Шагай!

– У тебя просто охренительно красивые синяки под глазами, – пробормотал он. Сейчас она ткнёт его кулаком под рёбра, и будет права. Он напряг мышцы, приготовившись отразить удар… Но его не последовало. – Ты самый ужасный, мерзкий, гадкий тролль из всех, кто мне попадался, – прошептала Эмма

Она снова нервно запнулась. Чай давно остыл, но Эмма продолжала держать кружку, будто только кружка удерживала её, как якорь. Брент молча приблизился, продел пальцы в «ушко» чашки и дёрнул на себя. Не поддалась. Эмма держала крепко. – Отдай её мне, – тихо сказал он. Эмма наконец решилась заглянуть в его лицо. – Зачем? – Просто отдай. Он дёрнул еще раз. Чашка нехотя выскользнула из нагретых ладоней, а сами ладони как окаменелые остались в том же положении. Брент не глядя отставил кружку на столешницу. Всматриваясь в зеленые глаза, он медленно поднял руку и осторожно убрал одну кудрявую прядь за ухо Эммы…

– Хватит с него того, что его бросает жена. Будь солидарен. – Я не могу быть солидарным, – снова зашептал Брент. – Мне жена изменяла годами, а Фрэнк просто козёл.

– Вы… – Эмма попыталась подобрать слова. – Не хотите набросить что-то на плечи? Рейнер остановился. Бегло осмотрел себя сверху до низу и развернулся на пятках. – Точно, – бросил он, возвращаясь в домик и наклоняясь над «медицинской» кушеткой, на котором валялась скомканная белая тряпка. Мистер Рейнер подхватил тряпку, стремительно расправил и парой резких движений влез в рукава. Мышцы спины красиво перекатились. Эмма нервно закусила губу. Русая голова пролезла в горловину, он развернулся и обтянул белую футболку, скрывая свой «греческий» торс. Теперь можно было дышать без перебоев. – Где они? – спросил Рейнер, поправляя горловину на чётких ключицах. Нет, всё-таки дыхание еще давало сбой. Ключицы ничем не уступали торсу. – Там, – Эмма ткнула большим пальцем через плечо. – Уснули прямо на бревне. – Гимнасты, – пробормотал он.

Сейчас всё волшебство зависит от людей, и, если люди не хотят – ничего не случится.