Kitobni o'qish: «Буря над Атлантикой»

Shrift:

ATLANTIC FURY

Часть первая
Прелюдия к катастрофе

Глава 1
Решение об эвакуации

12–13 октября

«В начале октября было принято решение об эвакуации воинской части с острова Лэрг. Теперь непоправимая гибельность этого шага очевидна для всех. Время было уже упущено – начиналась осень, вдобавок подготовительные этапы операции осуществлялись с явным недопониманием срочности принимаемых мер. Я не могу утверждать, что удалось бы избежать ужасных последствий, если бы за дело взялись другие люди. Конечно, роль личности в том, что произошло, нельзя недооценивать. Впрочем, проблему можно рассматривать шире: любое серьезное решение, воплощение которого в жизнь требует привлечения известного числа исполнителей, безусловно, зависит от их личных качеств. Человеческая природа берет свое. Воспитание, физическая подготовка, темперамент – все имеет значение. Более того, в этом конкретном случае серия неудач, по отдельности не имевших решающего значения, постепенно накапливаясь, трагически усилила и без того грандиозную мощь неотвратимо надвигающейся катастрофы…»

Это был первый абзац отчета, который я обнаружил среди бумаг брата. Он написал документ от руки, будучи в здравом уме и твердой памяти. Задуманный как опровержение выдвинутых против него обвинений, отчет так и не был закончен. Вместе с заметками брата и другими бумагами он лежит на моем столе под зажженной лампой. Здесь, на острове Лэрг, в зимнем уединении я наконец-то собрался с духом и решил подвести итоги происшедшей катастрофы. Яростные порывы ветра, того и гляди, сорвут дверь с петель. Промозглая сырость ночной тьмы, соленое дыхание океана, скалы Сгэар-Мхора, угрюмо возвышающиеся над волнами как немые свидетели минувшей битвы, – вот неопровержимые доказательства достоверности моих слов. Кроме того, и я косвенно принимал участие в описываемых событиях.

Разумеется, это не может сравниться с тем бременем ответственности, которое легло на плечи моего брата. Остров Лэрг тогда был военной базой, а я художник, вовсе не солдат – но для нас обоих этот уголок мира обладал неизъяснимым очарованием. Зов крови неотвратимо влек нас сюда. Когда я оглядываюсь назад, мне кажется закономерным, что спустя столько лет наши пути вновь пересеклись именно здесь и при таких обстоятельствах: остров Лэрг всегда играл загадочную роль в нашей судьбе.

Об этом, конечно, не упоминается в записках брата, где в основном приводятся доводы, исходя из которых он считал необходимым, чтобы армия покинула остров Лэрг. В его отчете нет ни слова и об ужасной причине возвращения на остров. На его стиль наложило отпечаток то, что в течение стольких лет он служил в армии. Взаимоотношения со старшим по званию, с его точки зрения, не подлежат обсуждению, и он нигде не ссылается на разговоры со Стэндингом, а просто констатирует факты в их настоящем виде. К счастью, я располагаю собственными заметками, которые помогут мне восстановить последовательность событий и нарисовать наиболее полную картину происшедшего. За последние несколько месяцев мне удалось расспросить почти всех участников. Их свидетельства послужат существенным добавлением к тому, что я видел сам. Другой весомый вклад – зафиксированные по ходу расследования показания под присягой и протоколы первых дней заседания военного трибунала, в дальнейшем приостановленного. По-прежнему остается много темных мест. Увы, многие свидетели убиты. Я бы дорого дал, чтобы побеседовать с полковником Стэндингом…

Тем не менее у меня сложилось целостное представление о происшедшем. Зловещий, таинственный остров Лэрг, возвышающийся посреди Атлантики, как последний уцелевший пик затонувшей некогда части материка, – вот на чем я сосредоточил свое внимание. Его вершины, скрытые облаками, массивные скалы, над которыми неугомонным вихрем кружатся огромные стаи белоснежных чаек. Люди и корабли кажутся ничтожными в сравнении с его вековым величием, поэтому именно остров – главное действующее лицо во всей этой истории.

