Hajm 290 sahifalar
1997 yil
Дайте им умереть
Kitob haqida
Шестое тысячелетие стояло на пороге. Вдруг в одночасье оружию сделалось больно, и оно стало мстить за это людям, взрываясь у них в руках. Почему? Может быть, об этом знает ржавый меч, лежащий под стеклом в музее и помнящий те времена, когда на бескрайних Дурбанских равнинах темные силуэты всадников сшибались с оглушительным лязгом, криками и ржанием…
Прежде всего — язык. Язык не просто хорош, он феерически великолепен! Да, усложнен. Усложнен авторами целенаправленно. И цели своей авторы добились — поглощая роман медленно, вдумчиво, читатель буквально растворятеся в тексте, наслаждаясь каждой выверенной строчкой, каждым «вкусным» оборотом, каждым «настоящим» именем...
Далее — герои. Да, однозначно положительных героев нет. Но нет и однозначно отрицательных. В какой-то момент времени, в какой-то ситуации читатель может себя ассоциировать с каждым из героев. А какими живыми, НАСТОЯЩИМИ получились люди. Карен Рудаби, хайль-баши Фаршедвард Али-бей, доктор Кадаль, Большой Равиль, пьяница Руинтан... А образ Сколопендры Ниру Бобовай (а также написанные ею великолепные эпиграфы) — одна из самых больших удач Олди. Да что там говорить, даже коза у Олди живая и запоминающаяся
Третье — мир. Да, я могу понять неудовольство фанатов «Пути меча», не узнающих этот мир. Но!!! Только таким этот мир и мог, и должен был стать. Легенда несомненно убивается прогрессом и в мумифицированном виде искусственно предстает нам в ТВ сериале. Такова жизнь. И эту горькую правду умело доносят до нас соавторы.
Итог — блестящий роман, вершина среднего периода творчества Олди. (ИМХО)
Прекрасная книга! Холодная, жутковатая, какая-то ржавая, что ли. «Кто знает, что ждёт нас в будущем?"(с) Может, проклят как раз тот день, когда оружию ПЕРЕСТАЛИ давать имена?.. Когда оружие превратилось в безличностный ПРИДАТОК его двуного хозяина? Когда убивать стало обыденно и просто, на большом расстоянии, без особого труда и эмоций – может, как раз это и привело к деградации оружия, сведя его до уровня простейшего организма, которому осталась из всего богатства чувств лишь боль?!
Не знаю, как вам, а по мне только так могло из продолжения «Пути меча» получиться нечто действительно новое и интересное. Любое другое продолжение было бы сусально, сладенько и безсмысленно, как тот самый сериал про Чэна, который не раз упоминается в книге;) Но, такого не случилось и не могло случиться, ведь это же Олди!
Для начала – силлогизм:
«Кабирский цикл» - это одно произведение в трех частях.
«Путь меча», «Дайте им умереть» и «Я возьму сам» - это три самостоятельных произведения.
Логика бессильна.
Но это так, шутка. А если серьезно, когда в свое время мне в руки попал роман «Я возьму сам» - я даже не подозревала, что это часть цикла. Потом, спустя где-то год, я прочла «Дайте им умереть». Потом, еще через полгода – «Путь меча». Последовательность, как видите, странная. Обратная. Целиком же перечитывала уже тогда, когда вышла большая книга в суперобложке. И вот на что я обратила внимание: если читаешь «Кабирский цикл» целиком от начала до конца, и если читаешь входящие в него романы с перерывом и не по порядку, по отдельности, - воспринимается это очень по-разному. Каждый роман на самом деле вполне самодостаточен, закончен и имеет свой смысл, свою композицию, свою идею. Складываешь вместе – получаешь цельный большой роман, с переходящими персонажами (или упоминаниями о них), с единой ассоциативно-сюжетной линией, получающей развитие в новой плоскости, со сложной, но целостной структурой. Загадка, однако...
