Kitobni o'qish: «Танкист»
Цепляев Глеб Сергеевич родился 11 апреля 2005 года в г. Тула. На момент написания книги, автору исполнилось 15 лет. Глеб мечтает стать профессиональным писателем. Это не только его дебют в карьере писателя, но и первый шаг к осуществлению мечты. Не так много молодых людей в нашу современность читает книги и еще меньше мечтает стать писателем. Пожелаем автору, успехов на этом пути. © Цепляев Г., 2021
От автора
Эта книга является просто взглядом на войну человека, который даже не жил в XX веке, не то что видел или слышал о боях и о миллионах жертв той войны. Это лишь проявление генетической памяти, проявление того чувства, когда при прочтении книг или просмотре фильмов о войне замирает сердце и наворачиваются слезы. И конечно же, эта книга полностью фантастическая, и не стоит воспринимать ее как историческое произведение. Насколько же сильна эта боль, этот страх, что он остался в крови, в умах людей спустя только лет? Эта книга – просто художественное произведение, это просто то, что чувствовал человек на войне. Это повесть о том, что с человеком делает эта война, о том, когда где-то глубоко в нем просыпается нечто страшное, первобытное, подавленное так давно и так глубоко внутри нечто страшное, давно забытое. Это повесть о потере человечности и самой сущности человека на войне, о самой войне в целом. О безумии и боли, об отваге и смерти о, о пепле и огне. Не хватит и сотни книг, чтобы описать все и рассказать, и не хватит человеческого мышления и воображения, чтобы описать даже 10% ужаса той войны. Но эта книга – лишь взгляд моего поколения на войну, поколения, которое живет книжным героизмом.
Глава 1
Пустая и глухая деревня всем своим видом показывает, что русские сражаются до последнего патрона, до последней капли крови и топлива. Пока поршни не перестанут двигаться, пока сердце не перестанет биться. Русские не отступят. Бегут в бой, имея лишь винтовку и россыпь патронов, зажатых в ладони. И их сапоги продавливают измученную взрывами землю, когда рядом разрываются снаряды и летят пули.
– Товарищ капитан, идут!
Мехвод тяжело дышал, его сердце быстро билось. Я чувствовал это.
Я открыл глаза. Перед лицом старый сколотый в самом углу триплекс танка, а под ногой тугая гашетка выстрела.
– Где?
– С севера!
Я охватил ручку поворота башни, и многотонное орудие, скрипя, начало движение.
– Сколько их примерно?
– Около десяти. Три точно тяжёлые.
Я приложился к триплексу.
– Вижу их! Двигается после моей команды!
– Так точно, товарищ капитан!
Танки двигались быстро и точно в нашу сторону. Сердце забилось сильнее, удары отбивались бешеной дробью в висках, будто в первый раз, дышалось тяжело, а голова кружилась, я чувствовал прикосновение своего лица и рук к холодной стали, я чувствовал, как моя кровь греет ее. Я чувствовал вибрации двигателя, точные удары поршня, я чувствовал, как земля дребезжит под многотонными машинами, я чувствовал все. Медленно опускалось орудие.
Линии на триплексе ровно сходились в одной точке. Танк противника. Гашетка. Выстрел. Танк исчез во взрыве и дыме.
– Заряжай! – крикнул я, и тут же из пушки со звоном выпала гильза.
Я немного опустил пушку и хотел повернуть башню.
– Ну, двигайся.
Отказ механизма поворота башни.
– Давай, мехвод, быстро к амбару!
Танк загудел, неохотно крутя катки и переваливая свои траки через пригорок. Засвистели пули. Пехота двинулась в атаку. С бессмертным «ура!» бежали солдаты, не боясь, ни смерти, ни ранений, и гул от сотни голосов накрыл эту землю. Снаряды полетели в нашу сторону.
– Заряжай!
Я нашел новую цель, и в голове были лишь одни слова.
Сначала я лишу тебя зрения. Оглушающий выстрел.
– Триплекс врага уничтожен, товарищ капитан.
Затем твоих ног. Выстрел.
– Гусеница врага уничтожена.
А потом ударю в самое сердце. Выстрел.
– Танк противника уничтожен, товарищ капитан.
С лица огромными каплями падает пот.
Я достал флягу и сделал глоток. Он ободрал горло, медленно спускаясь дальше. Опустив голову, с закрытыми глазами, с неистовой радостью осознавая, что я все еще жив, дышал, глубоко, ощущая легкое дрожание рук, и чувствовал, как мои легкие снова наполняются воздухом.