До пресловутого октября я никогда не видел острова Лэрг. Это может показаться странным, учитывая, что мой отец родился здесь и я с детства проникся неясной тоской по этому заколдованному месту. Дело в том, что на остров Лэрг совсем не просто попасть. Он лежит более чем в восьмидесяти милях к западу от Внешних Гебрид. Маленькая группа островов включает сам остров Лэрг со скалами Эйлеанн-нан-Шоай и Сгэар-Мхор, которые, собственно, и образуют основную часть суши; пустынный скалистый островок Вэлли и остров Флэдди с соседними скалами Хое и Рудха. Восемьдесят миль морем – невелико расстояние, но не забывайте, что это Северная Атлантика и семь островов группы, в которую входит Лэрг, – единственное препятствие на пути ледяных штормов из Исландии и Баренцева моря. Не только ужасные бури, бушующие здесь большую часть года, но и сама высота острова, свыше 1400 футов над уровнем моря, оказали немалое влияние на сложившийся здесь ни на что не похожий климат.

Забавно, но отнюдь не отец разбудил во мне страстное желание побывать на острове Лэрг. Он редко рассказывал об острове. Отец ушел в море еще юношей, затем женился в Глазго на шотландке и осел в Арднамурхане. Однажды во время тайфуна он натерпелся такого страху, что навсегда покинул флот и стал фермером. Но не он, а дедушка Росс забил нам голову рассказами о жизни наших предков на острове Лэрг.

Этот грубоватый старик с испещренным морщинами лицом и натруженными руками оказал огромное влияние на нас. Он приехал жить с нами после эвакуации островитян в 1930 году. Один только дед проголосовал против решения местного правительства об эвакуации. Он так и не смирился с жизнью на материке вплоть до самой смерти в 1936 году. Дед не только вел с нами нескончаемые беседы об острове – за эти шесть лет он научил нас с братом всему необходимому, чтобы выжить в мире скал и заоблачных вершин, где овцы и дикие птицы представляют собой единственный источник пропитания.

Однажды, много лет тому назад, я пытался попасть на остров, спрятавшись в трюме траулера, который бросил якорь в заливе неподалеку от нашей фермы. Курс корабля пролегал в доброй сотне миль от острова Лэрг, так что предприятие не увенчалось успехом. Вскоре началась война, и я присоединился к Яну, поступившему на фабрику в Глазго, где изготавливали гильзы. Затем я год служил в военно-морском флоте и еще десять лет плавал на грузовых судах, в основном принадлежавших компании «Либерти». В конце концов я все-таки решился заняться делом, о котором втайне мечтал всю жизнь, и поступил в художественную школу-студию. Оказавшись как-то зимой на Эгейских островах, я вдруг осознал, что больше всего на свете хотел бы писать остров Лэрг. Его образ неотступно манил меня. В сущности, никто не писал пейзажей острова, во всяком случае тех, что жили в моем воображении после рассказов деда. Я немедленно собрал вещи и вернулся в Англию, но, к сожалению, Лэрг уже превратился в военно-морскую базу, обеспечивающую испытания на ракетном полигоне острова Хэррис. Близость этих двух островов предопределила судьбу острова Лэрг, ставшего абсолютно недосягаемым для простых смертных. Ни армия, ни Совет по охране природы, который арендовал территорию острова у Управления национальным имуществом Шотландии, отнюдь не горели желанием предоставить мне пропуск.

Ситуация оставалась таковой вплоть до октября того самого года, когда человек по имени Лейн впервые вошел в мою студию и я оказался втянутым в цепь событий, приведших впоследствии к катастрофе. Кроме того, я косвенно замешан в странной истории моего брата. Но прежде всего я должен объяснить причины, лежавшие в основе решения об эвакуации, которые, собственно, и привели к катастрофе.

