизнь. Сквозь строки проступает фигура, которую не согнули ветра пустыни и чужие слова. Слышится голос, напевающий «Касыду о мече». Это – великий воин и великий поэт, проживший жизнь и победивший смерть. Он видел столько, что разучился удивляться. Он выжил в песчаной буре, умерев.
Он... Он просто человек, который хотел жить своей жизнью.
Он хотел взять сам.
Книга будит ураган чувств, строчки скалятся – а ты? Ты можешь взять сам? Что останется после тебя, что есть у тебя сейчас? Что из этого действительно твое? Очень много вопросов, отнюдь не простых. Много ответов, точных и безжалостных, как клинок, будящих новые вопросы...
Наверное, самая неоднозначная для меня часть Кабирского цикла. Очень красиво, очень поэтично и несколько головоломнее, чем другие книги авторов в целом и мира Кабира в частности. То ли наяву Абу-т-Тайиб пытается вернуть себе контроль над своей жизнью, то ли снится ему это странное противостояние с божественным бараном. То ли в действительности мятежный поэт одержал все приписанные ему победы, то ли все это проказы упертого кабирского фарра, насмешника, перекраивающего историю по своему желанию, только бы не позволить сделать по-своему. И все попытки разобраться в этом хитросплетении судеб, времен и реальностей приводят только к тому, что клубок запутывается еще больше. И все же это было красиво, а тот факт, что я не все смогла уложить в голове… ну что ж - не в первый раз, да и не в последний, думаю. Единственное, что меня по-настоящему смутило, - так и оставшийся за кадром вопрос, почему именно небоглазым так не повезло с восприятием божественного сияния. Почему они изначально стали отступниками - неспособные видеть свет фарра. Ну и почему доспехи именно Абу-т-Тайиба сыграли важнейшую роль в судьбе Чэна Анкора, я тоже поняла мало, если честно. Связующая ниточка между героями книг цикла протянута, но логика этой связи для меня неочевидна. Зато интересно было попутно узнать о фаррах и баранах - очень ловко получилось у авторов сплести древнеиранские легенды и - очень похоже на то - судьбу реального арабского поэта аль-Муттанаби. И вписать это всё в прекрасный мир Кабира. Было красиво, было интересно - а большего иногда и не нужно.
Радуйся! - кажется, ты получил, что хотел, и теперь можешь вволю разочаровываться, обладая желанным.
Подобен сверканью моей души блеск моего клинка:
Разящий, он в битве незаменим, он - радость для смельчака.
......
Живой, я живые тела крушу, стальной, ты крушишь металл,
И, значит, против своей родни каждый из нас восстал.
Свободный человек, я не люблю, когда мне швыряют подачки - будь то кусок лепёшки или диадема царя царей. И если в своих мечтах я надевал на голову венец владыки - в этих мечтах я всегда брал его сам. Понимаешь - сам! Своими руками и мечом! И никак иначе.
О гроза, гроза ночная, ты душе — блаженство рая,
Дашь ли вспыхнуть, умирая, догорающей свечой, Дашь ли быть самим собою, дарованьем и мольбою,
Скромностью и похвальбою, жертвою и палачом? Не встававший на колени — стану ль ждать чужих молений?
Не прощавший оскорблений — буду ль гордыми прощен?! Тот, в чьем сердце — ад пустыни, в море бедствий не остынет,
Раскаленная гордыня служит сильному плащом.
Есть такие слова, что начинают звучать между сном и явью.
Izohlar, 34 izohlar34