Но несмотря на всю эту тесную взаимосвязь, я буду анализировать «Дайте им умереть» отдельно, не как часть трилогии, а как роман сам по себе. Во-первых, до анализа всего «Кабирского цикла» в целом я еще когда-нибудь доберусь, дорасту, есть у меня такая мечта, - но позже, когда я перечитаю его еще раз пятнадцать. Во-вторых, «Дайте им умереть» - сложнее всего организованная часть цикла, и по сюжету, и по структуре, и по системе персонажей. (В общем, берегитесь, филолога могила исправит). В-третьих, потому что для меня лично это самая шокирующая и страшная книга Олди – а страху нужно уметь посмотреть в лицо. А в-четвертых… в-четвертых, хрупкий образ Сколопендры, девочки с ножами-бабочками, Ниру Бобовай, не отпускает меня уже который год. Образ-крик, образ-молитва. Образ, которому на страницах – тесно, и он выплескивается с них, выталкивается, как кровь из раны…
Похоже становлюсь поклонником творчества Олди за их бесподобный авторский стиль, за умение несколькими фразами создать неповторимую картинку мира. Редкий случай, когда возникает ощущение, что не читаешь, а живешь в описываемом мире и вместе с героями все это видишь сама.
А вот роман оставил несколько странное впечатление. Шикарное начало, любимое мною множество героев и естественно восприятие сюжета с нескольких сторон, и еще раз повторюсь, красота и богатство литературного языка. Роман захватывает и просто не отпускает от себя. А затем эта середина... Сквозь нее пришлось продираться, путаясь и не понимая. Потом конечно все встало на свои места, все стало понятно, и окончание романа по накалу страстей не чем не уступает началу.
Сломанная получилась середина. Как сломанный меч, и гарда поражает великолепием изготовления, и клинок ловит кромкой луч света, сияя как новый, но он не целый…
Книга нового тысячелетия должна поднимать философские, религиозные, нравственные проблемы, характерные для классической литературы галантного века и одновременно с этим развиваться в соответствии с динамической сюжетной линией, свойственной авантюрному и приключенческому жанрам. То есть, идти к старой цели новым путем.
Именно так поступил харьковский дуэт писателей, творящий под литературным псевдонимом Г.Л.Олди. На примере их романа «Дайте им умереть» я хотела бы проследить изменения, происходящие в современной литературе, выявить жанрообразующие признаки того направления, который Д.Громов и О.Ладыженский определили как «философский боевик». Особенно я хочу отметить своеобразный сюжет и композицию романа «Дайте им умереть» и выделить их в числе тех особенностей, которые сформировали жанр философского боевика...
Роман «Дайте им умереть» вне всякого сомнения обладает чертами антиутопии... Ведь образ общества шестого тысячелетия, созданного фантазией авторов, является предостережением для наших современников, для всех тех, кто считает возможным пожертвовать жизнью другого ради спасения своей собственной...
— Я им еще на съемках сто раз говорил, а они: нам лучше знать, что нужно массовому зрителю! Теперь вижу — действительно лучше!— Здесь дети, Рашид, — предупредительно бросила Лейла.— Дети! Везде дети! И все смотрят, как герой вырезает подчистую сотни, тысячи врагов, как они падают марионетками, не вызывающими ни сострадания, ни отвращения… Ничего! Что ж удивляться, если ребенок вырастает, и слово «убить» связано теперь для него с механическим процессом, голым действием без привкуса страха и реальной смерти!
События развивались стремительно и фатально, надвигаясь из-за грани невероятного; и НЕвероятное постепенно становилось МАЛОвероятным, а затем - и ВЕСЬМА вероятным, норовя под шумок стать ЕДИНСТВЕННО ВОЗМОЖНЫМ.
Здесь все не так.
Здесь онемели птицы.
Здесь солнце умирает на заре.
Но это сон -
И можно пробудиться,
И снова очутиться в сентябре.
Он проснулся разбитым вдребезги, как уроненный на бетон фарфоровый чайничек.
Человек с сомнительным прошлым, темным настоящим и, несомненно, светлым будущим.
Izohlar, 20 izohlar20