Судьба военно-морской базы была решена на совещании в кабинете постоянного заместителя госсекретаря в военном министерстве, и решение о ликвидации утвердил на заседании четыре дня спустя командующий королевской артиллерией. Восстанавливая ход совещания, я целиком полагаюсь на искренность командующего, поведавшего мне о нем. Что касается деталей последовавшего за ним заседания, то мне посчастливилось побеседовать о нем с бригадиром генерального штаба и Мэтьюсоном, бригадиром королевской артиллерии в Шотландии. Последний смог по моей просьбе воспроизвести в мельчайших деталях разговор с Брэддоком в вагоне ночного экспресса, следовавшего на север. Оба старших офицера давали показания в военном суде, и мои записи можно считать дополнением к их показаниям.

Итак, начнем с совещания 7 октября. Кроме постоянного заместителя госсекретаря, в нем принимали участие министр финансов, командующий королевской артиллерией, а также, во время жизненно важной дискуссии о судьбе острова Лэрг, представитель интендантской службы. Совещание было посвящено докладу о расходах королевской артиллерии в отчетном финансовом году. Военное министерство проводило целый ряд подобных мероприятий, поскольку премьер-министр отказался представить парламенту смету дополнительных расходов к проекту государственного бюджета.

Повестка дня состояла из одиннадцати пунктов, так или иначе касавшихся королевской артиллерии. Остров Лэрг стоял шестым в списке. Обсуждение началось в половине четвертого, и я полагаю, что министр финансов имел под рукой полный отчет о расходах, который и зачитывал своим ровным, монотонным голосом, впрочем достаточно громким, чтобы заглушить уличный шум, доносившийся с Уайтхолл. Огласив довольно длинный перечень, он спрятал отчет обратно в папку и повернулся к командующему королевской артиллерией:

– Думаю, вы согласитесь, что расходы по содержанию воинской части на острове Лэрг совершенно непропорциональны ее вкладу в испытания управляемых ракет, проводимые под нашим руководством. – Затем он выдержал паузу, чтобы подчеркнуть важность того, что собирался сказать.

– Когда заканчиваются испытания?

– Обычно в августе, – ответил командующий.

– А начинаются в мае.

– Да, в мае, но возводить необходимые укрепления для стрельбищ мы начинаем в апреле.

– Другими словами, база бездействует по меньшей мере семь месяцев в году. В течение этих семи месяцев там тем не менее остаются командир отряда, в чине, как минимум, капитана, офицер медслужбы и два санитара, повара, шоферы, ракетчики, еще морские пехотинцы – всего от тридцати до сорока человек. Авиатранспортные перевозки осуществляют два танкодесантных судна «Марк VIII»…

– Эти суда не задействованы зимой.

– Так точно, однако они считаются прикомандированными к военной базе и стоят на ремонте в Портсмуте. Вместо них используется военный траулер. Возможно, расходы от этого уменьшаются, но незначительно. Еще и вертолет должен периодически доставлять почту.

Как позже пояснил мне командующий королевской артиллерией, во время этой перепалки он занимал оборонительную позицию. Он знал, что решение об эвакуации не может быть принято только на основании перерасхода средств.

– Люди, – парировал командующий, – чувствуют себя в полной изоляции, если не получают почту регулярно. Так или иначе, этой зимой мы решили отказаться от траулера и довольствоваться только военными вертолетами для доставки почты и вывоза персонала. Такой эксперимент проводится по инициативе полковника Стэндинга, командира ракетного полигона. Нам еще предстоит обсудить, как реализовать этот план. Погодные условия не благоприятствуют полетам, особенно с конца октября.

