«Тирмен» kitobiga sharhlar

Мне кажется, никогда еще книга Олди не была так четко территориально позиционирована: харьковчане сами, они «поселили» ее в городе, который и для меня был очень долго и остался родным, по крайней мере одним из двух или трех родных... ведь бывают у человека родители? и их обычно двое. Так почему же родной город должен быть один?...

И усыпаны коричневатыми, до звона высушенными листьями потрескавшиеся, неровно-асфальтированные дорожки лесопарка, и детская железная дорога работает по-прежнему, а на Сумской есть пирожковая, а к памятнику Шевченко кладут цветы. И старые трамваи гремят, высекая искры на стыках рельсов, а в дождь искры вспыхивают ослепительно-пугающим веером, и пассажиры, подбежавшие было к вагону, шарахаются от него подальше. А в парке, малозаметный и вроде бы ничем особо не примечательный, есть тир...

Иногда книга ложится на душу так легко, без усилия и преодоления... и она как будто созвучна твоим мыслям, снам, ощущениям... и все равно окончание истории становится для тебя неожиданным. И неясно, а что же будет дальше? а может, это все было просто сном... сном о сне... сном во сне?... – и смутные тени снов опять бередят душу.

Бывают в жизни роковые встречи, хотя в тот момент ни одному из людей, которые совпали своими жизнями, будто два фрагмента мозаики, не кажется, что произошло что-то необыкновенное. Так пересеклись и жизни старого тирмена (не путать с тирщиком, каковой является просто работником тира!) и подростка с красивым именем Даниил Архангельский, который в тот день решил просто пересидеть в парковом тире, чтобы не встретиться с пристающими к нему хулиганами. И именно в тот день Даня впервые увидел вместо жирафа, Карлсона, карусельки и других мишеней - лица, лица тех, кто портил ему и так невесёлую жизнь... Мальчишка списал всё на свою фантазию, но дядя Петя, видевший не одного тирмена, понял всё сразу.

Итак, тирмены. Да, они отличные стрелки. Им даже оружие для стрельбы не нужно... Да, они в какой-то степени киллеры, потому как и над ними есть начальство, иногда отдающее неприятные приказы. Правда, есть и возможность отказаться: "Твоя жизнь, твой выбор. У нас, братец, не базар, а работа." А как откажешься, если твой дед не умер от инфаркта, у отца не подтвердился жуткий диагноз, тебя полюбила лучшая девочка в мире, и всё это только потому, что ты - тирмен?

Этические вопросы герои книги решают практически каждую минуту своей жизни. Они - не застывшие фигурки, у них есть воля, воспоминания, движение в жизни: "Людям свойственно умнеть, Гаврош. А это значит - менять свои взгляды. Иначе собой самим трудно остаться". Кстати, в книге совершенно нет морализаторства, читателю дано самому решать, кто тут плохой, кто хороший. Почти как той Великой даме: "А кто такме хорошие, она решит сама, никого не спросит. Исчислит, взвесит, разделит..."

Не хотелось браться за какой-нибудь крупный сериал или глубоко-интеллектуальное произведение...

Попался новый роман харьковской троицы Олди и Валентинова "Тирмен". Так вот в процессе чтения книги и последующих "послесловий" - литературоведческих статей - поняла-осознала-прочувствовала, что Генри Лайон Олди, Андрей Валентинов и Марина и Сергей Дяченки - это "мои" писатели. Назвать их "любимыми писателями"? Ну... да, конечно. Но это окажется слабое определение, недостаточное. Я не просто люблю их книги. Это "мои" писатели, потому что они пишут для меня. :) Мне внятны их мысли, их идеи. Неважно, что зачастую герои живут в каком-то условном средневековье или выдуманном мире, мне близка и понятна их психология. Проблемы, затрагиваемые в творчестве авторов, - важны для современного человека, и меня, в том числе.

