«Милый друг» kitobidan iqtiboslar
как трудно найти человека с размахом мысли, дающим вам ощущение необъятного простора, какое испытываешь на берегу моря!
«Вот единственная хорошая вещь в жизни – любовь! Держать в своих объятиях любимую женщину! Вот предел человеческого счастья!»
Среди слепых и кривой кажется королем
невозможно было устоять. Они вились над верхней губой, пышные, красивые, белокурые, с золотистым оттенком, немного светлее на концах. Они говорили о Париже, о его окрестностях, о берегах Сены, о курортах, о летних развлечениях – о всех тех вещах, о которых можно болтать без конца не утомляясь. Затем, когда подошел Норбер де Варенн с рюмкой ликера в руке, Дюруа скромно удалился. Госпожа де Марель, только что беседовавшая с госпожой Форестье, подозвала его. – Итак, сударь, – спросила она его в упор, – вы хотите испробовать свои силы в журналистике? Он заговорил о своих намерениях, потом начал с нею тот же разговор, что и с госпожой Вальтер; но теперь он уже лучше владел темой и блеснул своими познаниями, выдавая
видом, улыбаясь и глядя друг другу в глаза. Ему показалось, что все перешептываются при виде этой пары, и у него явилось бессмысленное и животное желание броситься и убить их обоих ударами кулаков. Она ставила его в смешное положение. Он вспомнил Форестье. И про него, быть может, говорят: «Этот рогоносец Дю Руа». Что она такое? Какая-то выскочка, довольно ловкая, правда, но, в сущности, не располагающая серьезными средствами. Ее посещали, потому что боялись его, потому что чувствовали его силу, но не особенно, должно быть, стеснялись, когда говорили об этой незначительной чете журналистов. Он никогда не пойдет далеко с этой женщиной, которая постоянно бросает тень на свой дом, которая постоянно себя компрометирует, все манеры которой выдают интриганку. Теперь она будет тянуть его только книзу. Ах, если бы он догадался раньше, если бы он знал! Он мог бы повести более крупную, более верную игру. Какую партию мог бы он выиграть, если бы поставил ставку на маленькую Сюзанну! Как мог он быть таким слепым и не понять этого раньше?
. – Ну, что же вы хотите рассказать? Он с удивлением взглянул на нее: – Я не знаю, за этим-то я и пришел к вам. – Да, я вам помогу. Я сделаю приправу, но все же мне нужно самое блюдо. Он сидел смущенный, наконец нерешительно сказал: – Я хотел бы рассказать свое путешествие с самого начала.
понять другим. Между прочим, жена просила меня узнать, послан ли
зеркало, восхищаясь тем, что он в самом деле такой красивый молодой человек; потом самодовольно
а перед обворожительностью усов невозможно было устоять. Они вились над верхней губой, пышные, красивые, белокурые, с золотистым оттенком, немного светлее на концах.
большей уверенностью, и он осмелился наконец обратиться к своей соседке: – Сударыня, у вас самые красивые серьги, какие я когда-либо видел. Она обернулась к нему с улыбкой: – Это моя выдумка – подвешивать бриллианты просто на нитке. Можно подумать, что это росинки, не правда ли? Он пробормотал, смущенный своей смелостью, боясь сказать глупость: – Это очаровательно… но ваше ушко еще больше украшает эту вещь.