– Не будем вдаваться в детали. Я тщательно изучил обстоятельства дела. Поправьте меня, если я не прав, но, по-моему, основная цель базы зимой – поддержание работы действительно необходимого радара, что сводится к ежедневному прогреванию прибора. Работа на несколько часов для одного человека. Очевидно, чтобы содержать этого одного, требуются еще тридцать…

– Я не раз докладывал министру обороны. Создание военно-морской базы обошлось недешево. Не только радар требует ежедневного ухода. В случае консервации базы на семь месяцев в году лагерь, машины, лодки станут легкой добычей штормов и морского влажного воздуха – тогда быстрое изнашивание оборудования неизбежно. Более того, зимой не только шотландские, но и норвежские, бельгийские, французские, испанские тральщики используют залив Шелтер для стоянки. Можно себе представить, во что превратится база, если ее будет некому охранять.

Здесь снова вмешался постоянный заместитель госсекретаря:

– Я не думаю, что в сложившихся обстоятельствах стоит обсуждать численность персонала или целесообразность функционирования базы круглый год. Вероятно, в свое время данный вопрос тщательно рассматривали и согласовали требующееся количество персонала. Мы должны решить, не превратилось ли вообще содержание базы на острове Лэрг в дорогостоящее развлечение, учитывая, в частности, возможности предложенного нам нового оборудования. Я уверен, вы получили рапорт. Результаты испытаний впечатляют.

Командующий артиллерией молча смотрел в окно на безоблачное небо, с его места были видны массивные стены Королевских конюшен и Сент-Джеймс-парк. Осень стояла теплая, деревья зеленели, лишь кое-где мелькали желтые листья – следы первых заморозков. Пытливый глаз художника мог бы различить холодное дыхание зимы в желтых мазках на ровном зеленом фоне. Командующий артиллерией художником не был. Как он мне позже рассказывал, его хобби – орнитология и ему хотелось бы посетить остров Лэрг в период гнездования. В комнате было душно, накурено, косые солнечные лучи чертили прихотливый узор на столе.

– Прежде чем мы примем окончательное решение, наверное, надлежит выслушать мнение интендантского управления по поводу базы.

Постоянный заместитель госсекретаря потянулся к телефону и вызвал полковника, руководившего проведением испытаний. Последовавшая дискуссия носила чисто технический характер, и, поскольку оборудование было секретным, командующий артиллерией не стал мне ее пересказывать, а только упомянул, что имелось в виду американское оборудование, установка которого стоила бы огромных денег. В ходе обсуждения он не преминул обратить на это внимание постоянного заместителя госсекретаря:

– Американцы собираются сами использовать полигон, поэтому предлагают нам долгосрочный кредит.

Этот довод оказался наиболее убедительным. Дело было решено, и дальнейшая беседа показала, что постоянный заместитель госсекретаря находился под сильным давлением сверху.

– Я хотел бы доложить премьер-министру, что вы сумеете вывести войска и ликвидировать базу до конца месяца. Это возможно?

– Наверное. Все зависит от погоды.

– Естественно. Но сейчас не ожидается ухудшения погоды – я слышал прогноз сегодня утром.

– Остров Лэрг находится в шестистах милях к северу, там зима наступает значительно быстрее.

– Тем больше оснований поторопиться.

Командующий артиллерией не был расположен спорить. Он занимал этот пост меньше полугода, вдобавок его сильно заботил следующий пункт повестки дня, который был для королевской артиллерии куда важнее, чем остров Лэрг.

– Я не сомневаюсь, что мы успеем, – согласился он и сделал пометку в блокноте: отдать соответствующие приказания бригадиру генерального штаба.

Позднее, на заседании военного суда, бригадиру задали вопрос о правомерности принятия такого жесткого лимита времени, и он ответил, что невозможно проводить подобную операцию вне определенных временных рамок. Если бы эвакуацию не удалось завершить до начала зимних штормов, велика вероятность, что людей и оборудование пришлось бы оставить там до прихода весны. Такая незавершенная эвакуация обострила бы проблемы со снабжением из-за отсутствия необходимых запасов. Зимой вывезти людей и технику морем не представлялось возможным.

– Без четких сроков мы не смогли бы немедленно приступить к осуществлению операции.