Что такое поле боя? Поле боя – это когда с непреодолимой животной яростью бежишь в бой. Когда пуля проходит в сантиметре от тебя, когда прыгаешь в окоп и видишь и слышишь противника. Когда задыхаешься от дыма и пыли. Это поле боя. Винтовка так тяжела, но, делая выстрел, я видел, как солдат падает камнем на землю, и только это давало мне сил тянуть затвор на себя. Звон в ушах. Гильза.
Глава 2
Я вылез из танка, медленно сползая по его броне. Руки все еще дрожали.
– Товарищ капитан, вас в штаб.
Я побрел в штаб. Это была обычная деревенская школа со старыми, черными, как сталь, бревнами, покрытыми мхом и плесенью. Я открыл дверь. В одном из кабинетов за столом сидел полковник.
– Разрешите войти, товарищ полковник.
– Войди.
– Прохоров, сядь, пожалуйста.
Я медленно опустился на старый стул.
– У меня для тебя новость.
Ты, Прохоров, теперь управляешь отрядом
бывших курсантов. Ускоренные курсы. В бою не были. Тебе их учить.
– Товарищ полковник, вы уверены
В том, что я смогу управлять отрядом неопытных курсантов?
– Не я, а командование считает, что можешь.
– Я могу оставить тот же состав своего танка?
– Да. Иди, Прохоров, завтра принимай взвод.
– Так точно. Я развернулся и пошел по штабу, стуча каблуками сапог и стискивая зубы.
Глава 3
Будильник прорвал тишину ночи. Нехотя поднимаясь с кровати, я оделся и, захватив с собой планшетку, вышел на улицу. Солнце медленно поднималось где-то далеко на горизонте. У штаба стояла машина, наспех покрашенная в зеленый цвет. Уперевшись в неё, стоял солдат и курил трубку.
– Товарищ капитан.
Он сорвался с места и отдал мне честь, не доставая старую потертую трубку изо рта, из которой тянулся тонкий дымок.
Из казармы вышел мехвод, протирая заспанные глаза и медленно шагая в сторону автомобиля. Вскоре подошли и остальные, держа в руках немного личных вещей. Солдату нужно немного: еда, одежда, надежда и воспоминания. Глубокая бесконечная вера в жизнь, в будущее, в то, что тебя ждут и тоже верят.
– Залезайте, поехали.
Машина медленно ехала, подпрыгивая на кочках и ныряя в ямы, солнце начало греть своими лучами. Глаза медленно закрывались из-за духоты, которая нарастала в салоне. Леса, поля, просторные луга, роса, ветер – все растворялось в прекрасном рассвете. Машина начала притормаживать.
Открыв дверь, я увидел просторное поле, наполненное весной, и почувствовал лёгкий ветер с все еще зимним холодом, сладкий запах свежей травы и листьев.Под ногами продавливалась сырая, только остывшая от боев земля. Мы подошли к старому деревянному коровнику, в котором под огромными кусками брезента стояли четыре совершенно новых танка, гордо направившие свои орудия вверх. В углу коровника стояли чёрные канистры с горючим и банка с белой краской, перед каждым танком стояли зеленые потертые деревянные ящики.
– Здравствуйте, Александр, наслышан о ваших заслугах. Я капитан Васнецов, командующий пехоты. Я обернулся и увидел мужчину с тонкими усами, в фуражке со звездой, протягивающего мне руку.
– Приятно познакомиться.
Я пожал его руку, изрезанную шрамами.
– Что в ящиках? Они слишком малы для снарядов, а для запчастей такие не используют.
– Там оружие. Автоматы Судаева, револьвер и 2 гранаты. К каждому танку прилагается такой боекомплект.
– Да? А нам не выдавали. А зачем краска?
– Танк есть продолжение танкиста, мы посчитали, что любая, даже простая, надпись ставится отражением танкиста. И так проще опознать танк в бою. А подобьют – тоже понятно, кого.
– Курсанты прибудут через час.
– Спасибо, капитан.
Танки были великолепны. Я поставил ногу на трак и подтянулся, встав на тяжёлую броню. Открыв люк, я прикоснулся к ручке поворота башни. Лёгкое и чёткое, как часы, вращение было музыкой для моих ушей, точный чистый триплекс был усладой для моих глаз. Идеальный танк. Я опустил голову и закрыл глаза.
Что такое жизнь? Стоит ли это спрашивать у человека, который живёт войной. Для меня нет жизни другой, кроме этой, лишь выстрелы и взрывы. Как будто меня и рожали под них, как будто это было предначертано мне – идти в бой и видеть, как погибают мои товарищи. Это жизнь в Войне.