Ну а уж "Тирмен"... - внезапно оказался ещё ближе. Потому что это первый фантастический роман харьковских авторов, действие которого происходит в основном в наши дни. Да ещё и в Харькове. И даже - чуть-чуть в моём родном Херсоне, то есть где-то совсем рядом: "В центре, рядом с Екатерининским собором" - так это же явно по соседству с домом, где жила моя бабушка, мои предки. Так может, они были знакомы с Дзядеком? ;)

В Харькове я бывала несколько раз. И, конечно же, была в Городском саду им. Т.Г.Шевченко. Гуляла по главной аллее... Знаю улицу Сумскую и площадь Свободы... То есть зрительно представляю многие места, где происходит действие романа. В этом романе такое представление, безусловно, помогает для восприятия. Ведь там довольно много ключевых событий происходят в "секторах для стрельбы", то есть важна местность. А вот в парке имени Горького - к сожалению, не была. И теперь очень хочется попасть туда, увидеть знаменитый тир. И возможно, познакомиться с тирменом Даниилом. :) Как? Даниил не работает в тире? Не может такого быть!! А можно спуститься на "минус один"?.. Куда-а?.. :)

хм... Ну ладно. Это всё лирика.

Мне роман "Тирмен" показался достаточно нестандартным для Олди и Валентинова. Если бы такое написали Дяченки - я бы не удивилась. Столько подростковой рефлексии... Ну, и потом более серьёзного возраста...

Не могу сказать, что мне очень уж близки происходящие события. Тир, стрельбы, любование оружием... Возможно, читателям сильного пола эта часть книги понравится больше (хотя в юности я немножко занималась стрельбой, даже относительно успешно участвовала в каких-то там районных соревнованиях...)

Тем не менее - глубина смысла и поставленных проблем затягивает. Сильно.

Вообще повествование многопластное и навороченное - и сюжетно, и композиционно, и по внутренней наполненности. Психологические проблемы, метания. Внутренние конфликты. Взросление героев - и соответствующее психологическое изменение. Обучение, наставничество, передача знаний, опыта... - отлично!!

Более того. В отличие от типичных романов Дяченок - с зачастую печальными, депрессивными финалами - в "Тирмене" финал просто неожиданный, плюс к тому неожиданно оптимистический (а надо признаться, я настроилась именно на  пессимистическое завершение), и тем не менее - весьма сильный. Спасибо Вам, уважаемые Писатели!

Единственное мелкое замечание к тексту:

До Новой Каховки двадцать верст голой степью. Старик и мальчик шли плечом к плечу. ... В Херсоне их не арестовали. Надо дойти до Новой Каховки.

Нууу, господа! Олдям, может быть, и простительно... А вот историку Андрею Валентинову надо бы знать, что в начале 1920-х годов никакой Новой Каховки не было и быть не могло. А была только Каховка ("старая"). А Новая - появилась в начале 1950-х годов, при строительстве Каховской ГЭС. А до того на том месте было глухое село с совершенно другим названием. Эту "блоху" должен был бы выловить редактор. Но, видимо, редактор полностью доверяет писателям в таких исторических деталях. Только не надо говорить, что это же фантастический роман, и значит в другой реальности могла бы быть и Новая Каховка сразу после гражданской войны... ;) Я не придираюсь. Это, конечно, мелочь - по сравнению со смыслом и силой романа.

Забавная фразочка:

Чайники нынче умные. ...Cкоро собак научатся выгуливать

Не исключаю, что через пару лет я "Тирмена" перечитаю. Чтобы ещё глубже оценить писательский замысел.

До сих пор думаю: присвоить ли роману "Тирмен" "Знак качества"? - хм-м... Не знаю... Что-то не даёт мне это сделать. То ли чего-то капельку много, то ли чего-то капельку не достаёт... То ли надо ещё одно перечитывание... То ли какие-то глубоко субъективные причины... В общем, все-таки воздержусь. Но во всяком случае роман заслуживает внимательного прочтения и читательской любви.

Если мы признаем, что роман – это произведение, показывающее судьбу человека перед лицом истории, то «Тирмен», безусловно, роман – в отличие от многих фантастических стрелялок-бродилок. В чем-то «Тирмен» отдаленно напоминает «Посмотри в глаза чудовищ» Андрея Лазарчука и Михаила Успенского. Перед нами снова почти неуязвимый герой, облеченный тайной миссией и наделенный невероятными возможностями, избранный посредник между людьми и некоей высшей силой», свидетель и участник ключевых исторических событий, и знакомец культовых персонажей ХХ века. Однако если герой Лазарчука и Успенского играет, если так можно выразиться, на стороне порядка, то герой Олди и Валентинова – на стороне хаоса. Его миссия – не сохранять статус-кво, а нарушать мировое равновесие, поскольку равновесие приводит к торжеству энтропии, а в метафизическом плане – к концу света. Жизнь возможна, пока во вселенском порядке присутствуют элементы хаоса, и «тирмены»-стрелки, взламывая расчисленную наперед книгу судеб, призваны вносить элемент непредсказуемости в неотвратимое расписание жизни и смерти.