К сожалению, в тот день не рассмотрели все пункты повестки дня, и совещание продолжилось на следующий день в десять утра. В результате бригадир генерального штаба получил приказ об эвакуации с острова Лэрг вместе с полудюжиной других, подлежащих немедленному исполнению.

Бригадир генерального штаба был заядлый яхтсмен и, хотя он никогда не плавал в районе Гебрид, лучше многих в военном министерстве мог представить себе трудности, связанные с операцией, осуществляемой десантными судами на открытом побережье. Так как приказ принесли в пятницу, он решил отложить дело до понедельника, когда в Лондон должен был прибыть бригадир Мэтьюсон. Он записал в ежедневник, что 11 октября следует принять окончательное решение после разговора с командующим артиллерией. Тем временем бригадир телеграфировал Мэтьюсону в штаб шотландской армии, чтобы тот составил план немедленной эвакуации всей техники, боеприпасов и персонала.

Установив, что между принципиальным согласием командующего артиллерией ликвидировать базу и окончательным решением о развертывании операции прошло четыре дня драгоценного времени, я должен добавить, что только экстремальные обстоятельства могли бы ускорить процесс, а об экстремальных обстоятельствах в данном случае речи не было. На этом этапе давление на исполнителей оказывал постоянный заместитель госсекретаря, а вовсе не погодные условия. Только через две недели пришли тревожные вести о надвигающихся метеорологических катаклизмах в районе Бэйли, Гебрид и Фэроса. Как бы то ни было, предстояло проделать большую подготовительную работу, а именно: достигнуть соглашения с командованием флота об использовании десантных судов и разработать детали операции. План эвакуации командующий артиллерией привез с собой в Лондон, требовалось лишь отдать приказ, чтобы приступить к его исполнению.

Ознакомившись с планом и обсудив его, бригадир генерального штаба и Мэтьюсон направились к командующему. В Лондоне по-прежнему светило солнце, на небе не было ни облачка. Описывая мне эту встречу, Мэтьюсон подчеркнул, что командующий, несомненно, испытывал сильнейшее давление сверху и намеревался приступить к эвакуации немедленно, однако счел необходимым развеять сомнения и страхи подчиненных:

– Полагаю, вы переживаете насчет погоды. Я сам поднял этот вопрос перед постоянным заместителем госсекретаря, но его это не смутило. Еще бы! Ведь в кабинете было чертовски душно, и светило солнце. – Он бросил взгляд в окно: – Сегодня тоже солнечно. Вы слышали утренний навигационный прогноз?

Бригадир не ответил. Командующий продолжал:

– Зона высокого давления формируется в районе Британских островов, ближайшая депрессия – над Балтийским побережьем. У нас нет выбора, ответственность за принятое решение о ликвидации базы целиком лежит на интендантстве. Я ясно дал это понять. Если операция сорвется…

– Она не должна сорваться, – заверил бригадир.

– Отлично, что же тогда вас беспокоит?

– Кроме погоды… Саймон Стэндинг, сэр.

– Стэндинг? Один из лучших офицеров?

– В этом все и дело. Стэндинг – специалист по баллистике, но он впервые принял на себя командование отдельным независимым подразделением, и если что-нибудь не заладится…

– У вас есть основания полагать, будто что-нибудь может не заладиться?

– Конечно нет, но я думаю, что эта операция потребует от командира качеств, никак не связанных с блистательными познаниями в баллистике. Здесь нужен человек действия.

– Прекрасно. Вот шанс для Стэндинга набраться практического опыта. Разве не поэтому его рекомендовали на этот пост? Практический опыт необходим для его дальнейшего продвижения по службе. Сколько ему лет?

– Тридцать семь – тридцать восемь.

– Он станет одним из самых молодых полковников в королевской артиллерии. Стэндинг честолюбив. Он будет очень стараться. Кажется, его заместитель – Хартли? Встречал его в академии. Прекрасный администратор и здравомыслящий тактик. Как раз то, что нужно Саймону.

– К сожалению, он в госпитале – желтуха.

– Понятно. Вероятно, у Стэндинга есть адъютант?

– Молодой человек по фамилии Фергюсон. Не очень опытный.

– Вы им недовольны?

– Нет, пожалуй. Я ничего о нем не знаю. Ему всего двадцать шесть, только что получил звание капитана и вступил в должность.

– Что-нибудь не так?

– Ну… – Я полагаю, что бригадиру тогда не хотелось поднимать эту тему, но он все же счел нужным доложить. – Из его послужного списка явствует, что он ушел добровольцем в парашютные части, но не закончил курса.

– Страх перед прыжками?

– Что-то вроде того. Он был назначен в артиллерийскую батарею. Пусть они кого-нибудь пришлют на время, чтобы поддержать Саймона, – кого-нибудь постарше, с большим практическим опытом. Кадровики должны найти такого офицера, всего на несколько недель.

– Что-нибудь еще беспокоит вас?

– Сроки. Завершение операции запланировано на конец месяца, но никто не может этого гарантировать. К счастью, мы согласовали со Стэндингом сокращение численности зимнего гарнизона и доставку снабжения вертолетами. В результате одна из казарм уже демонтирована. Тем не менее я вынужден подчеркнуть, что соблюдение напряженного графика эвакуации целиком зависит от погодных условий.

– Конечно, проблема налицо. Морское ведомство дало понять, что не собирается рисковать десантными судами, и это абсолютно справедливо.

Командующий повернулся к Мэтьюсону:

– Вы удовлетворены?

Мэтьюсон колебался, опасаясь возможных осложнений.

Позже он рассказывал мне, что дважды пытался посетить Лэрг, но оба раза погода помешала ему. Он занимал пост уже два года и знал, какие трудности могут возникнуть, если из-за плохих метеоусловий операция затянется. Но эта встреча с командующим была второй со времени его назначения, и Мэтьюсон понимал, что сейчас не лучший момент, чтобы высказывать сомнения. Я думаю, что он решил положиться на случай и заявил:

– Капитан Пинни, теперешний командир части, очень опытный офицер, то же самое можно сказать об одном из капитанов десантных тральщиков, второй – новенький, взят с середины нынешней навигации. Тем не менее я думаю, что все должно пройти гладко. Однако Лэрг – сущий ад, если разыграется шторм, а на севере уже скоро наступит зима.

Командующий кивнул:

– Да, погода… Будем молиться о хорошей погоде и делать свое дело, да? Немедленно сообщите на базу, чтобы приступали к развертыванию операции по эвакуации.

Таким образом, решение обжалованию не подлежало. Мэтьюсон отдал необходимые приказания, а бригадир позвонил насчет временного прикомандирования офицера в помощь Стэндингу.

Ему тотчас же предложили майора Джорджа Брэддока.

Причиной того, что кадровое управление рекомендовало именно Брэддока, послужило то обстоятельство, что он сам просил о переводе на остров Лэрг. Брэддок не только дважды присылал рапорты с просьбой о переводе с Кипра, где командовал батареей, но несколько дней тому назад настаивал на приеме у начальника по кадрам, чтобы ускорить ход дела. Брэддок только что приехал в Лондон в отпуск.

Бригадиру генерального штаба такая кандидатура показалась идеальной. Брэддоку было за сорок, чин – подходящий, послужной список – блестящий. Во время последней войны он получил Военный крест¹и две благодарности в приказе за отвагу, кроме того, прекрасно себя зарекомендовал во время военных действий в Малайе. Он сейчас находился в Англии, в пределах досягаемости. Поиски его не заняли бы много времени. Его жена с двумя детьми жила в Хартфорде, но, очевидно, отдельно от мужа: она давно не поддерживала с ним связи и не знала, где он. Единственное, что она смогла сообщить, – Брэддок имел обыкновение ездить в отпуск на рыбалку в Уэльс. Следы действительно привели к сельской гостинице возле Брекона. Брэддока нашли уже глубокой ночью, и он добрался до Лондона только после полудня на следующий день.