Прочитать полностью

Мне понравилось. Олди, как и Валентинов, вместо того чтобы тиражировать успешные книги, ищут новых путей постоянно. Что-то более удачно, что-то менее; однако все равно после них ни Перумова, ни Головачева в голову читать не придет. Качественный продукт! А то, что книга напрягает голову – так это нормально.

А у Толстого одним нравится «Анна Каренина» (по-моему, чисто женская книга), другим – «Война и мир», третьим – «Воскресение». И все это – Толстой, и все классика.

Хотя меня тоже больше зацепили «Одиссей» и «Баламут».

Вообще Олди – мои любимые авторы – очень сильные сюжеты, всегда яркое и образное повествование – единственные авторы, читая которых всегда ловлю себя на мысли – а я так никогда не смогу. И очень жалею об этом. Тирмен понравился очень – держит в напряжении – реально периживаешь за судьбу пацана..И видешь себя в этом лесу на минус первом. А цитата "Мене, мене, текел, упарсин " поселилась в сердце. Очень рекоменду к чтению.

Вот роман, который и необычен, и во многом показателен для сегодняшнего дня. У него подзаголовок: «мистический триллер». Триллер – это вряд ли, история слишком нетороплива, там есть пружина тайны, но разворачивается она незаметно, без нагнетания страстей. А вот мистический – пожалуй. Мистическим считается единение с трансцендентным, а речь в книге идет о запредельных вопросах смерти и предопределения. Причем подход к ним не философский, нет – именно мистический, чувственный.

По сюжету это нормальный роман воспитания, рассказ о встрече поколений. Старик и подросток. Учитель, завершающий долгий путь, находит ученика, готовит преемника. Сомнения мудрой и нерешительной старости, ошибки резкой, бескомпромиссной юности... Правда, дело, которое передает ветеран в молодые руки, – очень странное дело. Относительно него читатель сначала теряется в догадках, потом его все чаще берет оторопь...

Прочитать полностью

Яр Соболев, июнь 2006

Думай, рыцарь дон Читатель!

Соавторство — процесс загадочный. Есть один вопрос, который рано или поздно, но неизменно задают любым соавторам: «Как вы пишете вдвоем (втроем, впятером)?». Дмитрий Громов и Олег Ладыженский, не скрывающиеся под псевдонимом Генри Лайон Олди, могут с полным основанием ответить на этот вопрос одним словом: «Хорошо!». И Андрей Шмалько, более известный как Андрей Валентинов, к ним наверняка присоединится.

Первый раз, что ли? Вместе работали над «Нам здесь жить», «Рубежом», «Пентаклем». А теперь этот список пополнился: в серии «Триумвират» выходит новый роман Олди и Валентинова — «Тирмен».... Каково быть рукой судьбы? Нет, не так — Судьбы. Великой Дамы, что никуда не спешит и всегда приходит вовремя. Хорошей такой рукой, крепкой, недрожащей, с «Люггером-08» наготове. Или с «Береттой 9000S», или еще с чем, столь же действенным... Тирмен имеет право на любимое оружие. Рыцари Великой Дамы — сословие привилегированное, им и жизни отмерено поболее иных, и здоровья. И не только им.

Мене, мене, текел, упарсин.

Не сразу, ох не сразу, выражаясь нынешним арго, въезжаешь в ткань романа. Даром что написан он как раз весьма простым языком, даже поначалу кажется — упрощенным. Легко представить читателя, пусть и знакомого с творчеством Олди и Валентинова, который на половине книги может захлопнуть ее и выразиться где-нибудь в дебрях интернета: «Ниасилил! Испейсались, проходнуху мастрячат!».

А меж тем «Тирмен» — по-своему уникальная книга, предоставляющая читателю максимум свободы. Свободы быть соавтором, додумать недосказанное.

Хотел странного, дон Читатель? А вот: за «нулевым», за «минус первым» и даже за «минус вторым» уровнями старого тира — по миру. Со своими законами и порядками. А нам показывают лишь часть от каждого: тир с «воздушками», тир с настоящим оружием, тир с настоящими мишенями. Тир. Мир. И того, кто всем этим хозяйством заведует — тирщика-тирмена.

Прочитать рецензию целиком