Это было во вторник, и, как я догадываюсь, именно в этот день Эд Лейн прибыл в Лион. Полагаю, что развитию почти каждой трагедии должно способствовать что-то вроде первоначального толчка, который запускает весь механизм необратимых изменений, ведущих к катастрофе.

«…Любое серьезное решение, воплощение которого в жизнь требует привлечения известного числа исполнителей, безусловно, зависит от их личных качеств. Человеческая природа берет свое. Воспитание, физическая подготовка, темперамент – все имеет значение».

Я уверен, что, когда мой брат писал эти строки, он имел в виду канадского бизнесмена из Ванкувера. Лейн не был, разумеется, как-то связан с операцией. Он собирал сведения о прошлом Брэддока, но в известной степени оказал влияние на события, сыграв роль первоначального толчка. Он видел Брэддока на Кипре за две недели до описываемых событий, а затем уехал по делам фирмы на Средний Восток. Теперь Лейн разобрался с делами и был волен заняться своим частным расследованием. Когда Брэддок находился на пути в Лондон, Лейн разговаривал о нем с одним из немногих людей, способных пролить свет на темные обстоятельства в прошлом Брэддока.

Бригадир генерального штаба встретился с Брэддоком после четырех. Давая показания, бригадир просто сказал, что разговор их подкрепил положительное впечатление, уже сформировавшееся на основании послужного списка Брэддока. Брэддок оказался именно таким человеком, какой в тот момент требовался, и бригадир был полностью удовлетворен. В суде бригадиру не задавали лишних вопросов, он лишь подтвердил, что предупреждал Брэддока о климатических особенностях острова Лэрг. В результате суд так и не узнал, что бригадир был озадачен, даже чуть выбит из колеи ответами Брэддока на некоторые, правда довольно пристрастные, вопросы.

В разговоре со мной бригадир признался, что его заинтересовало, почему Брэддок подавал прошение в генеральный штаб о переводе на остров Лэрг: ведь из его послужного списка следовало, что он один из немногих спасшихся после гибели крейсера «Дуарт-Касл» во время войны.

– Я думал, что ваши воспоминания об этих водах…

– Одно с другим никак не связано, сэр. Видите ли, я провел часть детства в Канаде. Я люблю прохладный климат. Чем севернее, тем лучше. На Малайе было еще сносно, но Кипр… – И внезапно со странной настойчивостью, которая привела бригадира в некоторое замешательство, Брэддок поинтересовался: – Не было ли каких-то особых причин для моего теперешнего назначения на Гебриды, каких-то причин, не связанных с проблемой эвакуации с острова Лэрг?

– Нет, разумеется. А почему они должны быть?

Казалось, на лице Брэддока выразилось облегчение.

– Я просто поинтересовался. Понимаете, когда долго просишь о назначении и вдруг его получаешь… – На твердом, с правильными чертами лице Брэддока появилась мальчишеская улыбка. – Понимаете, становится интересно, что за этим кроется…

– Ничего. Я просто вспомнил о событиях, в которых вы принимали участие в 1944 году.

Бригадир потом объяснил мне, что ему хотелось получше узнать этого человека, он инстинктивно чувствовал, что Брэддок неспроста так насторожился.

– Сколько вас было на плоту в начале плавания?

Бесстрастное, жесткое лицо Брэддока вдруг напряглось, покрылось бисеринками пота, угол рта дернулся в нервном тике. Бригадир внимательно посмотрел Брэддоку в глаза, но тот спокойно встретил его взгляд. Бригадир смутился:

– Зря я начал этот разговор. О таких вещах лучше забыть. Вы были на Гебридах после этого?

– Нет.

– Почему же вы теперь так добиваетесь назначения?

Но Брэддок не смог или не пожелал ответить.

– Это всего лишь… как я уже говорил, какая-то смутная тяга… Я не могу объяснить. – И он вновь улыбнулся озорной чарующей улыбкой: – Я полагаю, что остров Лэрг похож на Канаду.

Бригадир сомневался. Но он ничего не мог поделать, пришлось оставить все как есть. Бригадир еще раз опустил глаза на послужной список Брэддока. Высадка в Нормандии – противотанковые заграждения – Военный крест за отвагу (в одиночку, отстреливаясь из автомата, удерживал мост против повторяющихся танковых атак) – через два месяца командир батареи – получил звание капитана как раз перед прорывом на Рейне, а это звание во время войны равно нынешнему майорскому…

– Перейдем к этой операции. Вам приходилось плавать?

– Немного.

– Хорошо. Таким образом, вы имеете представление, что значит погода для десантных тральщиков, особенно учитывая ваш военный опыт. – Бригадир встал из-за стола и повернулся к окну. – Хотя я хотел познакомиться с вами лично вовсе не поэтому.

Небо сияло ослепительной голубизной, и лучи солнца просачивались сквозь плотно закрытое окно на каменный подоконник.

– Вы когда-либо встречали Саймона Стэндинга?

Брэддок покачал головой.

– Да, я так и думал, что ваши пути не пересекались. Вы совершенно разные люди, что, с одной стороны, может оказаться кстати, а с другой – кто знает… Полковник Стэндинг – комендант и специалист по баллистике. Он на несколько лет младше вас, и это его первая самостоятельная командная должность. Теперь я хочу внести ясность, и пусть это останется строго между нами. Стэндинг занимает данный пост, потому что он талантливый инженер-баллистик. Фактически он один из самых светлых умов, какими располагает наша армия в области управляемых ракет. Но для операции такого типа… Прямо скажем, он не человек действия, не практик, если вы понимаете, о чем я… Его конек – цифры. Официально это его «представление», шанс показать себя, и вы поступаете под его начало как его заместитель. Неофициально я хочу, чтобы вы лично возглавили и провели операцию.

Под пристальным взглядом карих глаз Брэддока бригадир чувствовал себя чертовски неловко. Как он признался позднее, его смущало то, что Брэддок должен был иметь по меньшей мере чин полковника, как и Стэндинг. Он обладал опытом и еще чем-то неуловимым, какой-то уверенностью, выдававшей прирожденного лидера. Бригадиру хотелось понять, что же здесь не так… Но он не стал докучать вопросами.

– Просто принимайте во внимание характер Саймона Стэндинга и делайте свое дело. Помните, что он прекрасный специалист в своей области… ну, будьте с ним вежливее, тактичнее…

– Я постараюсь, сэр.

– Надеюсь, что так.

Сомнения продолжали терзать бригадира, который интуитивно предвидел, что столкновение характеров неизбежно. С того самого мгновения, как Брэддок вошел в офис, его не покидало ощущение, что это – человек слишком большого масштаба, необычайно сильная личность, вселяющая чувство неуверенности, напряжения, даже опасности. Однако бригадир ничего не мог поделать: времени оставалось слишком мало.

– Для вас забронировано купе в ночном экспрессе. Вы поедете вместе с бригадиром Мэтьюсоном из вооруженных сил Шотландии, он введет вас в курс дела.

Бригадир отпустил Брэддока, пожелав ему удачи.

Он размышлял позднее, не нужно ли было обсудить с Брэддоком операцию, но во время беседы бригадир чувствовал себя крайне неуютно. Огромные руки, темные усы, правильные черты лица, казалось выдубленного ветром, густые брови, нависающие над пристальными карими глазами, – этот человек заполнял собой все свободное пространство, он был слишком крупным для штабного кабинета. И когда Брэддок покинул офис бригадира, тот испытал искреннее облегчение.

1.Военный крест – орден, которым награждаются за храбрость лейтенанты и капитаны сухопутных войск Великобритании. (Здесь и далее примеч. перев.)